Как в первый раз

Глава 15

Вместе с Куинном Ари вернулась к нему домой. Выйдя из фургона, она напомнила ему, что он должен рано утром встретиться с Деймоном. Было понятно, что Ари хотела остаться одна. Она устала, но спать ей совсем не хотелось, и мысли продолжали беспрестанно крутиться в ее голове.

Куинн беспокоился о ней, она тоже беспокоилась о нем, но только ей не хотелось признаваться в этом. Тот факт, что он привез ее к Зоуи, рискуя своей карьерой и еще бог знает чем, наглядно показывал, как сильна его любовь. И сила его чувств пугала Ариану. В Вермонте у нее была своя жизнь. Пусть скучная, но стабильная, упорядоченная. У нее были друзья и знакомые.

А что у нее было здесь? Семья, которую Ари не понимала, родители и сестра, которые не доверяли ей, потому что она, Ариана, считала себя выше их.

Обезьяна — нелегальный член клана. Приемный ребенок, которого она искренне полюбила, но которого могли оставить в приюте, если в законодательстве штата Ныо-Джерси не обнаружится закона, позволяющего обезьяне легально проживать в доме.

Мужчина, который заботился об Ариане, который понимал ее и который был слишком хорошим.

Устав перебирать все эти мысли, Ариана решила чем-нибудь занять себя. Она прошла в кабинет Куинна и включила компьютер. Ариана намеревалась просмотреть все существующие в Нью-Джерси законы, регламентирующие судьбу несчастной Спэнк.

После встречи с Деймоном Куинн пребывал в мрачном настроении. Отъезд босса откладывался на несколько часов, и у Куинна появилось время поразмышлять о той непоправимой ошибке, которую он допустил вчера. Он привез Ари к Зоуи для того, чтобы сестры могли снова обрести друг друга, чтобы Ари наконец нашла свое место в семье, но все вышло наоборот. Ариана еще сильнее почувствовала свою чужеродность, оторванность от корней, у нее не получилось вписаться в нарисованную Куинном идеальную картинку. И в результате Ари оттолкнула от себя и его. Он чувствовал, что стена, выстраиваемая ею, поможет легче расстаться с ним.

Он покачал головой, встал, походил по кабинету, а затем направился в бар, где сразу же увидел Коннора и Марию, с заговорщическим видом шептавшихся в углу. Было видно, что этим двоим уютно и хорошо вместе. Похоже, отношения Коннора с Марией развивались в положительном русле, и наличие ребенка не стало такой сильной преградой, как Коннор воображал вначале. Бросив на них взгляд, Куинн сразу вспомнил проведенную с Ари ночь, и тут же навалилась тоска. Сейчас он с еще большей остротой осознавал, чего ему недоставало в жизни.

Ему нужно было немедленно поговорить с кем-то, кто хорошо его понимал. Час спустя он уже сидел в доме Елены и Николаса. Пришел он к ним не с пустыми руками. Куинн принес рекомендательное письмо из Службы семьи и организации по оказанию помощи детям, которые дали свое согласие на удочерение Сэм семьей Костас. Заручившись поддержкой этих организаций, можно было работать дальше. Но Куинн хотел не только уладить дела с Сэм, он намеревался как-то определиться и со своей дальнейшей жизнью.

Сегодня у рабочих, строивших пристройку, был выходной, поэтому в доме стояла тишина. Войдя в дом, Куинн не поверил своим глазам.

Спэнк сидела в клетке. И на ней не было одежды, что не казалось бы таким удивительным, будь это какая-нибудь другая обезьяна. Но Спэнк без платья с оборочками и детского фартучка выглядела как-то неестественно. Одна ее волосатая рука безвольно висела вдоль туловища, а голова наклонилась под странным углом — в целом ее позу можно было описать как патетическую.

Куинн подошел ближе к клетке, чтобы лучше рассмотреть табличку под ней. Надпись гласила:

«Мы кормим эту обезьяну только продуктами, состоящими из натуральных ингредиентов. Точно такие же ингредиенты входят в состав производимых нашей фирмой косметических средств. Если вы не хотите стать жертвой экспериментальных косметических лабораторий, как эта спасенная нами обезьяна, пользуйтесь продукцией «Костас спа».

