Истребление зла

Глава 12

Ра’с аль Гул махнул рукой, и пятёрка убийц набросилась на цель с разных сторон. Мечи выскочили из мантий в последний момент, сверкнули в свете фонарей — но бессильно рассекли воздух.

Эксперимент воистину удался. Убийца словно бы растаял, а двое нападавших взлетели так, что ударились об каменный потолок. Ещё один просто упал как подрубленный, один отлетел к дальней стене, а один врезался в толпу собратьев. Вслед за последним же явился и убийца, мощными и быстрыми ударами разметая своих соратников. Вновь засвистели мечи, но и сейчас цель ускользнула.

Бэйн первым понял, к чему всё идёт — и, потеряв интерес к Бэтмену, бросился к выходу из зала. Его люди бросились следом, и никто их не останавливал: остальные убийцы разбились на небольшие группы и начали кружить около цели, тщательно выверяя выпады, а Ра’с аль Гул прыгнул прямо к нему.

Бэтмен не прыгнул, но вместо этого запустил бэтаранг, позволив автонаведению поймать в фокус замедлившегося на секунду убийцу и влететь прямо тому в голову. Попал, но нисколько того не остановил: ещё несколько фигур в капюшонах кто разлетелся в разные стороны, кто рухнул на камни.

Никто из них не встал обратно.

Бэтмен метнул ещё бэтаранги, да и дроны-летучие мыши, пока что кружившие у потолка, резко рванули вниз. Ра’с аль Гул также не прекратил атаки, однако убийца не спешил вступать с ним в бой, предпочитая уклоняться и атаковать остальных.

Остальные уже сообразили, что мечи тут бесполезны — и рассредоточились, начав метать кинжалы. Причём веером, оценивая скорость противника и рассчитывая хотя бы на случайное попадание. Большинство летели мимо, от некоторых пришлось уворачиваться своим же — и Бэтмен лишь обрадовался, что никто не пришёл с огнестрельным оружием — но часть всё же достигла цели.

Хоть и без особого толку. Широкими взмахами рук убийца отбивал кинжалы, и те бессильно звенели об камни, но каждый такой взмах вынуждал его относительно замедляться. Особенно когда дроны и бэтаранги окончательно сумели захватить цель и начали самонаведение, вынуждая отвлекаться на них тоже.

Всё это позволило Ра’с аль Гулу наконец-то приблизиться на расстояние атаки. Убийца, казалось бы, отвлёкся на попытавшийся оглушить его бэтаранг, упустил момент… но тут же выгнулся так, словно участвовал в состязании лимбо, и в такой позиции дёрнул ногой вверх. Ра’с аль Гула подкинуло совсем немного, но этого хватило убийце для того, чтобы резко выпрямиться и ударить ногой с разворота, отправляя своего босса в стену вслед за остальными.

Бэтмен ещё никогда не видел, чтобы человек двигался так быстро и непринуждённо. Казалось, что он ориентируется в пространстве вообще без всяких помех, а о головокружении даже не помышляет. Что же они давали ему такое, как воспитывали? И как умудрились потерять контроль над результатом?

Ра’с аль Гул, в отличие от многих других, ещё шевелился, даже пытался встать, но его людям хватило и этого: они начали отступать, кинжалы летели уже не плотными дугами. Лишь один в итоге остался храбро стоять и указывать клинком на врага.

Талия аль Гул откинула капюшон и хищно усмехнулась. Кажется, её нисколько не беспокоила судьба отца и соратников. Бэтмен кинул ещё бэтаранги, стараясь создать целый заслон, но убийца отмахивался от них совсем лениво. И лишь тряхнул головой, когда парочка всё же взорвалась звуковыми волнами.

Ближний бой не вариант. Бэтаранги и дроны далеко не вечны, можно уже считать их потерянными. Есть крюк с тросом, но столь быстрого и сильного врага не удастся просто так зацепить. Нужно либо воспользоваться естественными опасностями катакомб, либо…

Взгляд Бэтмена упал на Яму. Тело Загадочника исчезло полностью, однако зелёная жидкость продолжала мерцать. Но как такое провернуть? Не надеяться же, что тот влетит с разбегу, даже с Бэйном так не выйдет.

