История сыска в России. Книга 2

БЕЗ АНГЛИЙСКИХ ШПИОНОВ НЕ ОБОШЛОСЬ

Корреспонденция коммунистов-сотрудников ВЧК в газету “Известия” о необоснованных нападках на работников Чрезвычайной комиссии.

28 января 1919 г.

Коллектив фракции РКП (большевиков) сотрудников ВЧК прислал нам следующее обращение (приводим его за недостатком места в извлечениях):

“Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией всегда были бельмом на глазу обывательщины и буржуазии. Зато в рабочих массах эти учреждения нашли горячий отклик Рабочие принимали активное участие в деятельности этих комиссий, они давали сведения о тайной и преступной деятельности контрреволюционеров, они указывали спрятанное буржуазией народное богатство, золото, зарытые ценности, оружие и пр. Без помощи рабочих чрезвычайные комиссии не сделали бы и половины своей работы, не сыграли бы той роли, какая им принадлежит в пролетарской революции.

Теперь изменилась политическая ситуация. Контрреволюционеры стараются проникнуть в советские учреждения. Саботирующая интеллигенция засела в канцелярии и кабинеты и теперь самодовольно носит звание советских сотрудников, и… очень многие успели приобрести единственно надежный во время пролетарской диктатуры паспорт — членский билет коммунистической партии.

С другой стороны, революция, твердой поступью двигаясь вперед, захватила более широкие слои общества. Острие революции, направленное вначале главным образом только против крупной буржуазии, постепенно задело также среднюю и даже мелкую буржуазию, которая, будто “примирившись” с пролетарской диктатурой, преспокойно занималась… самой необузданной спекуляцией.

Одновременно с этим в списках арестованных чрезвычайными комиссиями все чаще попадаются и советские работники: соответствующие учреждения начали бомбардировать чрезвычайные комиссии разными ходатайствами о “необоснованных” арестах сотрудников и “категорическими” требованиями об освобождении таковых. Часто поступали поручительства, иногда подписанные коммунистами.

Начались неприятные инциденты. Работа в чрезвычайных комиссиях становилась непомерно трудной и неблагодарной. Приходилось бороться с врагом, который уже не находился в лагере противника, а сливался с нашими рядами.

При таких обстоятельствах, конечно, могли произойти ошибки, и, нельзя отрицать, ошибки были, еще больше нельзя отрицать, что они были особенно в маленьких провинциальных городах и чрезвычайных комиссиях. Здесь лишне спорить о том, правильна или неправильна была наша тактика.

Это разберет история. Вместо лишних слов мы еще раз указываем на массу резолюций о необходимости красного террора, еще раз подчеркиваем, что чрезвычайные комиссии проводили в жизнь не свои постановления, не свою тактику, не свою волю, а постановления и волю пролетариата, его органов власти, его авангарда — коммунистической партии. С презрением мы отворачиваемся от тех, кто теперь, как Пилат, умывает свои руки, с гордостью мы повторяем, что чрезвычайные комиссии не писали резолюций, а их осуществляли.

Но начатый поход продолжается. Отношения обостряются и доходят до того, что даже члены партии начинают выливать помои на головы сотрудников чрезвычайных комиссий. Чем это объяснить? Неужели коммунистическая партия против чрезвычайных комиссий? Она ведь может в любой момент их ликвидировать. Нет, коммунистической партии в целом такого упрека ставить нельзя. Поход ведет только определенный слой партии.

Здесь не идет речь о принципиальных спорах, где у каждого руки свободны, здесь речь не идет о ликвидации или реорганизации ЧК: в любое время то или иное постановление партии будет проведено в жизнь. Но, пока ЧК существуют, пока они функционируют в рамках, определенных партией, и проводят в жизнь постановления партии, пока отдельных их работников партийная дисциплина заставляет оставаться на своем посту, до тех пор они имеют право требовать, чтобы их не забрасывали незаслуженной грязью. Работа в чрезвычайных комиссиях необычайно трудна и ответственна.

Кто сам не сотрудничал в этих комиссиях, тому трудно представить, почему так часто отдельные сотрудники, даже коммунисты, попадают на скользкий путь и падают… Сами чрезвычайные комиссии их осуждают нередко на смертную казнь. Этот скользкий путь угрожает всем слабохарактерным, поступившим в ЧК и получившим ответственные посты.

