Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы XIX - начало XX в.

Народы Британских островов И.Н. Гроздова

В прошлом на Британских островах концом теплого летнего периода и переходом к темному, холодному времени считалось 1 ноября, отмечаемое в церковном календаре как день поминовения всех душ. Приурочение начала зимы к 1 ноября особенно широко бытовало у кельтских по происхождению народов Британии — ирландцев, шотландцев и уэльсцев. Двумя главными праздниками древних кельтов были Бельтан (Beltane) — 1 мая и Самхейн (Samhein, по-гэльски «конец лета») — 1 ноября[223]. Такое выделение двух наиболее важных периодов в году связывалось с тем, что основным занятием кельтов было скотоводство, а эти даты имели большое значение для скотоводческого календаря: 1 мая стада отправлялись на горные пастбища, а к 1 ноября скот спускался с гор в селения и водворялся на зимовку в стойла. Подобное же разделение года можно встретить в старых пастушеских областях Центральной Европы.

Новый год по кельтскому календарю начинался с 1 ноября, но по существу начало праздника относилось к кануну этого дня, к 31 октября, так называемому Хэллоуен ив (Hallowen Eve), на который совершалось большинство всех новогодних обрядов и обычаев. Еще недавно ряженые-маммеры (Mammery) на острове Мэн вечером 31 октября ходили в своих фантастических нарядах по улицам селения, распевая: Tonight is New Year’s night, Hogunnan! (Сегодня ночь Нового года, ура!)[224] По всей Шотландии и сейчас наиболее популярны и торжественно отмечаются в зимний период два праздника — день старого кельтского Нового года, называемый теперь Хэллоуен (день всех душ), и Новый год — 1 января. В Ольстере Хэллоуен справляется так же широко, как и рождество[225].

Как и новогодние обычаи других европейских народов, обряды кельтского цикла праздников были направлены на обеспечение благополучия людей и главного их достояния — скота, посевов и дома; пытались путем исполнения установленных обрядов возвратить вновь тепло и свет солнца. Как и в каждый переломный период года, люди стремились в это время заглянуть в будущее, узнать, какая судьба ожидает человека в наступающем году.

В раннее средневековье праздник Самхейн был связан также с культом предков — возможно, потому, что день, означавший конец света и тепла, невольно ассоциировался со смертью, становился днем воспоминания об умерших. По кельтским народным верованиям, души мертвых часто появлялись в мегалитических монументах, и именно такие монументы были местом ритуала. С торжественным ритуалом друиды некогда совершали здесь в ночь на 1 ноября жертвоприношения родовым духам, которые по народным представлениям якобы имели влияние на будущее. После жертвоприношения возле мегалитов или на вершине холма разжигали огромный костер, и все члены рода, взявшись за руки, пели в честь своих предков особые похоронные плачи и танцевали древние погребальные танцы под тягучий меланхолический напев похоронной песни[226].

Обычай разжигания костров в ночь под Самхейн сохранился в той или иной степени у всех кельтских народов Британии до настоящего времени. Раньше каждое селение стремилось развести костер больше и лучше, чем у соседей, высота некоторых костров достигала стога сена. Огромные костры горели на вершинах холмов в Хайланде и в Ирландии еще в XVIII в. Вокруг них всю ночь пели и танцевали жители ближних селений. Смысл разжигания таких костров заключался в том, чтобы путем магического воздействия помочь солнцу вернуть утраченную им силу, но помимо этого огонь имел и очистительное значение. В Хайланде в вечер перед 1 ноября должны были погаснуть все огни в селении, а для праздничного костра добывали огонь древним способом. Затем от этого костра зажигали факелы, которыми разжигали огонь в каждом семейном очаге. Вокруг костра гоняли рогатый скот, чтобы предохранить его от болезней и падежа. Во многих селениях Шотландии вплоть до середины XIX в. бытовал обычай обходить с зажженными от костра факелами вокруг дома, полей и всего селения для защиты их от всех бед и главным образом от нечистой силы, особенно сильной, по кельтским поверьям, именно в этот период[227].

Кельты верили, что день Хэллоуен — время разгула ведьм, колдунов и прочих сверхъестественных созданий. В кельтских легендах рассказывается о том, что в ночь под 1 ноября можно наблюдать процессии фей, которые перелетают с одного волшебного холма на другой под музыку колокольчиков и рожков эльфов. Считали, что смельчаки могут этой ночью попасть и в жилище фей.

В эту же ночь можно увидеть ведьм и волшебников, проносящихся по воздуху на помеле или скачущих вдоль дороги на черных, как туча, конях на сборище ведьм[228].

Чтобы защитить людей и все их достояние от нечистой силы, и зажигали костры. В Абердиншире еще в недалеком прошлом накануне Хэллоуен группы парней ходили по домам селений, собирая топливо для костров. Возле каждого дома они останавливались и произносили свою обычную формулу: «Дайте нам торфа, чтобы сжечь ведьму»[229].

Древний обычай «сжигания ведьмы» сохранялся длительное время и в других местностях Шотландии. Так, в селении Бельмораль в ночь под Самхейн члены местного клана, выстроенные в боевом порядке и под предводительством волынщиков, направлялись к заранее подготовленному костру. Позади колонны в небольшой тачке везли чучело, изображавшее старую женщину или ведьму, называемую по-гэльски шэнди дан (Shandy Dann). Около костра все останавливались, и при полном молчании толпы оглашался обвинительный акт, приговаривавший ведьму к сожжению. После этого с шумом и гиканьем, под улюлюканье всей толпы, тележку с ведьмой опрокидывали в костер[230].

Фрэзер подобные обряды связывал с религией умирающего и воскресающего бога. Ритуал умерщвления божества растительности, по его мнению, нужен был для того, чтобы вызвать воскрешение этого божества и вместе с ним возрождение всей природы[231].

Вторым широко распространенным обычаем накануне и в день Хэллоуен были процессии ряженых (guiser). Обычай ряжения был известен у всех народов Британских островов и совершался в течение всего периода зимнего календарного цикла праздников. Однако рождественские маски несколько отличались от маскарадных костюмов праздника Самхейн. Если под рождество ряженые ходили с пением христианских песен и исполнением сцен из Библии, то на праздник 1 ноября в масках и действиях ряженых не было никаких христианских элементов. Некоторые исследователи полагают, что ряженые на Самхейн являются прямыми преемниками масок древнего друидского праздника: целью такого переодевания было спрятаться за масками от духов умерших, которые могли причинить вред людям[232].

Позднее, в XVIII–XIX вв., гротескные маски и фантастические одеяния ряженых представляли собой те сверхъестественные создания, которых, по поверьям, было так много в эту таинственную ночь: феи, ведьмы, гномы, тролли, эльфы. Вместо масок некоторые из ряженых просто чернили свои лица. Ряженые ходили по улицам селения, пели новогодние песни, пугали прохожих и просили продовольствия для своего новогоднего вечера. В некоторых более глухих местах Хайланда и на островах процессии молодых людей в фантастических масках можно увидеть и сейчас на улицах селения 1 ноября. На Шетландских островах их предводитель называется скадлер (skuddler). Все участники процессии носят высокие шляпы, сплетенные из соломы и украшенные лентами, а их лица скрыты за фантастическими масками ведьм, колдунов или за вуалями. Один из компании несет мешок, сшитый из шкуры овцы. Они ходят от дома к дому, поют и танцуют, и приношения в виде лепешек, вяленой баранины, колбасы складывают в мешок. На следующий вечер устраивается молодежная вечеринка[233].