Искренне ваш, Совет директоров».

У Куинна округлились глаза. Да, в этом была вся семья Костас. Словно завороженный он смотрел на обезьяну и на табличку под клеткой и с трудом верил тому, что видел. Он обещал Ари покончить с этим цирком до того, как здесь поселится Сэм.

Куинн огляделся по сторонам — никого поблизости не было. Немного подумав, он шагнул к клетке, но тут же услышал бодрый голос Сэм.

— Стой! — крикнула Сэм. — Разве ты не хочешь увидеть ее новый трюк? — Она показала рукой на коробку с прорезью, стоявшую на столе около клетки. Рядом с коробкой висела еще одна табличка: «Мы боремся за права животных и выступаем против проведения экспериментальных тестов на животных. Принимаются пожертвования от всех желающих».

Брови Куинна удивленно поползли вверх.

— Но это же бред!

— Вовсе нет. Это круто! Смотри. — Сэм бросила несколько монет в коробку.

Монеты звякнули, и Спэнк изобразила свою знаменитую улыбку. Немного полюбовавшись этой улыбкой, Сэм извлекла из кармана джинсов доллар, помахала им перед обезьяной, затем свернула его и опустила в прорезь.

Спэнк послала ей воздушный поцелуй, смачно причмокнув губами.

— Хочешь теперь увидеть главную часть? — спросила Сэм. Она опустила в коробку пенни. Тихий печальный звон эхом отозвался в комнате.

В ответ на это Спэнк повернулась к Сэм спиной и стала хлопать себя по заднице.

— Елена! — завопил Куинн, набрав в легкие столько воздуха, сколько было возможно. — Николас! Идите немедленно сюда! — продолжал реветь он.

— Эй, Куинн, что случилось? — спросила Сэм.

— Тебе это кажется нормальным? — Куинн свирепо ткнул пальцем в обезьяну, которая ухмылялась и махала рукой.

Сэм залилась смехом. Но Куинн не находил это забавным. Наконец в комнату вплыла Елена, на этот раз на ней было кимоно.

— Ну как тебе мой наряд? — спросила она, кружась и давая Куинну возможность рассмотреть ее со всех сторон.

— О вкусах не спорят. Вы собираетесь открыть тут бордель или косметический салон?

— Очень смешно, — сказала Елена. — Так для чего ты хотел со мной увидеться?

— Вот для этого, — стараясь больше не смотреть на Спэнк, он показал пальцем на клетку.

— Она превосходная артистка. Она умеет не только вытаскивать из карманов кошельки. — В голосе Елены слышалась гордость.

— Восхитительно. — Куинн не хотел спрашивать Елену, кому достанутся деньги, заработанные Спэнк.

— Я очень рассчитываю на нее. Она будет не только собирать пожертвования, но и поможет продать нашу продукцию. Я еще не сказала тебе, что наняла кое-кого, кто будет изготавливать для нас крем?

Он покачал головой, намереваясь поздравить ее с успешным решением проблемы, но тут же напомнил себе, что не должен отклоняться в сторону от интересующей его темы. Куинн должен был объяснить Елене то, ради чего он пришел.

— Скоро состоится собрание приемных родителей, — сказал Куинн. Он хотел знать, что задумывает семья Костас в ближайшее время. Поэтому пришлось начать издалека, и кроме того Куинн хотел напомнить Елене, что он не только знакомый ее дочери, а прежде всего полицейский.

— Нам не обязательно туда идти, — проговорила Елена, легкомысленно отмахнувшись от предложения. — Мы следуем всем правилам, чтобы удочерить Сэм. Я и Николас уже начали посещать курсы. На первое занятие ходили вчера, а на второе собираемся сегодня. Мы заполнили все анкеты, к нам уже приезжал этот маленький минивэн.

Речь шла о передвижном офисе Службы помощи семьи и организации помощи детям.

— А где в это время была обезьяна? — поинтересовался Куинн, стараясь скрыть свое раздражение. Он боялся, что Сэм лишится последней возможности обрести дом и семью.

