Изверг

6. Продолжи писать

Не знаю, как так получилось, что Кириллу все таки удалось вывести меня на эмоции одной фразой. Спустя очень долгое время я сорвалась, выплеснула все наружу, показав тем самым, что не способна держать свои эмоции при себе. У меня нет самообладания в моменты стресса. Нет выдержки в ситуациях, затрагиваемых мнения обо мне. И это очень надоедает со временем.

Как удастся вытерпеть ещё целый год, я не понимаю.

— Тамара! — меня окрикнули в коридоре, наверно, Королева. Снова решила к чему-нибудь меня привлечь.

Я обернулась и именно ее и увидела.

— Мы собираем подписи на благотворительность, не хочешь поучаствовать? — сказала она, переворачивая листы бумаги с разным содержанием.

— Что от меня требуется? — я попыталась быть вежливой, даже улыбнулась ей кривой улыбкой. Такой непривычной сейчас.

— Нужно подписать вот тут, — она показала на строчку где-то посередине листа. — И, когда я скажу, приходиться, если сможешь, и помогать кормить котят на улице, убирать мусор, помогать бабушкам, ветеранам.

— Хорошо, — я подписала, оказавшись всего лишь четвертой в списке.

— Спасибо огромное, — радостно пролепетала Королева. И уже через несколько минут будет строить главные сплетни, а то я ее не знаю. А может и правда не знаю, люди способны… Нет, не способны.

Королева вприпрыжку пошла дальше собирать подписи, а меня аж передёрнуло от этой подозрительности. Со временем я перестаю верить в людей, не говоря о доверии.

«Которому я перестал доверять» — с таких слов начался мой день. И теперь все остальное от него время я должна была думать над этими словами. Что бы они значили?

Которому я перестал доверять. И да. Он есть. И вряд ли он вообще знает, насколько сильно.

И ты не отгадала книгу. Я специально не скажу, что эта за книга, чтобы ты побольше читала.

Надеюсь, наши родители не крутят шашки между собой. А то вдруг, потом будет друг у друга в комнате находить письма друг друга… (Тут должен быть смеющийся смайлик) Ты когда-нибудь хотела бы уехать отсюда? Я бы с радостью. Тут так скучно, все однотипное, каждый день одна и та же картина. По-сути, мне уже надоело это все, но по-другому поступать я просто не могу. Мне кажется, мои ответы становятся всё пессимистичнее. Скоро выходные. Что собираешься делать? Я, например, проведу весь день дома. Не хочется мотаться где-то, возиться с кем-то и гулять тоже не хочется…

Я закрыла на несколько секунд назад, облокотившись затылком о стенку рядом с полками книг. «Как же я тебя понимаю» — была первая мысль, пришедшая в голову.

Куда ж ещё больше?

Я тоже надеюсь, что они не крутят между собой. Иначе будет… даже не знаю, что будет дальше. У меня та же ситуация — однотипный день, все повторяется, и я каждое утро, просыпаясь, надеюсь, что хоть что-то изменится. Что яркие краски наконец выльются на серый однотонный лист бумаги. Только, когда каждый раз просыпаешься, и ничего не происходит — всё больше понимаешь, насколько тупо это — надеяться. Ну, это уже потом озарение приходит. Даже в начале я написала «Надеюсь». Так хочется употреблять это слово не так часто.

Тогда можно я напишу цитату? «Один из двоих всегда бросает другого. Весь вопрос в том, кто кого опередит.»

Почему именно эта застряла у меня в голове? Почему бы не выбрать, например, цитату из «Три товарища» или «Ревизор»? Которые, наоборот, поднимут настроение. Нет же, мне нужно ещё депрессивнее, ещё грустнее. Потому что в моей жизнь именно так и есть. Депрессивно, грустно, пессимистично.

Я шла по коридору, когда увидела, что почти все листья упали с деревьев. Остались только голые стволы. Осень делает свое дело, несмотря на начало сентября. Я даже запуталась, какое сегодня число. Может быть пятое, а может быть десятое. Солнце спряталось за облака, из-за все казалось ещё серее. Хмурая погода наводила тоску, хотелось завернуться в одеяло и уснуть часов на десять. В кровати ты словно в крепости, куда никто не доберётся, никто не обидит, и тебе будет спокойнее знать, что ты в безопасности.

Но одеяло осталось дома, а я сейчас в школе.

— Почему бы не начать общаться с девочками из твоего класса? — я резко обернулась на знакомый голос, испугавшись вторжения в беседу во время моего рассуждения между собой.

— Могу задать тебе тот же вопрос, Таня, — ответила я, закинув подпорченный рюкзак на плечо, двинувшись в нужную сторону.

— Ответь сначала ты, я первая спросила, — запротестовала Таня, когда я не ответила на её вопрос. Который повторялся в разных формулировках уже не раз.

— Я дружила, но не сложилось.

— Почему? — вновь спросила она.

— Это уже второй вопрос, — я остановилась, посмотрев на свою новую подружку с высоты своего рода. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, я ощущала в коем-то роде ответственность за эту умненькую маленькую версию меня. Такую же упрямую. Такую же смелую. Похожую внешне на меня.

— Хорошо, — она посмотрела в окно, — я тоже пробовала. Как видишь, не очень-то вышло, — она показала руками на себя и свой класс в конце коридора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— У тебя та же ситуация, — сказала я и потупила взгляд. Ощутилось острое чувство дежавю. Как ни странно, Таня не первый человек, похожий на меня.

— Почему у тебя не сложилось с твоими… одноклассницами? — переключилась она. Я вздохнула, продолжив идти.

— Потому что меня всегда недолюбливали, считали, я не достойна всего, что у меня есть. Пытались подпортить жизнь. И однажды им это удалось, — я посмотрела на опавшую листву на улице и школьный автобус, стоявший недалеко от забора. — Теперь мы с ними просто не дружим.

— Я не хотела, чтобы ты вспоминала это.

Я обернулась по привычке, дабы посмотреть по сторонам, и заметила вдалеке знакомую фигуру.

— Танюш, мне сейчас нужно срочно идти на урок, — я присела, чтобы стать с девочкой одного роста. — Давай на следующей перемене снова тут встретимся? Я обязательно тебе расскажу историю до конца, — быстро говорила я, поглядывая в сторону дверей школы. Фигура приближалась, будто специально заподозрив, что я тут.