Но в большинстве местностей ряжение уже давно перестало быть торжественным обрядом, оно превратилось в детскую игру, развлечение. Когда наступает темнота, в канун праздника на улицах ирландских и шотландских деревень появляются процессии детей. Они одеты в маскарадные костюмы и несут на высоких палках фонарики, сделанные из репы, или факелы. Дети ходят от дома к дому, распевая традиционные стихи. Их оделяют яблоками, орехами, мелкими монетами.

По-видимому, из обычая процессий ряженых в более позднее время возникла традиция устраивать в эти дни в университетах, клубах и частных домах маскарады. Среди масок особенно много бывает различных фантастических существ — «зеленых леди», ведьм, леших, домовых и пр.

Старая связь праздника с мрачными, темными силами подземного мира нашла отражение в своеобразных украшениях тортов и кексов, изготовляемых по всей Шотландии кондитерами специально к этому дню. Торты обычно покрываются лимонной сахарной глазурью, на которой кремом или шоколадной глазурью изображаются силуэты ведьм на помеле, черных котов, сов, летучих мышей, жаб и прочих неприятных существ[234].

В средние века на Самхейн пекли особые обрядовые хлебцы, из них особенно были распространены у шотландцев и ирландцев лепешки Самхейна (Bannock Samhyinen). Они имели различную форму: иногда — треугольную, иногда — длинную прямоугольную, но чаще встречались большие плоские круглые лепешки, испеченные из овсяной муки и покрытые заварным кремом. 1 ноября пастухи размалывали одну такую лепешку и бросали ее через плечо, чтобы сохранить скот от нападения волков, лисиц и орлов[235].

В обрядовой пище праздника большую роль играли также овощи (особенно репа) и фрукты (главным образом яблоки). Груды яблок и орехов выставляются и поныне к этому празднику в витринах продовольственных сельских и городских магазинов. Кондитерские изделия украшаются сделанными из сахара и марципана репами, яблоками, орехами. К этому дню заканчивали сбор урожая фруктов и овощей и начинали запасать провизию на зиму.

Ореховое дерево было магическим деревом у древних кельтов, источником и символом мудрости, поэтому ветки и плоды его использовались раньше в обрядах кельтского Нового года. Яблоки играют главную роль в народных развлечениях шотландцев в канун Самхейна. Так, одна из распространенных среди них игр в этот день состоит в том, что в большую деревянную лохань, наполненную водой, бросают несколько яблок. Распорядитель игры ореховой палкой передвигает яблоки. Каждый из присутствующих по очереди опускается на колени и пытается схватить плавающее яблоко зубами, без помощи рук[236].

Последний круг обычаев и обрядов, совершаемых на 1 ноября, был связан с гаданием, ворожбой. В народном воображении канун Нового года являлся временем, когда легче всего можно было заглянуть в будущее, узнать, какая судьба ожидает человека в новом году. Верили, что ребенок, родившийся на Новый год, одарен «вторым зрением», или силой «видеть вещи», которые не видит простой смертный.

Еще не так давно гадание в Хайланде исполнялось со всей серьезностью и даже страхом. Употреблявшиеся для ворожбы предметы и материалы указывают на тесную связь старого кельтского праздника со сбором урожая: для гадания используют яблоки, орехи, зерно, муку, сливки, сельскохозяйственные орудия. О том, каков будет год, судили, подбрасывая зерно на лопате или сжигая в печи пучок пряжи. В Хайланде гадали по обрядовым овсяным лепешкам: каждый пускал свою лепешку катиться вниз по склону холма, и, если она разламывалась, падала, не откатившись далеко или отмеченной стороной вверх, — это предвещало несчастье в будущем году для ее владельца.

Верили, что девушка может увидеть своего суженого, если, разрезав яблоко на 9 частей и стоя перед зеркалом, она съест 8 кусков, а девятый бросит через левое плечо. Запекали также в овсяные лепешки различные предметы (кольцо, монету, пуговицу и пр.) или клали их в овсяную кашу. Кому попадется кольцо — тот женится, монета — разбогатеет, пуговица — останется холостяком[237]. Существуют еще сотни различных способов гаданий, некоторые из них соблюдаются и сейчас, но служат уже главным образом для развлечения, шуток, серьезного значения им не придают.

Христианская церковь, использовавшая и канонизировавшая многие языческие праздники, объявила 2 ноября «днем всех душ», памяти умерших (All Souls Day). В таком его значении праздник обычно отмечался не только кельтскими народами Британских островов, но и англичанами. По народным верованиям души умерших вновь посещают свои дома в канун этого дня, греются у очага, подкрепляются едой и питьем.

В прошлом было в обычае в городах и деревнях ходить накануне праздника по домам с пением специальных гимнов, собирая продукты на поминовение душ умерших. В этот вечер ставили на стол еду и оставляли дверь открытой, чтобы души могли войти в дом, пока все спят, и поесть[238].

В средние века после утренней поминальной службы похоронный звон продолжался весь день. В Ирландии вплоть до недавнего времени сохранялся обычай ставить зажженные свечи на окно в каждом доме, чтобы потерянные и блуждающие возле земли души могли увидеть и прилететь обогреться и поесть.

В Англии в настоящее время праздник «дня всех душ» связан с христианской церковью и носит религиозный характер. Однако существует другой праздник у англичан, близкий по времени к Самхейну кельтов, — это день Гая Фокса — 5 ноября, общественный праздник, установленный правительством в начале XVII в. Некоторые обычаи и процессии этого праздника во многом напоминают старые кельтские в канун кельтского Нового года.

В основу этого праздника легло историческое событие. В конце XVI в. католики в Англии жестоко преследовались. Когда на престол вступил Яков I, католики вначале надеялись на изменения к лучшему, но Яков ничем не помог им, и в 1605 г. группа католиков составила заговор с целью убить короля, его старшего сына, принца Генриха, и других протестантских правителей страны. Решено было это сделать в день, когда король будет произносить свою речь на открытии сессии парламента. В погреб под здание парламента тайно были доставлены бочки с порохом. Заговорщики наняли итальянца — Гая Фокса, который должен был запалить порох, а затем бежать на Темзу, где его ждал корабль. Но заговор был раскрыт, порох из подвалов изъят, Гай Фокс арестован и вскоре казнен вместе с другими заговорщиками.

