Избранница забытых богов

8

Я не знаю, как решилась к нему прийти.

Точнее, знаю. Так же, как и решилась предложить ему то, чего так хотела.От чего не спала по ночам...

Просто какая-то часть моей разумности и осторожности отключалась каждый раз, когда я оказывалась рядом с этим воплощением Духа Воина.И не имело уже значения ни наше знакомство, ни его прошлое, что я чувствовала рекой тоски, порой просачивающейся сквозь его самообладание - мне очень бы хотелось знать, что же у него произошло.Не имело значение наше противостояние. И мое будущее...

Я не хотела больше останавливаться.

Мы стояли и смотрели друг на друга в темноте его покоев, которые он запер и накрыл магической завесой.

Стояли молча, не зажигая ламп...

Нам не нужен был свет, чтобы рассмотреть желание. Не нужны были слова, чтобы выразить его...

Не нужно было торопиться, потому как мы знали - у нас вся ночь впереди. И даже если она будет единственной... я собиралась насладиться каждым мгновением.

Я вздрогнула, когда Малхаз поднял руку и осторожно провел по моим волосам, виску, очертил щеку и подбородок. Сердце зачастило в бешеном ритме, а дыхание перехватило, когда он скользнул по шее, чуть задержался на ключицах в распахнутом вороте черной шелковой рубашки - я так и не переоделасьи пришла к нему в том, в чем была за ужином, в рубашке, укороченной юбке и сапогах - а соски напряженно заныли, когда он чуть наклонился и опалил дыханием открытое ухо. А потом очень осторожно прикусил мочку...

Я застонала и тут же захлебнулась стоном, потому что его язык проникв полуоткрытые губы и с безумие дорвавшегося до самого желанного увлек меня в развратную игру.

Его пальцы легко расплели косу и зарылись в мои волосы, надавили назатылок, притягивая к себе еще ближе.

Его тело сначала напряглось, превратилось в камень, а потом обтекло меня жаром твердых мышц - бедра Малхаза терлись об мои, одна его нога вклинилась междуколенями, его взымающаяся грудь задевала напряженные соски, а пальцыпробежались вдоль позвоночникаи властно леглина ягодицы.

Я всхлипнула и сжала ноги, потерлась о него, пытаясь хоть немного унять сладострастное томление, но сделала еще хуже. Огонь в крови превратился в настоящий пожар, грозящий испепелить меня дотла.Вцепилась в его талию, как в последнюю возможность не утонуть в горячем вихре наслаждения, продлить хоть немного прелюдию, но сама же не сдержалась, двинула бедрами, дурея отего твердости, вдавила пальцы в жесткие мышцы, выдернула рубашку из-под ремня и с восторгом провела, наконец, ладонями по широкой мужчской спине, где каждая мышца была создана для того, чтобы... убивать.

Но сегодня...

Любить.

Малхаз оторвался от моих губ, выругался тихонько - что-то было в этих тихих ругательствах, что, определенно, сводило меня с ума еще сильнее - а потом с едва сдерживаемойстрастью вгрызся поцелуем в мою шею.

Я откинула голову, и втиснула руку между нами, чтобы поцарапать дрогнувшие мышцы живота и опустить её еще ниже, погладить его член сквозь ткань брюк, наслаждаясь хриплым и громким стоном.

Я не была столь уж опытна - по меркам некоторых абб я и вовсе была невинна. Меня не слишком раньше волновала эта сторона отношений. Из интереса и проснувшегося желания молодого тела у меня были попытки отношений, причем вполне приятных, но они никак не подготовили меня к тому, что я чувствовала сейчас.

И что хотела делать...

Да ладно, делала уже.

Подставляла свою шею, грудь под плотоядные укусы.

Стонала и изгибалась, мечтая, что Малхаз сорвет одежду с жаждущей его прикосновений кожи.

Теребила ремень его брюк, желая на ощупь познать то, что так меня заинтересовало.

Шаталась от потребности оказаться под ним, раздвинуть ноги и соединиться, наконец, в одно целое - да если бы он не держал меня одной рукой, я бы уже давно опустилась на ковер в замысловатом узоре и накрылась бы им сверху, как теплым одеялом в разгар лютой зимней стужи...