— На противоположной стороне улицы, у моей сестры. Нам просто пришлось позаимствовать ее на некоторое время для осуществления нового проекта. И кроме того, Сэм скучала без нее.

Саманта сидела около клетки и играла с обезьяной.

Куинн покачал головой. Почему он сразу не понял, что эти люди ужасно упорные и сложные? И почему они нравились ему, несмотря ни на что?

— Да, я вижу, — сказал он, решив ни на чем не настаивать и не акцентировать внимание на своей принадлежности к органам правопорядка.

Елена несколько раз моргнула, но ничего не сказала. Куинн подумал, что это хороший знак.

— Обезьяна должна вернуться к вашей сестре. — По крайней мере до тех пор, пока Куинн не ознакомится со всеми существующими в Нью-Джерси законами в отношении содержания животных. — А эти представления с пожертвованиями придется прекратить. Вы ведь легально зарегистрировали ваш спа-салон. Вы меня понимаете, Елена?

— Что тут происходит? — поинтересовался Николас, входя в комнату.

— Куинн просто пошутил. — Сэм бросилась на защиту Елены и Спэнк.

Но ее попытка свести все к шутке успехом не увенчалась.

— Почему ты решила, что я пошутил? — спросил Куинн.

Сэм завела руки за спину и опустила глаза. Если она принимала такую позу, значит, что-то случилось. У Куинна перевернулось все внутри.

— Что она натворила на этот раз? — спросил он, бросив взгляд на Елену, а потом на Николаса.

Все трое молчали, словно заговорщики.

— Может быть, Сэм украла у кого-то деньги на завтрак? — послышался голос Ари, и Куинн от неожиданности вздрогнул. Он не слышал, как она вошла в дом, но несказанно обрадовался ее появлению. Его сердце сделало в груди радостное сальто.

— Но я же отдала их обратно! — сказала Сэм, возвращая всех присутствующих к обсуждаемой проблеме.

— Мы не об этом говорим, и ты это знаешь, — сказала Елена и погрозила Сэм пальцем.

Николас шагнул к Куинну.

— Не нужно так беспокоиться из-за этого. Я уже прочитал ей лекцию о чести, достоинстве и о других вечных ценностях, — сказал он, кладя руку на плечо Сэм. — Заверяю вас, в следующий раз строго накажем ее за такой проступок.

Ари кашлянула, а Куинн вздохнул. Неужели только они двое понимают, как обстоят дела на самом деле? Он сказал:

— Полагаю, вы будете подавать Сэм положительный пример. Она сможет исправиться только в том случае, если ей будет на кого равняться.

Николас и Елена склонили головы.

— Ты прав, — хором сказали они.

— Вы так считаете? — спросила Ари, удивляясь, что родители так легко сдались.

Разумеется, Куинн и в самом деле был прав.

— Они правда так считают. — Сэм повисла на руке Куинна. — Николас сказал, что, если я снова украду что-нибудь, он посадит меня в обезьянью клетку. — Потом она повернулась к Ари. — Я очень рада тебя видеть. — Сэм подбежала к Ариане и крепко ее обняла.

Куинну тоже хотелось обнять Ари, но ее поза и напряженное выражение лица говорили о том, что настроение не переменилось. Хотя физически Ари присутствовала в комнате, ее мысли витали где-то очень далеко.

— Я тоже рада тебя видеть, деточка. Мне хотелось поговорить с вами, но я не знала, что у нас гости. — Сквозь полуопущенные ресницы Ари бросила взгляд на Куинна. Холодный тон выдавал ее раздражение, в отличие от остальных членов семьи Ариана не радовалась присутствию Куинна.

Ему было больно смотреть на нее, но он ничем не мог помочь ей. Прежде всего Ари следовало разобраться в себе самой. А он должен выполнять свою работу и не уходить в сторону от основного дела. Даже если сердце сжимается отболи.

— Нужно, чтобы вся ваша семья собралась вместе, — сказал он Елене и Николасу. — Я хочу поговорить со всеми вами. Вы понимаете меня?

Они закивали.

— Конечно, конечно, мы соберемся, — пообещал Николас.

