Как это было

Глава 26. На пороге перемен. 2001 г

Дорога в Читу была полной противоположностью дороге в Ташкент. Вагон, конечно, не ахти какой, но по-крайней мере не было мешочников. Можно было спокойно поговорить, вспомнить все яркие моменты отдыха. А их было довольно много! Во-первых я пригласила родителей на рынок и я им обоим купила хорошие осенние туфли. Они сами выбирали. Сначала смотрели на совсем недорогие. Но я сказала, чтобы выбирали себе хорошие и не стеснялись. Папа смеялся. Это была как игра. Не он повел свою дочку, за обновками, а я его. И нам всем было очень классно! Потом купили разные вкусности и, приехав домой, решили устроить маленький пир.

У всех было классное настроение. Пришел племянник. Второй сын Марины, Димка. Он был младше Иринки на год и 8 месяцев. Он любил шутить и говорил по-русски с узбекским акцентом. Это его прикалывало. Настя любила с ним бороться, дурачиться. Он поднимал ее на плечи, переворачивал, а она так весело смеялась! А я сидела в уголочке и все снимала на видеокамеру. Ольга и Леня сидели в обнимку на диване и смотрели на всю эту вакханалию.

Потом пришла Иринка и девчонки вдруг все задумали танцевать. Сначала по одной, а потом Оля и Иринка станцевали танец с зонтиками. Родители тоже пришли смотреть на этот импровизированный концерт. Сидели очень довольные, улыбались, аплодировали артистам! И тут я предложила им самим станцевать. Ведь они в молодости ходили на танцплощадки и там хорошо танцевали в паре. Родители сначала засмеялись, а потом мама сказала:

— А что, Павлик? Давай станцуем? Только я переоденусь.

Мама одела любимую юбочку с кофточкой и новые осенние туфли. Пришла и села на диванчик. Я предложила ей танец из 50-х «Краковяк» и включила музыку чуть послушать. Она обрадовалась, говорит, давно не слышала эту мелодию. А я с собой кассету привезла из Читы с танцами народов мира и разными харАктерными танцами: танго, фокстроты, вальсы.

Вдруг двери в зал открылись и появился папа в парадном костюме и шляпе. Он встал перед мамой, снял шляпу, опять ее одел и предложил даме руку. Это было так мило! А мама тихонько засмеялась и встала. Внуки сидели счастливые в предвкушении выхода главных артистов. Зазвучала музыка, они вышли и очень хорошо танцевали! Папа прекрасно вел свою пару и они выделывали разные танцевальные фигуры. Когда музыка окончилась папа усадил свою даму на диван и поклонился. Маму это все невероятно смешило!

Все эти бесценные кадры остались у меня на видеокассетах. Спустя 20 лет, перевели их в цифру и я сделала небольшие клипы. И теперь в компьютере история оживает, мама и папа живы-здоровы и танцуют в прекрасном настроении…

А пока я ехала в поезде и вспоминала это все с улыбкой и везла домой большую видео кассету, где был гала- концерт любимых аристов, таинство Крещения и День рождения Насти…

В Читу вернулись отдохнувшими, и с новыми силами взялись — дети за учебу, а я за будущие Ёлки.

Все бы хорошо, но после поездки у меня резко усилились головные боли, которые просто не реагировали уже ни на какие таблетки. До Нового года оставалось всего две недели, а я уже ни о чем не могла думать. Директор посоветовала сходить в заводской медпункт:

— Это давление! Как ты хочешь? Дело уже к сорока! Наверное ты гипертоник! Вот и цитрамоны с анальгинами не помогают.

В медпункте фельдшер померила давление, но оно было в норме. Она как-то очень прониклась моей проблемой, позвонила невропатологу и попросила принять «нашу Снегурочку» — ведь скоро Новый год. Так и сказала. Договорилась просто незамедлительно. И через 15 минут я была уже у врача. И он мне такое сказал, что напугал на всю жизнь. Он предложил мне сделать МРТ, это была в то время незнакомая процедура. Никогда не слышала о ней. Это сейчас чуть что, сразу МРТ да КТ. А тогда кроме рентгена и флюрографии, я ни о чем другом и не слышала. Он поставил мне диагноз — Паутинный арахноидит. МРТ назначено было на завтрашний день и у меня было время посмотреть в энциклопедии, что же предположил врач.