Нужно что-то делать. И прямо сейчас, потому что убийца позволил себе наконец-то остановиться и повернуться к Талии. Бэтмен смотрел ему в спину, но мог поклясться, что тот сейчас довольно ухмыляется и трясёт языком.

Надо действовать сейчас. Иначе Талии несдобровать.

Бэтмен слегка раскрыл правую ладонь, якобы сжимая какой-то невидимый мяч, и в следующую секунду ощутил дрожь земли. Все её ощутили — Ра’с аль Гул, почти сумевший встать, замер в полусогнутом положении, Талия шагнула назад, убийцы вновь ощетинились мечами и даже их противник уставился себе под ноги. Тоже шагнул в сторону, однако от дрожи это не избавило.

А затем толстые стебли прорвали каменный пол с такой силой и скоростью, что не дали ему возможности сбежать.

Когда всего несколько часов назад Ра’с аль Гул сказал, что выбрал Загадочника, то Бэйн почувствовал одно лишь разочарование. И то лишь усилилось, когда сейчас выслушал объяснение.

Оказывается, если ты носишь придурочный костюм, то этого достаточно для доверия и серьёзной ответственности. Если глава тайной лиги убийц все свои решения принимает подобной логикой, то ничего удивительного, что раз за разом уступает Бэтмену.

Бэйн тоже уступает, но у него и лиги нет. Бегущие впереди люди заботятся исключительно о своей шкуре. С более преданными, готовыми выполнить любой приказ и поделиться любыми знаниями, он бы так развернулся…

Плюс Яма.

Хотя сейчас, пожалуй, минус Яма. Ибо Бэйн не верил, что оставшиеся что-то смогут сделать с этим парнем. Он видел его и его глаза уже не раз, когда они все обсуждали следующие ступени плана, и понимал, что Ра’с аль Гул даже перестарался.

Создал слишком уж идеального убийцу.

А ведь Бэйн очень тихо, в приватной обстановке предупреждал, что не стоит оставлять этого парня наедине с Джокером и поддерживать его фанатизм. Но Ра’с аль Гул с полной уверенностью во взгляде говорил, что тот предан ему подобно остальным убийцам, и беспокоиться не о чем.

Не надо было встревать в это с самого начала. Но слишком складно говорил Ра’с аль Гул при их первой встрече, слишком хорошо сам Бэйн понимал, что игнорирующий всякие течения времени Готэм всё же начинает меняться, и однажды придёт день, когда нужно будет либо притворно перескочить на ту сторону закона, либо стать целью настоящей охоты.

К чёрту. Сам справится. Сейчас выберется из катакомб и сразу же…

Что-то запрыгнуло ему на спину. Бэйн, почти не снижая скорости, впечатался в стену, надеясь раздавить нахала, но тот успел уколоть его в шею.

Тело сразу сковало, и вместо стены Бэйн врезался в пол. Его люди сочли за лучшее бежать далее, однако некоторые всё же замедлились посмотреть, что там с боссом. Однако сверху громыхнуло, свалилось ещё одно тело — и остальные только ускорились, ценя свою шкуру превыше всего.

— Ну-ну, громила, — стрелявший склонился к нему и вкрадчиво заговорил. — Ты что это, надеялся сбежать с циркового представления? Зря, ой зря, оно только начинается, и ты будешь очень важной звездой арены.

Джокер мерзко захихикал, а Бэйн уже понимал, о чём он. Уже ощущал, как «Веном» бежит по телу, лишь временно лишая воли.

— Так что не подведи. Будешь умницей, и дядя Джокер даст тебе конфетку. Возможно, даже позабудет её отравить, — Джокер, продолжая хихикать, переступил через него и куда-то поспешил. Бэйн не знал и уже не понимал, куда, все его ощущения свелись к забытой, но столь знакомой боли.

