Изменить судьбу

Глава 16

16

Переодевшись в свою одежду, я прошмыгнул мимо контейнеров занимающих большую часть площадей и вышел к какой-то речке-переплюйке. Перешел на другой берег по деревянному мостику и оказался толи в какой-то промышленной зоне, толи в жилых кварталах. Определиться было довольно сложно потому что здесь вроде бы имелись и какие-то производственные постройки и тут же встречались жилые, хотя и довольно ветхие дома. Дойдя до какой-то полянки, с небольшой рощицей, решил, что не стоит шарахаться по темноте, в незнакомом районе и лучше дождаться рассвета.

Раскинув свою куртку на зеленой траве, и положив под голову вещмешок, довольно скоро задремал и провалился в сон.

Ночь прошла относительно спокойно, если не считать комаров, которые как мне казалось собрались со всего столичного округа, чтобы полакомиться бедным бродягой, как неким деликатесом, прибывшим неизвестно откуда. Впрочем, довольно скоро я сообразил укрыться футболкой от формы, выданной на судне и спокойно проспал до утра. Проснувшись утром, даже слегка озяб, хотя насколько знал, здесь до экватора, чуть больше тысячи километров. Но видимо близость большой воды, все же привносит достаточную свежесть в ранние часы.

Тут же отбежав чуть в сторону, совершил утренний моцион, увы умыться было негде, потому решил это дело пока отложить. Затем достал из вещмешка банку консервов, булочку, купленную в судовом магазине и прекрасно позавтракал на природе, решая, что же мне делать дальше. Денег, из-за неожиданного побега имелось не так уж и много всего одна тысяча девятьсот пять долларов, заработанных от продажи золота, и около двух тысяч от продажи всего остального товара, единственная проблема заключалась в том, что это были тугрики, которые не то, что были здесь не нужны, а скорее о них даже никто здесь просто не слышал. Но даже если и не так, обменять их без документов, не представляется возможным. Тяжко вздохнув сунул их на самое дно вещмешка, если не получится обменять, то хотя бы использую их вместо обоев, и в очередной раз задумался, что делать дальше.

Во-первых, одежда. Та, в которой я покинул Монголию хоть и великолепно смотрится, но совершенно не пригодна для климата Панамы, и большей части Латинской Америки. Ну где-нибудь в горных районах Перу или Боливии, возможно такие вещи оторвут вместе с руками, но там они могут понадобиться и мне самому. Правда до тех районов еще предстоит добраться. А где здесь, можно носить брюки и куртку из овчины мехом внутрь, или те же самые унты? Я просто не представляю. Да я просто сварюсь в них заживо. И вместе с тем, избавляться от них очень не хочется, кто знает, как повернется жизнь, и куда мне придется попасть в дальнейшем. Поэтому первым делом решил переложить свой вещмешок. Но дело в том, что он был не настолько велик, чтобы в нем поместились все вещи, имеющиеся у меня, поэтому пришлось, куртку и брюки скатывать в тугой валик, как-то пристраивать к нему унты, все это закладывать в обычный мешок, честно экспроприированный на корабле, и с помощью обрезков веревки, как-то подвязывать все это к нижней части заплечного мешка. В общем получилось довольно неплохо. Правда мне все же пришлось использовать выданную на судне форму моряка, предварительно срезав с нее все нашивки, говорящие о принадлежности к судну, но в принципе получилось вполне прилично. Уже передвигаясь дальше, не однажды замечал местных разгуливающих примерно в такой же одежде, как и я.

Вторая проблема, заключалась в дальнейшем маршруте. Опять же из-за отсутствия, хоть каких-то документов, я просто не представлял, как мне добраться до Аргентины. С одной стороны, сейчас я находился в Латинской Америке, то есть стране, в которой большинство жителей говорят по-испански. И по большому счету, можно было попытаться как–то устроить свою жизнь здесь, и, наверное, это будет самым оптимальным вариантом. Вот только первые же шаги сделанные в этом направлении, показали полную состоятельность русской поговорки: «Без бумажки, ты букашка, а с бумажкой человек». Тем более, что Вторая Мировая война уже началась, и куда бы я не сунулся всегда в первую очередь требовали документы, и только после это спрашивали, что я умею делать.

Получался как бы замкнутый круг. Вроде бы и мои профессиональные навыки требовались на каждом углу, но стоило только объявить об отсутствии бумаг, тут же все от меня старались отделаться, под любым, порой самым фантастичным предлогом. И я просто не понимал в чем проблема, ведь я не требую не высокой оплаты, ни каких-то там мифических социальных гарантий. Просто хочу работать и получать за это деньги, чтобы как-то прокормить себя самого и устроить свою жизнь. В конце концов, один мужчина снизошёл до объяснения, и тогда все сразу стало на свои места.

