Измена. Бей на поражение

37

Гроднев снова тянет ко мне руки, и я едва замечаю это, потому что взгляд прикован к тёмным гипнотизирующим глазам мужчины. В них огонь, обещание сломить моё жалкое сопротивление и доставить нам обоим удовольствие.

И если бы не моя тайна, вероятно, я не смогла бы устоять. В жизни не встречала мужчину, который умеет так соблазнять.

Так что, малыш, растущий во мне, просто спасает положение. Он не даёт мне забыться и поддаться Платону.

- Извини, Платон, - уворачиваюсь от рук Гроднева. Кажется, у меня сейчас слёзы на глаза выступят. Так на самом деле хочется снова оказаться в объятиях этого мужчины. – Я пойду спать одна. И ты иди. Спокойной ночи.

Гроднев мрачнеет. Я боюсь увидеть в его глазах злость. Такие люди, как он, часто не умеют получать отказы. Но Платон не теряет самообладания.

Жар в его взгляде прячется куда-то в глубину. Остаётся сдержанность и этот дурацкий прищур, который будто говорит, что он опытный взрослый мужчина, а я почти несмышлёная девчонка.

- Посылаешь меня? – спрашивает Гроднев.

Вроде как шутливый вопрос. И на лице Платона ироничная усмешка. Вот только глаза слишком серьёзные.

И будто бы что-то стоит за этими словами. Что-то такое невысказанное, отчего мне хочется забыть обо всём и бросится ему на грудь.

Молчу. Не могу заставить себя сказать «да». И тут же в душе появляется тревога, что он воспримет мои сомнения за жеманство и продолжит настаивать.

Платон окидывает мою напряжённую фигуру взглядом и тихо смеётся.

- Выдыхай, Полина Сергеевна, - сквозь смех произносит он. – У тебя такой вид, будто ты очкарик, которого гопник в переулке зажал. Я понял. Нет, значит нет.

Киваю неуверенно.

- Спокойной ночи, недотрога, - взгляд Платона снова становится мягким.

- Спокойной… - обхватываю себя руками.

Платон тяжело вздыхает, отталкивается от стены, на которую облокачивался и уходит дальше по коридору.

Трясущейся рукой дёргаю ручку, открываю дверь и захожу наконец в комнату.

Я справилась. Отшила Гроднева. Сохранила свою тайну в безопасности. Вот только откуда чувство проигрыша?

Раздеваюсь, забираюсь в постель и натягиваю одеяло до самых ушей. Это должны были быть расслабленные выходные на природе. Отдых. Но рядом с Платоном получается только сгорать от самых разных чувств.

Кладу ладонь на живот чуть выше резинки трусиков.

Что же мне делать дальше? Скоро беременность станет очевидным фактом. Я надеялась, что больше не увижу Гроднева. Но скрыть беременность от того, с кем постоянно сталкиваешься, невозможно…

Может, сбежать?

Но тогда мне не на что будет жить. Успешное ателье не получится создать на новом месте за неделю. Это месяцы, а то и годы упорной работы. И я могла бы позволить себе это, если бы не ребёнок.

А мне важно успеть накопить хоть сколько-то денег перед родами. Иначе не на что будет снимать квартиру и платить за еду. Получается, я привязана к своему ателье. Спрятаться не выйдет.

От этих невесёлых мыслей у меня разболелась голова.

Эх, будь что будет! Не так уж много у меня вариантов. Уехать я не могу. Буду надеяться, что Гроднев сам отстанет.

Он же сказал, что у него нет времени бегать за мной. Вот и славно. Ещё месяц вполне можно изображать, что просто растолстела. Думаю, больше и не понадобится.

Так что не стану ничего никому рассказывать. Пусть всё и дальше течёт само собой. Два месяца мне удавалось сохранять беременность в тайне, буду придерживаться этой тактики и дальше.

Может, и глупо, но эти мысли помогают мне успокоиться и, наконец, заснуть.

Подтверждая абсурдность моей позиции, во сне я держу на руках новорождённого ребёнка и убеждаю всех вокруг, что это кукла, которую мне на время кто-то одолжил. Розовощёкий кроха гулит, пускает слюнявые пузыри и хлопает глазками, а я притворно восхищаюсь, до чего же дошли технологии, что игрушки стали совсем как живые.

Открываю утром глаза и вижу склоняющуюся надо мной Галю.

- Ты перестала носить каблуки, - выдаёт она обвиняющим тоном.

- И тебе доброе утро, - сонно ворчу я, проверяя, надёжно ли прикрыто одеялом тело.

- Питаешься правильно, не пьёшь, даже не стоишь там, где курят, - Галя загибает пальцы.

- Ты обвиняешь меня в заботе о своём здоровье? – я поднимаю вверх бровь.