Работая при таких неимоверно трудных обстоятельствах, где требуются непоколебимая воля и большая внутренняя сила, те сотрудники, которые, несмотря на ложную клевету и злорадно вылитые на их головы помои, продолжают свою работу незапятнанными, имеют еще большее право требовать, чтобы имя коммунистической партии не послужило завесой для деятельности темных, в лучшем случае, неопределенных и, без сомнения, пролетариату и революции враждебных элементов.

Вопрос этот должен быть поднят во всех организациях коммунистической партии, и партия в целом должна дать на это свой ответ.

От имени коллектива коммунистической партии сотрудников Всероссийской чрезвычайной комиссии Я. Петере, Ю. Янель, Шимкус.

Сообщение МЧК об упразднении районных чрезвычайных комиссий.

31 января 1919 г.

Коллегия Московской чрезвычайной комиссии в заседании 27 января с.г. постановила упразднить все районные ЧК в Москве.

С отделением МЧК от ВЧК миновала надобность в работе РЧК, так как вся работа по Москве концентрируется и распыление сил было бы только вредно. Районным ЧК дан срок до 20 февраля для ликвидации дел.

Корреспонденция в газету “Известия” о раскрытии Черниговской губернской чрезвычайной комиссией белогвардейского заговора в Городнянском и Черниговском уездах.

28 июля 1919 г.

Чернигов. 28 июля.

Губернской чрезвычайной комиссией раскрыт контрреволюционный заговор в Шроднянском и Черниговском уездах.

Главным руководителем является студент-медик Карл Лайке-Шантоль.

Заговор имел связь с деникинской армией, откуда приезжали представители Деникина для переговоров.

Ближайшими помощниками Лайке-Шантоля были офицеры, кулаки, помещики, гимназисты и попы. Раскрыты белогвардейские штабы в следующих местах: Чернигове, Городне, Ивашковке, Куликовке, Тупилеве, Выхвостове, Хриповке, Петрушине, Репках, Звеничеве, Средневе, Тереховке, Хлебовке.

В Городне штаб белых предполагал в ближайшие дни повести наступление на Чернигов, взять его и расстрелять всех советских работников, для чего штабом был составлен список.

Первое вооруженное выступление белых было в селе Хриповке, откуда белые двинулись в Городню, но были разбиты красными. Участников заговора около 100, из которых более половины арестовано. Найдены винтовки, револьверы, пулеметы, бомбы, пироксилиновые шашки.

Руководитель белых Лайке-Шантоль при попытке бежать из-под ареста убит. Расследование заговора ведется Чрезвычайным Революционным трибуналом.

Корреспонденция в газету “Известия” о раскрытии контрреволюционного заговора в Пензе.

16 августа 1919 г.

Пенза. 16 августа.

Губернской чрезвычайной комиссией раскрыт белогвардейский заговор. Во главе стоял поручик Волосов, сбежавший к Деникину. Заговорщики регулярно сносились с Деникиным и имели конспиративную квартиру, запасы оружия и динамита.

Большинство заговорщиков — дворяне, помещики и бывшие офицеры. Часть из них служила в советских учреждениях, часть — в Красной Армии. У многих заговорщиков найдены деникинские удостоверения, в которых они значатся начальниками отрядов народной армии, Заговорщики вели работу среди мобилизованных, и ими организовано было 27 июля выступление дезертиров и части мобилизованных. Из участников заговора 32 расстреляны и 20 отправлены в концентрационные лагеря.

Сообщение РОСТА о раскрытии органами ВЧК контрреволюционных заговоров в Киеве.

19 августа 1919 г.

Киев.

В Киеве открыты два контрреволюционных заговора.

Во главе одного стоял бразильский консул граф Пирро. В распоряжении организации имелось много оружия и военного снаряжения, которое доставлял заведующий оружием инженерных командных курсов Алфердов. Главной целью являлся захват советских учреждений Киева. Установлена связь заговорщиков с англо-французами. Участники заговора расстреляны.

Во главе другого заговора стояли петлюровские агенты: Стодоля и Корж. Они были в тесной связи с шайкой Зеленого и предполагали немедленно выступить как в Киеве, так и в прилегающих районах. Организация эта совместно с представителями кулачества должна была захватить Бахмач, Круты, Гребенку и Чернигов, чтобы объединиться потом с Киевом. В настоящее время план потерпел фиаско. Главные участники заговора арестованы и расстреляны.

Декрет СНК об обязательной регистрации бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности при царском и буржуазном строе.

23 сентября 1919 г.