Сэм захлопала в ладоши:

— Вот здорово! У нас будет вечеринка!

Куинн не стал ее ни в чем разубеждать, он лишь бросил взгляд на Ари, которая по-прежнему игнорировала его, и направился к двери.

Ари смотрела вслед Куинну. Ей было больно, но она не окликнула его. Она молча стояла посреди комнаты и слушала, что говорили ее мать и отец по поводу дальнейшей жизни. Елена и Николас отлично поняли Куинна и без возражений приняли его совет. Ариана вздохнула. Она годами пыталась убедить их отказаться от того образа жизни, который они вели, но все было безрезультатно.

И вот появилась Сэм. Ари сомневалась в том, что дом ее родителей станет подходящим местом для Саманты. Но ей очень нравилась Сэм, и ей хотелось быть ее старшей сестрой. Ари не знала, как следует поступить в этой ситуации. Но в ней жила уверенность, что даже ради Сэм ее родители не смогут изменить стиль поведения и отказаться от своих убеждений. Именно поэтому Ариана хотела снова вернуться в Вермонт, она была убеждена, что не перенесет бьющую через край эксцентричность своей семьи.

И все это вновь возвращало Ари к извечному вопросу: почему она оказалась чужеродным элементом в собственной семье? Почему практически чужим людям удавалось воздействовать на ее родителей, а она ничего не могла изменить?

— Так о чем ты хотела поговорить, Ари? — спросила ее Саманта. Она подняла на Ариану свои большие доверчивые глаза.

Ариана вдруг пожалела о том, что позволила Куинну уйти.

— Давайте присядем, — сказала она и села на стул, родители расположились на диване напротив. Сэм плюхнулась на пол около клетки со Спэнк.

— Дело вот в чем. Я зашла в Интернет, чтобы решить один очень важный вопрос.

— И что же ты там искала? — спросил ее Николас.

— Я искала информацию, касающуюся Спэнк. Вернее, всех обезьян. — Ариана вздохнула. — В Нью-Джерси нельзя держать обезьяну в качестве домашнего любимца.

— Но она не домашний любимец, она…

— Член семьи, — дрогнувшим голосом проговорила Сэм.

Ари взглянула на мать, ища у нее помощи. Елена встала и взяла Сэм за руку.

— Мы взяли Спэнк в дом до тебя, и тогда нас мало волновали всякие законы. Но теперь пришло время изучить их. — Мать стиснула руку Саманты. — Продолжай, Ари.

Ари раскрыла сумку и достала из нее несколько листов бумаги. Сегодня утром она отпечатала найденную информацию.

— Я, конечно, не юрист, но судя потому, что я нашла, — Спэнк классифицируется как потенциально опасный вид животных, проживание которых в доме запрещено законом.

— Но это нелепо, — возмутился Николас. — Посмотри на нее. Разве она может кому-то причинить вред? — Он погремел коробочкой с деньгами, и обезьяна послала ему воздушный поцелуй.

Ари вздохнула.

— Как бы то ни было, но нам придется иметь дело с реальностью. На всякий случай я отпечатала и правила содержания обезьяны. — Она разложила перед собой листы бумаги. — Они включают следующие пункты: владельцы обезьяны должны иметь представление об особенностях содержащегося у них вида; площадка, где содержится животное, и соответствующее оборудование должны находиться вне доступа публики. И самое плохое — это то, что законом большинства штатов запрещено содержание дикого животного в домашних условиях. Поэтому вывод неутешителен — Спэнк является незаконно проживающим у нас иностранцем. — Ариана рассмеялась.

Сэм отодвинула задвижку дверцы, и Спэнк прыгнула к ней на руки.

— Она не может без нас.

Ари устремила свой взгляд к потолку. В колледже она обучала студентов, а не тринадцатилетних подростков. Поэтому не знала, как обращаться с Сэм. Только сердце могло подсказать Ари правильный путь.

— Послушай, мне Спэнк тоже очень нравится. Мне, как и тебе, не хочется отсылать ее куда бы то ни было. Но сейчас мы должны переселить ее в какое-нибудь хорошее и безопасное место, где она будет счастлива. Если мы этого не сделаем, у нас ее просто заберут, и мы ничего не сможем изменить.