Через год, в годовщину события, этот день был объявлен правительством общественным праздником. Вскоре его празднование достигло такого неудержимого разгула и веселья, что правительство Англии делало неоднократные попытки отменить его. Однако никакие постановления и запреты не смогли уничтожить день Гая Фокса, и он повсеместно празднуется в Англии и в наши дни. Молодежь устраивает в этот день костюмированные шествия по улицам городов, участники которых несут большие соломенные чучела, изображающие Гая Фокса. Вечером чучела торжественно сжигаются на кострах на площадях и улицах под громкие крики и улюлюкание толпы. Раньше такие костры, как и в канун кельтского Самхейна, достигали огромных размеров. Молодежь танцует и шумно веселится вокруг костров. Зажигают фейерверк, стреляют шутихи и хлопушки[239]. Не потому ли так устойчиво держится этот праздник, что корни его уходят в далекое прошлое и лишь историческое обоснование было задним числом дано древним обычаям и церемониям?

Раньше важным праздником зимнего календарного цикла у всех народов Британских островов, как и на континенте, считался день св. Мартина — 11 ноября. Церковь посвящала этот день памяти святого мученика IV в. Мартина Турского, но сам праздник, видимо, возник значительно раньше этого времени и имел языческое происхождение.

Праздник был тесно связан со скотоводством, недаром в народе св. Мартин считался покровителем скота. В Шотландии еще в XII в. резали рогатый скот, свиней для пополнения зимних запасов со дня св. Мартина до рождества и эти 44 дня назывались «время бойни» (time of slaughter). Этот период также сопровождался различными обрядами, вечеринками. В некоторых местах Лоуланда Шотландии и в наши дни сохраняется обычай именно в день св. Мартина, 11 ноября, резать быка, чтобы засолить его мясо на зиму.

Отголоски старого, языческого жертвоприношения быка богам, по-видимому, сохранялись в отдельных пережитках старых обрядов в позднее средневековье. Так, в Англии в небольшом городке Стамфорд (Линкольншир) в дни 11–13 ноября мясники сообща покупали быка, выпускали его на улицу города, и каждый горожанин, вооруженный дубинкой или палкой, мог принять участие в его преследовании и убое. Этот обычай назывался «погоня за быком» (Bull-running). С конца XVIII в. властями неоднократно делались попытки прекратить такой жестокий спорт, однако горожане упорно отстаивали свое право соблюдать этот обычай. Лишь с 1839 г. «погоня за быком» была, наконец, прекращена[240].

Подобные пережитки старых обычаев указывают на когда-то важное значение для скотоводческого хозяйства дня св. Мартина. Однако почти все обряды, связанные с этим днем, уже забыты, и день св. Мартина не стал таким большим праздником, как в других странах Западной Европы.

У англичан и шотландцев день св. Мартина известен также как день расплаты с сельскими рабочими, пастухами, нанимаемыми на летний период. Получив свою плату, те, кто уходил с фермы, устраивали пирушку дня св. Мартина («Martinmas foy») тем, кто оставался. Угощение было самым скромным: хлеб, сыр, виски, эль. После ужина начинались песни и танцы под аккомпанемент волынки или скрипки[241].

После дня св. Мартина зимний цикл народных праздников почти прерывался до кульминационного пункта всего цикла — рождества. Только дни трех святых отмечались некоторыми обрядами в этот промежуток: день св. Катерины у англичан (25 ноября), св. Андрея — у шотландцев (30 ноября) и св. Николая (6 декабря) — у всех народов Британских островов.

Святая Катерина считалась покровительницей женщин, особенно прях и кружевниц, и поэтому в тех местностях, где изготавливались на продажу пряжа и кружева, женщины устраивали в честь своей покровительницы вечеринки. Накануне процессия девушек, одна из которых в длинном белом платье изображала св. Катерину, ходила по домам, пела особую песню и просила продукты на проведение праздника[242].

День св. Андрея отмечают в Шотландии даже пуритане. Особенно торжественно его справляют шотландцы, находящиеся в эмиграции. Св. Андрей с самых отдаленных времен считался святым патроном шотландцев. И хотя со времени реформации этот праздник потерял религиозное значение, в народе он сохраняется как массовый праздник. Крест, на котором по христианской легенде распяли св. Андрея (в форме «X»), с XI в. принят за национальную эмблему Шотландии, его изображение было на шотландской печати, шотландских монетах, а с XV в. и на шотландском знамени.

Традиционным блюдом ужина вдень св. Андрея была опаленная овечья голова, сваренная или запеченная. Ели также хэггис (Haggis, сваренная с овсяной крупой овечья требуха) и другие национальные блюда. И первый тост в этот вечер произносят по традиции «За святого Андрея и Шотландию!»[243]

День св. Николая (6 декабря) почти по всей Европе считается веселым детским праздником. Но у англичан он значительно менее популярен, чем в других странах. Существует еще обычай делать в этот день подарки детям.

Самый важный праздничный период года у англичан, как и у шотландцев, ирландцев и уэльсцев, — это время от рождества (Christmas) до богоявления. Англичане называют эти дни «двенадцать» (Twelfth) или «легкомысленные дни» (Darft Days). Их празднование сопровождается различными обычаями, подчас сходными с обычаями других европейских народов.

Как и в других странах Европы, большой зимний праздник, совпадающий по времени с рождеством, на Британских островах соблюдался с очень раннего времени, задолго до принятия христианства, и был связан с культом солнца, а поэтому и с днем зимнего солнцестояния.

Один из древних английских хронистов Беда писал: «Древние англичане начинали год 25 декабря, который мы теперь празднуем как рождение Христа, а самую ночь, которая теперь так священна для нас, они называли на своем языке Modranecht (môdraniht), что значит „ночь матерей“, по причине, как мы полагаем, церемоний, которые они в эту долгую ночь бодрствования исполняли»[244].

Некоторые рождественские обряды были заимствованы англосаксами от вторгшихся в средние века на Британские острова скандинавов. И сейчас еще у шотландцев рождество часто называют по-скандинавски йул (Yule).

В исторических источниках сохранилось описание празднования рождества шотландцами в VIII–XI вв. В канун его все мужчины рода собирались за длинным столом в холле своего вождя. По преданию скандинавов, бог солнца Фрей едет в это время по небу на своем кабане с золотой щетиной. Вероятно, поэтому ритуальным блюдом пиршества была кабанья голова. Ее клали на большое блюдо, украшали ветками лавра и розмарина и с большими церемониями вносили в холл. Только людям с незапятнанной репутацией разрешалось разрезать эту священную голову. После ритуальной трапезы ее участники с факелами в руках выходили из дома и поджигали подготовленный для этого костер. Все брались за руки и под звуки волынки танцевали своеобразный хороводный танец, который становился все быстрее, все неистовее; при этом все в крайнем возбуждении кричали: «Haile, Yule, Haile» и «Тор с нами!» Когда костер погасал, все возвращались вновь к пиршественному столу[245].

Разнообразные древние языческие обряды совершались во время святок у всех народов, населяющих Британские острова, некоторые из них в том или ином виде сохраняются и в наши дни.