В момент самой напряженной борьбы рабочих и крестьян против восстановления свергнутой власти помещиков и капиталистов многие бывшие эксплуататоры, оставшиеся в пределах Советской России, продолжают свои всевозможные происки с целью помощи Деникину, Юденичу и другим царским генералам.

Заводчики и фабриканты на своем тайном съезде подготавливают захват фабрик и заводов, принадлежащих трудящемуся народу; бывшие помещики под видом советских сотрудников устраиваются в советских хозяйствах и восстанавливают местных крестьян против Советской власти; кадетские домовладельцы, бароны и бывшие князья устраивают заговор в самом центре Советской России.

Поэтому рабоче-крестьянское правительство в интересах самозащиты трудящихся масс находит необходимым, по примеру того, что им было сделано по отношению к военным специалистам, работающим в Красной Армии, открыто установить определенный и регулируемый законом контроль над бывшими помещиками и капиталистами, выяснить их наличность, местопребывание и их нынешнее занятие, рабоче-крестьянское правительство желает установить, оказывают ли эти бывшие эксплуататоры народа своими специальными знаниями действительную помощь трудящимся массам, как это делает громадное большинство военных специалистов — офицеров старой армии, добросовестно защищающих Советскую Россию. Исходя из этих соображений, Совет Народных Комиссаров постановляет:

1. Поручить Народному комиссариату внутренних дел немедленно произвести, на основании особой инструкции, регистрацию указанных выше элементов, за исключением тех из них, которые занимают командные должности в Красной Армии, как уже зарегистрированных.

2. Подвергнуть конфискации имущества и каре, полагающейся уличенным в государственной измене, тех из них, которые уклоняются от регистрации.

Подписали:

Председатель Совета Народных Комиссаров

Вл. Ульянов (Ленин).

Управляющий делами Совета Народных Комиссаров

В.Бонч-Бруевич.

Секретарь Л.Фотиева.

Сообщение газеты “Известия” о раскрытии контрреволюционного заговора Петроградского отделения “Национального центра”.

23 сентября 1919 г.

Ликвидация восстания, поднятого командным составом на Красной Горке 13 — 16 июня и имевшего своей целью сдачу Кронштадта и Питера вождю “Лиги убийц” генералу Юденичу, обнаружила существование на Петроградском боевом участке политической, военно-технической и шпионской организации, подготовившей и руководившей выступлением на Красной Горке. Приблизительно в то же время был убит нашим караулом при попытке перейти границу на лужском направлении бывший офицер Александр Никитенко, пробиравшийся в штаб белого генерала Родзянко. Он оказался членом Петроградской военной организации белогвардейцев. При обыске у убитого Никитенко было обнаружено в мундштуке папиросы письмо на имя генерала Родзянко, подписанное “Вик”.

По целому ряду данных удалось установить, что в Петербурге существует контрреволюционная организация “Национального центра”, состав которого исключительно кадетский. Эта организация объединяла деятельность многих антисоветских групп: “Союза возрождения”, “Союза освобождения”, а также всех военно-технических и чисто шпионских организаций.

Произведенные аресты дали богатый материал и раскрыли деятельность этих изменнических групп, предававших на каждом шагу русский трудовой народ. Главной фигурой петроградского “Национального Центра” оказался кадет Вильгельм Иванович Штейнингер, инженер, владелец патентной конторы “Фосс и Штейнингер”, бывший гласный Петербургской городской думы. При обыске у В.И.Штейнингера было захвачено письмо от Никольского — представителя организации при штабе Юденича — от 30 июня, пишущая машинка, на которой печатались донесения Юденичу и воззвания контрреволюционного характера.

Письмо Никольского начинается словами: “Дорогой Вик!”

После сообщения о том, каким образом поддерживать конспиративные сношения с той стороной фронта и, в частности, кому направлять шпионские донесения из Петрограда, Никольский пишет: “Мы очень просим Вас укрепить с ними (т. е. с передаточными инстанциями генерала Юденича) связь и поддерживать их, так как считаем их работу необходимой, а Вами пересылаемые сведения очень ценными и с чисто военной, и с политической точек зрения”. Дальше в письме сообщается о возможном сроке взятия Петрограда. “До сих пор, — пишет Никольский, — нельзя сколько-нибудь верно установить срок взятия Петрограда. Надеемся, не позже конца августа. Но твердой уверенности в этом у нас нет. Хотя в случае наступления давно ожидаемых благоприятных обстоятельств в виде помощи деньгами, оружием, снаряжением в достаточном количестве этот срок может сократиться”. В конце письма Никольский пишет Вику: “Весьма вероятно, что в ближайшие дни Юденич, с которым мы в полном единении, и все мы переедем на русскую почву, на тот берег, чтобы целиком вложиться в непосредственную работу”.