— Хорошо, — это слово стало своего вида командой. Командой бежать. Снова. Я быстро продела руку во вторую лямку рюкзака и побежала по ступенькам наверх. Но по пути я не посмотрела вперед и столкнулась с Праскофьей Ивановной — учительницей русского и литературы у класса Кирилла, который уже наступал мне на пятки.

— Извините, пожалуйста, — боковым зрением я уже видела знакомую толстовку в лестничном пролете.

— Куда вся молодежь торопится? — пробормотала учительница, когда я отошла её сбоку, ускорившись, из-за того, что она меня задержала.

Я побежала, не оборачиваясь, в конец коридора на втором этаже. Дверь одного из классов была открыта, и я забежала за нее, в надежде остаться незамеченной. Дышать было тяжело из-за бега, поэтому я вдыхала и выдыхала глубоко воздух, чтобы успокоить ещё и сердцебиение.

— Тамара! — громко сказал Кирилл, и его голос эхом отразился от стен. Я зажала рот рукой, чтобы не дышать слишком громко.

И как только послышался резкий звук закрывающейся двери, моё сердце ушло в пятки, резко оставив холод в месте, где было ещё несколько миллисекунд назад.

— Я знаю, ты тут! — вновь послышался громкий голос Кирилла. Я посмотрела по сторонам в поисках идей по спасению своей задницы. Сейчас он найдет меня и предъявит за все то, что я ему наговорила вчера.

Закрылась ещё одна дверь. Осталось ещё две, включая ту, за которой я стояла.

— Я могу дать тебе шанс спрятаться получше! — послышалось ещё громче совсем близко. — Я отвернусь, и ты можешь перепрятаться, пока я буду считать до пяти!

Вновь родилась надежда и тут же умерла. Максимум, куда я могла перепрятаться — был кабинет, за дверью которого я стояла сейчас. И только если он точно отвернется. Потоптавшись на месте, я собрала уже оставшуюся смелость в кулак и посмотрела в замочную скважину. Кирилл и правда отвернулся.

— Один! — я никак не решалась сделать несколько шагов и забежать в класс.

— Два! — Тамара, у тебя есть всего лишь пять секунд, потом времени не будет.

— Три! — я дёрнулась с места и забежала в кабинет.

— Четыре! — увидев в углу шкаф, ринулась к нему, спрятавшись между ним и стенкой в углу.

— Пять! Я иду искать! — сказал Кирилл, уже войдя в класс. Я не могла видеть, где именно он сейчас находится, поэтому зажмурилась, не переставая только слышать. Шаги приближались к окну.

— Бедная Тамара. А ты не хочешь объяснить мне, что ты делаешь в моих воспоминаниях после школы вчера? — он развернулся, встав спиной в окнам, это было понятно по направлению голоса. Я закусила губу, сдерживая крик отчаяния. Внутри все скрутилось в тугой узел, сложно было даже дышать.

— Либо ты снова что-то сделала? — Кирилл, видно, усмехнулся. Это ощущалось. Шаги все приближались. Я аккуратно выглянула из-за шкафа, но никого не увидела у окна и рядом. И быстро сорвалась с места к выходу. Только вот не рассчитала вероятность того, что Кирилл может стоять у двери, что и случалось — я просто столкнулась с ним, если так можно сказать, нос к носу.

— Не объяснишь мне? — улыбнулся он уголком губ, наклонив голову набок. Я споткнулась, отходя назад.

— Ты все не так понял, — начала оправдываться я.

— Я всегда все не так понимаю, — он закатил глаза, делая шаг по мне. Почему кабинет был пустой, я до сих пор не понимала. Где все ученики? Они помогли бы, отвлекли бы Извергающийся вулкан, залив его водой лжи.

— Вот именно! — внезапно сказала я, делая выводы из вчерашнего разговора, который, казалось, произошел в прошлой жизни.

— Так вразуми меня! Спроси, почему теперь я не доверяю людям?

— Потому что однажды поверил не тому, — подытожила я.

Кирилл отвел взгляд. Я посмотрела ему в глаза.

— И в этом только твоя вина, — твердо сказала я, решив, что пора наконец открыть ему глаза. Только продолжить это делать должен кто-то другой.

— Только не надо мне тут психологических приемов! — психанул он, развернувшись. И в этот же момент прозвенел звонок.

Я заметила одну закономерность. Стоит нам с Кириллом начать говорить — страх незаметно исчезает. Как бы мне не хотелось погружаться в воспоминания, мой мозг все равно спокойно реагирует на речь Кирилла. Хочешь успокоиться — поговори с кем-нибудь. Но только не с человеком, от которого хочешь успокоиться. Или я что-то не понимаю?

Урок физкультуры казался бесконечным. Мы все бегали и бегали. В моих лёгких уже раз двадцать открылось второе дыхание, и когда прозвучало заветное «Стоп», оно открылось в двадцать первый.

— Ты не хотела пройти в этом году на ГТО? — спросила меня Вика, когда мы обе остановились, шагая в одну линию.

Бегала я хорошо только за счёт опыта. Ещё два года назад и ста метров без сбитого дыхания не могла пробежать. Теперь мой образ жизни дал о себе знать, судя потому, что Вика это заметила.

— Боюсь, меня закидают тухлыми помидорами, просто из-за того, что я буду там присутствовать, не говоря о беге, — я упёрлась руками в колени, чтобы отдышаться. Неимоверно хотелось пить.

— Да что ты! — удивилась она.

— Скажи, тебя кто-то попросил побеседовать со мной или ты правда хочешь продолжать со мной общаться? — я поджала губы, посмотрев на Вику снизу вверх.

— Наверно, второй вариант, — она приложила палец к губам.

Раньше я думала, что люди меняются. Да, только в худшую сторону. Против течения эту лодку не повернуть. С Викой это и произошло — правильная девочка сменилась дерзкой стервой, которая даже в мыслях у меня не представлялась до этого момента. Удивительная вещь — время.

— А меня второй вариант не устраивает, — я встала в полный рост и пошла к скамье. Сев на нее, заметила, что Вика направляется сюда.

— Ну, Том, ну прости, — она села рядом. Я отвернулась от нее.

— Я не верю ни единому твоему слову.

— Ну так поверь, — она коснулась моего плеча.

— Да что ты говоришь! Простите, мисс убедительность, что не восприняла ваш совет всерьёз! — я разозлилась и встала со скамьи, направившись в сторону выхода. Только вот споткнулась и чуть не упала. Мальчишки засмеялись.

— Я предложила — ты отказалась.