К рождеству люди готовятся весь декабрь, но особенно в последние дни перед праздником. У англичан в день св. Томаса — 21 декабря бедняки группами ходили по домам своих более богатых соседей, прося денег и пищи для празднования рождества. Они несли с собой ветки омелы и падуба и там, где что-либо получали, оставляли по ветке этих вечнозеленых растений. Такую ветку хозяева обычно прикрепляли над дверьми так, чтобы было видно, что они не отказали бедным в приношении и получили за это «рождественскую ветвь» (Christmas bunch)[246].

Употребление на праздник вечной зелени — очень древний обычай. Омела всегда была связана с языческим празднеством зимнего солнцестояния. «У кельтов Галлии, — писал Фрэзер, — друиды не знали ничего более священного, чем омела или дуб, на котором она растет»[247]. Кельтские жрецы — друиды с большими церемониями срезали омелу накануне праздника и украшали ею свои храмы, жилище. Омела была настолько тесно связана с друидизмом, что христианские священники даже не разрешали вносить ее в церковь. Еще и теперь ею украшают только дома, но не церкви. Но другой зеленью — падубом, плющом, самшитом, лавром, розмарином — украшают как дома, так и церкви. По поверию, падуб приносит счастье мужчинам, плющ — женщинам. Падуб особенно почитали уэльсцы. Друиды древних бриттов — предков уэльсцев после освящения раздавали ветки падуба накануне праздника зимнего солнцестояния своей пастве, чтобы обеспечить благополучие дома и всех его обитателей на следующий год[248].

Интересно, что в рыбацких деревушках Гебридских островов дома на рождество убирают не дарами леса, а дарами моря — морскими водорослями. Их, как и ветки вечной зелени, вешают над дверьми дома, стойла, чтобы предотвратить действие злых духов[249].

Много обычаев рождественского цикла было связано с зажиганием ритуальных огней. Выше уже говорилось, что в раннее средневековье в канун праздника зажигали большие костры, вокруг которых собиралась вся община. Позднее, в средние века, разжигание костров было заменено сжиганием «рождественского полена» (Yule log) в домашнем очаге. Смысл этого обряда был тот же, что и зажигания костров: путем имитативной магии облегчить возвращение солнца, а с ним тепла и света. Обычай сжигания рождественского полена был распространен у всех народов Британских островов.

Утром в сочельник все мужчины дома отправлялись в лес, выбирали толстый дубовый ствол, срубали его и везли домой. К вечеру полено украшали ветками вечной зелени, к веревкам, которыми его должны были тащить, привязывали вьющиеся веточки плюща, верхом на бревно сажали маленького ребенка и торжественно втаскивали украшенное бревно в кухню, клали его в очаг и поливали пивом или элем. Вечером полено разжигали остатками рождественского бревна прошлого года. Рождественское полено должно было гореть не менее 24 часов не погаснув (погасание считалось плохой приметой)[250].

Для поддержания огня бросали в очаг небольшие пучки ветвей. Так при свете огня очага, в котором горело рождественское полено, начинался торжественный ужин в сочельник — один из наиболее важных моментов рождественского праздничного цикла.

В некоторых деревнях Хайланда, прежде чем положить дубовый пень в очаг, его грубо обтесывали и обрезали так, чтобы придать ему сходство с человеческой фигурой. И называлось такое бревно «рождественская старуха» (Yule Old wife)[251].

Дальнейшей трансформацией костров языческого праздника зимнего солнцестояния являлись устраиваемые в сочельник процессии с факелами. Такие процессии имели место во многих местах Шотландии и Уэльса вплоть до конца XIX в. В Кармартеншире (Уэльс), например, в полночь под рождество мужчины бегали по улицам деревни с огромными зажженными факелами из просмоленной парусины, привязанной к палке. В некоторых селениях по улицам везли пылающий просмоленный бочонок.

В другой области Уэльса (Тенби) устраивалась факельная процессия, которая сопровождала пастора от его дома к церкви на утреннюю рождественскую службу, начинавшуюся обычно в 2–3 часа ночи[252]. Подобные процессии существовали в конце XIX в. и в других местах.

С конца XIX в. и позднее рождественские огни стали зажигать всюду уже в виде специальных рождественских свечей. У шотландцев и англичан они были намного больше, чем обычные свечи, их делали специально к этому дню. На Гебридских островах и сейчас на рождество все окна сельских домов освещены такими свечами, поэтому среди местных жителей ночь под рождество называется «ночь свечей»[253]. В Англии в наши дни в сочельник вместо традиционного рождественского бревна зажигают толстую рождественскую свечу.

В Уэльсе зажженные свечи в рождественский праздник украшали не только частные дома в сельских местностях, но и сельские церкви и часовни. Свечи для украшения церкви изготовляли и дарили священнику жители прихода. Во многих деревнях незадолго до праздника женщины устраивали соревнования на лучшее украшение рождественских свеч. Эти украшения делались из полосок цветной бумаги, фольги, золотых и серебряных нитей, ярких лент и пр.[254] В некоторых областях Уэльса с такими же украшенными и зажженными свечами в руках жители прихода шли на утреннюю обедню, начинавшуюся прежде в 2–3 часа ночи[255]. Много подобных же свечей зажигали в эту ночь и в частных домах. Таким образом, специальные свечи, подчас очень художественно сделанные, составляли характерную черту рождественского праздника у уэльсцев.

Существенную часть рождественского праздника составляет обрядовая еда — ужин в сочельник и обед на первый день рождества. У англичан и у шотландской знати, ведущей свое происхождение от скандинавов или норманнов, на протяжении всего средневековья традиционным рождественским блюдом была кабанья голова. Однако у кельтских народов это блюдо никогда не появлялось на праздничных столах. Может быть, причиной этому являлся бытовавший в древности у кельтов запрет употреблять в пищу свинину. Такой запрет сохранялся долго в некоторых глухих уголках Хайланда[256].

В Шотландии, Ирландии и Уэльсе к рождественскому обеду обычно готовили кусок жареной говядины или козлятины — рождественский бык (Yule bull) или рождественская коза (Yule goat).

Но постепенно традиционным мясным блюдом на рождество стал жареный (в Ирландии, Уэльсе) или копченый (в Шотландии) гусь. Он остался главным рождественским блюдом и в наши дни в Уэльсе и Шотландии (Хайланд). В Англии же с XVIII в. его место заняла жареная или фаршированная индейка.

Ритуальное значение имели напитки и кушанья, приготовленные из хлебных злаков. В Абердиншире и на северо-востоке Шотландии было в обычае ставить на стол в сочельник большой кубок специального рождественского напитка, называемого соуенс (sowans). Его приготовляли из заквашенного и подвергшегося брожению ячменного зерна, с добавлением меда и сливок. Напиток разливали в небольшие деревянные чашки, на дно которых клали какой-нибудь предмет: если выпивший соуенс видел на дне кольцо — это к свадьбе, монету — к богатству, пуговицу — к безбрачию и т. д.[257]

Такой напиток еще приготовляют и сейчас горцы Хайланда. Шотландцы Лоуланда не знают подобного напитка, а для ужина в рождественский сочельник они готовят по особому рецепту рождественский суп. Бульон для него варят из мяса быка, убитого в день св. Мартина[258].