Письмо, найденное у пытавшегося перейти границу офицера Никитенко, подписанное “Вик” и адресованное генералу Родзянко, гласит:

“Генералу Родзянко или полковнику С. При вступлении в Петроградскую губернию вверенных Вам войск могут выйти ошибки, и тогда пострадают лица, секретно оказывающие нам весьма большую пользу. Во избежание подобных ошибок просим Вас, не найдете ли возможным выработать свой пароль. Предлагаем следующий: кто в какой-либо форме или фразе скажет слова “во что бы то ни стало” и слово “Вик” и в то же время дотронется правой рукой до правого уха, тот будет известен нам; и до применения к нему наказания не откажитесь снестись со мной. Я известен господину Карташову, у кого обо мне можете предварительно справиться. В случае согласия Вашего благоволите дать ответ по адресу, который Вам передаст податель сего. Вик”.

Арестованный В.И.Штейнингер вначале отговаривался почти полным незнанием задетых ходом следствия лиц и документов. Впоследствии, однако, он сознался, что кличка Вик относилась к нему и что он был центральной передаточной инстанцией между “Национальным центром” и генералом Юденичем.

Далее. На границе Финляндии были задержаны А.А.Самойлов, начальник разведывательного Сестрорецкого пункта, и П.А.Боровой-Федотов, агент этого же пункта, в действительности агент генерала Юденича. Оба они пытались бежать за границу. При задержании их Боровым было выброшено напечатанное на пишущей машинке письмо от 14 июля с.г. с обращением: “Дорогие друзья!” в зашифрованном виде и с подробнейшими сведениями о дислокации войск 7-й армии, о наличных огнестрельных припасах в базах этой армии, главным образом заключались сведения о группировках контрреволюционных сил в Москве и Петрограде, а также переговоры о способе сношений.

Показаниями Штейнингера и Борового установлено, что письмо от 14 июля и сведения военного характера переданы Штейнингером Боровому для переправы их в штаб Юденича и были отпечатаны в помещении, занимаемом В.И.Штейнингером, его братом К.И.Штейнингером и инженером П.В.Грековым, обозначенным в письме от 14 июля инициалами П.В.Г. В засаду, оставленную на квартире Штейнингера. попался вскоре бывший генерал Махов.

На допросе Штейнингера от 25 июля этот последний заявил, что никакого Махова (фигурировавшего в шпионских письмах под псевдонимом Махрова) он не знает и не может объяснить, каким образом генерал попал на его квартиру. Когда же Штейнингеру было указано, что Махов сознался в неоднократном посещении квартиры, то Штейнингер заявил, что Махов мог приходить по делам закрытой патентной конторы. В конце концов, однако, при допросе от 30 июля Штейнингер показал следующее: “Генерала Махрова, который в действительности генерал Махов Михаил Михайлович, мы считаем представителем Юденича”.

Кроме того, Штейнингер оговорил и ряд других лиц, что дало возможность и дальше разматывать клубок шпионских организаций.

В шифрованном письме от 14 июля 1919 года, найденном у Борового и исходившем от Штейнингера, имелись указания на существование белогвардейской организации в Москве. В письме, между прочим, сообщалось: “Здесь работают в контакте три политические организации: СЛИК и неизвестный вам еще “Союз освобождения России” (ядро кадетское), который, между прочим, издает листовки, играющие немаловажную роль. Препровождаем несколько его последних листовок.

В национальных левых все прежние люди, так как к нам вернулся пробиравшийся с Колчаком В.Г., коего временное отсутствие чувствовалось очень сильно. Все мы пока живы и поддерживаем бодрость в других.

Черносвитов арестован и содержится в Москве, где было несколько провалов тамошней военной организации. Агоренкову, арестованному по доносу или вследствие оговора кого-либо из военных, предъявлено обвинение в измене. В Москве голод, так что нет надежды на переезд кого-либо сюда. Москва же не отозвалась на наше письмо — приглашены согласно указаниям карт. Со смертью Геонасова и с израсходованием средств прекратилась наша связь с остатками этой военной осведомительной организации. Москва нам должна за три месяца. Остров и Москва говорят о каком-то миллионе…

Просим экстренным порядком все выяснить нам и, если можно, немедленно переправить деньги, иначе работа станет, между тем сейчас наша работа могла бы быть особенно полезной и ценной. Мы взялись за объединение всех военно-технических и других подсобных организаций под своим руководством…”

Это письмо обнаружило не только то, что кадетские заговорщики находились всецело на содержании у генерала Юденича, но и определенную связь петроградской группы с московской.

