Как это было

Глава 12. Этот тревожный 1994 год

Диплом был получен и мне надо было возвращаться в Читу. А тем временем, в Ташкенте начался настоящий бум с отъездом русскоязычных. Первая волна была в 1989-90, потом желающих чуть поубавилось, но все равно отъезд не прекратился. А тут лето, период отпусков, да еще уезжающие в Россию на ПМЖ. Билеты в купе — просто не достать.

Я выписалась из Ташкента. Оборвала ниточку, связывающую меня с родным городом. Но память не удалишь, как ненужный файл. И до конца жизни в паспорте будет красоваться надпись — место рождения Узбекская ССР г. Ташкент, а в сердце будут жить воспоминания о городе детства и юности.

Моя мама изъявила желание сопроводить нас с девчонками в Читу. С одной стороны помочь присмотреть за девочками и вещами в поезде, с другой — ей очень хотелось проводить внучку в первый класс. Поприсутствовать при таком важном событии!

Это был настоящий выход из положения! Билеты удалось купить до Иркутска в плацкарт и только на июль.

И что это была за дорога! Едва прошли паспортный контроль у всех пограничников и таможенников, в вагоне стали появляться мешочники. В основном, женщины разного возраста с детьми и без них, киргизы и узбеки. Одеты они были не очень опрятно, в руках узелки. У кого-то маленькие, у кого-то большие.

Они заходили в отсек плацкарта и молча усаживались в ноги. Не спрашивая при этом разрешения, просто в наглую. Билетов ни у кого не было. Они договаривались с проводником и так ехали. Но едва появлялись контролеры, они бежали в другие вагоны, кто-то закрывался в туалете и долго не открывал его.

Ночью проснулась, смотрю мама лежит свернувшись калачиком, а у нее в ногах прилегла какая-то мадам. А мама молчит, скрючилась и не спит. Я тут же разбудила эту непрошеную гостью и ей пришлось освободить полку.

— Мам, ты почему молчала? Меня почему не разбудила?

— Да ты и так накрутилась за день, нанервничалась. Чего тебя будить? А этой девушке я сказала — она ноль внимания.

— Конечно, жалко их, бедные люди. Но тебя, мамочка, мне жальче. Вытягивай ноги и ложись удобнее.

В такой обстановке ехали почти до Рубцовска. С этой станции начиналась Россия-матушка… Беженцы исчезли и можно спокойно ехать, не опасаться за сохранность своих вещей. И вообще, в вагоне стало гораздо больше воздуха.

Что сделали со страной, откуда были эти беженцы? Никто не объяснял, а они по-русски не говорили. Но при Союзе, куда бы мы не ездили в поезде, такого безобразия не было. Мальчишки-хулиганы камни кидали в окна, когда ехали краем мимо кишлаков, это было. Но чтобы такоооое…

В Чите меня ждали перемены. В клубе я попросила директрису перевести меня на полставки на полгода. Пока ребенок адаптируется к школе и ее надо было встречать-провожать. Директриса словно была готова к такому разговору и сразу категорически отказалась. Под мужем худручки закачалось кресло и она решила пойти на ставку. Работать и получать зарплату по полной. Мне дали понять, что во мне не нуждаются. С получением диплома тоже поздравлять не стали. Но удивления у меня это не вызвало.

У мужа работа была достаточно стабильной и мы решили, что я могу заняться детьми.

Уволилась. Мама сначала огорчилась, ведь это было моим призванием, но потом подумала, что это к лучшему. Сама она 10 лет сидела дома, пока я не окончила школу. Мы конечно сами ходили и в обычную школу и музыкальную. Но было очень удобно, когда мы прибегали со школы, нас всегда ждала заботливая мама и горячий обед.

В августе мы с Олечкой пошли записываться в первый класс. Нас принимала завуч начальной школы. Оля умела читать, речь была правильная и ей сразу дали выучить стихотворение на торжественную линейку Первого сентября. Интересно, что не только Оля оставила после себя хорошее впечатление, но и я вызвала к себе горячий интерес. И мне предложили работу в школе.