Ремень, наконец, поддался, я скользнула внутрь ладонью и рвано выдохнула, почувствовав его мощь, попытавшись обхватить его.Буря, да его член был просто огромным, подстать ему самому!

Ну хорошо что хоть не железным...

Неуместный в данной ситуации нервный смешок заставил Малхаза рыкнуть и подхватить меня на руки, а потом осторожно опустить на кровать.

Интересно, в какой момент я лишилась обуви и, почти полностью, рубашки, которая повисла лишь на запястьях? И откуда он знал, что не стоит закрывать окно? Чтобыночные светила далиему возможность рассмотреть мое лицо, полупрозрачную нижнюю сорочку, которая почти слезла с груди - я чувствовала как чуть царапает кружевной край сосок, удержавший её в последнее мгновение - сжатые в томительном ожидании ноги...

Малхаз нависал надо мной, стоя возле кровати, на которую он оперся одним коленом.

Его грудь часто вздымалась, лицо было привычно бесстрастным, но взгляд...

Он сжирал меня своим взглядом и не мог насытится, пока не обглодает мою плоть до кости.

Я, не отрывая от него своего взгляда, медленно согнула ноги и развела колени в сторону...

Малхаз на мгновение прикрыл глаза... а потом на меня снова обрушилась Буря, сродни той, что я чувствовала внутри себя.Наша одежда оказалась разорвана на тряпки, кожа горела от поцелуев и посасываний, руки и ноги сплетались и расплетались в одном ритме с языками, а тела потряхивало и подпрасывало в такт обоюдных стонов.

Но мне хотелось большего...

Хотелось так, что распирающее чувство внутри грозило убить меня.

А он только продлял мою агонию своими ненасытными ласками, горячим дыханием, длинными пальцами, выводившими на бедрах незнакомые руны...

Я мельком подумала, что он, похоже, боится притрагиваться ко мне железной рукой, только опирается на нее, нависая, но не была способна сконцентрироваться на этой мысли...

Потому что в этот момент его пальцы скользнули между ног и длинным движением погладили там. А потом снова и снова, пока меня не затрясло и не выгнуло от желания.

- Малха-аз...- я приподняла бедра, пытаясь оказаться к нему как можно ближе. Да что ж он медлит-то! Слепо потянулась, прошлась пальцами по всей длине его члена, перевитого вздувшимися венами, погладила головку, размазывая каплю смазки...

- Не сейчас, - мужчина рыкнул и убрал мою руку. - Иначе...

- Хочу этого иначе!

Да ну и что, что прозвучало капризно!

Я уже не-мог-ла ждать!

Схватилась руками за его бедра, вонзая короткие ногти в кожу, притягивая к себе, злобно шипя от того, что он все еще медлил, готовил меня, обхватив себя у основания и поглаживая головкой набухшие складочки...

А потом надсадно дыша, подрагивая, начал входить, наполняя до краев, до сладкой боли, до потери сознания...

Кажется, по моему лицу текли слезы - но вовсе не от страха или неприятных ощущений.Напротив, то, что я чувствовала, было лучшим, что происходило когда-либо...

Я первая качнула бедрами вперед, насколько это было вообще возможно в этой позе.

А потом скрестила ноги на его пояснице, сжала бога коленями и ударила пятками по его крепким ягодицам, поторапливая и требуя.

И он, наконец, ответил мне тем же напором. Начал вдавливать меня в кровать равными, мощными толчками, хаотично выстанывая мое имя, впиваясь губами и зубами в каждый доступный кусочек кожи. Я кричала, не сдерживаясь, водила руками по его вспотевшей спине, вдавивалась все сильнее, боясь упустить хоть мгновение этого потрясающего безумия, подавалась вперед, требуя все большей скорости, все большей глубины проникновения.

Надолго нас не хватило.

Малхаз простонал извинения и вбился в последний раз так, что мне показалось, что кровать рухнет.

Но я уже сама содрогаласьна пике удовольствия, то ли стремясь сбросить своего наездника, то ли утянуть в ту воронку чувственности, которую он во мне открыл.