Произведенные в Москве обыски и аресты обнаружили существование двух организаций белогвардейцев: политической, возглавлявшейся кадетами, и военно-технической, вербовавшей своих сторонников из старого офицерства. Большие результаты в этом отношении дал обыск у известного московского кадета и домовладельца Н.Н.Щепкина, у которого на дворе, в деревянной стене, в жестяной коробке были найдены собственноручное донесение Деникину о дислокации наших войск, шифр, различные удостоверения и т. д.

Планы московских заговорщиков и кадетских шпионов Деникина ярче всего вырисовываются в следующем письме от 22 августа, адресованном по ту сторону фронта. Это письмо было найдено у Щепкина и написано лично самим Щепкиным.

“22/8 Н.С. от объединения “Национального центра”, “Союза освобождения” и Совета общественных деятелей.

Действия против большевиков разрознены: один фронт выступает, потом отходит, за ним второй и т. д. Эти толчки вредны. После каждого внутри страны взрывы террора и жертвы, а в занимаемых местах массовые расстрелы и разочарование населения. Предпочтительнее общий удар сразу. Хотя центр изнемогает и вымирает, но готов молча терпеть, если будет знать, что вместо толчков будет накоплена сила и месяца через два последует один общий удар и освобождение. Толчки и отступления создают представление бессилия и морально на руку большевикам.

В центре России — Москве — может наступить минута, когда начнется массовое избиение всех некоммунистов (пример Харькова, Киева). Население вынуждено будет взяться за оружие, ибо все равно умирать, и будет сделана попытка свергнуть иго. Это может быть недели через две. На этот случай вам надо подготовить нам помощь и указать нам, где ее найти и куда послать для установления связи на случай захвата нами…

Сообщите все технические данные, необходимые для сношения по радио. Вы можете все это сделать, сохраняя в секрете от нас весь план. Вы нам ничего никогда фактически не сообщали, утешая нас, как маленьких, обещаниями, мы изуверились… Просим нас поставить в известность о решении о нас Антанты, роль Англии, Польши, Финляндии, немцев и др. Какие состоялись соглашения. В Москве убеждены, что немцы ведут двойную игру, ведут переговоры с большевиками. Здесь постоянно бывает делегация немцев. Москва полна пленных немцев.

Сообщите, есть ли уверенность в спасении центра до наступления холодов. Не обманывайте надеждами. Если нет, так и скажите. Москва разбежится, так как жить без топлива и продовольствия нельзя, передайте Колчаку через Стокгольм, что Москвин прибыл в Москву с первой партией груза, остальных нет.

Без денег работать трудно. Оружие и патроны дороги.

Политические группы, кроме большей части меньшевиков и почти всех эсеров, работают в полном соглашении. Считают, что до Учредительного собрания не надо Временного правительства, достаточно Верховного правителя. Часть эсеров с нами. Вообще это партия разложения и не пользуется доверием у населения. Часть эсеров (Вольский и т. д.) откололась от ЦК и работает об руку с большевиками. Левая часть правых эсеров хвастается: послала организовать убийства Колчака, Деникина и еще кого-либо.

В ваших депешах давайте только то, за что ручаетесь.

Живем в страшной тревоге, начались бои у Деникина, опасаемся его слабости и повторений истории с Колчаком. Боимся верить слухам о разгроме Кронштадта адмиралом Бюти и гибели красных под Ямбургом. Настроение населения в Москве вполне благоприятно: рабочие будут пассивны в борьбе.

Дезертиры (зеленая армия) частично смогут быть использованы. Ваши лозунги должны быть: “Долой гражданскую войну”, “Долой коммунистов”, “Свободная торговля и частная собственность”. О Советах умалчивайте.

В Москву перебрались чрезвычайки из Петербурга и Киева: привезены заложники отовсюду. Что с Киевом, точно не знаем. С юга изредка дают вести с опозданием на полтора месяца и тоже только словесные. Утешение в посланиях Колчака, то совсем молчали. Не знаем, что думать. В Петрограде наши гнезда разорены, связь потеряна. Пишите и шлите прямо в Москву по адресам, указанным гонцом. Имена и адреса берегите, повсюду шпионы”.