Боли, с которой мышечная масса набиралась из скрытых резервов организма, вычерпывая их настолько, что будущее обещает стать борьбой между жизнью и смертью. Реальность скрылась за яркими огнями, в ушах зазвучали странные шёпоты, и словно ветерок пронёсся по нему, оставив тусклый, пробирающийся в горло аромат прошедшего наверху дождя…

Эксперименты ставили на многих — но лишь он, Бэйн, сумел выжить. Сумел приспособиться. Потому что вся его жизнь с момента рождения в тюрьме шла лишь на желании выжить и приспособиться.

Прочная куртка, способная задержать нож и смягчить дубинку, разодралась почти на лоскуты. Движение вернулось, и Бэйн сразу ударил рукой по полу, надеясь смягчить боль.

Неестественно огромной даже для него рукой.

Мускулы ещё ничего, куда опаснее было то, что «Веном» творил с разумом. Именно поэтому Бэйн однажды нашёл силы отказаться от него, преодолеть зависимость, доказать самому себе, что не нуждается в наркотике для успеха. Однако сейчас всё тело кричало о том, что это было ошибкой.

«Веном» — его единственный друг и помощник.

Бэйн ощущал, как меняется мир. Как он начинает видеть, слышать, осязать, пробовать на вкус то, что недоступно остальным людям. Всё стало неожиданно ясным, кристально понятным и таким лёгким.

Он точно знает, что нужно сделать.

Точно знает, кого нужно убить.

Ядовитый Плющ медленно поднялась из раскрывшейся розы и открыла глаза. Сейчас она вернулась к прежнему соблазнительному имиджу — алая поросль бежала по зелёному телу, прикрывая самые нелюбимые цензурой места.

— Собравшиеся в одном месте мужчины в итоге схватились за ножи, — прокомментировала она, остановив взгляд на убийце, надёжно удерживаемого переплетением стеблей. — И почему я не удивлена.

— Я теперь ваш должник, — Ра’с аль Гул сумел оторваться от стены и удержаться на ногах, хотя Талия сразу подскочила помочь отцу.

— Отдайте долг сразу, — Плющ продолжала рассматривать убийцу. Висел головой вниз, лицом ко всем, и продолжал улыбаться, ничуть не расстраиваясь. — Мы пришли сюда за Джокером, но это явно не он.

— Мы? — уточнил Ра’с аль Гул. В ответ новый бутон выполз из земли, раскрылся и из него вышла Харли Квинн. Эта нисколько не изменилась: и молот притащила, и яркий наряд, прикрывающий тело исключительно из вежливости, оставила.

— Что это за чучело такое? — даже не стала утруждать себя приветствием, сразу уставилась на убийцу. — Очередной фанат?

— Именно, — Бэтмен повернулся к Ра’с аль Гулу. — Чем ты думал?

— Он клялся в преданности, — прохрипел тот, выпрямив спину. — И я проверял его преданность. Так же, как и всех остальных.

— Ты позволил ему увлечься Джокером, — Бэтмен сделал пару шагов, остановившись лишь когда Талия лёгким движением наполовину заслонила отца. — Позволил перенять его приёмы. Наверняка даже позволил им проводить время наедине?

Ра’с аль Гул устало выдохнул.

— Возможно, я действительно сдаю, — сказал он будто самому себе. — Плющ, пожалуйста, убейте его побыстрее.

— Но-но-но, не так быстро, хиппи.

Джокер встал у входа, бесстрашно глядя на мгновенно зашевелившиеся стебли. Он держал в руке стеклянный шар, наполненный синей жидкостью, и ухмылялся.

— Я тут сбегал до небольшого схрона и достал пару игрушек, — он продемонстрировал шар, совершенно проигнорировав то, что Бэтмен и Ра’с аль Гул начали приближаться. Талия прикрыла им спину, Харли нервно сжала молот и пока осталась стоять. Кучка оставшихся в живых убийц медленно растягивалась цепью сбоку от Джокера, замыкая импровизированное кольцо. — И очень хочу их применить. Но даже если не применю, то через минуту, может две, может три тут начнётся маленькое такое светопреставление.

Джокер занёс шар над головой, и все застыли.

— Чего ты хочешь? — спросил Бэтмен; Ра’с аль Гул начал тяжело дышать от гнева.