Я всеми силами пыталась не повернуться и сказать что-нибудь оскорбительное в ее адрес. Только сейчас начала понимать, что многие выступают в роли провокатора, заводя разговор со мной. Я же охотно играю роль… вулкана, быстро позволяющего себе извергаться…

Я потупила взгляд, встав на месте. Что-то начало проявляться в сознании. Либо это были воспоминания, либо понятие, либо принятие…

В раздевалке никого не было, поэтому можно было посидеть в тишине, поразмышлять. Я вздохнула, оглядевшись по сторонам, и провела по волосам руками. Не то, чтобы я думала о поведении Вики, нет, скорее меня оно удивляло. Поражает ее способность подстраиваться к ситуации. Захочет — солжет всем про мою жизнь, захочет — попросит снова с ней дружить. А уж её советы про доверие. Господи, дай мне пережить это. Пережить ещё год с людьми без своего мнения, не имеющих личность. Индивидуальность, отличающую их от других.

Может быть, её совет по поводу ГТО был уместен именно сейчас. Это возможность отличиться хоть где-то. Вернее, показать всем свое отличие.

«Отличие уметь бегать от людей и проблем?» — посмеялся внутренний голос. Нет, конечно нет.

Я открыла свой шкафчик, чтобы переодеться в школьную форму, потому что потом все придут сюда после окончания урока и будут обсуждать все и всех, куда входила я. Поэтому оптимальным решением было переодеться сейчас.

И как только я закрыла дверчу шкафчика, послышались чьи-то шаги, а затем голоса. Закрыв дверь душа на замок, я прислонилась к стеклу, чтобы послушать, кого занесло в раздевалку посреди урока. Кроме меня конечно.

— И что мне делать? — сказал женский голос. Я поудобнее перехватила вещи в руке, готовые упасть и выдать меня.

— Не знаю, можешь напомнить какой-нибудь случай из жизни, чтобы она вновь стала общаться с тобой, — внутри все похолодело от осознания того, что это голос Кирилла. Он будто преследует меня.

— Таких случаев почти не было. Обычно она вытаскивала меня из всех передряг. Это я была неугомонной противоположностью спокойной Тамары, — я отошла от двери, услышав своё имя. И совпало ещё одно совпадение — с кем разговаривала Вика в уборной несколько дней назад. Значит, все произошедшее было не только ее инициативой.

— Сделай хоть что-нибудь! — приказал Кирилл. По тону голоса создавалось ощущение, что все это происходит уже несколько дней. Но не один и не два.

— Не кричи на меня! — возмутилась Вика, и я переминулась с ноги на ногу. Стоять подслушивать в очень неудобном положении — гениальное решение, Тамара.

— А ты не указывай мне, что делать, — едва различимо произнёс Кирилл, и я услышала, будто в замедленной съёмке, на кафельный пол в душе, смежном с раздевалке, падает мой телефон, завёрнутый в полотенце. Я закусываю губу, зажмуриваясь.

— Погоди, — тихо сказала Вика. И это последнее, что я слышала из их разговора.

— Черт, — выругалась я себе под нос.

Ручка двери дернулась, но та не поддалась. Я вжалась в стену напротив, боясь быть увиденной через мутное стекло двери. Если они вдвоем сейчас узнают, что я тут, то… боюсь даже подумать, что будет. Каждый раз звонок на урок спасал меня, но именно сейчас, видимо, не его момент. И пространство всей раздевалки начало давить, заставляя меня испытывать ужас. Ужасно осознавать, что сейчас я могу быть пойманной, и тогда уже все будет намного хуже, чем казалось мне до этого. Начинаю повторяться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Ручка дёрнулась ещё раз.

Я включила воду в душе, выкрутив кран до упора. Пусть думают, что кто-то просто что-то уронил, пока мылся. Лучше уж так. И, возможно, они уйдут.

— Кто здесь? — вдруг спросила Вика. Я испуганно посмотрела на дверь. Закрыта.

— Судя по всему, там просто кто-то в душе. Но если этот кто-то мог нас услышать, — Кирилл прервался на секунду, — то ты знаешь, что, — мне кажется, я услышала вздох.

— И только попробуй провалиться, — звук удара в дверцу шкафчика. Я выдохнула. Видимо, на сегодня неприятностей удалось избежать.

Я спокойно дождалась звонка на перемену и аккуратно открыла дверь душевой. Поняв, что в раздевалке никого нет, двинулась к выходу. Только вот как я не подумала о том, почему так никого до сих пор не было.

Вика стояла возле двери в раздевалку и не пропускала никого из девочек, недовольных всем этим происшествием. Я вышла в коридор и столкнулась с ней.

— Куда идёшь? — спросила она, преграждая мне путь.

— На урок.

— Что ты делала в раздевалке раньше звонка на перемену? — она прищурилась, улыбнувшись.

— Тебя это волнует? — я попыталась держать голос как можно увереннее.

— Представь себе, — она приблизилась.

— Ответ — переодевалась — тебя устроит? — факт того, что я только переоделась, заставлял меня быть уверенной в своих словах. Но решение не принять душ было убрано из расписания дел до звонка автоматически.

— Ты не догадываешься о том, что, когда врёшь, это очень заметно? Но не обычному человеку, — она улыбнулась своей непринужденной улыбкой, пропуская девочек наконец внутрь, отрезая тем самым мне путь спасения.

— Смысл мне врать? Что такого случилось, что тебе стало интересно, что я делала в раздевалке? — научите меня врать и не бояться последствий.

Вика жаждала ответов на свои вопросы, а ответить на мой не могла. В юбке в клетку, джинсовке и белой футболке, неважно, в какой обуви, она все равно выглядела глупо, не ответив на мой, такой простой, вопрос.

Я улыбнулась, почувствовав облегчение, и прошла мимо бывшей подруги. Теперь мы квиты.

— Мы квиты, — загадочно сказала я, когда Вика осталась в ступоре стоять сзади. Она посмотрела в мою сторону, но так же не могла ничего ответить. Видимо, на такой момент она не придумала лжи.

— Что-то ты какая-то радостная. Что случилось за эти два часа? — спросила Таня, когда я, улыбающаяся, пришла к ней на первый этаж в левую рекреацию.

— Мне нельзя быть радостной? — я посмотрела на девочку, махнув в воздухе волосами.

— Можно конечно. Просто это не совсем про тебя…

Я жаждала узнать толкование этой фразы.

— Ты имеешь в виду, мне не свойственно улыбаться или проявлять положительные эмоции? — я приподняла бровь, ожидая ответ.

— Ну… да… наверно, — она задумалась.

