Измена. Верни мне мою жизнь.

О мужественности и честности

Глава 42

— Может быть, вы всё же ответите на звонки? — произнёс Александр у меня за спиной, и я разогнулась. Отставила грабли к забору и обернулась.

После того как вещи были разобраны, я долгое время сидела на улице, пока не заметила, что сад очень неухоженный. У соседей одолжила немного инвентаря для уборки и сгребла пожухлую траву и опавшие листья в кучу. Чем был занят Александр, я не знала. Он копошился сначала в своей большой спортивной сумке, а потом закрылся у себя в спальне. Я подозреваю, он переживал за следующую ночь и отсыпался впрок. Когда время приблизилось к ужину, сосед явил мне свой лик в компании с моим телефоном, который разрывался от звонков бывшего мужа.

— Нет, — холодно ответила я и забрала гаджет у Александра. Убрала мобильник в карман домашних штанов.

— Вы ведёте себя как пубертатный подросток, — пыхнул на меня недовольством Александр и сложил руки на груди.

— А вы как престарелый моралист.

— Простите?

— Нет, и даже не просите, — огорошила я, внутри просто воспламеняясь от гнева. Макар меня не потерял. Он знал, где я. Его водитель, что парковался возле моего подъезда, хорошо видел, как я уезжала, и, скорее всего, сразу же позвонил бывшему мужу. И сейчас он был уже в курсе, что в городе меня нет, поэтому смысла в разговоре я не видела.

— Вы хотя бы осознаёте, что человек переживает, беспокоится? — озабоченно уточнил Алекс, проверяя меня на вменяемость.

Я поправила куст смородины, который уже оделся в листву, но был не подстрижен с осени, поэтому топорщился в разные стороны. Надо подвязать у корней и сформировать.

— А вы осознаёте, что для женщины означает предательство? — спросила я, не поднимая взгляд на соседа. Александр примолк, подбирая новые аргументы для нашего спора.

Я прошла к дому и присела на предпоследнюю ступеньку крыльца. В воздухе разливался сладкий аромат первой сирени. Причём на участке её не было, значит, тянуло от кого-то из соседей. Мне нравилось.

Александр подошёл и сел на последнюю ступеньку. Подёргал за рукав свою толстовку, которая скрыла его худобу.

— А вы считаете, что в этом виноват только он? — не глядя на меня, уточнил Алекс, и я задохнулась возмущением. Не то чтобы мне надо было доказать свою правоту, просто неприятно стало, что я могу являться причиной кобелизма бывшего мужа.

— Это в вас мужская солидарность шепчет, — огрызнулась я, не желая продолжать нелепый разговор.

— Вы неправы, — не согласился сосед и откинулся назад, упершись локтями в мою ступеньку. Оглушающе звенело в саду стрекотание сверчков. И ещё где-то птицы свили гнездо и попеременно чирикали.

— Это ещё почему? — уточнила я, всё же втягиваясь в разговор.

— Потому что в любой ситуации важно оставаться человеком. Не просто с привязкой к гендеру, а именно человеком. И проявлять человеческие эмоции…

Мне очень витиевато намекали, что вот я как раз веду себя по-свински.

— И мой человек уверен просто, что вы перегибаете палку, — Александр сел ровно и потёр тыльной стороной ладони лоб. — Вам ничего не стоит ответить. Ничего не стоит сказать, что между вами всё кончено… Но вы растягиваете агонию, будто бы наслаждаясь ей.

Я фыркнула.

Моим нынешним положением нельзя наслаждаться. Я слишком глубоко погрязла во лжи брака, в своих детских обидах, в своей бесполезности.

Я много раз задумывалась, зачем Макару такая бракованная я нужна. Сначала мне казалось, это мужское эго, потом всё больше намёк на статусность, а дальше я терялась, потому что другие варианты, кроме любви, исчезали. Но любовь не пачкают изменами. Любовь не проверяют предательством.

— Вы просто не хотите брать на себя ответственность за этот разрыв, — медленно произнёс Александр, и я поняла, что прогадала с соседом. Так если дело пойдёт, то мне придётся уехать, чтобы не выслушивать ещё от одного мужчины оправдание измены.

— Я готова к ответственности, просто мне не нужны никакие последствия, — в пальцах я вертела за черенок берёзовый листик. Он поворачивался и рассекал своими краями воздух. — Именно поэтому я не желаю сейчас говорить.

Молчание прерывалось только шелестом травы и ещё сверчковыми песнями.

— За что вы его так ненавидите? — тихо спросил Александр, не поднимая на меня глаза.

— Я просто его люблю, — наконец-то призналась я даже не самой себе, а чужому, по сути, человеку. И от признания этого внутри всё сжималось, потому что всё было бы лучше, если бы я оставалась равнодушной. Но даже любовь с отрицательным зарядом говорит, что мне до ужаса нужен Макар. Но я не могу его простить. И не смогу.

Шорох колёс по дороге заставил нас перевести взгляды на дорогую иномарку, что парковалась у ворот участка. Я сразу поняла, что сейчас будет, и чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, поспешно уточнила:

— Я беременна. И муж знает, что отец ребёнка — другой мужчина.

У Александра округлились глаза настолько сильно, что я углядела в этом базедову болезнь.

— И что его звали Александр… — совсем тихо произнесла я.

— А с фантазией у вас явно большие проблемы, — скупо бросил Алекс и встал с крыльца. Медленным шагом приблизился к забору и открыл калитку. При этом он сжал в руке черенок граблей, и до меня долетела его первая фраза:

— Я буду защищаться…

— Граблями? — уточнил Макар.