Как это было

Глава 11. В этой жизни все рядом

Ташкент встретил настоящим весенним теплом и буйной зеленью. Я наслаждалась встречей с родным городом и в этот раз его по-новому увидели мои девчонки.

— Как здесь все красиво, мама! — не уставала удивляться Оля.

А Настенька не была в восторге от цветов и прочего. Она обратила внимание на то, что для меня было привычным с детства!

Она была в восторге от раковины со смесителем в ванной комнате. Для нее это была настоящая диковинка. Включила кран — вода побежала, выключила — остановилась. Она удивлялась и радовалась, как человек впервые столкнувшийся с цивилизацией. Это был смех сквозь слезы…

Осенью, когда мы были в Ташкенте, ей не было еще и 2-х лет, и на подобное она не обращала внимания, а тут прошло 7 месяцев и к ней пришло осознание. Вот это удобство! Чудо просто!

В первый же вечер после дальней дороги я решила искупать ее, набрав полную ванну воды. Плеснув туда детской пенки и вспенив воду, я позвала ее. Она с осторожностью заглянула туда и спросила:

— А здесь точно нет акул?

— Точно! Я проверила!

До этого мой ребенок купался в ванночке только в младенчестве. А потом обычная русская баня. Что тоже само по себе хорошо!

Получается, что осознанная встреча с радостями цивилизации произошла у моей младшей дочери в 2,5 года. И было очень сложно прекратить купание и достать ребенка из воды. Пришлось пообещать ей, что принимать ванну она сможет хоть каждый день, когда захочет!

Когда мы приезжали на сессию, как правило вечером или на следующий день всегда приходил отец мужа с женой. Мамы муж лишился в 7 лет и потом отец долго не мог найти заботливую маму для трех его сыновей. Но, честно говоря, это было очень сложно. Женился, расходился, а потом, когда моему мужу было уже 17 лет, отец встретил достойную женщину, у которой тоже был сын, ровесник мужа. Так и стали они жить с четырьмя сыновьями, а потом родили еще себе дочку.

В этот раз они приехали на следующий день, только встреча оказалась очень тревожной. Отец оказывается с конца осени стал болеть. Он вместе со средним сыном и бригадой уехал летом в Краснодарский край. Поехали поработать и посмотреть возможность переезда. И что-то как-то ему не подошла вода или климат. В общем, воспалились почки, работать он уже не смог и вернулся в Ташкент лечиться.

Но видимо, болезнь быстро прогрессировала. Некогда цветущий сильный, уверенный в себе мужчина 57 лет за полгода превратился в ослабевшего человека. Но все-таки он нашел в себе силы приехать к нам.

Я, конечно, была поражена переменам и только спросила:

— Почему вы ничего не написали?

— А что писать? Это же просто почки! Я обязательно вылечусь.

— Нет, я не сомневаюсь! Но мы с Сашей ничего не знали, что вы болеете.

— Да, ничего страшного! — хорохорился он, — и вообще, я решил ехать к вам! Ты говорила, что хотите делать пристройку. Я помогу! Одному Сашке будет сложно поднять коробку! А я помогу.

Когда мы поженились с мужем, у нас со свекром отношения складывались сложно. Он считал женщин какими-то не очень умными существами, которые только тратят деньги и не могут их заработать и удержать. И еще много было нелицеприятных утверждений, с которыми мне было сложно согласиться. И мы частенько спорили.

А однажды произошел курьезный случай. Буквально в первый год супружеской жизни, мы с Сашей приехали к ним в гости и пока его супруга собирала на стол (от помощи отказалась) мы решили поиграть в шашки. Он даже засмеялся, когда муж предложил ему сыграть со мной партию.

— Ну ладно, давай сыграем! А плакать не будешь, если проиграешь?

Муж засмеялся, а я улыбнулась:

— Ну посмотрим, как будет.

Первую партию он проиграл и очень удивился:

— О! А ты оказывается умеешь играть, не только шашки передвигаешь!

— Вы удивитесь, я даже думать умею! — засмеялась я.

Второй раз он опять проиграл. Это его задело за живое! Он собрался и выиграл две партии подряд! Очень был рад.

— Ничья? — спросила я.

— Нет, давай до победы! — сказал он.