На протяжении многих веков у всех жителей Британских островов распространенным кушаньем на рождество была особая овсяная каша плум-порридж (plum-porridge), сваренная на мясном бульоне, в нее добавляли также хлебные крошки, изюм, миндаль, чернослив и мед и подавали на стол очень горячей. В течение XVIII в. плум-порридж постепенно заменяется плум-пуддингом (plum-pudding), и к середине XIX в. последний становится самым главным блюдом рождественского стола. Плум-пудинг приготовляют из хлебных крошек с добавлением разных специй, фруктов, перед подачей на стол его обливают ромом и зажигают. Осталось еще в обычае прятать в рождественском пудинге мелкие серебряные монеты и украшения — «на счастье»[259].

В прошлом у шотландцев, ирландцев и уэльсцев было в обычае печь к рождеству специальный хлеб. Испечь его должны были только в сочельник, между заходом и восходом солнца.

Рождественский хлеб представлял собой большую круглую лепешку, на которой перед выпечкой ножом вырезался крест. Пекли также рождественские овсяные лепешки — круглые, с зазубренными краями и с отверстием посередине; судя по форме, они должны были символизировать собой солнце. В Хайланде было в обычае на рождество приглашать в дом каждого прохожего. Гостю предлагали кусок такой лепешки с сыром и глоток спиртного.

В Уэльсе к рождественскому завтраку приглашались не только родственники, но и все соседи[260].

Наиболее важную группу обычаев, приуроченных к рождественским праздникам, составляли различного характера процессии и шествия по улицам селений и городов. И, пожалуй, один из наиболее древних обрядов такого рода — это охота на маленькую птичку — крапивника и шествие с убитой птицей по улицам селения.

Охота на птиц в день рождества известна на Британских островах повсюду, но области, в которых предметом охоты является именно крапивник, ограничиваются Южной и Западной Англией. Очень широко распространены также обряды с крапивником в Ирландии (кроме Ольстера), Уэльсе, на о. Мэн, но они почти неизвестны в Юго-Западной Шотландии (Лоуланд).

По-видимому, крапивник играл какую-то роль в древних религиозных представлениях кельтских народов. Так, в Cormere’s Glossery крапивник описывается как «птичий колдун» (magus avium), птица друидов, которая предсказывает будущее. Есть сведения о том, что у древних кельтов крапивник содержался в клетках в религиозно-магических целях. О крапивнике часто рассказывается и в кельтских сказках. Некоторые археологи полагают, что на многих золотых предметах, найденных в могильниках кельтских времен, изображен крапивник[261].

О былом значении этой птицы в друидизме свидетельствует и тот факт, что, по народным легендам, она всегда находится не в ладах со святыми. Так, по одной легенде крапивник разбудил стражу, когда св. Стефан собирался бежать из тюрьмы (именно поэтому будто бы и охотятся за ним в день св. Стефана, 26 декабря); согласно другой легенде он выдал Христа, когда тот прятался в саду, и т. д.[262]

Важное значение птицы в религиозных верованиях подчеркивается и тем, что к крапивнику относились с чувством почитания и страха, как к священной жертве. В песнях эту птицу часто называют «королем птиц», «повелителем». Так, участники ирландской процессии с крапивником поют:

(Крапивник, крапивник, король всех птиц, был в день св. Стефана пойман в дроке)[263].

Крапивника разрешалось убивать только раз в год — в день св. Стефана или в некоторых областях в день трех королей. В других случаях считалось недопустимым приносить какой-то вред птице или разорять ее гнезда, так как это могло привести к несчастью.

Убитую птицу ощипывали и перья ее продавали — по поверию, они предохраняли от несчастья в течение всего года, — а саму птицу хоронили с почестями[264].

Существует много преданий и легенд, объясняющих возникновение охоты на крапивника. Вот одна из таких легенд, записанная в нескольких вариантах в Ирландии и на о. Мэн.

Много лет тому назад на острове жила фея необыкновенной красоты. Своим дивным пением она завлекала мужчин в море и топила их. И вскоре в той местности, где она жила, осталось совсем мало мужчин. Один странствующий рыцарь попытался ее умертвить при помощи колдовства, но она избежала гибели, превратившись в маленькую птичку — крапивника. Однако околдована она все же была: один день в году она должна была вновь становиться крапивником, и так до тех пор, пока не погибнет от руки человека. Вот почему все мужчины и охотятся за ней в день св. Стефана.

Охота на крапивника и процессии с ним являлись частью одного и того же ритуала. Процессии с крапивником в дни рождественских праздников были широко распространены и в Уэльсе, и в южных областях Ирландии, и в некоторых графствах Англии. Помимо Британских островов, охота на крапивника и процессии с ним совершались в Южной Франции и в Бретани[265].

В Ирландии в XVIII в. убитого крапивника клали на особые погребальные носилки и обходили с ним все село, затем несли его к церкви и хоронили с большой торжественностью в церковной ограде.

В некоторых местностях Уэльса крапивника не убивали, а ловили и сажали в особый домик — «дом крапивника» (wren house), деревянный, с окнами и дверью. Домик укреплялся на четырех шестах, и несли его четыре человека. Группа юношей с таким домиком обычно посещала дома молодоженов или новоселов. Их встречал на пороге молодой хозяин и угощал пивом, а его жена дарила для крапивника ленту. Процессию сопровождали музыканты[266].

Часто в таких процессиях принимали участие ряженые. В 90-е годы прошлого века в г. Корке (Ирландия) «мальчики крапивника» (wren boys) в возрасте от 15 до 25 лет наряжались в козлиные шкуры, а к голове прикрепляли рога[268].

Наиболее сложный ритуал процессии с крапивником был записан в графстве Керри (Ирландия). В процессии принимало участие до 35 человек. Одни парни несли деревянные мечи, другие — пузыри на палках. Юноши переодевались в женское платье или надевали наряд, сделанный из соломы. Их предводитель — «капитан» — был одет в старую зеленую форму. Тот, кто нес мертвого крапивника, привязанного к ветке падуба, укрепленной на шесте, также был одет в особый костюм[269].

У ирландцев процессия с крапивником популярна и сейчас. В ней участвуют мальчики в возрасте 10–14 лет, но нередко к ним присоединяются и молодые мужчины. В наше время участники процессии часто выходят за границы своего села и объезжают с крапивником (на велосипедах и даже в машинах) и отдаленные районы. На о. Мэн сохраняются еще песни о крапивнике, но саму птицу в процессии теперь заменяет яблоко, утыканное птичьими перьями[270].

Английский ученый Армстронг, внимательно изучавший процессии с крапивником, считает, что культ крапивника мог проникнуть в Британию с западного побережья Франции еще в бронзовом веке и, возможно, был связан со средиземноморским влиянием[271].

Кроме описанного здесь древнего обряда, у всех народов Британских островов известны и другие рождественские процессии, в которых главную роль играют ряженые.

Ряжение было популярным святочным увеселением всех европейских народов. В XIX в. ряжение и колядование превратились в веселую игру-забаву, но когда-то это было обрядовое действие, которому придавалось важное значение. Обычаи, долго сохранявшиеся в Шотландии, говорят о том, что в древности участники обряда исполняли определенные магические функции, представлявшиеся очень важными для всех жителей сельской общины[272].