Сообщение отдела печати народного комиссариата иностранных дел об английском шпионе Дюксе.

28 ноября 1919 г.

В материалах, опубликованных о раскрытом в Петрограде заговоре, упоминается английский агент Поль Дюкс, поддерживавший сношения с бывшими придворными и с руководителями “Национального центра”, финансировавший заговор и влиявший на подбор членов заговорщического белогвардейского правительства. Этот именно Поль Дюкс выступил теперь в лондонском “Таймс” с целой серией больших статей о Советской России. Как раз в тот момент, когда Антанта направляла Юденича на Петроград, в “Таймс” и других английских газетах того же направления поднялась новая бешеная кампания против Советской России и новая волна лжи и клеветы.

Главное место в этой кампании занял Поль Дюкс. Его, как якобы действительного знатока России, “Таймс” противопоставил профессору Гуду и депутату Малону. Характерно для Поля Дюкса то, что он разыграл из себя якобы рабочего, тред-юниониста, сочувствующего идеалу Ленина, любящего русские трудящиеся массы, долго среди них вращавшегося и знающего их насквозь. Эта лживая маска способствовала влиянию его статей на наивных читателей. Поль Дюкс якобы все время жил как рабочий среди рабочих, поступил в Красную Армию, находился в ней как рядовой красноармеец среди других красноармейцев и якобы знает насквозь все, что думает русский рабочий класс. Он якобы отправился в Советскую Россию для того, чтобы изучить на месте новый строи в самой гуще народной жизни.

Он рассказывает подробно, как он, человек, долго живший в России и отлично владеющий русским языком, переодетый русским крестьянином, перебрался ночью через реку, составляющую границу между Россией и Финляндией, и под видом крестьянина беспрепятственно дошел до Петрограда, где легко устроился на работу. Крайне коварно составленные, его статьи тем более могут действовать на легковерного читателя, что Поль Дюкс избегает в них тех крайностей чудовищной лжи, которой западный читатель перестал верить. Он не говорит ни о национализации женщин, ни о горах трупов на улицах городов, он не рисует ужасающих картин фантастических пыток в подвалах чрезвычаек — он старается ближе держаться к обыденной жизни, причем вся серия его статей имеет целью доказать, что коммунизм пользуется всеобщей ненавистью, что в Петрограде жаждут прихода Юденича, что вся Москва жаждет прихода Деникина, что белогвардейские лидеры являются народными героями и что весь русский народ жаждет, чтобы его покорила Англия.

Все это он иллюстрирует якобы слышанными им разговорами с отлично подделанными народными прибаутками. Именно тем он содействует впечатлению от своих статей, что сам прикидывается объективным наблюдателем, безобидным человеком, без задних мыслей.

Из опубликованных материалов мы теперь знаем, кто такой на самом деле Поль Дюкс. Агент английского правительства, способствовавший назначениям членов контрреволюционного правительства, вращавшийся в самой аристократической среде контрреволюции и сыпавший громадными суммами. Ловкий антоновский агент сумел на страницах “Таймс” прикинуться простачком, между тем как имеющиеся в наших руках материалы теперь сорвали с него маску. Перед нами оказывается один из самых активных и злостных руководителей подпольных заговоров и контрреволюционных наступлений на Советскую Россию. Надо надеяться, что этот поучительный случай поможет западному читателю меньше верить тем якобы рабочим и якобы тред-юнионистам, которых мировая реакция выдвигает вперед в своей кампании лжи и клеветы.

Телеграмма Ф.Э.Дзержинского с предписанием всем местным чрезвычайным комиссиям не допускать остановок железнодорожного движения.

28 декабря 1919 г.

Всем губчека, уездчека, рай-и УТЧ.

Ввиду участившихся снеговых метелей, от которых грозит приостановка железнодорожного движения, что в данное время грозит тяжкими последствиями для существования Советской власти, Всечрезком предписывает вам принять срочные меры для предотвращения хотя бы минимальных остановок железнодорожного движения.

О всех предпринятых мерах сообщать в ВЧК. Неисполнение будет караться по законам военного времени. Настоящее предписание действительно и обязательно на всю зиму.

Председатель ВЧК Дзержинский.

Помета В.И. Ленина: “На днях справиться о мерах контроля”.