— А.

— Просто это первый раз, когда я вижу тебя улыбающейся перед общением со мной, — Таня улыбнулась.

И правда. Будто не я несколько минут назад послушала разговор, вероятно который будет обличен против меня, а я уверена в этом. И ожидание может погубить гораздо быстрее, чем неведение. Лучше уж ничего не знать, чем каждый раз проверять двери, перед тем, как войти.

— Я поквиталась с одним очень… — я подумала, усевшись на подоконник, — теперь неприятным мне человеком.

Таня последовала моему примеру.

— Сегодня суббота, — напомнила она.

— Уже знаю, — я посчитала и удивилась скоротечности событий. Прошла уже неделя с первого дня учебы.

— Чем займешься? — я посмотрела на Таню. — На выходных, — уточнила она.

— А, — я кивнула, — наверно, просто посижу дома, почитаю.

«Так не хочется никуда идти».

— Вон оно что.

У нас никак не вязался разговор, что было очень странно.

— Слушай, я вижу, ты хочешь о чем-то у меня спросить! — заключила я после минутного глядения на линолеум, который начинал рваться в углу.

— Хочу.

Таня никак не решалась на это, но очень хотела.

— Я подожду, — я покачала ногами в стороны. Дети из младших классов бегали по всей рекреации, и только Таня — ученица 3 «Б» сидела на подоконнике с девочкой из одиннадцатого класса, которую не знал никто из начальных классов. Она стала тенью. А может была ней и раньше.

— Почему ты тогда ушла? — она посмотрела на меня своими большими детскими зелёными глазами. — Точнее, убежала?

— Ох, Таня, — я вздохнула, вытерев об колени мокрые ладони, — тебе лучше этого не знать.

— Ты выглядишь такой смелой, а тут… просто сбежала.

Я удивилась её мыслям.

— От кого ты прячешься? — вдруг выдала она.

— Что? — я растерянно повернулась в ее сторону, не совсем понимая, к чему она клонила.

— От кого ты прячешься? — повторила Таня.

— Я? — я тыкнула пальцем себе в грудь. — Ни от кого.

Девочка с прищуром посмотрела на меня. Её следующие слова поразили меня:

— Кого ты боишься?

Я повернулась и посмотрела на лицо Тани. Казалось, я разговаривала не с маленькой девочкой, которая на восемь лет меня моложе, а с профессиональным психологом.

— Что ты такое говоришь! — я засмеялась, прочувствовав этот фальшивый смех даже в кончиках пальцев.

— Ясно.

Это весь ответ?

— Понятно, почему ты строишь из себя смелую, — Таня улыбнулась.

— Что ты имеешь в виду?

— Я проверяла тебя, и ты не прошла проверку, — девочка спрыгнула с подоконника, попрыгав на месте.

— Зачем? — я смотрела на неё, максимально подняв левую бровь.

— Мой папа научил меня этому. И мне просто захотелось проверить, работает ли это, — Она положила локти на подоконник и наклонила голову, чтобы посмотреть на меня — сидящую в ступоре.

— У тебя хотя бы есть отец, — я глядела в пустоту перед собой, но, проморгавшись, взглянула на свою маленькую подругу. — И как ты именно поняла, что оно работает?

— Ты теряешь контроль над своими эмоциями. Язык тела, голос, интонация, жесты, вгляд — все это выдает тебя, и никакое самообладание не поможет, — парировала девочка.

— Ты очень даже умная, — утвердила я.

— Да, но толку от этого, если ты все равно не скажешь мне, кого боишься, — вздохнула она.

— Ты права.

Возможно, никакой тусовки в честь нового учебного года и не будет. Но вот если все таки да, то какова вероятность того, что я захочу туда пойти. Она равна трем процентам к девяносто семи. Думаю, объяснять, что к чему, не нужно.

— Как считаешь, они будут что-нибудь устраивать? — спросила я у Демьяна, наклонившись к его уху. Он записал термин в тетради и ответил:

— Думаю, да.

— А как считаешь, сколько человек там будет? — снова спросила я. В отличие от тетради Демьяна, у меня была записана только тема урока — «Закономерности изменчивости».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не знаю, я проведу весь день дома.

Я вспомнила слова в письме.

«Я, например, проведу весь день дома.»

— А.

— А ты как считаешь, стоит записывать дальше тему и то, что говорит учитель? — улыбнулся Демьян, глядя в мою тетрадь. Я нарисовала улыбку в углу страницы.

«Он заставляет тебя улыбаться» — сказал внутренний голос.

— Я не знаю, пригласят ли меня туда, — сказала я, взяв фломастер, — если да, то не знаю, идти или нет, — я начала раскрашивать отверстия, сделанные учениками в парте, в зелёный цвет. Демьян подсмотрел за моим занятием. Очевидно, его не устраивало то, что я не слушаю учителя — Светлана Алексеевна, шестидесятилетняя женщина, ворчливо объясняла нам тему, которую особо никто не понимал благодаря тому, что она очень много говорила умных слов, которые обычным среднестатистическим школьникам не были известны.

— Когда последний раз ты была на вечеринке? — Демьян попробовал это слово, новое для употребления. Для него было не свойственно ходить по домам и распивать пиво. И вообще ходить куда-то.

— Два года назад, может больше…

— У тебя все события и важные моменты в жизни обрываются два года назад. Может, стоит продолжить писать историю? — я сначала не поняла, причем тут история, но потом до меня дошел смысл его слов.

— Возобновить работу? — предположила я.

— Именно! — шепнул Демьян, забрав у меня фломастер, которым я агрессивно красила уже парту.

— Хм, — я задумалась, оглядев своё творение. Потом достала салфетки и стерла его. — Да. Ты прав. Нужно продолжить писать.

— Ты добилась от себя же решения, теперь можешь начать писать уже биологию? — посмеялся Демьян, положив фломастер мне в пенал.

— Думаю, да, — передразнила я его.

Логичным было то, что я привыкла к Демьяну. Потеряла интерес, понравился другой и ещё много синонимов. А может он был просто очередным отвлечением, которое со временем, как тому и дано, прошло. Возможно.

— Как думаешь… — начала снова я.

Демьян со свистом втянул воздух и поджал губы, когда я обвела текстовыделителем термин у него в тетради. У него был аккуратный почерк с ровными по ширине буквами. Одним словом — идеальный. Но не тот, обладатель которого пишет мне письма каждый день. Он мог изменять его. Но только если бы знал, кому пишет. А другая грань монета гласит о том, что это точно не он. Ведь он не слушает музыку даже на перемене. А тот, кто пишет мне, слушал. А может и нет. Замкнутый круг какой-то получается.