И проиграл. После этого он как-то озадачился и сказал моему мужу, чтобы тот был со мной осторожней.

Родственники мужа ко мне нормально относились, но все дружно считали, что мы не пара и скоро разбежимся. Меня это откровенно злило. То, что мы не пара, я поняла в первый год супружества. Но не привыкла останавливаться на пол пути, и вообще дала себе установку — не бог дал, сам выбрала, продолжай жить и работать над отношениями.

Когда уехали в такие сложные условия, все пророчили, что я сбегу в первый же год, но прогноз не сбылся. Когда родилась Настя, начались новые пророчества — что я брошу институт, останусь с родителями и бедный Саша останется в Чите один как ссыльный декабрист.

Но и эти предсказания не сбылись. Но да, они были правы. Мне было трудно и там, и с ним как с человеком, но мне хотелось доказать всем, что они ошибаются и у нас прекрасная семья.

Наконец отец в это поверил. Год назад, в мой очередной приезд, он как-то приехал к нам в гости один, и мы с ним наверное часа три проговорили. О детях, об отношении к жизни, о моральных принципах, о жизни в Чите и моей работе, о наших дальнейших планах про перестройку дома.

И он сказал, что я по-новому для него открылась. И его сыну очень повезло встретить такую девушку на пути.

— Но сможет ли он тебя удержать?

Его вывод был неожиданный, а вопрос удивил:

— А чего меня держать, я никуда не собираюсь от него. Во-всяком случае все трудности преодолеем вместе.

— Ты птица высокого полета. И ты многого достигнешь. Я это чувствую. Вот только поставишь детишек на ноги и посмотришь, что перед тобой откроются другие перспективы.

Мне было необычно это слышать. И так высоко я о себе не думала. Расстались мы с ним как близкие люди. И я пригласила его бывать у нас в гостях чаще.

И вот теперь я вижу, как в еще довольно молодом мужчине угасает жизнь. Но в этот момент я не думала о плохом. Я просто понимала, что лечение не будет быстрым.

Посидели они в этот раз не долго. Он порадовался, глядя на девчонок:

— Какие большие стали. Младшая — копия Сашка!

— Да, все так и говорят в клубе. Настя — вылитый папочка родимый!

Когда пошли их провожать и вышли в прихожую, он не смог нагнуться, чтобы завязать туфли. Оказывается он стал сильно отекать. Это лишало его подвижности. Жена сказала:

— Ну ничего, пойдешь с развязанными шнурками. Наверное, уж не упадешь. Я буду тебя под руку вести!

Я тут же присела и завязала ему шнурки. И затылком почувствовала его благодарность.

— Пожалуйста, поправляйтесь! Я завтра — в институт, узнаю расписание лекций и т. д. И обязательно к вам приеду. Поговорим еще.

Я не думала, что это конец. Медицина была развита. Его младший сын был фельдшером, мог и уколы делать, и капельницы. И обязательно должен поставить отца на ноги.

В институте был приятный сюрприз. Я показала куратору свою афишу дипломной работы. Рассказала по шагам как мы готовились к конкурсу. Какие задачи и цели ставила перед собой. А потом расписала в красках, как прошел конкурс. Это было очень вдохновенно! А потом дала ему документ — бланк института с оценками моей квалификационной комиссии из клуба. Он посмотрел на него и сказал:

— Я тоже должен был присутствовать на этой дипломной работе. Обычно мы к своим студентам выезжали. Но с этой политической чехардой мне никто бы не оплатил командировку в другое государство. Председатель комиссии я. Я ставлю тебе ПЯТЕРКУ! Ты ее заслужила! И знай, в этих коллективах всегда будет мышиная возня. Будь выше!

Это было неожиданно! Он высоко оценил мою работу. И даже если результат и не был безукоризненным, он увидел, что я все сделала правильно. Точно выстроила сценарий и весь план подготовки. Он увидел, что я смогу работать режиссером и для него это было ценно! Ведь это он меня учил!

А потом начались лекции и серьезная подготовка к главным экзаменам с большой комиссией. По билетам, с подготовкой в 20 минут, безо всяких шпор и первоисточников.

К свекру я попала только через десять дней после встречи. Я позвонила домой, а жена сказала, что он уехал умирать к младшему сыну на Юнус-Абад. (Это такой большой район в городе.)

— Что вы такое говорите?