— Мне опять всё надо объяснять, Бэтси? — Джокер слегка опустил шар. — Я хотел бы забрать своего родного сынка и уйти с ним, держась за руки как порядочная благополучная семья. И раз уж мне так везёт, то заодно забрать эту размалёванную шлюху. Сынок ещё недостаточно изучил, что можно сделать с человеческим телом, и я буду рад продемонстрировать на ней будущие горизонты.

Он захихикал — и убийца точно так же захихикал. Харли ещё больше побледнела, молот слегка звякнул в задрожавших руках.

— Ты не получишь ничего, — наконец прохрипел Ра’с аль Гул. — И ты не уйдёшь отсюда живым.

— Ну вот так всегда, — Джокер подкинул шар и поймал. — Пробуешь договориться мирным путём, а тебя потом ещё и обвиняют. Ну что ты надулся из-за какой-то джакузи? У тебя их по миру ещё с десяток разбросан. Или хочешь, я тебе заплачу? Десять миллионов пойдёт? Я завтра же в два раза больше найду на улице, можешь не беспокоиться!

— Ты не получишь ничего, — повторила Плющ, и стебли начали сдавливать убийцу. — Особенно Харлин. Даже если ты сейчас сбежишь, Джокер, я всё равно выслежу и убью тебя.

— Ой, как страшно, — Джокер перебросил шар с одной руки в другую. Ра’с аль Гул тем временем обнажил меч, Талия вынула кинжал и сощурилась, другие убийцы изготовили оставшиеся ножи и даже Харли сжимала молот уже с большей уверенностью. — Бэтси, тут со мной хотят противоправное действие совершить. Не собираешься вмешаться?

— Джокер, сдавайся, — Бэтмен сжал подобранный на полу бэтаранг. — Не усложняй жизнь в первую очередь самому себе.

— Хм. А если я сдамся и потребую адвоката с судом присяжных, то ты будешь меня защищать, Бэтси? И подерёшься за меня со всеми ними? Заманчиво! — Джокер вновь захихикал. — Очень заманчиво! Но увы, кажется, светопреставление уже начинается. Как-нибудь в другой раз!

Шар в его руке дрожал, как вновь задрожало всё помещение. Талия опустила руку с кинжалом, который уже готовилась метнуть, и заозиралась вместе со всеми, не понимая, откуда сейчас идёт дрожь — Плющ тоже выглядела удивлённой.

А затем каменная стена взорвалась.

И сразу же обвалился потолок.

Часть камней упала в Яму и начала с шипением растворяться. Остальные не долетели до людей; Плющ мгновенно среагировала и приказала стеблям подняться, сплетаясь в защитный кокон. Она напряглась в желании прикрыть всех от смертоносного града, и совершенно не успела среагировать, когда рядом появилась огромная фигура. Мощный удар выбил Плющ из цветка и отбросил в сторону, а засыпанный пылью воздух окрасился слабо-зелёной кровью.

— Плющка! — вскрикнула Харли, занося молот в моментальном рывке — но Бэйн схватил её за руку и швырнул себе за спину, куда уже падали не сдерживаемые поникшими стеблями камни. Сам он не обращал внимания даже на крупные куски, барабанящие по плечам и голове.

Талия уже тащила отца подальше от всего этого, сразу приметив путь к отступлению. Бэтмен задержался взглянуть на Плющ: такой удар спокойно мог её убить, однако на расстоянии трудно было сказать точно.

А сблизиться не выйдет, ибо Бэйн уже нацелился в его сторону. Без всяких объяснений было ясно, что тот накачан «Веномом»: гора мускулов не появляется из ниоткуда.

Договариваться бессмысленно. Бить тоже. Бэтарангов осталось слишком мало, но и десяток их окажется бесполезен. Бэтмен на всякий случай носил с собой антидот, но его надо достать, надо суметь вколоть, а Бэйн уже несётся на него с огромной для такой туши скоростью…

Бэтмен в последний момент увернулся — но гигантская рука едва не схватила его за плащ. Бэйн врезался в груду уже свалившихся камней, разбросал её, но сразу же схватил один и метнул в Бэтмена. Затем ещё и ещё, став своеобразной катапультой.