Дело было плохо. По версии врача у меня было сильное воспаление головного мозга, с образованием кист и разного набора всяких страстей.

Я сначала испугалась, хотела всплакнуть. Но подумала, что рано. Пусть подтвердят сначала. Вот приду завтра, на меня оденут какую-нибудь шапочку с проводами и все узнают. Врачей я посещала крайне редко и в чем заключалась процедура МРТ даже не предполагала.

Завтра настало. Я прибыла к кабинету МРТ — очереди не было. Зашла. Там сидел довольно угрюмый мужчина. Взял направление, прочитал и мрачно сказал:

— Пройдемте. Снимите верхнюю одежду и обувь здесь. Шлепки оденьте, чтобы босой не ходить.

Я послушна сняла пальто и сапожки. Зашла медсестра.

— Хорошо, что пришла. Побудешь рядом на всякий случай. — сказал врач.

Посередине кабинета стоял металлический саркофаг. Девушка взялась за середину, откинула крышку и пригласила:

— Ложитесь.

Это был просто гроб… «Вот это да…» — подумала я, но послушно легла. Крышка была еще пока откинута и возвышалась с одной стороны. Девушка посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

— Ложитесь, как вам удобно. Поправьте все. Потом шевелиться нельзя. Если нужно будет, я скажу: задержите дыхание! Но в основном, дышать можно. На стуки и другие звуки не обращайте внимание. Я — рядом.

— А сколько будет длиться процедура?

— Почти 30 минут.

Она взялась за крышку, чуть помедлила, а потом сказала:

— Не бойтесь. Я — всегда здесь. Если не сможете терпеть, то стучите.

Она закрыла крышку и ощущение было просто непередаваемое. Аппарат сразу включился и я услышала очень слабый ровный шум.

Я никогда не задумывалась, есть у меня клаустрофобия или нет. Но то, что я почувствовала, лежа в этом железном ящике с закрытой крышкой над собой, я даже описать не могу. Мне сразу захотелось закричать:

— Выпустите меня отсюда!

Но тогда я не узнаю, есть ли у меня арахноидит? Тем более паутинный! И шевелиться тоже нельзя. Все, что я могла сделать — это просто закрыть глаза. Сначала я начала считать. Если 5 минут — то надо досчитать до 300 в спокойном темпе. А если 30 минут то всего до 1800. Я начала считать про себя. После пяти минут я поняла, что я зря трачу время.

Я стала думать про Новогодний сценарий. И это меня здорово отвлекло. Я придумала целый новый кусок с Дедом Морозом. Но глаза не хотела открывать. Вот откроют крышку и тогда и я открою свои глаза.

Через какое-то время я услышала приближающие шаги. Щелкнули затворы, девушка открыла крышку и с интересом посмотрела на меня. Я улыбнулась:

— Наконец-то…

— А вы молодец! Не уснули?

— Ну нет, уснешь здесь кажется. Вот ведь страсти! Кто придумал такой аппарат — настоящий затейник!

Девушка засмеялась.

— А кто-нибудь просится назад?

— Да! Довольно часто.

Я подошла к врачу, он глазами показал на стул. Изучив данные на экране, выдал мне бумагу и сказал:

— Диагноз не подтвержден. А почему вдруг такое поставили?

— Очень сильно болит голова. Достаточно часто, два-три раза в неделю. В основном с левой стороны. Висок. Лекарства перестали помогать, а тут праздники на носу, я уже думать не могу ни о чем.

— А как вы спите? Нервничаете много?

— Сплю 6 часов, ну а кто сейчас не нервничает? Жизнь такая.

— А давление?

— Норма.

— Попейте кавинтон. И больше отдыхайте, больше положительных эмоций.