— Нам очень нужен такой человек как вы! И ребенок будет на глазах и уведете домой ее когда хотите! И вам лишняя копейка не помешает!

Мне предложили работать педагогом-организатором. Нужно было вести воспитательную работу с детьми, организовывать конкурсы и праздники. Зам. директора по воспитательной работе там уже была. Но школа большая и она не могла справиться одна.

И от такого предложения я не смогла отказаться. Ведь это было моё! Пусть организация мероприятий только с детьми. Но главное — что я не буду зацикливаться на одних домашних делах и не потеряю квалификацию. Я рассматривала эту работу, как временную, пока мои дети не смогут самостоятельно приходить домой, открывать сложный замок, который муж приспособил на дверь. Ну и меня очень пугала печь.

Договорились, что я провожу свою маму в Ташкент и в начале сентября приду к ним устраиваться на работу.

Почти два месяца мы провели с мамой. И что это была за жизнь! Маме все нравилось. Она с удовольствием полола травку на огороде, читала с детьми книжечки по вечерам и я видела, что ей хорошо и уютно с нами. Должна сказать, что чем позитивнее человек относится ко всему, тем с ним и спокойнее, приятнее и светлее. И главное, что и ему все не кажется убогим, и нет отторжения, что все не так как дома. И еще я очень давно поняла, главное не ГДЕ ты находишься, а с КЕМ.

Мы с мужем ходили на китайку, купили всем обновы и самое главное — фотоаппарат полароид. Фотографии вылетали моментально после щелчка — цветные и красивые! Это было какое-то чудо техники! Благодаря ему, у нас много фото того счастливого времени.

Рассматривая любимые черты словно возвращаешься в то золотое время и порой кажется, что и не было этих тридцати лет. Можно позвонить маме — и услышать родной звонкий голос, который с годами оставался молодым…

Вот такой буйный у нас был огород. Выросла огромная капуста. Сорт назывался «Слава». Когда я осенью солила, то на целое ведро понадобилось только два вилка.

Мы опять ездили в лес. Особо ничего не собрали, но мама с таким удовольствием гуляла в лесу, что это казалось главным смыслом поездки. Ну и правда, грибы что ли главное? Главное — это впечатления!

Нам было очень хорошо вместе. Никаких претензий. Все мирно и с любовью. Мама как-то сказала:

— Мне так хорошо с вами, доченька. Так уютно! Девочки такие ласковые, воспитанные, с тобой душа в душу, и с Сашей все нормально. Вот так бы и жила и не уезжала…

— Оставайся!

— Ну а как же папа? Я же не могу его бросить. А он сюда не поедет. Да и как мы здесь все?

— Мы будем делать пристройку. Но я понимаю, какие хоромы бы мы не построили — воды все равно здесь нет! Мы узнавали, она здесь на 20 метрах. И вам не резон откидывать себя в прошлый век. Вам уже нужны нормальные человеческие условия.

Как бы это не было обидно, но я осознавала, что с регионом мы здорово ошиблись. Мама сказала:

— А может быть поедете в Тверь? Все-таки там, наверное, с цивилизацией получше. И папу бы я уговорила. И все бы рядышком там жили. И Виталик с семьей и мы все. Мариночка бы тоже поехала.

— Хорошо, я поговорю с Виталиком. Напишу ему. Посмотрим.

Нам было очень сложно расставаться. Мы понимали, что я уже не смогу приезжать надолго, потому что надо было устраивать здесь нормальный быт. Ведь муж без меня ничего не делал. Его абсолютно все устраивало. А я хотела сделать канализацию и приблизить бытовые условия к привычным. На это надо было время.

Первое сентября было очень праздничным. Оля стояла на торжественной линейке, вместе с пятью первоклашками, в ожидании чтения монтажа. Я смотрела на нее и видела себя на такой же линейке. Она в ожидании своей очереди, так же как и я много лет назад, потихонечку от волнения закручивала фартук. Это вызвало такое умиление, что на глаза навернулись слезы. А мама стояла и счастливо улыбалась. И сказала мне тихонько:

— Иринка, я смотрю на Олю, а вижу тебя. Ты тоже так закручивала фартук на выступлении.