И маневрировать-то негде. Бэтмен перекатывался в сторону выхода, но камень уже чиркнул по плечу, второй разлетелся впившейся в костюм крошкой, Меткость Бэйна несколько сбита, под воздействием наркотика он неадекватно воспринимает мир, но на таком пятачке это уже не его проблемы.

Очередным перекатом Бэтмен очутился рядом с Плющ и сразу отметил, что та дышит. Он ещё по прежним временам помнил, что наполовину растительное тело лишь кажется хрупким, на деле живучести девушки можно позавидовать. Но удар Бэйна — это не то, от чего Плющ скоро оклемается. Хотя бы камней удалось избежать, ибо последние ростки собрались над ней, отчаянно защищая свою госпожу.

Бэтмен быстро перекатился подальше, пока следующий камень Бэйна не попал в Плющ, и начал соображать. Камни у громилы почти закончились, но так он снова пойдёт в ближний бой, а это едва ли не опаснее.

Плохо то, что за всё время Бэйн успел изучить свои же слабые места. Он больше не таскал контейнеры с «Веномом» на спине, адаптировался к более мелким дозам. Научился не врезаться в стены. Наклонял голову так, чтобы защищать глаза и одновременно не терять обзор.

Вариантов оставалось мало.

И выбирать их нужно было уже сейчас.

Харлин проклинала всех и вся. Но прежде всего себя, уболтавшую подругу не расписывать план действий, а сразу вломиться и надавать всем. А то ещё опомнятся и сбегут.

Вломились. Надавали. Только не они, а им. И сейчас Плющка лежит неизвестно какая, а саму Харлин тащат за волосы. Она пытается визжать, обзывает придурка чем знает и даже машет молотом, но толку?

Благо тащили недолго и скоро швырнули вперёд. Харли мгновенно вскочила, замахнулась — и застыла как статуя.

Джокер сидел на небольшой каменной пирамидке как на троне, вытянув длинные ноги и что-то насвистывая. Однако при виде бывшей подруги мгновенно замолчал, вскочил и поклонился.

— Рад снова видеть тебя, дорогая, — его голос был добр. Учтив. Заботлив. Голос единственного человека, который её понимал и которого только она могла понять.

Так Харлин думала когда-то. И шла за клоуном преступного мира, сделавшись его верной сообщницей. Шла, пока однажды пелена не спала с глаз и не явила истинное лицо любимого — жестокое, кровожадное, готовое убить и искалечить любого, в том числе её саму, просто из прихоти. И Харлин в полной мере ощутила на себе это, когда захотела уйти.

От Джокера не уходят просто так.

Но ей удалось. Удалось, хотя он шёл за ней по пятам. Удалось благодаря тому, что Ядовитый Плющ давно наблюдала и хотела помочь, но не желала связываться с Джокером — однако не выдержала, когда увидала израненную Харлин.

Но сейчас Плющки рядом нет. Рядом только это чудовище, неумело и пугающе копирующее Джокера. А тот подошёл к ней, ничуть не опасаясь всё ещё занесённого молота.

— Кажется, я забыл вас представить, — он махнул рукой, и ухмыляющаяся копия вышла вперёд. — Харли, это мой потерянный сыночек, моя кровинушка, которого я нашёл совершенно случайно.

Он практически прорыдал эти слова и даже всплакнул столь искренне, что у Харли едва сердце не сжалось. Но вместо этого сжались зубы.

У Джокера нет семьи. Нет прошлого и нет имени. Он явился из ниоткуда, как злобный дух хаоса. И он неспособен любить, неспособен плакать и испытывать добрые чувства.

Что бы это ни было — это не его сын. И Джокер его не любит.

— А это, сынок, та самая сучка, о которой я рассказывал так много хорошего, — Харлин не нравился взгляд этого «сынка». Он казался хищным, жаждущим разорвать добычу, и в то же время отсутствующим. Словно нечто взяло под контроль это тело, отлично понимая, что не понесёт никакого наказания.