Я вышла из кабинета практически здоровой. Это было уже счастье выйти живой из железного ящика. В аптеке поликлиники купила кавинтон и была уверена, что теперь все вообще будет отлично.

Приближался год Змеи и я решила на радостях сшить себе новое платье из золотой чешуи. Ну, конечно, не совсем из чешуи, а купила себе какой-то чешуйчатый трикотин с золотой ниткой и получилось красивое платье в пол на тоненьких лямочках. Шила я сама. Поэтому потратиться пришлось только на ткань. И чувствовала себя на Новогодние праздники просто королевной. Змеиной.

Моя школа всех детей привела на Ёлки в наш клуб. Для малышей была как всегда массовка у ёлки. А для средней школы сделали развлекательную программу со столиками и угощением. Ёлки прошли очень удачно. Я была очень рада, что удалось сохранить хорошие отношения и учителя без проблем приводили детей к нам на праздники. Это было важно. И детям радость — и нам выполнение плана. Многих детей я помнила по именам и им это было невероятно приятно!

Наш музыкальный дуэт с Александром Николаевичем (АН) стал пользоваться популярностью. На юбилеях или свадьбах, уже именно ко мне подходили люди, просили телефон и договаривались о будущих заказах. АН как-то ревностно к этому относился. Но, как правило, я приглашала на работу именно его и он был рад. Но неоднократно напоминал, что именно он ввел меня в этот круг. По деньгам он всегда брал чуть больше, мотивируя тем, что у него аппаратура, которая стоит денег. А у меня только сумка с реквизитом. Я не спорила.

Когда заказ шел мне, то я называла свою сумму и давала заказчику телефон музыканта, чтобы договаривались о цене напрямую с ним. АН не доверял никому. Ему все казалось, что его могут обмануть. Я едва почувствовав это, сразу избавила себя от договоров. Но это было немного странно. У нас в Чите уже складывались пары ведущих, в которых ведущая называла одну цену. А потом они уже сами ее делили с музыкантом. Но у каждого свои тараканы в голове.

Мне было сначала приятно с ним работать. Он был очень профессионален. Для ведущей у него был микрофон на длинном проводе, чтобы можно было с ним вышагивать по залу. Но после праздника он всегда высказывал, что провод пыльный, и когда он его сворачивал, пачкал руки. Ну а как же он хотел? Провод по полу тянется, а люди же в обуви… Ну вот такой был ворчун. Вообще-то, он часто высказывал претензии. Причем они были не только в мой адрес, а по-разным поводам. Он был старше меня больше, чем на 10 лет и я закрывала глаза на это и старалась не замечать его брюзжания. Но иногда думала: «Бедная его жена!» А потом неожиданно узнала, что он младше жены на 15 лет и он плотно находится у нее под каблуком. И мне стала понятна причина его вечного недовольства. Он все время чувствовал свою ущербность и ему хотелось хоть на ком-нибудь отыграться. И стало его как-то даже жаль.

После праздника он мне всегда звонил и устраивал разбор полетов. Но в целом, мы были довольны работой друг друга. Он любил переделывать песни. И как только у него появлялся новый вариант, звонил мне и пел в трубку по пол часа.

К весне у него появился радиомикрофон. Это была просто сказка!

— Вот, Ирина Павловна! Мне подарил один депутат! Теперь вы будете ходить без проводов. Только не забывайте покупать батареечку.

— Спасибо АН! Это очень круто! Конечно, я буду приезжать на праздник с новой батареечкой.

Это правда было такое ноу-хау. Я себя чувствовала просто звездой эстрады! И каждый наш с ним праздник начинался с диалога:

— Ты не забыла батареечку купить?

— Что вы, АН! Безусловно!

Когда у меня были Вечера, а у нас был заказ на свадьбу или юбилей, он шел с другой ведущей. А потом жаловался мне на следующем празднике.

— Представляете, ведущая пришла, без батареечки, на все готовое! Голос резкий! Работать не умеет!

И очень любил говорить, что работа музыканта самая главная.

