История сыска в России. Книга 2

КРОНШТАДТСКИЙ ЗАГОВОР

Правительственное сообщение о белогвардейском заговоре в Кронштадте.

2 марта 1921 г.

Уже 13 февраля 1921 года в парижской газете “Утро” появилась телеграмма из Гельсингфорса от 11 февраля о том, что будто бы в Кронштадте произошло восстание моряков против Советской власти.

Французская контрразведка только несколько опередила события. Через несколько дней после указанного срока действительно начались события, ожидавшиеся и, несомненно, готовившиеся французской контрразведкой. В Кронштадте и Петрограде появились белогвардейские листки. Во время арестов задержаны заведомые шпионы. В то же время правые эсеры начали усиленную агитацию среди рабочих, пользуясь трудным продовольственным и топливным положением.

28 февраля в Кронштадте начались волнения на корабле “Петропавловск”. Была принята черносотенно-эсеровская резолюция. 1 марта волнения на “Петропавловске” продолжались. На общем собрании вновь была принята та же резолюция. 2 марта с утра уже открыто появилась на сцене группа бывшего генерала Козловского (начальник артиллерии). Бывший генерал Козловский с 3 офицерами, фамилии коих еще не установлены, открыто выступили в роли мятежников. Под их руководством были арестованы комиссар Балтфлота т. Кузьмин, председатель Кронштадтского Совета т. Васильев и ряд других должностных лиц. Таким образом, смысл последних событий объяснился вполне. За спиной эсеров и на этот раз стоял царский генерал.

Ввиду всего этого Совет Труда и Обороны постановляет:

1) бывшего генерала Козловского и его сподвижников объявить вне закона;

2) город Петроград и Петроградскую губернию объявить на осадном положении;

3) всю полноту власти в Петроградском укрепленном районе передать комитету обороны г. Петрограда.

Председатель Совета Труда и Обороны В.Ульянов (Ленин).

Сообщение газеты “Известия” о подлинных вдохновителях Кронштадского мятежа.

3 марта 1921 г.

История всех белогвардейских восстаний в Советской России, устроенных шпионами Антанты, показала, что каждому из таких восстаний предшествовала подготовка в иностранной печати общественного мнения за границей к белогвардейским выступлениям в России, которые потом изображались как выступления русских народных масс против “большевистского насилия” и т. п. Эти лживые сообщения всегда служили верным провозвестником, что заграничные буржуазные агенты усиленно готовятся к устройству заговоров, взрывов и т. д. Так было и на этот раз.

Во французской буржуазной газете “Матэн” (“Утро”) от 13 февраля (заметьте, тринадцатого февраля) помещена телеграмма из Гельсингфорса следующего содержания:

“Из Петрограда сообщают, что вследствие недавнего бунта матросов в Кронштадте большевистские военные власти приняли целый ряд мер для того, чтобы изолировать Кронштадт и запретить доступ к Петрограду красноармейцам и морякам кронштадтского гарнизона. Снабжение Кронштадта прекращено впредь до особого распоряжения. Сотни матросов были переданы в Москву, по всей вероятности, для расстрела”.

Так лживо писала французская газета 13 февраля.

Между тем на самом деле, как указывает напечатанное выше правительственное сообщение, события в Кронштадте начались 28 (двадцать восьмого) февраля. Таким образом, французская буржуазная газета за 15 дней до событий в Кронштадте уже сообщила о нем, как будто оно уже было в то время, т. е. 13 февраля. Из этого ясно видно, что мятеж в Кронштадте направлялся из Парижа.

Кронштадт — ключ к Петрограду. Его крепость защищает Питер от нападения с моря. Понятно, почему именно сюда направила французская контрразведка свои силы.

Конечно, дело не обошлось без эсеров, руководимых из того же Парижа (ведь Чернов-то сидит в Париже), а как только эсеры подготовили почву, сейчас же из-за спины показался настоящий их хозяин — царский генерал.

История с Колчаком, въезжающим к власти на спине эсеров, повторяется. На голоде и холоде пытаются спекульнуть все враги трудящихся, как бы они себя ни называли, от черносотенцев до эсеров, от царских генералов и до меньшевиков включительно. Мы ни минуты не сомневаемся в том, что этот генеральско-эсеровский бунт будет раздавлен так же, как был в 1919 году раздавлен мятеж на Красной Горке. Не сомневаемся мы и в том, что генерала Козловского и всех его сподвижников, которые, прежде чем показать свои волчьи зубы, прикрывались овечьей шкурой, что всех их постигнет та же участь, что и покойного Колчака.

Но момент, надо признать, очень серьезный.

Шпионская сеть Антанты, несомненно, раскинута не только в одном Кронштадте., Рабочие и красноармейцы, разрывайте эту сеть, вылавливайте шпионов, шептунов и провокаторов. Нужны хладнокровие, выдержка, бдительность, сплоченность. Помните, что из временных, хотя бы и тяжелых, продовольственных и топливных затруднений мы выйдем напряженным, дружным трудом, а не путем безумных выступлений, которые могут еще более увеличить голод и сыграть на руку заклятым врагам трудящихся.

Из статьи газеты “Известия” “За кулисами Кронштадского мятежа”.

15 января 1922 г.

Кто руководил восстанием? В гельсингфорской газете “Путь”, в номере от 4 января, напечатаны в высшей степени любопытные выдержки из “Записок члена бывшего кронштадтского ревкома”.

Этот замечательный документ беспощадно разоблачает всю подоплеку кронштадтского мятежа, лишний раз подтверждает связь кронштадтских белогвардейцев с петербургской организацией Таганцева и К° — и сообщает целый ряд фактов о вербовке неудавшихся кронштадтских “героев” на предмет нового “восстания” в Карелии. На черносотенный белогвардейский характер кронштадтского “демократического” мятежа в советской прессе указывалось с самого начала.