— Пожалуйста, пиши.

И я писала. Писала все оставшееся время после урока, изредка рисуя карандашом нотки на полях. А потом прозвенел звонок, и я опять вернулась в реальность. Серую, злую, ожидающую меня реальность. И только сейчас я заметила, что Вики на уроке не было. Странным было не заметить ее. Но почему-то мне это удалось. Именно после того, как она разговаривала в женской раздевалке с Кириллом, и он в конце их беседы, если ее можно таковой назвать, был не очень-то добр. И ещё дело в том, что их обоих не было видно всю перемену после физкультуры и урок биологии. Так как я спокойно в это время разговаривала с Таней.

— Чего стоишь в проходе? — я услышала голос у себя над головой. И поняла, что стояла у двери, мешая зайти ученикам. А вот обладатель голоса меня удивил — Кирилл был зол.

— Что? — переспросила я.

— Надо было слушать, — огрызнулся он.

Я насупилась, но мне пришлось отойти в сторону, освобождая проход.

— Мог быть и повежливее, необязательно психовать на меня, — пробурчала я себе под нос.

— Ты что-то сказала? — Кирилл повернулся, удостоив меня осаждающим взглядом.

— Надо было слушать, — я специально наигранно улыбнулась ему.

И с гордым видом вышла из класса.

Около кабинета истории скопилась куча людей из 11 «А». Они что-то очень подробно обсуждали. И, судя по всему, это были выходные. Я подошла к ним так, чтобы мне тоже было слышно, о чем они говорили.

— Во сколько всех собирать будем? — спросил Соколов. Обычно у него дома собирались все тусовки, так как каким-то удивительным образом его родители куда-то постоянно уезжали на выходные.

— Наверно в шесть, — предложил Мирвелов.

— А выпивка будет? — поднял тему Поляков.

— Конечно, — ответил Соколов.

— А сколько человек там будет? — спросила Королева.

— Думаю, пусть приходят все, кто знает.

Я подумала и решила, что все таки пора. Пора продолжить. Пора выйти из тени. И пора наконец перестать бояться.

И я решила, что пойду. Своим страхом и риском пойду и докажу, что Тамару не так легко забыть. Что меня нужно помнить. Что во мне есть не только то, о чем они услышали от других.

После всех уроков, дома, я выбирала, что надеть. Выбор стоял между джинсами и шортами. Будет вечер, поэтому может похолодать. Но сейчас ещё очень тепло, и оно может продолжаться весь вечер, или до того момента, пока я не уйду домой.

Однозначно, шорты и черная футболка и кеды на платформе. Из-за моего роста я выглядела бы как пятиклассница, если не красилась бы.

Было половино шестого. Я взяла маленький портфель с телефоном, зарядкой для телефона, наушниками и блокнотом с ручкой.

— Вроде все готово, — спросила я сама себя, посмотревшись в зеркало. Грустные голубые глаза никак не могли повеселеть. Я попыталась улыбнуться — тщетно. Таня права — я не из тех людей, кого привыкли видеть всегда улыбающимися. И даже я сама не привыкла.

Прибыв на место, я зашла в дом — двухэтажное сооружение в чёрно-белых тонах. Лестница на второй этаж была белоснежной, но барная стойка на первом идеально черной. Люди толпились, проходя внутрь. Что-то мне подсказывает, что тут не только одиннадцатые классы. Музыка гремела, давя на уши. Везде стояли стаканы с пивом. Девушки стояли рядом с парнями, смеясь ненатуральным смехом. На кресле в углу кто-то друг друга пожирал. И от этого было немного не по себе.

«Тамар, ты сама на это согласилась» — напомнила я себе.

— Ни фига себе, какие люди! — ко мне подошёл… Матвей? Я не видела его два года, а он тут. Совпадение ли?

«Продолжать писать»

— Привет, — я улыбнулась, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Давненько мы не виделись, Тамарочка! — радостно сказал он. Матвей очень повзрослел — плечи стали шире, подбородок отчётливее, черты лица обострились, а голос стал на тон ниже. А ещё, вероятно, он выпил столько, сколько даёт полную свободу действий, решений, слов.

— М-да, — хмыкнула я.

— Не хочешь сыграть с нами? — он показал рукой куда-то в сторону. Я заметила, как много человек сидели в кругу, играя в карты. В доме стоял полумрак, свет исходил только от неоновых светильников на стенах в виде надписей. Многие парни и девушки были без футболок. Это были карты на раздевание.

— Да мне как-то не очень… — начала я, но Матвей буквально потащил меня к кучке людей. Но самое страшное было то, что я не знала тут никого. Ни одного знакомого лица, кто мог бы помочь мне избежать этого опасного решения.

— Познакомьтесь, Тамара, — представил меня Матвей, усаживая рядом с каким-то светловолосым парнем, я отодвинулась, но с другой стороны был другой, который не очень-то охотно вообще посмотрел на меня. — Она моя давняя знакомая, — я устремила на Матвея гневный взгляд. Мы виделись от силы раза три в жизни.

— А сколько ей вообще лет? — спросил светловолосый парень, сидевший напротив меня. Он оценивающе оглядел меня, задержавшись вглядом на моей футболке с надписью «Attractive»(привлекательная).

— Она выглядит очень молодо, но не суть, — отмахнулся Матвей.

— А.

Девушки недовольно оглядывали меня, то и дело перешептываясь. Я вся сжалась, боясь посмотреть в чью-либо сторону. Парень справа от меня смотрел на мои волосы, длиной до поясница. А может, и не на волосы.

— Ну что ж, начнем, — произнёс светловолосый парень — тот, который сидел напротив меня.

Всем раздали по шесть карт. Колода состояла из пятидесяти четырех карт, что позволяло играть дольше, если в игре участвовало больше пяти человек. А нас тут было четырнадцать. И от этого числа стало не по себе.

Я посмотрела карты и попыталась не показывать своего волнения.

— У нас необычные карты. Если ты не можешь отбиться — тебе нужно ответить на любой вопрос ходящего на тебя. Не отвечаешь, снимаешь одну вещь, которую тоже выбирает он, — объяснил мне светловолосый, улыбнувшись. Хотя, это сложно было назвать улыбкой, скорее оскал, обращений в мою сторону, — но если не сможешь сделать и этого, то выпиваешь стакан.