— Я не знаю, что на него нашло. Но он решил ехать к вам в Читу. А куда ехать такому больному? Я не хотела его пускать. Поругались и он сказал, что поедет в свою квартиру. А там Вовка с женой. Нужен он им как собаке пятая нога. Неделю уже там. Лежит не встает. Меня видеть не хочет.

Она заплакала.

— Неужели все так плохо?

— Конечно, все плохо! Онкология. Это конец!

На следующий день после института я поехала к нему. Дверь открыла сноха и спросила негромко:

— Ты к отцу? Он не встает. Нашел место, где умирать.

Меня это так покоробило, что я тоже сказала негромко, боясь, что отец услышит:

— А что ты его хоронишь раньше времени! Мужик молодой! Встанет!

Когда я зашла к нему, то все поняла… Я улыбнулась, поцеловала его в щеку:

— Ну рассказывайте, как вы?

Он очень обрадовался мне и сказал:

— Мне лучше! Вовка мне уколы начал делать! Но из этих никто не верит что я встану! А я встану и поеду к вам!

— Вместе поедем! Вы выздоравливайте и набирайтесь сил! Дорога-то длинная! 5 суток это непросто!

— Ничего! Я сильный. Я все выдержу.

Мы немного поговорили про институт, потом я больше рассказывала про Сашу и детей. Приехал с работы сын его Володя, зашел к нам. Сказал, что пора делать укол, после которого отец немного вздремнет. Отец спросил, когда у меня экзамены. Я ответила, что сессия закончится в начале июня.

— Володя! Завтра же пойдешь покупать билеты на поезд! Как раз дней за 20! Съездишь на вокзал и выкупишь купе! Деньги есть!

Мы попрощались, в надежде на следующую встречу. Вечером мне позвонил Вова:

— Ирин, мне нужны документы твои. Чтобы я купил билеты.

— Володя, ты в своем уме? Отец не стоит на ногах. Что я буду с ним делать в поезде? А еще ребенок, которому трех лет нет.

— Так ты не хочешь, чтобы он к вам ехал?

— ХОЧУ! Только сначала надо поставить человека на ноги, а потом брать билеты. У меня время есть. Я сразу после экзаменов не уеду.

— А что я ему скажу?

— Ну скажи, что пока не смог достать билеты. Но обязательно купишь. А ты как медик скажи, надежда есть?

— Нет.

— Так он может ведь не доехать. И зачем ты тогда ведешь речь о билетах?

Мой вопрос остался без оответа. Просто решили сбагрить. Не нужен стал ни ему, ни тем более снохе. А жили в его квартире.

После встречи с отцом я уже была не уверена в благополучном исходе. Глаза уже не горели. Было ясно видно, как в нем угасала жизнь…

Буквально через два дня после этой встречи мне под утро приснился сон. Отец совершенно здоровый стоит на подножке поезда, который медленно движется. Он улыбается, машет мне рукой и кричит:

— Ирина!!! Я поехал к вам! Я — выздоровел!

Я проснулась… Стало так тоскливо на душе. Отец был такой как до болезни. И таким счастливым я его просто никогда не видела. Все время был в своих каких-то невеселых думках… В прихожей раздался звонок телефона. Я тут же соскочила и уже понимала, кто может звонить. Это была сноха:

— Ира! Свершилось! Отец умер! Ты можешь к нам приехать? Сейчас мы все разъедемся по инстанциям. А одного же покойника не оставляют. На полчасика всего. Потом мать приедет.

Я конечно, собралась и поехала.

Муж не смог прилететь. Я сразу сказала всем, что он не полетит. Не сможет. Но мне почему-то не поверили. Ему дали телеграмму, потом двоюродный брат заказал переговоры. Но тот категорически отказался ехать. Я знала мужа лучше, чем они.

Когда все осталось позади, то пришло осознание. Отца больше нет. Больше некому доказывать, что у нас образцовая семья. Казалось, что я зря жила эти годы… Особенно последние 5 лет… Ну почему он так рано ушел? Ведь столько могло быть еще хорошего…

Ночью я зашла в спальню и мне показалось, что отец сидит на кровати. Я вздрогнула и тут же включила свет. Кровать была пуста. Но вероятно, он был еще где-то рядом. Ведь до 40-ка дней душа бродит по земле и посещает тех, кто ему дорог.