В Хайланде и на Гебридских островах в XVIII–XIX вв. для посещения домов отправлялись группы молодых людей в 3–6 человек. Все были одеты в белые рубашки и соломенные накидки, украшенные разноцветными лентами, на головы надевали высокие соломенные шляпы. Они шли по улицам, распевая гэльские рождественские гимны под аккомпанемент скрипки или волынки. Их лица были закрыты цветным платком или куском материи, в котором делались прорези для глаз. Войдя в дом, участники обряда сажали самого маленького ребенка в семье на шкуру белого ягненка, не имеющую никаких изъянов или повреждений, и трижды обносили его вокруг очага (если он был там центральный) или поставленного в центре комнаты стула под пение соответствующих рождественских гимнов. За исполнение этого обряда они получали от хозяев хлеб, мясо и другие продукты.

В Уэльсе в процессии ряженых участвовали как юноши, так и девушки в различных маскарадных костюмах (часто юноши переодевались в женское платье, девушки — в мужское), ходили по домам, поздравляя всех с праздником и распевая рождественские гимны. Их угощали пивом, которое всегда сохранилось для этой цели теплым в небольших медных кувшинах[273].

Рождественские песни, которые исполнялись во время этих обрядов, появились еще в средние века как народная религиозная поэзия — реакция на латинские песнопения, непонятные простому народу. Гимны особенно широко распространены в Уэльсе, здесь их называют кэрел (carol). Вначале это слово означало круговой танец, и гимн был основан на танцевальной музыке. Гимны были популярны и в Шотландии до Реформации, но только немногие из них сохранились и в наши дни, большинство же было забыто в длительный период строгого пуританизма, сурово осуждавшего различные народные игры, развлечения, в том числе и хоровое пение.

Еще со времени средневековья старые обряды ряжения стала использовать церковь для того, чтобы дать народу более живые впечатления о библейских историях. Таким образом возникли «мистерии» — драматические представления таких религиозных сцен, как благовещение, посещение младенца Христа тремя мудрецами Востока и пр. Участники драматических версий библейских историй были обычно в масках или с закрытым платком лицом, как и исполнители древних языческих обрядов. Из игр-представлений подобного рода у англичан была особенно распространена драматическая игра-пантомима о св. Георгии и драконе, широко известная и во многих других странах.

В Шотландии в средние века на рождество исполнялась очень древняя игра — пантомима, называемая голосхан (goloshan). Об этой игре встречаются упоминания в старых письменных шотландских источниках. Сходная с голосхан игра-пантомима была ранее распространена в тех областях Англии, где сильны были кельтские традиции — в Корнуэлле и юго-западных графствах. В основе игры лежит, по-видимому, миф о воскрешении природы после длительной смерти, так как сущность пьесы заключается в том, что главный герой ее, называемый Галгакус (Galgacus), Голосхан (Goloshan) или Галациан (Galatian), убит в битве македонским королем Фалкирком или в других вариантах Черным рыцарем и возвращен к жизни доктором Бельзебалом (Beelzebal) или просто доктором Брауном[274].

Магическое значение рождественских обрядов ряженья было забыто давно, теперь ряженье еще сохраняется по всей Англии как развлечение; исполняют такие обряды в большинстве случаев подростки.

Следы этих древних магических обрядов можно видеть в устраиваемых в Англии в прошлое время и сейчас различных пантомимах и маскарадах. О маскарадах и пантомимах на рождество имеются сведения уже от XIV–XV вв. Так, в одном из источников сообщается, что в 1377 г. была устроена рождественская пантомима при шотландском королевском дворе для увеселения маленького принца Ричарда. В казначейских реестрах Шотландии XV в. часто перечисляются средства, затраченные на устройство придворных маскарадов на рождество[275].

С устройством маскарадов был связан и еще один интересный обычай в Британии: на 12 дней святок в каждом дворце или замке выбирался распорядитель всего празднества, называемый в Англии «Лорд беспорядка» (Lord Misrule), а в Шотландии (только в Лоуланде) «мнимый аббат» (Abbot of Mock). Лордом беспорядка выбирался тот, кто мог хорошо шутить, устраивать различные развлечения, карнавалы. Он сам подбирал себе свиту, члены которой были разодеты в яркое платье, украшенное лентами и колокольчиками. В Шотландии в свите «мнимого аббата» участвовали такие характерные для народных процессий ряженых персонажи, как Хобби-хоре — «Hobbie-horse» — парень, изображавший лошадь: спереди он держал палку с привязанной к ней лошадиной головой, а сзади к его платью был привязан хвост, дракон с золотыми крыльями и красной открытой пастью, медведь, волк и другие животные. Часто также мужчины переодевались в женское платье и наоборот.

Такой шумной компании и особенно ее руководителю разрешалось делать все, что они захотят: врываться в любые дома, чтобы сыграть какую-либо шутку над их обитателями, устраивать игры, танцы и прочие развлечения. Этот обычай был запрещен Генрихом VIII[276].

Рождество раньше было общественным праздником, и поэтому среди развлечений в прошлом большую роль играли различные виды спорта, игры на открытом воздухе. Так, часто устраивались своеобразные матчи в футбол или в хоккей. В таких матчах участвовали обычно все мужчины селения. Разделялись на две команды: восток против запада, холостяки против женатых или жители одной деревни против другой. Игровым полем служили улицы деревни, зачастую игра продолжалась с утра до вечера[277].

Иногда на рождество устраивались и другие виды спортивных состязаний. Так, во многих селениях Шотландии молодые мужчины и юноши в день рождества, под предводительством волынщиков и в сопровождении множества народа выходили за пределы села и на какой-либо лужайке играли в футбол, шары, устраивали различные спортивные соревнования: бег, упражнения в метании молота и пр. Победитель всех игр получал берет, украшенный перьями и лентами; после соревнования молодежь пела и танцевала, а вечером с победителем во главе возвращалась в деревню. Вечером победитель соревнования председательствовал на балу[278].

На Оркнейских и Шетландских островах в день рождества исполняются на улицах селений особые хороводные танцы[279].

На все эти старые традиционные обычаи с большой силой обрушилась новая протестантская церковь в XVII в. Особенным гонениям подвергался праздник рождества в пуританской Шотландии. Каждый языческий обряд и обычай, даже самый невинный, был безжалостно проклят церковью. Так, по записям церковной сессии в 1574 г., было обвинено несколько человек за игры, танцы и пение рождественских песен в этот праздник. Даже выпечку рождественского хлеба духовенство протестантской церкви считало преступлением. В декабре 1583 г. от глазговских булочников потребовали назвать имена тех, для кого они выпекали рождественский хлеб. В 1605 г. пять человек были вызваны в суд в Абердине за то, что на рождество они шли по городу в масках и с танцами.

Наконец, в 1644 г. празднование рождества было запрещено по всей Англии специальным парламентским актом[280].