— Тут все, достаточно просто, парень. — Произнес он. — Вся проблема вон в том сооружении, прорытом через страну, и отделившим Северный континент, от Южного, а заодно и соединив собою Атлантический океан с Тихим. Сейчас идет война и каждый Панамец, готовый принять тебя на работу видит в тебе в первую очередь возможного шпиона. Видел, какое количество войск нагнали на оборону канала? Заметил, что все суда, которые ставятся на разгрузку лишены возможности отпустить свои экипажи на берег? Все именно из-за этого. А у тебя вдобавок ко всему отсутствуют любые документы, и кто ты такой, никто не знает. Если вдруг окажется, что ты германский диверсант, и прибыл сюда для того, чтобы подорвать пару шлюзов на канале, то первым пострадает твой работодатель, который предоставил тебе возможность находиться здесь.

— И, что же мне делать?

— Я бы предположил три пути, какой из них выбрать, решать тебе. Первый заключается в том, что при желании можно попытаться затесаться в толпу эмигрантов, которых янки гонят сюда из Кубы, Гаити, или Африканского континента. Правда среди них преобладают в основном черные, но встречаются и Ирландцы, и кто-то еще. Проблема состоит лишь в том, что все они прибывают сюда для строительства нескольких военных баз, дорог, и прочих оборонительных сооружений. Конечно в итоге все они, ну, те которые выживут, получат какие-то документы и будут вышвырнуты в свободное плавание. Но пока же не знаю на сколько долго, все они будут находиться если и не на положении рабов, то в чем-то, достаточно близком к этому понятию.

Мужчина прервался, сделал пару затяжек своей сигарой, глотнул кофе, и продолжил.

— Второй путь, наверное, попроще, но в принципе, будет мало отличаться от первого, опять же из-за этой войны. Видишь камень, возле дороги?

— Да, и что? — Удивленно воскликнул я.

— Если ты сейчас его поднимешь, и допустим бросишь в витрину вон той лавки, то уже через полчаса предстанешь перед судьей. Который, в зависимости от настроения выпишет тебе год, или три года исправительных работ и отправит, туда же где работают все вновь прибывшие эмигранты. Разве что в отличии от них, ты будешь ночевать в камере, где хотя бы есть крыша над головой. И тебя, будут бесплатно кормить и одевать все это время. Хотя, кто знает, какие там порядки именно сейчас, я там не был.

И наконец третий путь он, пожалуй, хоть и не самый простой, но скажем так, самый честный из всех. Если ты пройдешь по этой улице, и свернешь в переулок носящий имя Сан-Агилеро, то вскоре увидишь довольно скромную вывеску с нарисованными на ней винтовками приглашением записываться в ряды Добровольной Панамской Армии. Как таковой армии у нас в стране не существует. Но имеются отдельные службы, которые находятся под эгидой наших военных. Например, «Национальная Пограничная, Морская, или Военно-воздушная службы». Призыв на службу отменили еще после Первой Мировой, и с тех пор попасть в армию можно только заключив контракт, на определенное время. В среднем, от года до пяти лет.

— Откуда вы все это знаете? — Удивленно спросил я.

— Так ведь именно я и занимаюсь набором рекрутов, на службу в наших вооруженных силах. — Усмехнулся мужчина. — Могу смело утверждать, что никаких документов, я у тебя не спрошу! Скажу больше, даже если ты назовешься Иисусом Христом, в военном билете, который тебе выдадут будет стоять именно это имя. Ну, что ты решил сынок? Пойдешь в армию?

Вербовка, по моему мнению, прошла просто идеально, нет, я конечно допускаю, что где-то мой собеседник слегка и приврал, без этого никак. Но с другой стороны, в чем-то он и прав, вливаться в ряды работяг пригнанных сюда для строительства я точно бы не стал. Просто не видел в этом смысла. В тюрьму? Мне хватило и советского лесоповала, может здесь все и более цивилизовано, но не думаю, чтобы сильно намного, и потом, попав туда, я сразу же лишусь всех своих вещей и денег, смысла нет никакого. Можно попытаться, как-то перебраться в соседнюю допустим ту же Колумбию. Сейчас, насколько я знал, пока еще не существует наркокартелей, да и массовое выращивание и наркотиков начнется только лет через десять-пятнадцать. Тот же героин сейчас продается в любой аптеке, как лекарство от кашля, и стоит довольно дешево. А листья коки, считаются средством от головной боли и стимулятором работоспособности. И даже кое-где рекомендуются к употреблению.

