Измена. Верни мне мою жизнь.

По другую сторону баррикад.

Глава 56

По другую сторону баррикад.

Грузовик пролетел от меня в ста метрах. Я сжал крепче руль и выдохнул. Нервы совсем ни к черту. Куда я так спешу? На тот свет?

В груди жгло, словно я жидкого огня хлебнул, и он продолжил гореть где-то в желудке, то ли в лёгких. Я стучал пальцами по рулю и боялся опоздать. К чему и куда? Не знаю. Но интуиция подсказывала, что все не просто так. Не просто так молчание Полины и это последнее сообщение. Ангелина полная дрянь!

Уши заложило, и даже музыку по радио я слышал, словно через словно ватную подушку. А потом поворот с трассы, и немного разбитая дорога легла под колёса. Я сбавил скорость, потому что на колдобинах голова разболелась. Каждое движение отдавалось ударами долота прямо в мозг. Стальной обруч сковал лоб, и я тёр глаза, чтобы разогнать темных мошек перед глазами.

Паршиво.

Последний поворот и небольшой отрезок дороги под мостом. Ворота посёлка. Тихие улицы, которые приготовилось ко сну. Ветер с ароматом речной ряски.

Съезд на улицу. Три дома. Один.

Я бросил машину прямо посреди дороги. Даже не закрыл. И быстрым шагом приблизился к калитке. Тронул задвижку и, просунув пальцы через деревянный штакетник, открыл. Минута по тропинке до дома. Не знаю, почему я не постучал в дверь, а сразу положил ладонь на ручку и провернул. Толкнул. Вошел.

Без ее улыбки все сердце стало в кровоточинах, а теперь его разорвало на куски.

Полина в объятиях Александра. Зря я приехал. Потому что даже не имею права на злость, ненависть или обиду.

В ушах пульсировала кровь. Я схватился за дверную ручку и покачнулся.

— Я все же не вовремя, — произнёс заплетающимся языком и шагнул назад. Полина оттолкнула от себя Александра, и в ее глазах пролетело примерно то же самое, что я увидел, когда она застала меня за изменой. Боль предательства. Не надо. Полли ни в чем не виновата. Вина только на мне. Что посмел заляпать всю нашу жизнь грязью измен.

— Макар… — тихо протянула Полина…

— Нет, нет… —я взмахнул рукой. — Все в порядке. Просто ты не отвечала на звонки.

Слова приходилось выплевывать, словно все силы покинули разом, словно все, что строилось десять лет, пошло прахом.

Я сделал ещё шаг назад и оказался на пороге.

Я невозможно по ней скучаю. Мне настолько больно, что почти умираю. Медленно. Я умирал с момента, когда она обо всем узнала. Нельзя растягивать агонию. Нельзя мешать Полине жить. Она держала меня своей хрупкой рукой всю дорогу, проходя через ад и через весь путь грешный. А я не оправдал. Сам виноват.

Прав на эмоции или ревность действительно не было. Слишком я мудак, чтобы мне позволили ревновать. Я сам толкнул ее в объятия другого мужчины. Это я сделал первый шаг к бездне. Не она.

Больно. Но на самом деле я давно и слишком сильно болен ей. Одной-единственной. Которую боялся напугать, потревожить, обидеть.

Дурак. Как есть дурак.

Есть длинные дороги, но я срезал их короткими тропками.

Я закрыл дверь и на негнущихся ногах развернулся к машине. Три ступеньки крыльца. Несколько шагов до калитки.

Не знаю, за какие хорошие дела в мою жизнь была послана Полина. Не заслуживал я ее никогда. Тянулся, дёргался, но все равно так и остался гопником с района. Только и мог извалять что-то святое и чистое в собственной жизни, чтобы навечно оказаться запертым в грехах.

Сердце билось рывками. По буквам я складываю имя ее, не замечая остальных никогда. Они пролетали мимо меня, а потом я оступился. Я словно был на дне, в самом ужасном сне, и не понимал, как вообще попал в него.

А теперь…

Полина с другим мужчиной.

Два шага до машины, и я упал просто в водительское кресло. Хотелось орать, бить, без разницы, что или кого. Все, что делал, просто рвал жилы, бился на износ… Я все это делал зря, потому что никому это не нужно. Это мне не было нужно, ведь предал.

Я — предатель.

Сам кузнец своего счастья.

Сковал? Молодец.

В горле стоял комок из слов, которые надо сказать, чтобы Полина не винила ни в чем себя. Но я завёл машину, вытащил пачку сигарет, потёр глаза, в которые словно песка насыпали.

А ведь хотел, чтобы до старости, до последнего вздоха. Чтобы дети наши были.

У Полины будут. У меня нет. Я не заслужил, хоть и сделаю все для них, но все равно не заслужу никогда. Ни прощения, ни доверия, ни тем более…

То, что сломал, невозможно собрать, склеить осколки.

Сигаретный дым продрал горло горьким вкусом отчаяния. Ничего, сейчас полегчает. Сейчас станет лучше. Только вернуться и сказать, что я сам виноват, не Полина, я не мог. Прирос к креслу и переворачивал в больной голове слова.

Последние, что скажу ей.

И что она услышит.

Я просто уйду. Так правильно и так нужно. Нельзя продолжать и дальше причинять боль Полине. Она этого не заслужила. Только я.

Виновник, предатель.

А она навсегда останется богиней моего мира.

С ней я мог выдержать все: боль, страх, трудности. Без неё я не знаю, для чего все это выносить. И поделом.

— Макар…

Голос — плеск морской волны, что билась о галечный пляж. Ее голос.

Полина стояла недалеко от калитки и обнимала себя руками. Ветер, цепляя золото волос, разбрасывал их, и тогда Полина нервными пальцами отводила пряди от лица.

В голове стало шуметь ещё сильнее. Перед глазами все плыло, и я отбросил сигарету и встал. Пошатнулся, но шагнул. Навстречу. К ней.