А потом мы сфотографировали Олю в классе и погуляли в парке. Было очень красиво. В Чите уже вовсю была золотая осень. И мама радовалась каждому дереву, каждому листочку…

Мама уехала. Я сразу пошла оформляться на работу в школу. Дом был без мамы совершенно пустым и это было просто невыносимо. Я решила загрузить себя разными делами по самое не хочу.

У меня это прекрасно получилось. В школе завуч, с которым мы сидели в кабинете, меня очень хорошо приняла и сказала, что будем работать вместе. особо делить обязанности не будем. Она меня потихонечку введет в курс дела и я сама смогу уже предлагать что-то свое. А пока буду слушать ее.

В школах была большая проблема с идеологией. Старую преемственность поколений убрали — от октябрят до комсомольцев, а нового ничего пока не придумали. И если был стимул хорошо учиться, потому что тебя примут в пионеры — который, как известно, всем ребятам пример, то этот стимул исчез. И методов воздействия и рычагов управления вдруг не стало.

Самое главное, что учителя растерялись. Собирались городские совещания директоров и завучей по воспитательной работе, но ничего интересного никто не предлагал. Классным руководителям предписывалось продолжать выбирать актив класса, проводить на классных часах воспитательную работу. Но как правило, это сводилось к разбору успеваемости.

Нужно было что-то объединяющее всех. Каждая школа пыталась что-то организовать на свой манер, кто во что горазд. И единство, как раньше, отсутствовало. И наконец пришла директива — создать Республику юных Забайкальцев. Со своим уставом, который здорово перекликался с пионерским, только без галстуков и октябрятских значков.

Но все это получилось не сразу. Все привычное убрали с конца 1991 года и по сути три года было упущено.

Мой приход как раз совпал с этой директивой и я полностью окунулась в ее разработку.

Вместо комсомольской организации создали Совет Старшеклассников, куда вошли довольно активные ребята. Курировала этот Совет я. Молодежь меня хорошо восприняла. Дети всегда любят молодых преподавателей. А если еще и новых, то вообще все очень интересно.

Неожиданно в город прибыл дядя мужа — Сергей. Он так нигде не мог выбрать себе дом. Растерял по городам ребят из бригады и приехал вновь в Читу, потому что у него здесь была родня. Болтался по городу и столовался то у одних родственников, то у других. К нам тоже заходил два-три раза в неделю. Но ночевал у Корниловых.

Мне не особенно приятны были его приходы. Мы с Ольгой возвращались со школы, забирали Настю из сада, а он уже нас ждал под дверью. Мне надо было готовить ужин, а ему уже непременно хотелось пить чай с бутербродами. Я накрывала ему на стол. Он сидел чаевничал, а я готовила.

Потом приходил муж, ужинали все вместе и он разглогольствовал на разные темы. А мне надо было делать уроки с Олей и самой хотелось что-то подчитать для школы. Он словно не замечал, что такие частые приходы уже становились непряжными.

Он видел, что у нас достаточно уютно и даже удивился, что из того что было, мы сделали конфетку.

— А я как увидел, что Саша хочет купить этот дом, то сразу подумал, что ты здесь не сможешь!

— А почему не отговорили? Вы ведь старше, мудрее намного!

— А зачем? Пусть принимает решения сам! И сам за них расплачивается.

— Зря! Мы надеялись, что вы предостережете парней от опрометчивых поступков.

— Я им не нянька!

— Ну а как вы? Как ваши дочки?

— А что, мы так и не смогли уехать. Мучаются там все с бабаями в Ташкенте. Я бы здесь купил, но время надо искать. А жить негде.

— Вы же у брата своего, дяди Ильи.