Сэм вскочила с пола и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

Ари посмотрела на родителей, чувствуя себя совершенно беспомощной.

— Простите, что все так вышло.

— Мы должны были отдать Спэнк с самого начала. Тебе не в чем себя винить, — сказал Николас, присев на подлокотник кресла, на котором сидела Ариана.

— Тебе нужно поговорить с Сэм, — сказала Ари матери.

— Ты хорошая девочка. — Елена чмокнула дочь в щеку. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю. Мать ушла искать Сэм. Николас обнял Ари за плечи.

— Ты всегда была самой рассудительной в нашей семье.

Ари покачала головой, ей не понравилось, что отец выискал еще одну черту, отличавшую ее от всех остальных членов семьи.

— Именно поэтому я не вписываюсь в общую картину? — спросила Ариана. Теперь ей хотелось ощущать себя членом семьи, а не чужаком.

— Ты — одна из нас. Ты всегда вписывалась в общую картину. — Продолжая обнимать дочь за плечи, Николас наклонился и поцеловал ее в лоб. — Ты просто сама не хотела этого.

Из ее глаз брызнули слезы. Что ж, она была вынуждена признать, что отец прав. Ари не могла понять, как случилось, что она позволила вырасти огромной пропасти между ней и ее семьей. Ведь Ариана очень любила свою сестру и родителей. Но теперь не было смысла спрашивать, почему они не рассказали ей о карьере Зоуи. Зоуи уже все объяснила.

— Не волнуйся. Саманта скоро вернется, — сказал отец, неправильно истолковав причину ее слез.

Ари заставила себя улыбнуться. Но разве можно было ожидать большего, если она так долго держалась в стороне, если не подпускала к себе никого из близких? Вытерев слезы, она посмотрела на Николаса.

— Надеюсь, — сказала она, но в ее взгляде по-прежнему сквозило сомнение.

— Мне кажется, что Саманта и Зоуи отлично поладят. Как думаешь?

Ари снова бросила взгляд на отца.

— Да-да, думаю, так и будет. — Она с трудом сглотнула комок в горле. — Она скоро вернется домой, пап. Я чувствую. — Она обняла Николаса за плечи.

— Я тоже надеюсь. Меня утешает лишь то, что она всегда знает, что делает, — пробормотал он. — А пока нам надо немедленно перевезти Спэнк и ее вещи к тете Ди. Согласна? — спросил отец.

Ари была рада, что Николас переменил тему разговора.

— У меня есть несколько идей по поводу Спэнк. Думаю, что в конце концов все образуется.

Николас просиял:

— Ты свет моих очей, Ари. Помни об этом.

Но она, похоже, забыла об этом. Она забыла, кем была на самом деле. К горлу снова подкатил тугой ком. Теперь ей предстояло решить задачу потруднее — надо не только понять, кем она была, но и кем она хотела стать.

Коннор знал, что он опаздывает на встречу с Куинном, которая должна была состояться в маленьком кафе в центре города. Подойдя к столику, он бросил свою спортивную сумку на пол рядом со стулом.

— Привет, — сказал Коннор, усаживаясь напротив Куинна.

Тот в ответ поприветствовал своего друга, даже не взглянув на него. Пожав плечами, Коннор принялся изучать меню. Весело насвистывая, он решал, что выбрать: гамбургер или чизбургер.

— Что-то не так с меню? — мрачно поинтересовался Куинн.

— Чего-ты так злишься? — Коннор бросил взгляд на друга.

— Меня раздражает твой дурацкий свист, — буркнул Куинн.

— Так я и поверил, — хмыкнул Коннор. Он прекрасно понимал, что причина раздражения Куинна заключалась в чем-то другом.

Проигнорировав замечание друга, Куинн откинулся на спинку стула и застонал.

Сейчас, когда операция подходила к концу, Куинн, разумеется, имел вескую причину пребывать в состоянии тревоги, но этот его тон «не-приставай-ко-мне-со-всякими-пустяками» был излишним. Коннор окинул друга внимательным взглядом, и в голову вдруг пришла неожиданная мысль. Коннор рассмеялся:

— Все понял. Ты с ней не переспал. Вот в чем дело, вот почему ты в мрачном настроении.