— А что в стакане? — спросила я.

— Узнаешь.

Козырной картой была Пика, а мне достались две тройки Буби и Крести, Червовый король, Дама, двойка Крести и валет Буби.

— Меня зовут Стас, и я хожу первый, — и тут моё сердце пропустило один единственный удар. Удар страха. Такого, который под силу вызвать только Кириллу. Хотела продолжить — узнай новые грани, а фигурой может оказаться и шестигранник.

— У нас подкидной? — аккуратно задала вопрос я так, что мой голос звучал очень тихо. В отличие от обычной обстановки, тут накалялось все — реакции, эмоции, чувства, одним из которых был страх.

— А ты жаждешь поблажек? — улыбнулся Стас, не отрывая взгляда от своих карт.

— Да ладно тебе, Стас, не видишь, девочка боится не ответить на вопрос, — сказала девушка с черными волосами, положив руку на плечо Стасу.

— Ничего я не боюсь! — резко сказала я, не подумав. Мне удалось разглядеть у Стаса прямые волосы, иногда спадающие на лоб и светло-серые глаза — с такими приходилось встречаться, да только они были уже знакомыми, даже наверно обыденными, а тут совсем светлые, что казалось, радужка не была видна из-за почти белого цвета. И то, как их обладатель смотрел на меня ими — пугало ещё больше.

Стас сдул со лба волосы и сказал, снова улыбнувшись:

— Раз уж ты не боишься, не хочешь сменить положение и сделать так, чтобы я ходил на тебя? — выпалил он, показывая белоснежные зубы с острыми клыками.

— Я… ну… как бы, — начала бормотать я, испугавшись такого напора.

— Все понятно.

Я не смогла ничего ответить. Эта компания была намного хуже всех тех, кого я знала. А Стас умел застать врасплох и обнажить чужие страхи. Надеюсь, после этого дня мы с ним больше не увидимся.

Стас положил на пол короля Крести. Девушка, сидящая слева от него, прищурилась и положила ещё одного короля, только Пикового. Я немного напряглась, до меня оставалось много людей — человек пять, но возможность подкинуть была. Но, что будет, если я это сделаю? Не увидят ли они во мне соперника, внезапно потерявшего страх и показавшего зубы.

— Я беру, — сказал парень, одетый в серую толстовку. Я посмотрела на всех участников игры — никто не выражал абсолютно никаких эмоций — все будто играли в покер, на кону которого стояло большое состояние, а не в обычного подкидного дурака с добавочными правилами.

— Забери еще вот этого, — сказал Стас, эффектно кинув короля Буби — козырного.

— Раз Олег взял, значит пусть снимает свою толстовку для начала, — сказала девушка, сев по-турецки. Она была одета в топ ярко фиолетового цвета и обтягивающие легинсы черного цвета.

Парень по имени Олег снял толстовку, под которой оказалась футболка с обрезанными рукавами.

— Довольна? — он закатил глаза, собрав свои карты.

— Не совсем, но не суть.

Мы продолжили играть.

Девушка, сидевшая слева от Олега, кинула семёрку Пики светловолосому парню, нахмуренно глядевшему на всех. Он отбился Вальтом Пики.

— Кто-то хочет подкинуть? — спросил он, не поднимая головы. Все молчали, смотря в свои карты. — Стас? — он обратился к тому самому Стасу. Но тот лишь покачал головой, усевшись поудобнее.

— Бито.

Дальше на очереди была снова девушка, и она тоже отбилась легко, так как карты попались мелкие или я так думала…

Брюнет, ранее смотревший на мои волосы или на портфель с кроличьими ушами у меня за спиной, немного задумался, глядя на две девятки — Крести и Пика. Но позже просто положил… ещё одну девятку?

Я вздохнула так, чтобы никто не услышал, и застыла. Даже пальцами на ногах, что были в кедах, не шевелила. Волоски на шее встали дыбом.

— Я… — почесав затылок, начала я. — Я беру.

— Да, — я услышала радостный шепот девушки в фиолетовом топе.

— Что ж, для начала ты можешь… — начал брюнет, но его перебили.

— Дим, не можешь дать мне возможность попросить сделать её кое-что? — прочистив горло, сказал Стас.

И тут я поняла, что сейчас будет…

— Да без проблем, — спокойно сказал Дима после минутного молчания.

— Итак, Тамара, — Стас помедлил, — я предоставлю тебе щадящий выбор, — он покачал головой из стороны в сторону, — либо ты отвечаешь на мой вопрос, либо выпиваешь.

— Ты же сам сказал, что у нее не должно быть поблажек! — стукнула брюнетка его в плечо. Она хотела ещё что-то сказать, но Стас одним махом ладони приказал ей закрыть рот. Она надулась, но замолчала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я сидела и думала. Если я сейчас выпью, не случится ли чего-нибудь плохого, и не потеряю ли я рассудок, тем более от того, что не знаю, что в стакане.

— Хорошо.

— Что хорошо? — Стас не сводил с меня вгляда светлых глаз. Он упёрся локтями об пол и наклонился, как бы показывая, что весь во внимании.

— Я отвечу на твой вопрос.

Парень, сидевший в углу, присвистнул.

— Смело.

Я кивнула.

Все подождали минуты две, пока мы со Стасом соревновались в зрительном контакте.

— Что придает смысл твоей жизни? — Стас приподнял бровь, увидев на моём лице удивление.

— Что? — я переспросила и отвела взгляд.

— В чем смысл твоей жизни? — повторил он.

— Я… я не знаю, — я не могла ответить, так как первое… пока ничего не приходило в голову.

Единственное, за что ухватился мой мозг, была книжная переписка, длящаяся целую неделю. Но пока что сложно разобраться, имеет ли она хоть какой-то смысл в моей жизни. Очевидно, человек, который отвечает мне каждый день, да. Но меня, вероятно, быстрее сочтут за сумасшедшую, чем я все объясню.

— Это не ответ, пей, — сказал, нет, приказал Стас, прожигая меня вглядом. Я откачнулась в сторону, стукнувшись плечом с Димой?… вроде так, сидевшим рядом.

— Но… — начала тихо я.

— Ты не ответила на вопрос, пей, — он взял один из стаканом, стоявших на столе, и протянул мне — я неохотно взяла его и понюхала содержимое, пахло соком, но не алкоголем.

— Но, может быть…

— Выпей сейчас же! — крикнул Стас, разозлившись. Я испугалась и чуть не пролила все содержимое стакана себе на шорты и футболку.