— Да, живу пока, но надо съезжать …

Я понимала, что он намекал, чтобы пожить у нас. Но мне и так его приходы были в тягость. Ел он не мало. Никогда ничего с собой не приносил и уже из простого гостя превращался в нахлебника. И ладно бы я его просто кормила, надо было еще выслушивать его бесконечные бредни. А времени на это не было совсем.

Как-то вечером пришла троюродная сестра мужа. Она частенько занимала у меня деньги, потому что с мужем развелась, жила с сынишкой и не дотягивала до зарплаты. Она была родной племянницей дяди Сергея и решила поделиться:

— А тут к нам повадился дядька приходить раз в неделю. А ест-то он ого-го сколько! Не успеешь что-то купить, он тут как тут.

— Да, он у нас тоже бывает.

— Да он говорил, что как-то заходил, а ты мол, его даже чаем не напоила.

— Что??? Да он три раза в неделю у нас бывает! И чай пьет с колбаской, и ужинает.

— Ничего не знаю. Не напоила. И он очень злой на тебя. Но я ему не верю. Я ж тебя знаю.

Мне было так мерзко это услышать! Зачем врать? Чтобы его пожалели?

И через пару дней после разговора, дядя пришел к нам с вещами.

— Корниловы указали мне на дверь, поехал к племяннице, а та тоже сказала, что не может принять меня у себя. Я приехал к вам.

— У нас, конечно, тоже не самый лучший вариант. А вы надолго?

— Посмотрю. Может недели на две.

— А как же вы будете здесь, если мы вас даже чаем не поим? Дядя Сережа, почему вы так говорите про нас?

— Я? Когда? Это неправда.

Я ничего не ответила и ушла в спальню переодеться.

Муж остался с ним. И вдруг слышу, а там скандал. Он громко начал говорить, что оказывается он нас облагодетельствовал, открыл дорогу в Читу, и мы его должны принимать, как дорого гостя, а мы отказываем ему в крыше над головой и еще наговариваем на него. Муж что-то мычал в ответ, но его и не слышно было за тирадой гостя. Как бы мне это было неприятно, я вышла к ним:

— Дядя Сергей, я попросила бы вас не кричать. В нашем доме это непринято. Мы вас не выгоняем. Но и надолго оставить не можем.

— Да я обойдусь без вас всех! А вы вообще, за свою черную неблагодарность, слезами умоетесь!

И пошел к дверям. Потом остановился:

— Завтра уйду. Сегодня останусь.

Я накрыла на стол. Они с мужем поужинали, пошли покурили и он рано лег спать.

Мне было неспокойно. Он всю ночь что-то бормотал и ворочался. А у меня был дежурный сон. Я ему не доверяла.

Утром он позавтракал, взял вещи и ушел вместе с мужем. Тот на работу, а дядя не знаю куда.

Это было 9 ноября, мороз на улице был градусов 28. А на следующий день, мы с девчонками вернулись со школы и сада домой, и у меня просто раскалывалась голова. Все не выходили из ума слова этого дядьки. Не могла понять, чем я ему так насолила? Принимала как гостя, угощала, чем богаты. За что надо было меня оговаривать и еще угрожать?

Он вообще, раньше занимался каким-то криминалом. Конечно, он старалася это скрывать, но когда человек много болтает, то он обязательно говорит лишнее. И я от него ожидала любой подлости. Наверное, он чувствовал мое к себе отношение, несмотря на гостеприимные приемы.

Ближе к ночи мне как-то стало не хватать воздуха. Муж сильно натопил печь и я вышла на крылечко немного подышать. Сосед в это время тоже вышел. Он был слегка в подпитии и в очень хорошем настроении:

— Ну что, соседка! Пора солить капусту! Время пришло! Я вот сегодня два ведра уже насолил!

— Я, наверное, завтра.

— А шинковка у тебя есть?

— Нет. Я вручную буду резать.

— Ну ты что? Это же долго! С шинковкой-то просто!

Вот так, побеседовав на житейские темы, мы разошлись каждый в свой дом. А через 10 минут он вдруг пришел к нам. Выглядел он весьма живописно. На голове бандана, на поясе куртка Адидас привязана, усы в разлет, в руке большая шинковка:

— На соседка! Зима долгая! Все должны быть с капустой! И морковку нашинкуешь и капусту!