Цитируемые записки прямо говорят, что восстанием фактически руководили монархисты. При первых выстрелах в Кронштадт явился барон Вилькен и предложил вооруженную силу в количестве до 800 человек, состоящую из царских офицеров.

“Обсуждая это предложение, ревком узнал, — повествуют “Записки”, — что эта вооруженная сила находится в руках монархистов, и, считаясь с настроением гарнизона, решил большинством голосов (не единогласно!) предложение отклонить”.

Неунывающий барон предложил тогда свои услуги в качестве представителя Красного Креста, в качестве какового и остался в Кронштадте.

Результат не замедлил сказаться. Кронштадт быстро наполнился агентами монархистской организации. В то же самое время глава ревкома Петриченко и его штаб действовали тайно в контакте с монархистами и готовили свержение ревкома.

Монархические вожделения главарей восстания были до того откровенны и сильны, что, когда одновременно с предложением Вилькена было получено из Ревеля письмо от В.Чернова с предложением вооруженной помощи в 600 человек, Петриченко это письмо скрыл, опасаясь, вероятно, слишком радикального образа мыслей эсеровского лидера.

“Комитет, как таковой, — пишет автор “Записок”, — перестал существовать. Ни одно его решение в жизнь не проводилось”.

Всем движением руководили Петриченко, Вилькен и прочие черносотенцы и монархисты.

После восстания, Петроградский заговор.

Далее “Записки” довольно подробно останавливаются на событиях, которые произошли после восстания, когда большинство его участников убежало по льду в Финлян-. дию. К этому времени относится возникновение петроградского заговора, своевременно нами раскрытого, самое существование которого белогвардейцы и меньшевики так усиленно отрицали: все это, мол, выдумки Чека! В свое время в нашей газете приводились уже выдержки и из напечатанных в “Новом времени” пикантных признаний бежавшего участника восстания князя Шаховского.

А вот что сообщается теперь в записках члена бывшего кронштадтского ревкома: “По прибытии в Териоки барон Вилькен и некий Петр Петрович Соколов явились к членам ревкома Архипову и Купалову со следующим предложением: “Ваши люди — наши деньги” — и открыли план вооруженного переворота в Петрограде…

“За первый свой визит, — рассказывают “Записки”, — Вилькен дал члену ревкома 500 финских марок. Вслед за этим началась регулярная отправка людей в Петроград.

Заговор, как известно, провалился. Но скоро для безработных “беженцев” появилось новое занятие. Об этом рассказывает следующая часть “Записок”, относящаяся к происходящему теперь так называемому “восстанию” в Карелии.

Кронштадтцы в Карелии.

История кронштадтского мятежа и петроградского заговора для нас теперь уже совершенно ясна, и “Записки”, лишний раз подчеркивая и подтверждая уже известное нам, дают мало нового, но часть “Записок”, относящаяся к карельским событиям, дает целый ряд новых и интересных фактов, не оставляющих никакого сомнения относительно характера карельского “восстания”. “После того как переворот в Петрограде не удался, говорится в “Записках”, план восстания изнутри был заменен другим, а именно, вторжением на территорию РСФСР вооруженной силы со стороны польской границы и Финляндии под видом карельского восстания. Первой должна была выступить Польша… Со стороны Румынии ожидалось выступление Врангеля. Все эти слухи распространялись с целью поднять настроение кронштадтских беженцев.

“Мы, конечно, не отстанем от других, — говорили друзья бывшего председателя кронштадтского ревкома. — Мы беспартийные, мы пойдем с кем бы то ни было. Мы и с Врангелем пойдем”, — восклицал Петриченко. “Дико становилось слушать подобные слова человека, готового идти от свободно избранных Советов до Врангеля включительно”.

Наивный автор “Записок”! Это действительно дистанция, но не такого уже огромного размера. Всегда так бывает.

От слов скоро перешли к делу. В конце июля в Выборге появился представитель Врангеля для переговоров с Петриченко.

“Переговоры увенчались успехом, и свободно избранные Советы, — повествуют “Записки”, — были проданы за несколько десятков тысяч финских марок”.

Петриченко продешевил. Иуда по иерусалимской, а не финской валюте взял бы значительно дороже. Получив деньги, Петриченко купил 40 тысяч папирос и стал действовать, раздавая папиросы своим самым верным последователям. Именно таким “папиросным” путем Петриченко удалось завербовать около 100 сторонников.

Тем временем в монархических белогвардейских кругах эмиграции возник, по-видимому, новый план. В начале сентября Петриченко был вызван в особый комитет по делам русских в Финляндии. Вот что об этом говорится в “Записках”:

“По-видимому, Петриченко получил инструкцию сформировать новый комитет, и с этой целью он созвал тайное заседание… По словам одного из присутствовавших на этом заседании, Петриченко на этом заседании говорил… что видные политические деятели решили действовать совместно и единовременно. Сильные отряды Савинкова, находящиеся в Польше, могли бы сыграть решающую роль. Со стороны Финляндии стремятся создать угрозу Петрограду. Кронштадт получил предложение принять участие в борьбе. Но так как борьба должна идти под демократической окраской, то необходимо, чтобы масса видела налицо комитеты.

Увы! Без демократической окраски и без комитетов ни на шаг. Впрочем, по словам Петриченко, “борьба должна вестись без говорунов (т. е. социалистов)”.

Демократическая окраска, но без говорунов, т. е. Врангель без Чернова, — это звучит великолепно.

“Выступление, — по словам того же Петриченко, — предполагается со стороны Польши, а со стороны Финляндии предполагается устроить где-нибудь (!) на границе переворот”.