Девушка в топе победно улыбнулась, глядя на меня исподлобья. Вся ее поза излучала уверенность, такую же, какая была у Стаса, который сейчас буравил меня вглядом, готовый сам залить мне этот «коктель с запахом лимонада» в рот.

— Ну, ладно… — сказала я, неуверенно глядя на пластиковый стаканчик. Аккуратно подняв его, я начала пить, и в этот момент Стас за долю секунды приблизился ко мне и поднял стакан так, что все содержимое быстро залилось мне в рот. Теперь было ясно, что это был алкоголь с отдушкой и чем-то ещё. Коктейль разлился жаром по всему горлу, оставляя неприятный для меня привкус. Я чуть не подавилась и из-за этого начала откашливаться.

— Она наверно ещё и Глинтвейн не пробовала, — посмеялась брюнетка, откинувшись назад. Стас отошел на своё место, а алкоголь сразу ударил мне в голову. Я пошатнулась, хоть и сидела.

— Если учитывать, ско́лько там водки, то да, — посмеялся Стас — и этот смех был схож с тем, что обычно называют злодейским. Он был доволен.

Я встала с места, снова качнувшись, и пошла прочь от этой компании. Мне нужно было хотя бы умыться, так как вся комната уже шла кругом, ноги подкашивались, а во всем помещении в миг стало очень душно.

— Куда это ты пошла? — недовольно спросила брюнетка.

— Летт, успокойся наконец, девочке нужно освежиться, — Стас заткнул ее. И я поняла, почему эта девушка напоминала мне кого-то — у Королевой и нее одинаковые имена. Но на самом деле намного больше общего, чем кажется.

Воздух сгущался, дышать становилось все сложнее, я спросила у первого попавшегося мне человека, где ванная, и побрела на второй этаж по указанному адресу.

Я зашла в ванную и сразу подошла к раковине. Увидев в зеркале растрёпанные волосы, сразу поняла, что такое продолжение истории никуда не годится. Умывшись холодной водой для прояснения рассудка, я присела прямо на пол у стены. Голова гудела, музыка отбивала ритм в пятках, а внутри всё так и напоминало о выпитом напитке. Я закрыла глаза, проведя по волосам руками, в надежде на то, что жужжание в голове побыстрее прошло.

И тут, как из под воды, услышала, как кто-то открывает дверь…

Не то, чтобы я хотела, чтобы кто-то увидел меня в таком виде, а, что этот кто-то может этим воспользоваться. Я аккуратно встала, все ещё не открывая глаз.

— А ты что думала? — услышала я голос и распахнула глаза. Прямо передо мной стоял Стас, вытирая руки полотенцем. Когда он успел их помыть?

— Что ты тут делаешь? — тихо спросила я, откидывая голову назад, чтобы облокотиться на стену.

— Я, дорогая моя Тамарочка, пытаюсь сказать тебе, что тут делать нечего, — я пропустила момент, когда он приблизился ко мне и…

Кирилл не хотел идти на эту вечеринку, уж больно плохой показалась ему эта идея. Вся эта музыка, выпивка, гнилые люди, находящиеся тут, бесили его как никто другой, заставляя ещё больше возненавидеть все тусовки в мире.

— Какие люди у нас тут! — он увидел Матвея и сжал кулаки в карманах. Слишком рано освежились воспоминания, из-за чего Кир во всех подробностях помнил, какую роль Матвей сыграл два года назад.

— Я вижу, ты уже готовый, — с отвращением Кир посмотрел на Матвея, который выпил уже достаточно для обычного человека.

— Старина, давно тебя не видел! — сказал Матвей, закинув руку на плечо Киру. Тот убрал ее, одарив парня предупреждающим вглядом.

— Знаешь, я готов на больше, чем давно не видеться, — проговорил Кир.

Он увидел компанию людей, играющих в карты, и подошёл поближе, чтобы посмотреть. Кир заметил в углу одно свободное место, но не придал этому особого значения, а просто уселся рядом.

— Не желаешь сыграть? — предложил друг Матвея — Стас, правда он даже не знал его фамилии. Стас эффектно держал одну карту между пальцев и лёгким движением руки кинул ее в воздух, после чего она приземлилась рядом с Кириллом. Бубновая Дама.

Кир покачал головой и сказал:

— Откажусь.

— Тогда я вынужден покинуть вас на некоторое время, — Стас встал и уверенно пошёл в сторону лестницы на второй этаж, и только сейчас Кир понял, чей это портфель. Выругавшись себе под нос, он попытался уйти, следуя за Стасом, но…

— Мы тебя никуда не отпускали, — сказала эффектно одетая брюнетка, придавив его плечи, чтобы он заново опустился на пол. — Мы ведь просто хотим один разок сыграть, — брюнетка улыбнулась, проведя по его волосам, отчего Кир вздрогнул.

Кир злобно посмотрел на брюнетку и сказал:

— Почему это я должен вас всех слушать? — он пожал губы, глядев брюнетке в лицо — в отличие от его, её не выражало ни одной эмоции, хотя на фоне и играла радостная песня неизвестного исполнителя.

— Потому что мы все, — она обвела взглядом всех играющих, — намного умнее вас.

Её самоуверенность чрезмерно раздражала. Кир скептически относился к людям, более уверенным, чем он сам.

— И в чем же вы умнее?

— Да в том, — она наклонилась к нему, — что пока ты тут с нами пытаешься доказать самому себе, что не такой смелый и отважный, каким кажешься — Стас уже разбирается с другими делами, — брюнетка помедлила, — которые, кстати, могут иметь для тебя большое значение.

— Чего? — Кир поднялся с места, взглянув сверху вниз на девушку. Кулаки сами собой начали чесаться, готовые встретиться либо со стенкой, либо с лицом это самоуверенной стервы, даже несмотря на то, что она девушка.

— Ничего! — она прищурилась. Вокруг громыхала музыка, отчего слышимость была не из лучших. — Думать надо! Соображай! Кого ты знаешь, кто может тут оказаться с малой вероятностью?

Все сидящие в кругу спокойно наблюдали за происходящим, и ни у кого не было и в мыслях вмешаться. Все знали Летт, и она уж точно могла разобраться с каким-то новоиспеченным парнем.

— Тут должны быть почти все ребята из одиннадцатых классов… — Кир сам не заметил, как выдал это и додумал.

— Нет.

Девушка закивала, довольно улыбнувшись.

— Нет, не может быть, — он опустил глаза, попытавшись не верить в это.