Я засмеялась:

— Спасибо, тебе, Серега за заботу! (его тоже звали Сергей)

— И ты это… извини меня, если че. Я порой бываю, че-нибудь ляпну. А ты же у нас вся культурная, такого не любишь.

— Да не за что извиняться. Ты никогда лишнего себе не позволял. Все хорошо.

— Ну ладно. Пошел я.

Муж не понял:

— А чего он приходил?

— Шинковку принес…

Они с женой жили у нас за стенкой. И у них была девочка ровесница нашей Ольги. Они очень дружили и Катюшка часто была у нас.

Это же был барак на три квартиры. В первой жила мачеха Сергея, баба Дуся, потом они, и мы. Двор был разделен на участки.

Голова продолжала раскалываться. Я выпила таблетку и решила лечь спать пораньше. Было 4 часа утра, когда я проснулась от сильного стука в ставню. Муж спал. Я соскочила, подошла к окну и увидела женщину, которая махала руками и что-то кричала. Вроде как: «Пожар!» Стены у деревянного дома были настолько толстые, что я ничего не могла понять. А на дороге на снегу как-будто прыгали язычки пламени.

Я тут же разбудила мужа и сказала, чтобы он срочно оделся и вышел посмотреть. Он достаточно быстро пошел на улицу, одеваясь на ходу.

Вернулся он быстро:

— Ира! Добре горим! Одевай детей и на улицу!

Душа моя упала куда-то вниз. Сердце сильно застучало. Я не знала, что мне делать, что брать? Тут же залетела в комнату к детям, разбудила Ольгу и быстро проговорила:

— Олечка! Вставай. У нас пожар. Одевайся сама и Настю. И выходите на кухню.

— Саша, сколько у нас времени?

— Есть немного!

Муж схватил телевизор и попер его во двор. Я взяла себя в руки, мигом оделась, схватила большую сумку, бросила туда документы. Слава богу, все всегда лежало на месте в папке.

Выбежала на кухню, там уже стояли одетые дети. Оля как метеор минуты за три как-то смогла одеть и себя, и сестренку. Вдруг в дом зашел чужой мужчина:

— Я сосед, через дом от Сергея. Давайте детей и вещи.

Я раскинула покрывало, побросала туда первые попавшие из шифоньера вещи, мужчина завязал их узлом, и увел детей к себе в дом с моим тюком.

Я с сумкой выскочила во двор. Увидела как дружно горит вся крыша. Причем пожар начался с крайней квартиры. И постепенно он дошел до нас.

В нашем дворе стояла соседка Люда, с дочкой Катюшкой и тихонько подвывала. Муж продолжал забегать в дом и что-то носить.

— Саша! Крыша рухнет! Не ходи туда больше!!! — закричала я.

Но муж не слушал!

— А где Серега? Где баба Дуся? — спросила я у Люды.

— Я не знаю! — плакала соседка, — Он поздно зачем-то пошел к ней. Выпивали иногда вместе. А я уснула с Катей.

Мы услышали, как к дому подъехала пожарная машина. И только они начали тушить, как раздался сильный взрыв в первой квартире. Какие-то горящие мелкие части долетели до нас и вещей!

Соседка очень сильно закричала: «Ой! Газ!!!»

Это было всё так страшно, что и не передать. Я пыталась остановить мужа, а он как безумный все рвался дом спасать какие-то вещи.

— Да, Саша! Пропади они пропадом эти вещи!!! — кричала я.

Во двор зашел пожарный:

— У вас тоже газ?

— Нет. У нас только печка.

— Не ходите в дом! Крыша может рухнуть.

И муж наконец успокоился. Мы с соседкой побежали на улицу. И увидели, что из первой квартиры вынесли двух человек и положили у дороги. Это был ее муж Сергей и баба Дуся.