Однажды летом, его пригласил на свадьбу дочери его давний знакомый — зам. директора одного института. АН сразу посоветовал меня в качестве ведущей. Мужчина пришел знакомиться, оговорить программу свадьбы и сказал, что все деньги отдаст АН, потому что он уже договорился за обоих. Я не стала возражать.

И вот праздник. Очень хорошо отработали первое отделение. Все прошло торжественно, с зажжением семейного очага и прочими моментами. Все вышли танцевать и как-то АН им не угодил с музыкой. Они немного подвигались и вновь сели за стол. Свадьба была небольшая, человек 30. Невеста была уже заметно беременна и ей не хотелось большого торжества, было тяжело. Поэтому собрались самые близкие с двух сторон. Второе отделение тоже было удачное и когда все вышли вновь на танцпол синтезатор неожиданно замолчал. Музыкант и так и сяк. Молчит зараза. Тишина. Гости пошли покурить, подышать воздухом и поговорить. У бедного Александра Николаевича даже лысина вспотела от напряжения. Я тоже была в ужасе. Конкурсы были все завязаны на музыкальной поддержке. Это же свадьба, не будешь же загадки загадывать в тишине.

Но люди не могли стоять на улице бесконечно, они вернулись и сели за столы. И я пошла к ним. А что оставалось? Мне пришлось занимать публику в течение часа. И о, чудо! Аппарат ожил! Но самое смешное, что никто так не обрадовался как я. Всем как будто и без музыки было нормально! С удовольствием играли со мной в разговорные игры. Я пустила серебряную чашу по кругу с красивыми пожеланиями. Каждый спел по куплету любимой песни, подвижная игра для подружек — выбери невесту — рассмешила всех! Было очень весело.

Это был как-будто мой экзамен на профпригодность! И после этого случая от АН я больше не слышала, что без ведущего можно прекрасно обойтись. Успех праздника это всегда 50 на 50. Это мое стойкое мнение.

Когда свадьба завершилась, отец подошел к АН и сказал

— Мне деньги наверное Ирине надо отдать? Или тебе тоже немножко? — и засмеялся!

Поскольку они давно друг друга знали и он решил так пошутить. АН взял сумму и поделил ее поровну.

— Я вас подвел сегодня!

— Ну причем здесь вы? Это разве можно предусмотреть? Аппарат же работал вначале!

И он обрадовался, что я так сказала и стал объяснять, что случилось и как ему удалось его исправить. Но я совсем не считала его виноватым. Это техника. Надо быть просто готовой к таким ситуациям и иметь в своем наборе игры без музыки. Вот и все. Это был мне знак!

Интересно, что мы проработали с ним пять лет и все это время старались называть друг друга по имени — отчеству и на «вы». И интересно, что эта чопорность в наших отношениях нас не напрягала.

Что касается экономической обстановки, то Россия стала приходить в себя. На железной дороге ввели зарплатные карты. Деньги стали получать практически без задержек, но на карты. И в первые дни зарплаты или аванса, к кассе невозможно было подступиться. В небольшом помещении кассы и на подступах к ней народ стоял плотняком. Этакой тучей. Касса находилась буквально в двух шагах от Дома культуры в административном корпусе ТРЗ. И там получали деньги все железнодорожники. Если раньше зарплату выдавали каждому в своей организации, то теперь собирали всю толпу у касс. Мы, хотя были и рядом, но не имели столько сил и времени, чтобы толкаться в толпе. Но муж с друзьями были в первых рядах. По-моему, им доставляло какое-то особое удовольствие участие в этих баталиях.

Моя подруга Таисия, вместе с которой работали в клубе, как-то шла мимо кассы в это время, и вернувшись в клуб, пришла ко мне, и, смеясь, рассказывала:

— Видела твоего Саньку с мужиками. Толпища народу, гомон такой, матерятся, шутят! И смех и грех. Там просто не подступиться. А некоторые женщины, представляешь, тоже лезут!

— Не представляю! — качала головой я.