— Правда здорово, что все мы собрались здесь одной большой, дружной семьёй? — Джокер же продолжал говорить как главный герой бразильской мелодрамы. — Хотя… знаете, Боливар двоих не свезёт. Денежки мои того, прокормить смогу только одного. Так что придётся одного из вас оставить за бортом. Интересно, кого именно?

Ложь. Сплошная ложь. Джокер никогда не нуждался в деньгах и всегда относился к ним с презрением.

— Придумал! — он захлопал в ладоши и даже затанцевал на месте. — Как насчёт дружеского поединка? Помашемся немного, и тот, кто останется стоять на ногах, займёт место около меня! А та шлюшка, что проиграет, умоётся кровавыми слезами.

Он протанцевал обратно к пирамидке, поманив за собой «сынка», схватил его за плечи и сказал с широкой улыбкой:

— Преподай ей урок, но постарайся пока что не убивать, хорошо? Я хочу позже сам ею заняться, и растянуть удовольствие.

— Хорошо, папочка, — радостно сказал клоун и повернулся к Харлин, продолжая скалиться. Та же лишь сейчас осознала, что всё это время могла ударить, могла закончить всё одним взмахом, но когда он был рядом… он, такой непонятый этим ужасным миром…

Но то, что смотрело на неё, было лишь грубой пародией.

И Харлин пришла в движение, когда оно бросилось на неё.

Бэйн наконец-то прекратил кидать камни — хотя Бэтмен встал уже в полный рост. Он слегка поднялся по образовавшейся от упавшего потолка лестнице, и Бэйн сделал то же самое, так что они застыли неподалёку друг от друга на небольшой площадке.

На этот раз обмена приветствиями не было. Каждый внимательно рассматривал противника, пытаясь угадать, что именно тот прячет в рукаве и как на это среагировать. Бэйн не спешил с атакой — площадка для них двоих была очень условной, в любой момент могла осыпаться прямо под ногами. Но и Бэтмен совершенно не торопился.

— Бэйн, — наконец сказал он негромко. — Как тебя зовут?

Этот вопрос сразил наповал. В смысле? Чего это он? Должен ведь знать, что его зовут… Бэйн?

Это имя он получил в тюрьме. В тюрьме родился, вырос, усвоил все жизненные уроки и покинул, поклявшись больше не возвращаться. Лишь из-за Бэтмена клятва была нарушена, но Бэйн пользовался пробелами в законах, заводил связи среди полицейского мира, попросту давал взятки и выходил на свободу. Каждый раз становясь только сильнее.

Все знали его как Бэйн. Все уважали и боялись. Но… это ведь не имя. Это кличка. Внушающая страх, но кличка.

А каково же его имя?

Бэйн шагнул назад, пусть Бэтмен и не сдвинулся с места. «Веном» не мог дать нужного ответа. Не мог назвать его имя.

Имя.

Имя.

Это очень важно — иметь имя. С именем ты знаешь, кто ты. С кличкой ты ничто. С кличкой ты думаешь, что можешь сопротивляться наркотику, но на деле радуешься, когда тот возвращается.

Возвращается, но отказывается отвечать на столь важный вопрос.

Имя? Какое у него имя?

Бэйн схватился за голову и оттого не увидел, как трос пролетел между его ног и впился в ещё целую стену за спиной. Ещё один трос Бэтмен пустил над ним, и теперь привлёк внимание, но среагировать Бэйн не успел: оба троса змеей обернулись вокруг него и мгновенно спеленали. Тот напряг мускулы, но Бэтмен подлетел к нему одним рывком и вколол в шею выскочивший из перчатки шприц.

Бэйн сразу же обмяк, опустился на землю и поник. Бэтмен схватил его за начавшую уменьшаться руку и начал отслеживать пульс, одновременно внимательно всматриваясь в исказившееся от резкой смены пропорций лицо.

Бэйн тяжело переносил обратную трансформацию даже когда плотно сидел на «Веноме» — а сейчас ему наверняка гораздо хуже. Противоядие включало в себя комплекс исцеляющих средств, рассчитанных специально на Бэйна, но по-хорошему надо было везти его в больницу.