Баба Дуся была сильно обгоревшая, а Сергей лежал как живой. Люда заголосила, опустилась на колени рядом с ним. А я бросилась массажировать сердце. Пыталась делать ему искусственное дыхание. Я думала, что он живой.

Минут через пять, ко мне подошел пожарный, поднял меня от него за плечи и повернул к себе:

— Девушка! Пожалуйста, успокойтесь. Вы не можете ему помочь. Он мертв.

— Да как, он живой же!!!

— Нет, там вся спина сгорела…

Крышу пожарные потушили. Муж поставил лестницу и поднялся на верх. Оказалось, сгорела у нас и у Люды только верхняя крыша. А все лаги, перекрытия черного потолка остались целы. Первая квартира взлетела на воздух из-за баллона с газом.

В нашем доме можно было продолжать жить дальше без крыши…

Мы зашли в помещение. По стенам с потолка текла вода, дом был выстужен. И страшенный бардак и грязь…

Время приближалось к семи утра. Я пошла забрать детей. Решили отвести Настю в сад, а Олю в школу. Что им было делать делать в такой ужасной обстановке? И Оля должна была предупредить, что я сегодня на работу не приду. Ночью пережили пожар.

Муж помог мне чуть прибраться, затопил печь и занес вещи. Ему надо было срочно на работу и он ушел. В доме был стойкий запах гари. Я вымыла пол, убрала вещи в шифоньер, а дом постепенно нагрелся. И если бы не запах, то можно было сказать, что ничего не было…

Ольгу домой привела моя завуч. Ее прислали как разведчика. Узнать, почему у нас произошел пожар, какой ущерб мы понесли и нужно ли для нас собирать деньги как погорельцам. Мне аж краска в лицо бросилась:

— Нам ничего не нужно. Почему произошел мы пока не знаем. Ощущение, что это поджег с той стороны. Кто-то забросил в открытый чердак горящую смесь и все потянулось по цепочке. А мы никакого ущерба материального не понесли. Только моральный. Ну и крышу надо восстанавливать. Но уже, наверное, весной…

Завуч была довольна, что все обошлось. Посочувствовала, конечно. Обомлела, когда узнала, что пожар унес две жизни.

— А завтра на работу придете?

— Конечно, приду. Вы уж извините. Но сегодня это было невозможно.

— Да, не переживай. Что мы не люди. Все все понимают.

Муж внешне спокойно отнесся к этому происшествию. А я, наверное, более эмоциональная. Месяц я регулярно просыпалась в 4 утра, подходила к окну и смотрела, нет ли на дороге тени язычков пламени, как при пожаре. Мало того, что просыпалась, я еще и сумку держала наготове со всеми документами.

Потом я поняла, что так и свихнуться недолго. И постаралась себя успокоить. Получилось. Пожар — это страшно. Но мы обошлись малой кровью. Не испугали детей — они даже толком не поняли, что произошло, муж вел себя очень отважно, я тоже держала себя в руках и спасла документы.

Очень было жаль Сергея. Мы просто общались во дворе, но в гости друг другу не ходили. А тут вдруг пришел к нам, как-будто попрощаться, извиниться за что-то… Шинковку принес. Позаботился, чтобы мы были с соленой капустой на зиму…

Меня не покидала мысль, что это сделал дядюшка мужа. Как потом выяснилось, он уехал в этот день в 6 утра и поезд увез его из Читы навсегда…

Дядя Илья сказал, что пришел к ним 10 ноября вечером. Забыл у них жилетку. И сказал, что утром уезжает. Ночевать не остался.

С тех пор его никто не видел и ничего о нем не слышал.

А мы прожили всю зиму без крыши. Я сходила в Администрацию, подумала, может какую-то помощь выделят. Меня соседка надоумила. А в отделе по работе с населением мне сказали:

— Так и знали, что кто-то за помощью придет. А у нас денег нет. Сейчас всем тяжело.

Потом она предложила какую-то совсем ничтожную сумму, для которой нужно было собрать кучу бумаг. И я оставила это все как есть.

А весной мужу на работе помогли с материалами и они с приятелем сделали новую крышу лучше прежней.