Но даже если мне удастся это сделать, где гарантия, что и там не произойдет тоже самое и мне вновь нужно будет искать пути обретения документов. В конце концов год, не такой уж и большой срок, да и насколько я помню Панама не принимала участие в этой войне. То есть она разумеется объявила войну Германии, Италии и Японии, но участие в ней практически не принимала, ввиду отсутствия армии. Так что, наверное, это будет наилучшим вариантом развития событий. Я конечно несколько ошибался, но в тот момент, это был наилучший выход из положения. И потому я пошел «сдаваться».

Вообще говоря, местная армия, или точнее, как здесь было принято говорить «национальное служба», очень сильно отличалась от всего, что я когда-то слышал об армии и ее порядках. Даже в прошлой жизни, приходящие со службы дембеля рассказывали о ней такие гадости, что возникало большое сомнение в том, что Советская Армия, вообще хоть на что-то способна, кроме пьянки и пускания пыли в глаза. Вечно пьяные офицеры, готовые растащить все на свете прапорщики, и солдаты, которых призывают на два года, а после не знают, чем их занять все это время. И в итоге, начинается бесконечная муштра на плацу, наведение порядка, который, как и ремонт, легко начать и невозможно закончить. Изредка, скорее для проформы, и чтобы показать хоть какую-то деятельность солдатики выезжают на стрельбище, чтобы выпустить по три или пять пуль в появляющуюся мишень. Причем выпустить их нужно именно очередью. Попал, не попал, не столь важно, главное показать, что солдат научился нажимать на спусковой крючок, и направлять автомат в нужную сторону. При этом большинстве прапорщиков, да и некоторые офицеры, называют спусковой крючок — курком, и очень удивляются, когда их поправляют. Причем их удивление, обычно заканчивается объявлением нескольких нарядов вне очереди. Самое же интересное состоит в том, что никто не представляет, что означает это выражение.

Один мой знакомый дембель, как-то подсчитал, что за всю свою службу он получил больше восьмидесяти нарядов, которые совершенно не отразились на его службе. Другими словами, все эти наряды пустой звук, или можно сказать завуалированный мат. То есть командир тебя этак культурно обматерил, и все остались довольны. Командир, что как бы наказал тебя, солдатик, как бы, получил устное предупреждение, которое ничем не грозит, и можно спокойно продолжать начатое дело. Кстати мат, из уст офицеров и прапорщиков, это нормальное явление, скажу больше. Кроме рассказов дембелей, лично слышал, благо неподалеку от дома находится Пограничная Застава, и отголоски муштры, слышны во всем поселке. Мне даже кажется, что мат в обязательном порядке изучают в военных училищах, и он идет отдельным предметом, по которому будущие офицеры сдают выпускные экзамены. Такого виртуозного владения русским матом, как из уст капитана Болдырева, я больше не слышал нигде. Что интересно те же зэка из уголовников, старались придерживаться нормальной речи, а если и кто-то срывался на ругань, и уж тем более на мат в их среде, чаще всего после держал ответ за свои слова.

Здесь в Панаме, разумеется тоже не обошлось без муштры, где мне и еще двум десяткам «добровольцев». Оказывается, если у тебя не слишком тяжелая статья, то срок наказания, можно отбыть служа в местной армии, правда вдвое больше времени, чем определил суд, но в любом случае, это не тюрьма. Да и платят здесь довольно приличные суммы. А учитывая то, что на воле, попробуй еще найди место, где тебе дадут десять-пятнадцать долларов в неделю, то можно сказать я нашел для себя очень даже неплохое занятие. Правда именно это денежное содержание было обещано мне, после того, как я смогу подтвердить свои профессиональные навыки, а пока, первый месяц, так сказать — курс молодого бойца, получаю всего пятую часть, то есть три доллара в неделю, как впрочем и все мои сослуживцы.

Но с другой стороны, нас неплохо кормят, раз в неделю, обязательный выходной день, во время которого я имею право выйти за территорию части, и прогуляться по городу, и даже зайти в бар. Много мне конечно не нальют, но пятьдесят грамм виски, или скажем кружечку другую пива, совсем не возбраняется. Да и девчонки, встречающиеся у меня на пути, всегда бросают ослепительные улыбки в мою сторону. А вы, что хотели. Форма, надетая на мне, говорит хотя бы о том, что я вполне платежеспособен. Пусть не конкретно сейчас, все же три доллара в неделю не так уж и много, но ведь после того, как я займу постоянную должность денежное содержание тоже стремительно возрастет.