После таких гонений в Шотландии празднование рождества никогда уже не достигало прежней популярности, сохранились лишь некоторые обряды, большинство их стало приурочиваться к Новому году. И в настоящее время 24–25 декабря там — рабочие дни, а праздником считается Новый год — 1–2 января.

В Англии же уже в конце XVII в. рождество вновь стали праздновать, но на протяжении XIX столетия сопровождавшие его обряды изменились, и к началу XX в. из большого социального события всей общины рождество стало чисто семейным праздником, лишь некоторые из его старых обычаев дожили до наших дней.

Повсеместно, например, соблюдается среди англичан обычай обмениваться подарками в день рождества. С введением христианства этот обычай ассоциировался с принесением даров младенцу Иисусу тремя магами Востока. В память этого подарки дарят прежде всего детям. Подарки детям разносит добрый старый джентльмен Санта Клаус, краснощекий, с длинной белой бородой, одетый в красную шубу и высокую красную же шапку. Происхождение его не совсем ясно, но само имя Santa Claus является искажением имени св. Николая и, по-видимому, пришло в Британию из южных стран. Некоторые фольклористы полагают, что представление об этом святом, одаряющем щедро детей на рождество или в день св. Николая, смешалось с верой в старое тевтонское божество, живущее где-то на Севере и приходящее оттуда на праздник, чтобы раздать подарки[281]. Другие отождествляют Санта Клауса с существами подземного мира — гномами, что, по их мнению, подтверждает его внешний вид и одежда — длинная белая борода и красная шуба и колпак — необходимые атрибуты гномов[282]. Обычно на рождество подарки получают не только дети, но и взрослые, перед обедом их вручает всем самый младший член семьи.

С XIX в. вошло в обычай обмениваться поздравительными открытками — вместо обязательных когда-то личных поздравлений с праздником. В 1843 г. была напечатана в типографии первая рождественская открытка, а вскоре их изготовление стало особой отраслью полиграфического производства.

В оформлении открыток часто встречаются мотивы старых традиционных рождественских обычаев: малиновка, которая с XVIII в. часто заменяет крапивника в обрядах, ветки вечной зелени — падуба, плюща, омелы, а на шотландских открытках изображение веточки вереска, перевитой тартановыми лентами, — национальный символ Шотландии. Такие открытки в большом количестве рассылаются к рождеству во все части мира шотландским эмигрантам как напоминание о покинутой ими родине[283].

Рождественский обед и в наши дни включает такие традиционные блюда, как фаршированная индейка (у англичан) или жареный гусь (в Уэльсе, Ирландии) и непременный плум-пуддинг.

Сохраняется еще старый обычай украшения дома к рождеству ветками вечной зелени — плющом, остролистом и др. Как и прежде, укрепляют веточку омелы над дверью. По обычаю, ветка омелы дает право поцеловать каждого входящего в дверь, над которой она висит.

По-видимому, поздней трансформацией обычая украшать дома вечной зеленью явилось рождественское дерево — елка, как символ неумирающей природы. Обычай украшать ель появился в Англии сравнительно недавно, в середине XIX в., и был завезен сюда из Германии. Королева Виктория и принц Альберт впервые устроили елку для своих детей в Виндзоре, и эта мода быстро распространилась[284].

Сейчас почти в каждом английском доме к рождеству украшают разноцветными блестящими игрушками и сладостями елку, на верхушке ее обычно укрепляют рождественскую фею или большую серебряную звезду.

В период второй мировой войны в Англию, где в то время находились норвежский король и правительство, была впервые доставлена контрабандой из оккупированной Норвегии огромная ель, которую установили на Трафальгар-сквере. С этих пор такую ель ежегодно дарит город Осло британской столице, и она устанавливается на той же площади. Ее обильно украшают елочными игрушками, разноцветными электрическими лампочками[285].

Наконец, от распространенных некогда процессий ряженых и драматических представлений ведут свое начало устраиваемые во всех театрах, концертных залах в дни святок рождественские пантомимы, балы-маскарады.

Второй день рождества в церковном календаре посвящен святому Стефану. В Англии этот день называется боксинг дей (Boxing day). Это название произошло от обычая устанавливать в церквах перед рождеством особые ящики-копилки, куда опускали приношения для бедняков. В день св. Стефана пастор распределял собранные деньги среди своих прихожан. Позднее ящики в церкви перестали устанавливать, но бедняки прихода собирались группами и в день св. Стефана с ящиком-копилкой обходили дома, получая мелкие монеты. Такие группы состояли из подмастерьев, учеников, рассыльных и пр. И сейчас еще сохранилась традиция одаривать в этот день небольшими суммами денег письмоносцев, посыльных и слуг[286].

В средние века в сельских местностях Англии в день св. Стефана пускали кровь домашним животным. Верили, что такое средство хорошо действует на здоровье животных и сохраняет их силу во время тяжелых работ. Раньше некоторые старые люди в этот день пускали сами себе кровь, чтобы сохранить здоровье на весь год. Такой же практикой примитивной медицины, вероятно, может быть объяснен и другой жестокий обычай этого дня, сохранившийся вплоть до конца XIX в. В некоторых областях Уэльса в этот день мужчины большими связками колючего падуба хлестали обнаженные руки и ноги женщин — до тех пор, пока не появлялась кровь. В Монтгомершире же связками падуба били того, кто в этот день вставал последним[287].

Вторым по значению праздником зимнего цикла является Новый год (New Year), который у шотландцев, как отмечалось выше, имеет даже большую популярность, чем рождество.

В средние века у англичан и шотландцев Лоуланда новый год начинался 1 марта, а у всех кельтских народов 1 ноября. С 1600 г. у шотландцев и с 1752 г. у англичан начало его было перенесено на 1 января, и, таким образом, празднование Нового года было включено в общий святочный цикл. С упрочением праздника многие обряды, ассоциировавшиеся раньше с рождеством и крещением, стали соблюдаться в день Нового года, поэтому подчас разграничить новогодние и рождественские обряды бывает трудно.

Первый день нового года является четким рубежом между недавним прошлым и тем таинственным будущим, которое ожидает человека в наступающем году. Именно с этим днем было связано много примет и поверий, различного рода гаданий, с помощью которых люди стремились предугадать будущее, старались уберечь себя и свое имущество от действия злых сил, от разных несчастий.

Фермеры замечали погоду первых 12 дней января, так как верили, что каков день, такова будет и погода в соответствующий ему по порядку месяц. Дождь в утро Нового года предвещает плохой, неурожайный год. Пытались также определить, каков будет урожай, по очертанию облаков[288].

Шотландцы в канун Нового года гадали и о судьбе семьи. Для этого вечером перед сном покрывали горящий торф золой, а утром старались увидеть на ней знак, напоминающий отпечаток человеческой ноги: если носок у следа повернут к двери, значит число членов семьи в этом году уменьшится, если от двери — увеличится. Нет отпечатка на золе, не будет никаких изменений.

На Британских островах, как, впрочем, и в других странах Европы, распространено поверье, что поведение человека в первый день года влияет на его судьбу в течение последующих 12 месяцев (так называемая магия первого дня). Если встанешь поздно, поздно будешь вставать весь год, наденешь что-то новое — будет много обновок и т. д. Стараются заплатить к Новому году все долги, чтобы не занимать в следующем году[289].

