Как я теперь живу

21

Мы давно знали, что у нашей дорогой Джейн Макавой шариков в голове не хватает, но с каждым днем это все более заметно. Сегодняшняя история станет последней каплей — и не маленькой.

Мы с Пайпер стараемся занять Альби, а она мечется по дому и ревмя ревет. Армейские жены собрались, чтобы ее утешать, — но как тут утешишь? Альби, конечно, невдомек, что это его папа умер, он играет в любимую игру — Раздолбаем все вокруг, и все остальное тоже Раздолбаем, а напоследок Раздолбаем все, что осталось. Шесть часов подряд — и долбать уже нечего. Теперь он хвостом ходит за мамой и ноет. Что уже совсем никуда не годится.

Наш шофер, капрал Френсис по прозвищу Френки, дружил с майором. Он и несколько других военных отправляются за телами, но до пропускного пункта добраться не выходит, солдаты сразу же начинают стрелять, стоит кому-то приблизиться. Френки остается у нас ночевать, я пытаюсь его убедить, что миссис М. надо дать успокоительное. Никогда в жизни не видела такого усталого и подавленного человека. Он и так из сил выбивается, поиски неизвестно где рецепта на валиум его совсем доконают. Ему самому пара сотен миллиграммов не помешала бы.

Мы с Пайпер сооружаем что-то вроде омлета из оставшихся яиц и выданного Альби молока, варим бобы, привезенные с фермы, нарезаем сливы. Большая часть еды — для Френки, только он почти не ест, и для Альби — этот наворачивает вовсю. Потом мы укладываем Альби и сами идем спать — а Френки с миссис Макавой и еще двумя женами военных остаются плакать в темной кухне.

Тяжелая выдалась ночка. Пайпер то и дело просыпается — глаза нараспашку, трясется, говорит, что не может забыть лицо убитого парня. Рыдает, просится к маме, только я ее успокою и она заснет, как все начинается снова. Что до меня, жалко, конечно, что Джо голову вдребезги разнесло, но из-за этого дурака наш майор погиб, вот где ужас-то.

Наконец засыпаю, встречаю Эдмунда и все ему рассказываю. Он остается со мной надолго. Сама не знаю, сон это был или я совсем спятила, шизофреничка несчастная. Не знаю и знать не хочу.

В шесть утра, когда мы еще спим, в дом врываются четыре солдата. Они Френки ищут, говорят, надо немедленно уходить. Группа самообороны ночью напала на блокпост, и теперь Враг в отместку проверяет каждый дом. Кто не понравится — расстреливают на месте.

Тут такое начинается, мало не покажется.

Миссис М. застыла на месте, родного языка не понимает, ноги отказывают. Все остальные носятся по дому и орут. Уговариваю ее одеть Альби, но она на меня даже не смотрит. Тут Френки берет командование на себя. Велит мне одеться. Я хватаю кое-какую одежку, два теплых одеяла, говорю Пайпер, чтобы взяла один из теплых свитеров майора и заняла мне в кузове местечко получше. А сама пихаю в одеяло то, что может пригодиться. Банку оливок и банку клубничного джема из кладовки — ничего другого там уже нет. Гляжу вокруг — вдруг что еще найдется — и вижу серебряный компас на маленькой подставке с дарственной надписью майору Макавою. Швыряю компас со всего размаху об пол — будто могилу ограбила. Подставка отлетает, сую компас в карман и туда же ножик, которым срезаю яблоки.

Я-то думала, что Джет прыгнет за нами в кузов, но уже пора уезжать, а его нигде нет. Может, он шума испугался. Пайпер в ужасе свистит, зовет его. Голос у нее срывается, она уже чуть не плачет. Всем, без сомнения, хочется, чтобы малышка нашла свою собачку, но никто не готов из-за этого рисковать головой и терять время. Сажаю ее рядом с собой, и мы уезжаем без Джета.

Пайпер даже не плачет, просто сидит как потерянная — а это еще хуже.

Едем молча. В голове пусто. Даже Альби для разнообразия сидит спокойно. Миссис М. все еще как замороженная. Мы едем на Юг, если верить моему компасу, и только разок останавливаемся подобрать еще нескольких военных — я их помню по ферме. Теперь грузовик забит до отказа.

Встречные машут нам, просят подобрать. В эти дни все выскакивают из дома на шум мотора. Некоторые выбегают на середину дороги, хватаются за борта. Пригнитесь, рычит Френки и проскакивает мимо на всех парах, даже не притормозив.

Мы с Пайпер держимся друг за друга, застыли от страха и горя. Миссис М. вцепилась в сына, как утопающий, и только Альби наслаждается поездкой — автомобиль мчится, деревья мелькают. У миссис Макавой лицо залито слезами. Плачет не переставая. Мужа убили, старшего сына, наверно, тоже убили, из родного дома надо убегать. Ничего-то у нее не осталось, кроме этого сопляка. Куда везут — неизвестно, а она даже молока для ребенка не додумалась прихватить.

Едем целую вечность, пока не подъезжаем к огромному амбару. Рядом уйма армейских грузовиков. Вылезаем. Остаемся тут, командует Френки. Входим внутрь. Огромный амбар набит оружием и спальниками — казарма, да и только. Мы с Пайпер нашли уголок на сеновале — там посвободнее. Разложили наши вещички, сели и ждем, что дальше будет.

Альби носится в полном восторге, разглядывает все вокруг, мы только стараемся держать его подальше от оружия. Еще пристрелит себя ненароком, его бедной свихнувшейся мамочке этого точно не вынести.

Весь день военные приходят и уходят, похоже, у них есть какой-то план. Заняты делом, как муравьи в муравейнике, пока кто-нибудь сапогом не наступил.

Мы с Пайпер немного поспали, полистали какие-то журнальчики — их там много валяется. Взяли те, в которых поменьше непристойных картинок с голыми тетками, — таких совсем мало. В конце концов Пайпер виновато признается, что ей немножко хочется есть, и отправляется на разведку. Приносит полбуханки хлеба — как ей только удалось? В наши дни легче обнаружить частичку Святого Животворящего Креста. Еще она приносит этой сырной замазки, которую тут называют творогом. Вкусно.

Вечером солдаты возвращаются — они по трое-четверо патрулируют Окрестности. Объясняют, что вокруг неспокойно. Эти лежебоки вдруг проснулись и начали заниматься тем, чем положено заниматься вражеской армии, — убивать людей вроде нас.

Очень неприятно, но, сказать по правде, я войну себе именно так и представляла.

Многие заговаривают с нами, кое-кто помнит Пайпер по ферме. Но никто не спрашивает, где Джет или что случилось с майором Маком. Новости тут распространяются быстро, все знают, какие вопросы лучше не задавать.

А мы с Пайпер не можем отделаться от одной мысли. Сперва нас было пятеро плюс Джет, Джин и Динь, потом стало трое, считая Джета, а теперь нас Только Двое.

Если вы не были на войне и не можете себе представить, когда человек привыкает к потере тех, кого любит и без кого жить не может, я вам отвечу. Сразу.