Обычный рядовой, без навыков и образования получает до восьми долларов в неделю. Сегодня этого хватает на то, чтобы содержать отдельную небольшую, разумеется съемную, квартирку и чувствовать себя вполне сносно. Не богач, но и не нищий. Средняя зарплата по стране для неквалифицированного рабочего, составляет порядка двадцати пяти долларов в месяц. Местные девчата все это понимают гораздо лучше любого ополченца, и потому готовы броситься на шею, по первому зову. Хотя бы на ночь, но очень надеясь, на всю оставшуюся жизнь.

Контракт, предложенный мне, был рассчитан на год, как для рядового, или на два как технического специалиста. Разумеется, можно было обойтись и минимумом, но почему бы не подтвердить свои навыки, и не получить отметку об этом в «удостоверении военнослужащего» — заменяющим здесь военный билет. Армия, во всяком случае здесь, всегда строго относилась к профессиональным навыкам, и подобная отметка в удостоверении, как меня просветили котируется при приеме на любое гражданское предприятие. Кроме того, мне обещали сделать запрос в Техническую Школу города Леона, где я проходил обучение, с просьбой подтвердить это соответствующими бумагами.

С одной стороны, я как бы воевал на стороне Республиканцев, и считаюсь мятежником, по отношению к диктатуре генерала Франко, с другой, меня заверили, что это не имеет никакого значения. Запрос будет проходит на достаточно высоком уровне, и потому никак меня не коснется. Да и нет между нашими странами договора об экстрадиции. К тому же это косвенно подтвердит и мое имя, потому как пока, запись в удостоверении сделана с моих слов.

В общем жизнь налаживалась и мне это нравилось. Сразу же по окончании начальной подготовки, нас распределили кого-куда. Меня отправили на какой-то аэродром, на самой границе с Коста-Рикой. Как говорили местные, — Коста-Рика — это страна, в которой ничего не происходит. Вот совершенно ничего. Пукнет в баре какой-нибудь старикан, и это будут обсуждать годами. Уж и старика давно схоронили, а до сих пор его конфуз обсуждается, порой доходит до того, что что если годы считают от рождества, то местные события, от того конфуза.

— А помнишь года два назад…

— Врешь ты все, это и было то сразу после того случая с Альфонсо в придорожном кафе.

— Это ты врешь, Альфонсо к тому времени уже месяц как отошел в мир иной, царствие ему небесное….

Соответственно и граница была чисто условной, порой происходило так, что крестьянин начиная вспахивать свой надел в Коста-Рико, завершал его в Панаме, а после разворачивался и следующий ряд заканчивал уже в своей стране. И всем было на это наплевать.

Пара самолетов, что находились на местном аэродроме, скорее напоминали собой даже не У-2 или Испано-Сюизу, а скорее Райт Флайер с древним двигателем и толкающим винтом, расположенным позади пилота. Ни о какой кабине для пилота не шло и речи. Потому как кроме неширокого сидения, педалями под ним, и стойки со штурвалом и велосипедной цепью идущей от него, для управления аэропланом, ничего другого не имелось. Как такое чудо еще и летало, было совершенно непонятно. Но тем не менее он исправно где-то раз в неделю поднимался в воздух и из Пуэрто де Вьехо, добирался до Сьерро Пунто пролетая семьдесят километров, примерно за два часа и доставляя туда почту, и возвращаясь обратно с почтовым мешком и пакетом с распоряжениями штаба.

Второй самолет когда-то считался истребителем палубного базирования. Это был одноместный биплан Curtiss BF 2C-1 «Goshawk» 1926 года выпуска. Судя по дате полетал он немало, правда сейчас он поднимался в воздух довольно редко, если только в штабе раздавался звонок, и кто-то требовал осмотреть какой-то квадрат, находящийся на границе. Но учитывая, что это была граница с Коста-Рикой, а там никогда ничего не происходило, пилот поднимался в воздух, минут сорок крутился в воздухе, и возвращался обратно. Моей обязанностью, была поддержка работоспособности этих двух летающих «монстров». Большую часть своего времени я проводил с удочкой или просто валяясь на песчаном берегу протекающей мимо аэродрома реки Сиксаола, наслаждаясь бездельем, и тем, что получаю за этот тяжкий труд целых десять долларов в неделю, которые совершенно некуда было тратить. Ну разве что выпить стаканчик бренди вечерком в баре и купить коробку сигар. Я вновь подсел на сигары. Правда это уже была местная «корона» но по сути, ничем не отличающаяся от испанской «Vega Fina», хотя учитывая, что я уже и позабыл даже ее аромат… Впрочем меня все устраивало, ровно до того дня, как на взлетно-посадочную полосу нашего богом забытого аэродрома не приземлился личный самолет генерала Уолтера Шорта.