— Ещё как может, — она отошла на шаг, наконец давая Кириллу шанс.

Он сразу кинулся пробиваться сквозь толпу, скопившуюся возле лестницы. Сердце замирало от одной мысли, что́ может случиться. Или что уже случилось, учитывая, на что был способен Стас. Гуманности в нем было столько, сколько… нет, в нем ее вовсе не было. Ему невозможно было констатировать какие-либо правила, они для него, словно пыль на полке — она есть, но стоит дунуть — и ее уже нет.

Люди, как на зло, столпились прямо на лестнице, вследствие чего Кирилл потерял драгоценные несколько минут, проходя и обходя всех.

Его мозг создавал ужасные исходы событий, что уже, возможно, произошли. И Кир с каждой секундой все больше верил в это, хотя это было, по сути, бессмысленно.

— Тамара! — для него так непривычно было произносить это имя в другом контексте, отчего он остановился и обдумал несколько секунд, но потом, выругав себя за легкомыслие, побежал быстрее.

— Извините, вы не видели тут девушку? — спросил он у первой попавшейся девушки. — Светлые волосы где-то до поясницы и она вот такого роста? — Кир показал себе рукой по плечо.

— Вроде бы да, — вполне трезво ответила девушка, потому он сразу мысленно выдохнул, — она, кажется, пошла туда, — она показала в сторону комнат в правом крыле второго этажа.

Не поблагодарив ее — Кир даже не вспомнил про это — он сразу побежал открывать все двери по порядку. Но ни за одной из них не было ее.

— Господи, — тихо сказал он.

И только последняя дверь — в ванную — была закрыта, и вероятно, именно за ней была она…

— Тамара! — Кир постучал ладонью по двери. — Тамара, ты там? — он уже потерял контроль над своими эмоциями, прециозно настроившись спасти… Кир даже не мог подобрать слово, характеризующее этого человека.

— Стас! — он надеялся быть услышанным. — Я знаю, ты там с ней! И если ты сейчас же ее не отпустишь, то, поверь, тебе же хуже будет! — весь контроль слетел с катушек, предохранители сорваны. Теперь наружу вырвался тот Кирилл Ворошилов, что был надёжно спрятан ото всех такое длительное время.

И тут щелкает замок, и выходит она. Кир не сразу узнал Тамару, до того измученно выглядела она сейчас. Он сразу заметил кривую осанку и синяки под глазами, которых раньше не видел. А, возможно, не хотел видеть.

— Что ты с ней сделал? — громко спросил Кир, посмотрев в сторону Стаса, моющего руки в раковине.

— Может ты сам у нее спросишь? — нахально ответил тот.

Кир снова повернулся к Тамаре, она лишь устало посмотрела на него и придержалась за дверь, сказав:

— Кирилл, — у нее очень сильно охрип голоса будто бы она кричала всю ночь, и то, как сейчас звучало его имя, очень злило Кира, — мне стало плохо, и Стас… — она сглотнула, — он помог мне дойти до ванной и дал таблетку, мне, правда, уже лучше, я просто… съела, наверно, что-то не то.

— Ты все слышал, Кирюша, — Стас улыбнулся, повернувшись. Кирилл за секунду преодолел расстояние между ними и ухватил его за грудки.

— Если ты ещё раз к ней приблизишься! — прошипел Кир, на что Стас лишь посмеялся.

— И что же ты сделаешь? — Стас нахмурил брови. — Побьешь меня? — он рассмеялся, откинув голову.

— Стойте! — вдруг послышался сиплый и тихий голос, вместо привычного четкого и громкого.

Они оба повернулись в ее сторону, забыв о дискуссии между собой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Кончайте ломать комедию. Что это за детский…

Кир заметил, как Тамара начинает терять сознание, и, отпустив этого подонка, которому так и хотелось ударить в довольную физиономию, бросился к девушке. Поймав на лету, он поднял ее на руки и понес прочь отсюда, в конце заметив довольную ухмылку Стаса.

В его душе сейчас кипела злость, ещё более жгучая, чем была до этого. Он боялся за этого человека, которому причинил столько боли и только сейчас это понял. Она — стала тенью. А он — ее Извергающимся вулканом, который превалировал над ее эмоциями, вследствие чего, пожалел дважды.

— Куда ты меня несешь? — спросила Тамара как в бреду.

— Тихо, тихо, все будет хорошо, теперь все будет хорошо, — прошептал он успокаивающе.

— Там мой рюкзак… — тихо напомнила она, — внизу, где…

— Точно.

Он аккуратно уложил девушку на заднее сиденье машины, и повелел таксисту ждать, пока он не вернется. Возможно, сейчас он не слишком вежлив, но это только мешало бы. Эмоции взяли вверх и нескоро собирались уступать место здравому смыслу.

Кир сразу же побежал обратно в дом, сразу высматривая это ненавистный ему кружок людей, играющих в карты. Он вмиг заметил их и побежал забирать рюкзак Тамары, раз уж он так был важен для нее.

— Не так быстро, красавчик, — притормозила его та самая брюнетка. — Нельзя вот так брать и сбегать от меня, — она надула губы, накрашенные темно-фиолетовой помадой.

— Думаю, можно, — он попытался продвинуться и наконец схватить рюкзак, но она уперлась ему в грудь ладонью, сжав ткань футболки.

— Хотел легко отделаться? — она наступила каблуком Киру на ногу. Он не показал, насколько сильно она это сделала, только лишь втянул воздух через зубы.

— Слушай, что ты ко мне прицепилась? — Кир посмотрел на нее спокойным взглядом, давая понять, что она для него не преграда. — Я могу делать, что хочу и, где хочу.

— Но не на нашей территории.

— Она не… — он быстро ухватил лямку от рюкзака и завел его себе за спину. Брюнетка недовольно уставилась на него, — не ваша, — Кир отцепил ее руки от своей футболки и просто отошел назад, отчего она сама, непонятно как, тоже отшатнулась, но больше на преграде не стояла.

— Зачем тебе эта… даже не знаю, как ее назвать?

— Пора запомнить, что каждому можно найти замену, Виолетта, — хоть Королева была бесячей, эта стерва была ещё хуже. Намного хуже. — Даже тебе.

Кир спустился по перилам вниз и запрыгнул в машину на заднее сиденье, осторожно уложив голову уже спящей Тамары себе на колени.

— Господи, хоть бы и вправду все было хорошо, — шепнул он в кулак.

Ведь если с Тамарой что-то случится — он этого не переживет. Или же смысла жить уже не будет.