Бэтмен оттянул веко и внимательно вгляделся в застывший зрачок, затем ещё раз проверил пульс и присмотрелся к посиневшим венам на запястье. Вынул другой шприц, вновь что-то ввёл и лишь тогда выпрямился.

Он сделал что мог, но здесь теперь нужен врач. Причём не ему одному — Бэтмен немного прошёлся и увидел, что Плющ не пришла в себя, хотя продолжала дышать. Несколько тел в мантиях лежали поодаль, и кто-то тоже дышал.

А кто-то уже нет.

Бэтмен понимал, что до финала ещё далеко и надо преследовать сбежавших преступников. Однако же склонился над ранеными, проверяя, насколько он может им помочь.

Первый замах Харлин прошёл мимо — сын Джокера в последний момент ушёл в сторону и обогнул её по дуге. Второй в итоге не получился, ибо следующим движением тот рассёк ножом руку, и молот упал под ноги с писком сожаления.

Следующий удар пришёлся кулаком в лицо и заставил Харлин отлететь на пол. Она попыталась сразу встать, но могучая туша уселась ей прямо на грудь, прижала к полу и ударила ещё раз.

Ещё и ещё. Методично работая кулаками даже без особого усердия. Харлин пыталась высвободиться, пыталась даже укусить кулак, но противник придавил заодно и руки, резким движением чуть было не выбив зубы.

Побои тоже напоминали Джокера, когда тот был не в себе… обязательно лупить так, чтобы жертва не вздумала сопротивляться, не пыталась защититься… приучая к тому, что попытка защититься сделает всё только хуже…

Наконец побои закончились. И удовлетворённый результатом мерзавец потянулся к кинжалу, отброшенному на время экзекуции, а затем повернулся к Джокеру.

— Папочка! — едва ли не промурлыкал он. — Можно мне снять с неё кожу? Я знаю, как это ровно одним надрезом сделать! Она даже живой останется, сможешь закончить!

— Конечно, сынок, — Джокер, продолжающий сидеть на камнях, лишь оскалился. — Но помни, что папочка поддержит тебя даже в трудные моменты. И нисколько не будет ругать, если придётся сделать два разреза. Или пять. Или все двадцать. Главное чтобы ты постарался.

— Спасибо, папочка, — сынок ответил как-то даже трогательно и повернулся обратно к Харлин. Та успела немного отдышаться, даже подумать.

Не впервой переносить такие побои. Тело привыкло. Но именно поэтому сил сопротивляться не было.

И смысла не было. Видимо, такова её судьба…

Что-то коснулось уха. Затем щеки. Харлин скосила глаза, всё равно не желая смотреть на тщательно прицеливающегося убийцу, и увидела цветок.

Блеклый, маленький, почти увядший, но всё равно пытающийся протянуть к ней крохотные белые лепестки.

Плющка. Единственная, кто пришёл к ней на помощь, не побоявшись гнева Джокера. Вылечила и выходила.

А самое главное — объяснила, в чём её главная проблема.

Харлин опять скосила взгляд, но теперь на правую руку. Порезанную кинжалом, так что из раны всё это время сочилась кровь.

Зелёная кровь.

Убийца нанёс удар и сделал надрез. Совсем небольшой, даже кровь потекла далеко не сразу, но для хирургической точности ему пришлось склониться, перенести центр тяжести и освободить левую руку Харлин.

Удара он совершенно не ожидал — причём столь сильного, что аж свалился с девушки. Мгновенно вскочил, замахнулся кинжалом без всяких приготовлений, но и Харлин столь же мгновенно оказалась на ногах, перехватив его руку. Выкрутить и обезоружить не удалось, но запястье ощутимо хрустнуло, а на белом лице противника появилось совершенно новое выражение.

Новое для него, не для Харлин. Та уже видела это лицо, когда сказала, что желает уйти. Именно это лицо убедило её в окончательности выбора, пусть даже затем начался ад.

Удивление.

Непонимание.

Отрицание.