Мы бесконечно долго лежали, подрагивая и растягивая собственное удовольствие тем, что даже не стремились расцепиться, ни одной частью тела. И когда мужчина попытался таки отстраниться, я лишь плотнее обхватила его ногами.

- Тебе ведь тяжело, - хрипло прошептал он. Я и правда была, фактически, погребена под ним, как под обвалом, хоть он и постарался перенести вес на руку.

- Плевать, - хмыкнула. А потом осторожно погладила железные шестеренки, прошлась пальцами по нескольким длинным дугам и вздохнула. - Не понимаю, как это работает. Они будто скреплены и, в то же время, нет... Нет, я вижу - магия. Но даже не могу предположить, сколько в этом совершенстве заклинаний...

- Сотни, - мужчина вздохнул. - И даже я не всегда понимаю, как это работает...Я долго привыкал и учился управлять ею.

Я кивнула, но лезть дальше не стала. Давно уже заметила, насколько его напрягает собственное отличие и решила, что при желании он сам расскажет.

- Зато я знаю, как работает другое... - мужчина уже склонился надо мной и недвусмысленно подался вперед. Я почувствовала, что внутри меня становится много горячее...

- Для этого не надо быть великим механиком... знать такое, - я тоже заерзала, чуть зашипела от небольшого ощущения дискомфорта и тут же была наказана тем, что Малхаз остановился и обеспокоено на меня посмотрел. Пришлось показывать, что все хорошодоступными методами.

Мне поверили, судя по тому, что перевернули на живот, и, прикусив шею сзади, поставили на четвереньки. Я нетерпеливо прогнулась в пояснице, чувствуя себя самкой животного, не больше, предвкушая рывок и...

Дрогнула, когда вместо члена почувствовала его язык.

Я слышала о такой ласке, но...

Протяжно застонала и едва не рухнула на кровать от острого удовольствия.

- Малхаз... - прошептала, чувствуя столь опаснуюсмесь стыда и вожделения, что у меня затряслись колени.

- Т-шш...Я должен был попробовать, какая ты...Сладкая... - и он снова принялся дразнить, вылизывать, погружать самый кончик в меня, пока в голове не помутилось, и я не начала мотать головой, вцепляясь в подушку и грозя прорвать её до перьевого состояния... Внутри меня рокотал вулкан, который уже взметнул горячие искры, а теперь готов был разразиться и лавой...

И именно это произошло, когда язык сменило что-то больше, твердое...

Мужчина вошел в меня легко, сразу на всю длину, и я вскрикнула и взвилась, распадаясь на сотни частей, сокращаясь в дикой тряске, а потом принялась подмахивать его толчкам, прогибаясь и открываясь перед ним все сильнее, чувствуя вновь накапливающуюся сладкую тяжесть, снова погружаясь в пучину восторга, желая только одного - доставить и ему удовольствие, растворить его в себе так, как я растворялась в нем, стать еще ближе...

Будто чувствуя это, Малхаз схватил меня за распущенные волосы, чуть потянул, чтобы я приподнялась на локтях, наклонился, повернул мою голову за подбородок, и принялся яростно целовать, не прекращая своих движений.

Из глаз посыпались искры, когда он, похоже, достиг максимальной глубины. Я вцепилась зубами в его нижнюю губу, не в силах совладать с сумасшедшим восторгом, заполнившим каждую клеточку моего тело, и еще больше усиленным его рычанием и горячим семенем, плеснувшим у меня внутри.

Мы на мгновение застыли в этом положении.

А потом я со стоном улеглась, выпуская его из плена собственного тела, и тут же оказалась прижата спиной к влажной, горячей груди.

Малхаз притянул меня насколько возможно близко, обнял одной рукой и уткнулся носом в мою макушку, с шумом вдыхая и выдыхая.

Я закрыла глаза, уносясь к берегу сновидений.

Нам нечего было сказать друг другу.

Но не потому, что нам нечего было сказать друг-другу.А потому что без всяких слов мы понимали - эта ночь изменила между нами все...