- Ты точно ничего не хочешь мне сказать? – допытывается Галя.

Вздыхаю, глядя на поджавшую губы подругу.

- Именно, - говорю я с нажимом. – Я ничего не хочу тебе сказать.

- Но почему?! – громко возмущается Галя.

- Сама подумай, - начинаю уже злиться на Галю.

Галя теряется и на минуту уходит в свои мысли.

Видимо, там она умудряется накрутить себя, потому что, вернувшись в реальность, принимается хватать ртом воздух, будто бы ей не хватает кислорода.

- Я… я плохая подруга, да? – почти плачет она.

Морщусь.

- Нет.

- Нет, плохая…

- Ты хорошая подруга.

- Ладно, я всё поняла, - Галя встаёт с видом оскорблённой невинности. – Что-то мне подсказывает, что при мне ты вылезать из-под одеяла не будешь. Жду тебя внизу. Будем завтракать.

Галя уходит, хлопнув дверью.

Да блин! Ну что такое? Не хватало мне ещё с подругой поссориться. Ну не могу я пока ей всё выложить. Рано ещё. А когда будет не рано, сама не знаю.

Натягиваю вчерашний спортивный костюм, и мне кажется, что за ночь живот будто бы ещё вырос.

Он и вчера так торчал? Если стоять прямо, то ткань свободно свисает, и ничего не видно. Но при движении, округлость в районе талии то и дело обрисовывается.

Чёрт. Я начинаю нервничать. Но делать нечего. Не сидеть же в этой комнате до конца света?

Причёсываю волосы, собираю их в хвост и спускаюсь вниз. Галя молча ставит передо мной чашку с кофе и тарелку с тёплыми румяными оладушками. Затем двигает ко мне банку сметаны.

Подруга следит, как я ем, и поджимает губы, заметив, что к кофе я не притронулась.

А я читала, что кофеин – это излишняя стимуляция нервной системы при беременности, поэтому отказалась на время от любимого напитка.

- Я сказала, что мы не пойдём купаться на речку, - сообщает Галя, - поэтому мальчики уже ушли без нас.

- Спасибо, - я опускаю взгляд в тарелку с последним оставшимся оладушком.

- Не за что, - чопорно отвечает подруга.

Через пару часов приезжают родители Валеры, и Гале становится не до меня. Она явно волнуется и боится будущих свёкров.

Впрочем, те выглядят вполне дружелюбно. Кажется, будущая невестка им понравилась. И даже новость о внуке не встречает упрёков.

Галя постепенно расслабляется, и к тому моменту, как приезжает её сестра с мужем, выглядит снова вполне довольной жизнью.

Опять жарится шашлык. Накрывается большой стол на улице. И мы всей компанией поздравляем Галю и Валеру с новосельем, будущей свадьбой и беременностью Гали.

Теперь, когда Галя сосредоточилась на своём счастье, она им просто светится. И я с удовольствием греюсь в ласковых лучах её эмоций.

У неё всё хорошо. Любимый мужчина. Дом. Скоро появится ребёнок, которому все будут рады.

Интересно, она вспоминает Костю? Я вот почти не думаю о Стасе. Может, потому что совсем отболело, а может, потому что слишком много забот.

Голова занята проблемами ателье, моим ребёнком и немного… Платоном.

Он больше не пытается зажать меня где-нибудь в углу. Вообще, не подходит. И от этого на душе чуточку грустно.

Напоминаю себе, что я так и хотела. Сама отказала. По-другому никак. Но сердцу плевать. Оно неравнодушно к этому типу.

На следующий день мы все вместе идём гулять к берегу реки, где купались Платон с Валерой.

Гроднев держится в стороне, но я всё-таки ловлю на себе его взгляды. А когда оступаюсь, запнувшись о торчащий на тропинке корень, именно он подхватывает меня под руки.

- Ну вот, - усмехается он. – Опять приходится тебя спасать.

Взгляд тёмных глаз скользит по моим губам и опускается ниже к увеличившейся от беременности груди.

Между нами будто электрический разряд пропустили. Тело моментально вспыхивает желанием, а в животе теплеет.

- Обойдёшься на этот раз без благодарностей, - заявляю я.

- Какая грубость! - неискренне возмущается Платон.

Его ладони отпускают мои локти и плавно перетекают на талию.

- Хочу кое о чём поговорить с тобой, Полина, - произносит Гроднев.

Кидаю растерянный взгляд на остальную нашу компанию. Они ушли дальше, будто и не заметили, что мы отстали.

В груди появляется неясная тревога. Мне страшно оставаться с Платоном наедине. Я не знаю даже, что делать с его руками, крепко вцепившимися в мою талию.

- У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, - говорит Платон с тёплой улыбкой на лице.