Измена. Верни мне мою жизнь.

Разговоры о неприличном

Глава 21

— Я не возьму у тебя денег, — справившись с первым шоком, выдавила я и отодвинула тарелку. Это не гордость или глупость. Я не хочу быть обязанной, тем более другу своего бывшего мужа.

— Я тебе ещё ничего не предлагал, — оскалился Демьян, изрядно нервируя меня своей добросердечностью.

— Но… — я умолкла на полуслове.

— Но я просто тебе говорю, что помогу разобраться с разводом, и мне ничего не надо.

Демьян незаметно придвинул свою ладонь к моей и сжал кончиками пальцев. Я вздрогнула, настолько этот жест не вязался с дружбой. Попыталась высвободиться, но Дёма только сильнее стиснул мою руку и привстал над столом, оказавшись ближе к моему лицу.

— Полин, ну что ты как неродная… Я просто хочу помочь.

Я дёрнула на себя руку так внезапно, что Демьян пошатнулся, потеряв одну из опор, и сел обратно на стул. Я спрятала ладони в подмышках и насупилась.

Мне не нужна ничья помощь. Я просто никогда за неё не смогу расплатиться. Ни деньгами, ни другой приемлемой для мужчины валютой.

По телу пробежал озноб. Я с ужасом представила, как со стороны будет выглядеть помощь Демьяна, и заранее приготовилась к тому, что всё равно её не приму. Слишком много шатких нюансов. Слишком зыбко и…

Но мой муж спал с моей подругой.

А я сейчас обедаю с его другом, который предлагает мне помощь. И ничего не хочет взамен.

К горлу подкатил комок, и я, скромно потупившись, привстала со стула.

— Полин, ты что, ты куда? Я не хотел тебя обидеть… — взволновался Дёма, разом скинув с себя маску шута-балагура.

— Нет. Всё в порядке. Мне просто надо… — я покосилась на коридор. Мой красноречивый взгляд был лучше любых слов. Проходя мимо ресепшена, я слегка смутилась, потому что в холле мне показалось, что разглядела Ангелину. Я быстро сбежала, поэтому не была уверена.

А в дамской комнате я заперлась в кабинке и думала, как экстренно свернуть застолье без вреда для своих нервов и самолюбия Дёмы. Не уверена, что я правильно понимаю его знаки, но что-то в его поведении меня определённо смущает. Я просто ещё и не понимаю, как должны выглядеть ухаживания, потому что это было давно в моей жизни и было иначе. Прогулки, сахарная вата в скверах и общая симпатия. С Макаром я точно была уверена, что нравлюсь ему. Сейчас же…

Странные игры, правил которых мне не озвучили.

Дверь дамской комнаты хлопнула, и я вздрогнула. Выронила из рук салфетку и замерла. Тихие стуки каблуков по керамограниту. Шелест одежды и протяжное:

— Полюшка — соплюшка… — внутри меня всё сковало холодом, потому что я не обозналась. — Выходи, милая…

Ангелина намеренно обозвала меня детским прозвищем. Я была мелкая и вся угловатая, и «соплюшка» цеплялось за меня почти до пятнадцати лет, пока грудь не отросла.

— Что же это ты… Не успела с мужем любимым развестись, как под дружка его залезть норовишь?

Она шла нарочито медленно и цепляла ручки кабинок, чтобы проверить, нет ли в одной из них меня. Я сжалась в комок нервов. Не Макар, не свекровь — Ангелина в меня вселяла ужас.

Я закрыла глаза и выдохнула.

Вчера я умерла. Меня растоптали. Меня унизили и предали.

Но сегодня я всё ещё здесь, и я хочу жить.

Резкий удар по дверному полотну, и дверца кабинки распахнулась, чуть не приложив Гелю по лбу. Она дёрнулась в сторону, а я спокойно прошла мимо, не обращая на неё никакого внимания.

— Что, бежишь? Почти как крыса с тонущего…

— Не переживай, дерьмо не тонет, — ответила спокойно я, подходя к раковинам и включая воду. Стук каблучков настиг, и меня дёрнули за руку, вынуждая расплескать брызги по зеркалам.

— Ты такая смелая, потому что дружок его подсуетится? — в глазах бывшей подруги — безумие. В моих — равнодушие. — А что будет, если я сейчас возьму и позвоню Макару?

— Звони… — разрешила я и забрала руку, чтобы наконец-то помыть. — Или ты думаешь, что действительно есть что-то такое, что заставит его во мне разочароваться?

Вопрос, что говорится, не в бровь, а в глаз. Ангелина пошла красными пятнами, потому что я угодила куда-то в особо больное место. Например, в осознание, что она никогда не будет мной.

— Да, есть! — нашлась Геля, опираясь бедром о столешницу раковин. — Ты же бесплодная. За десять лет так и не родила, поэтому он предпочёл меня.

Я улыбнулась своему отражению, которое сейчас смотрело на меня голубыми усталыми глазами.

— Но ему оказался не нужен твой ребёнок, — заметила я, выключая воду и поворачиваясь к Геле. Не стоило этого говорить. Хотя…

Ангелина резко шагнула ко мне и, не замахиваясь, ударила меня ладонью по щеке. Тот самый грёбаный сапфир оказался перевёрнут во внутреннюю сторону ладони, и платиновая оправа больно скользнула по коже. Я почти ощутила, как колючий металл прорезал тонкий кожный покров. Если Геля хотела меня унизить, у неё не получилось, потому что мордобой это последнее, до чего стоит опускаться женщине. Я всегда предпочитала решать вопросы при помощи слов, поэтому, не задумываясь, качнулась навстречу, стиснула запястья бывшей подруги, чтобы не дёргалась, и, приблизившись к лицу, шепнула на ухо:

— А знаешь, что самое забавное, — тихо произнесла я, облизывая губы. — Даже бесплодная, фригидная и холодная я ему важнее, чем ты со своим дитятком, принесённым в подоле… Даже если в один день я ему сердце вырежу своими руками, он всё равно будет, стоя на коленях передо мной, признаваться в любви.