После взятия кассы, муж всегда заходил ко мне на работу — шапка на затылке, куртка расстегнута, раскрасневшийся, но счастливый — отдавал мне все деньги, брал сколько ему было необходимо и на бодрячке отправлялся работать дальше.

Деньги муж всегда отдавал мне."Сидоров-кассир» — в семье была я. У мужа деньги растекались как вода, в то время как у меня они были всегда. Муж это оценил в первый месяц совместной жизни и с тех пор пор так и было. Он всегда знал, что он может взять нужную сумму в любое время. Он знал, где они лежат, но почему-то никогда не брал сам.

А в Ташкенте в это время было туго. Зарплату стали так же задерживать как было и у нас ранее. Сестра, кстати, съехала от Володи буквально после нашего отъезда. И месяца не продолжилось их совместное проживание. Причем и общение всякое прекратилось. Только здрасти, и до свидания, когда он заступал вахтерить. Я даже не стала вдаваться в подробности этого расставания. По сути, это было нелепостью с самого начала.

Когда мы доехали на поезде до Читы и позвонили маме, она и рассказала мне последние новости.

Иринка жила у бабули с дедом, спала в моей комнате, наверное и на моей подушке. Ей снились мои сны. В этой комнате я прочитала много интересных книг Александра Дюма, Мориса Дрюона, Ивана Ефремова — его книга «Таис Афинская» поразила в самое сердце. Много было чего передумано в этой комнате. Были и мечтания, и радости и, конечно юношеские печальки… И я всегда мечтала о свободе мысли и действий. Считала это очень важным. Может быть эти все думки так витали в этой комнате, что они передались моей племяннице?

Но так это или нет, можно как угодно считать, но мысли о переезде ее не покидали. Она в 14 лет ушла от мамы к бабе с дедом. Но это было в соседнем дворе и, конечно, они не могли не видеться и не общаться. Но все свои тайные думы и секреты она несла к любимой бабуле, к моей маме. И ей все-таки удалось перетянуть ее на свою сторону и заручиться ее согласием на переезд в Россию. После моего отъезда, мама всю свою любовь и нежность перенесла на внучку, особенно когда та перешла к ним в дом, отношения стали очень доверительными. Бабуля обещала поговорить с дочерью, чтобы та разрешила девчонке уехать.

Когда мы расставались осенью, то сестра безапелляционно заявила, что лично отправит дочь на подготовительные курсы в институт и та поступит.

И вот уже и май на дворе, а воз и ныне был там. Не смогла сестра найти денег на курсы, а зарплата у девчонки была мизерная и поступление в институт осталось недосягаемой мечтой.

Мне хотелось, чтобы девушка была рядом с нами. Реалии были таковы, что без института нормальной работы было не найти. И узбекский язык учить она не собиралась. А дальше-то как? Девчонки мои тоже все время просили:

— Мама, ну давай заберем Ирину к нам! Ну, пожалуйста.

Финансовое положение моей семьи выравнилось. Муж работал, у меня кроме зарплаты были заказы, не меньше четырех в месяц и это дало возможность вновь собрать на поездку. Но путешествия два раза в год было немножко накладно. Девчонки росли и им приходилось покупать зимнюю одежду ежегодно.

Мне надо было хорошо рассчитать свои возможности. Ведь предстояло содержать уже не двух детей, а трех. Для устройства на работу племянницы нужно будет время. А перед этим надо было оформлять Вид на жительство.

Я созвонилась с мамой. Мама сказала, что у Марины все очень сложно с финансами, и что она теперь рассуждает по-другому. Я решилась на поездку.

Лето — пора выпускных и свадеб. Три выпускных подряд, три ночи — это была работа на износ. Но зато — возможность поездки. Денюжки копились. Ни на какие обновки ничего не тратилось. Сначала дело — все остальное потом.

Переженив всех, кто к нам с Александром Николаевичем обращался, соединив сердца влюбленных, весело отыграв свадьбы, в середине августа мы отправились за Иринкой в Ташкент.

Операция «переселение» началась!