Ему не только посмели сопротивляться — сопротивление оказалось успешным. Успешным настолько, что на мгновение охватил страх.

Однако Харлин знала, что за страхом последует ярость.

Убийца вырвал руку. И теперь уже сам молниеносным движением схватил её за левое запястье. Точно так же сжал до хруста, возвращая торжествующую улыбку и предполагая, что без обеих рук весь боевой азарт жалкой мошкары пропадёт.

Улыбка не успела пропасть, когда мощный удар справа опять повалил его. Но мгновенно стерлась прицельным пинком прямо в зубы.

Зелёная кровь лилась на живот Харлин и активно окрашивала камни, но вместо потери сил та словно бы приобретала их. Удары становились всё быстрее и четчё, обрушивались на убийцу, не позволяя тому встать, двинуться, контратаковать — лишь тщетно защищаться.

Однако Харлин пиналась не просто так. Она оценила обстановку вокруг себя, и медленно перемещалась куда надо. В такой позиции был один уязвимый момент, и противник точно им воспользуется, но чтобы с пользой…

Он воспользовался. Схватил ногу, когда та оказалась у его лица, и дёрнул изо всех сил. Харлин упала, раскинув руки, а убийца мигом забрался на неё. Его дыхание воняло гнилью, а острые зубы грозили расправиться без всякого оружия. Особенно с такой ненавистью в глазах. Харлин не знала ничего о его прошлом, но могла с уверенностью сказать — так сильно ему не доставалось давно, если вообще когда-то. Почти наверняка он чувствовал себя непобедимым, так что сейчас жаждал подтвердить это любой ценой.

Харлин успешно отобразила испуг. Безнадёгу. Мольбу. И со взглядом, умоляющим пощадить её и убить быстро, она ударила схваченным молотом прямо по спине врага.

Тот успел уловить её движение. Успел дёрнуться. Но не облегчил жизнь, ибо молот попал по бедру и впервые за бой выдавил крик боли. Харлин столкнула его с себя, опять вскочила и ударила уже сверху вниз — и вновь тот запоздал подняться, получил уже по голове и рухнул окончательно.

А она всё била и била. Чтобы окончательно стереть это белое лицо, эти зелёные волосы, эту гнусную ухмылку. Била, сама не понимая, что восторженно кричит. Била, даже когда алая лужа коснулась её ног. Била, пока не поняла, что больше не может, и остановилась неимоверным усилием воли.

На мгновение Харлин подумала, что всё закончено.

А затем рука появилась из-за шеи и пшикнула прямо в лицо из флакона. Она хотела развернуться и ударить, но комната закружилась, пол и потолок поменялись местами, а упасть помешала лишь крепко подхватившая рука.

— Вот так вот, Харли Квинн, — голос доносился издалека. — Ты немножко побунтовала, но не смогла сбежать ни от меня, ни от себя. Поспи, а когда проснёшься, то всё станет как прежде.

Нет, пообещала Харлин. Больше ничего не будет как прежде.

Но сейчас действительно лучше поспать…

Джокер держал Харлин очень нежно, даже слегка покачивая как младенца и что-то мурлыкая себе под нос. Прекратил он, когда позади раздалось строгое:

— Отпусти её.

Джокер беспрекословно поднял руки — Харлин свалилась на пол тяжёлым мешком — и повернулся.

Бэтмен стоял напротив него, внимательно рассматривая происходящее. Он увидел Харлин, увидел разможённый труп, и даже на крохотный цветок обратил внимание. Джокер со всё ещё поднятыми руками мелко захихикал.

— Значит, старина Бэйн всё-таки не смог раздавить тебя! — похоже, он скорее радовался. — Куда уж ему. Однако повозиться пришлось, не так ли, Бэтси? Надеюсь, ты не совсем устал, потому что главное блюдо ещё впереди!

Джокер аж затанцевал на месте, так и не опуская рук.

— Всё к этому и шло, дамы и господа! Как бы ни крутился сюжет, какое представление не разворачивалось бы, но закончится оно всегда поединком Бэтмена и Джокера! Два клоуна подерутся на потеху глубокоуважаемой публике! Спешите занять места!