Глаза Куинна сузились.

— Переспал я или не переспал и с кем я переспал — не твое собачье дело. Но судя по твоей довольной ухмылке и дурацкому свисту, можно сделать вывод, что ты потрудился за нас обоих.

Продолжая заливаться смехом, Коннор затряс головой.

— Говорят, для любви требуются два человека. — Он протер салфеткой стол, смахнув крошки в сторону. — Но нас все время трое.

Хотя у Марии оказался не самый простой на свете характер, Коннор все так же сильно хотел ее, однако их отношения продвигались с той скоростью, с которой позволяла она.

Куинн подозвал официантку и заказал черный кофе.

— Что-то я не слишком понимаю тебя, — сказал Куинн, когда официантка ушла. — Сначала «Макдоналдс», потом карнавал, походы в кино… Ты, случайно, не заболел? — Он смотрел на Коннора такими глазами, как будто его друг лишился последних остатков разума.

Коннор спокойно пожал плечами. Может быть, он как раз сейчас излечился от своего сумасшествия?

— Мне теперь это нравится больше, чём беззаботная компания. И это уж точно лучше, чем любоваться на твою кислую физиономию, — сказал он.

Было совершенно очевидно, что Коннор был готов к длительной осаде крепости, он уже не кипятился, когда речь заходила о ребенке Марии. И все это говорило о том, что его отношения с ней развивались в нужном русле.

Снова подошла официантка, она налила кофе и приняла новый заказ.

— А у тебя с Ари, кажется, не клеится? — спросил Коннор, когда официантка ушла.

— Можно сказать и так, — кивнул Куинн, глядя в свою чашку. Хотя вопрос был вполне конкретным, он ответил на него более чем расплывчато. — Но вернее, у меня не клеится с самим собой. — Куинн не хотел рассказывать Коннору о своей поездке к Зоуи. Даже лучший друг не должен пока об этом знать. — Ты никогда не думал о том, чтобы бросить эту работу? Я имею в виду не вообще работу полицейского, а работу тайного агента, — спросил Куинн, чтобы переключить друга на другую тему, не касающуюся женщин. Он и сам частенько подумывал об этом, но только сейчас решился высказать свои мысли вслух.

Он ожидал, что Коннор будет шокирован таким вопросом, но друг не выказал ни удивления, ни беспокойства. Он просто молчал, и с каждой минутой это молчание становилось все напряженнее.

В конце концов Коннор кивнул.

— Я часто представляю себе, как я просыпаюсь утром и мне не нужно снова погружаться в эту паутину спасительной лжи, которая сохраняет мне жизнь, — признался он.

— Да. — Куинн вздохнул. — Неплохо бы перейти в отделение следственной работы.

— Мм, — задумчиво промычал Коннор.

И каждый из них предался собственным мыслям. Они оба стали тайными агентами сразу после окончания полицейской академии. Ни у кого из них не было семьи. Они так давно работали тайными агентами, что не представляли себе, какой бывает обычная, нормальная жизнь. Они участвовали в специальных операциях ФБР, и теперь одна из таких операций подходила к концу. В самое ближайшее время дело Деймона завершится. Куинн радовался этому, потому что мог переключиться на что-то другое, мог подумать о будущем и распорядиться своей судьбой.

Семья Ари явилась в его жизни тем самым катализатором, который заставил его столкнуться со своими собственными мыслями и сомнениями, давным-давно благополучно похороненными. У Куинна никогда не было семьи, и раньше ему казалось, что она ему никогда и не потребуется. Но сейчас, глядя на Сэм и размышляя о своем прошлом, он сделал для себя неожиданное открытие — он пропустил в жизни нечто очень важное. И у него возникло желание попытаться получить это.

Он постоянно представлял себе, как могла бы сложиться его жизнь, перестань он работать тайным агентом. И какое место могла бы занять в его жизни-любимая женщина. Но как-то так получилось, что ситуация вышла из-под контроля и Арианы, которую он хотел видеть рядом с собой, больше не было. И ей не было дела до его решений.