Надо было жить дальше, никому ничего не доказывая. Просто жить, продолжать обустраивать свой быт и делать все, чтобы моей семье было по-домашнему тепло.

А дальше были экзамены, на которых мне удалось блеснуть своими знаниями. И два главных экзамена я сдала на пятерки. А потом пришел третий — «Самодеятельное художественное творчество». Экзамен принимала женщина-узбечка, которую мы видели впервые.

Была жеребьевка, и в число первых я не попала. Это меня особо не огорчило, но было какое-то странное предчувствие чего-то неприятного. Когда вышли первые ласточки, то на них лица не было. Один просто не сдал, другие серые и белые. Когда я пошла отвечать, то я поняла что случилось. В билете было три вопроса. Первый так себе, термины. А два остальных — народные праздники. И она, толком не слушая что отвечает студент, начинает задавать вопрос про национальные праздники Узбекистана. Особо не став слушать про русскую Масленицу, ее больше интересовал Курбан-хаит. Не было у меня такого вопроса. Я ей сказала об этом. Она ответила, что это дополнительный вопрос и если я не знаю на него ответ, то можно устроить встречу на следующий год. Это было неожиданно. Пришлось рассказывать.

Ей почему-то не очень понравилось. И поставила она мне как всем тройку! И вы не поверите — это было настоящим облегчением — всёёёёё! Отстрелялась!

И вот смотрю в свой оценочный лист в Дипломе, а там красуются оценки за экзамены: — отлично, удовлетворительно, отлично!!!

И почему-то смешно!

Я ведь его никому не показывала. Никому не нужен вкладыш, только Диплом! А все эти зачеты, экзамены, пятерки с тройками, удачи, разочарования и победы остались только в нашей памяти и на вкладыше…

На последний заключительный праздник нашей группы мы собрались во дворе нашего дома. У родителей была хорошая асфальтированная площадка за домом, виноградник и чуть в отдалении курятник. Но все было очень достойно.

Мы накрыли большой стол. Плов готовили тут же во дворе на костре в объемном казане. И на выпускной пригласили наших главных преподавателей и куратора.

Подошел момент первого тоста. Все за столом, с бокалами в руках. Все внимание на зав. кафедрой. Он встал. Большой, красивый, с густыми черными кудрями:

— Дорогие мои, ребята!

В этот момент очень громко закричал петух и перебил его. Все как-то опешили, но сделали вид, что ничего не произошло. И опять все внимание на куратора. Он чуть помолчал выжидающее. Но петух молчал. Тогда мужчина вновь поднял повыше руку с бокалом, улыбнулся и опять сказал:

— Ребята! Дорогие мои выпускники!

Петух вновь громко захлопал крыльями и закричал что есть мочи! Кто-то очень тихонько хмыкнул. Бахтиер Сайфуллаевич укоризненно посмотрел в сторону петуха. Мы все мужественно держались. А он пошел на третий заход:

— Дорогие выпускники!

Петух опять закричал и куратор не выдержал:

— Ну дай сказать, ну? Будь человеком!

Все хохотали до слез! И заливистей всех был смех, у нашего преподавателя сцен. речи Евгении Николаевны. Наша Евгеша — так мы ее с любовью называли.

Ему все-таки удалось сказать свою речь. Мне почему-то очень запомнилось, что среди прочих, он сказал такие слова: «Вы получили Дипломы, я вам дал в руки хлеб. А на масло вы заработаете сами!»

Слова запомнила, а смысл сначала не поняла. Но потом, с годами и работой, для меня открылась сермяжная правда. Тебе платят зарплату — это твой хлеб. Но чем больше ты проявляешь изобретательности в профессии, находишь свежие решения, берешься за дополнительную работу — это уже сверх программы. И оплата тоже будет сверх зарплаты. Вот ты и заработал на масло и на икру. Но никто кроме тебя этого не сделает. Все в твоих руках.

Институт окончен. Диплом получен. Больше нет учебы и поездок на сессию. Мне показалось, что впереди какая-то пустота. Так бывает когда из жизни уходит что-то важное. Но пустота, оставшаяся после плохого, заполняется сама собой. Пустоту же после чего-то хорошего можно заполнить, только отыскав что-то лучшее.