Жители Оркнейских островов стремятся в день Нового года начать всякую работу, чтобы она спорилась весь год: мужчины хотя бы на час выходят в море на рыбную ловлю, девушки начинают шить, вязать и пр.[290]

Помимо этих легко выполнимых примет и обрядов, существовали и более сложные магические обряды, направленные на то, чтобы обеспечить хороший год для семьи. В Хердфордшире в ночь под Новый год сжигали старые ветки омелы, висевшие над дверьми дома с рождества; их смешивали с соломой, зажигали и с такими пылающими факелами обходили свой земельный участок, чтобы разрушить чары злых духов и получить в будущем хороший урожай[291].

В Хайланде в канун Нового года, носящего по-гэльски название хогманей (Hogmanay), группы молодых людей с топорами и веревками отправлялись к холмам, откуда возвращались с охапками можжевельника. Его клали возле камина для просушки. Рано утром в Новый год тщательно закрывали все двери и окна дома, зажигали ветви можжевельника и несли их по всему дому. После того как дым «очистил» дом, открывали окна. Такой же обряд совершали и в сарае, и в хлеве[292].

По-видимому, верой в очистительную силу огня можно объяснить и обычай зажигания в ночь под Новый год традиционных костров на улицах селений или возле больших камней — мегалитов (у кельтов). В Нортумберланде еще в 30-х годах молодые люди носили в новогоднюю ночь на голове кастрюлю или сковороду с горящей соломой в ней. В полночь парни бросали эту горящую солому в общий костер и танцевали вокруг него.

В Шотландии в прошлом существовал обычаи сжигания старого года, который изображала гротескная соломенная фигура[293]. И сейчас еще в иных местах в новогоднюю ночь зажигают бочонки со смолой, а рыбаки по традиции сжигают в эту ночь старую лодку[294].

Не только огонь, но и вода приобретают в таинственную новогоднюю ночь чудесную силу. Так, и у англичан и особенно у кельтских народов, у которых издавна существовал культ источников, распространено поверье, что в ночь под Новый год вода в родниках приобретает чудодейственную силу, благотворно влияющую на человека.

В Хердфордшире старались в полночь прибежать за водой к ближайшему источнику. Тот, кому первому удастся снять «сливки источника» (Cream of the well), будет счастлив весь год. Он бросает в воду цветы, траву, сено, чтобы пришедшие после него знали, что первая вода уже взята. В Хайланде и сейчас верят, что девушка, которая первая в Новый год возьмет воду из ручья или реки, в наступающем году удачно выйдет замуж[295].

В Южном Уэльсе в 3–4 часа утра Нового года группа мальчиков ходила по улицам и домам своего села с сосудом холодной родниковой воды. Мокрой веткой падуба или самшита они обрызгивали лицо и руки каждого встречного и получали за это вознаграждение. Они опрыскивали также каждую комнату в доме, в который заходили, и всех его обитателей и желали всем присутствующим счастливого нового года. За это им давали деньги[296].

Теми же причинами — страхом перед будущим и стремлением обезопасить себя и всех своих близких от всяких бед и несчастий в новом году — обусловлен и другой, широко распространенный в Британии обычай, известный под названием «Первая нога» (First foot) или «Счастливая птица» (Lucky bird). В его основе лежит вера в то, что характерные черты внешности человека, который первым входит в дом после наступления Нового года, влияют якобы на судьбу дома в течение всех 12 месяцев. Приметы «счастливых» и «несчастливых» первых визитеров различны в разных районах. Так, в Уэльсе в графстве Пемброкшир несчастьем считается для женщины первой увидеть женщину, а для мужчины — мужчину.

В Шотландии несчастье якобы в дом приносят темноволосые и рыжеволосые, и лица, имеющие какой-либо физический недостаток, особенно плоскостопие. В Ворчестершире не желательны только женщины в качестве «Первой ноги», а цвет волос и другие приметы визитера безразличны. В Йоркшире счастье приносит светлый или рыжеволосый, а темный и смуглый — несчастье.

В Кармартеншире значение имеет не внешний вид первого посетителя, а инициалы его имени: H, Y, R считаются счастливыми буквами, так как они означают счастье или здоровье (Happines, Health), радость (Joy), богатство (Rich). Имена первых посетителей, начинающиеся на буквы T, W и S, предсказывают волнение (Trouble), беспокойство (Worry) и горе (Sorrow).

В Кардигеншире (Уэльс) первый визитер, безразлично мужчина или женщина, должен был иметь только «счастливое имя»: Dafydd, Ifan, Sion — мужские и Sian, Sioved, Maie, Margret — женские считались счастливыми[297].

«Первая нога» никогда не должен входить в дом с пустыми руками. В Шотландии, например, он приносит с собой бутылку виски и овсяную лепешку и оделяет всех присутствующих, желая благополучия дому. Он приносит также что-либо из топлива — уголь или торф — и сразу же кладет это в разведенный в камине огонь. В сельских местностях Хайланда первый посетитель приносит, кроме этого, и небольшой сноп, который рассыпает над фермером и его женой. У рыбаков же Оркнейских и Шетландских островов «Первая нога» не является в дом без копченой селедки. Такую сельдь, украшенную лентами и цветной бумагой, вешают над дверью в кухне — для обеспечения в будущем году хорошего улова[298].

Обычай «Первой ноги» по своим целям и обрядовым действам по существу относится к группе популярных у всех народов Европы обрядов колядования и ряжения, бытовавших также и на Британских островах под названием кэлиннинг (Calenning).

Особенно долго полный ритуал в прошлом, очевидно, магического обряда кэлининг сохранялся на севере Шотландии, в Хайланде. Для процессии ряженых, имевшей место или 31 декабря, или рано утром 1 января, специально сохранялась шкура быка с рогами, копытами и хвостом. Один из участников обряда закутывался в нее, другие брали в руки длинные посохи, на конце которых укреплялись две узкие полосы из шкуры овцы, зарезанной к рождеству или к Новому году. Подойдя к дому, вначале все гуськом влезали на крышу по выступающим камням стены и обходили дом кругом, по солнцу, по краю очень толстых каменных стен, при этом все кричали и били по стенам палками. Совершив этот обход, группа парней спускалась на землю и перед входной дверью пела новогоднюю песню — хорал — с просьбой к хозяевам впустить их в дом и угостить. Когда входили в дом, предводитель подходил к очагу и, подпалив хвост бычьей шкуры, давал его нюхать всем присутствующим, что, по поверию, предохраняло от болезней. После окончания всей церемонии участников ее угощали. Перед уходом они обходили трижды вокруг очага и пели песню — пожелание счастья всем членам семьи, благополучия хозяйству. Но если парни были недовольны приемом, они шли вокруг очага против солнца, громко топая при этом ногами. Если же их вообще не впускали в дом, то у самых его дверей они строили пирамиду из камней (так называемую «пирамиду проклятья»)[299].

Магический смысл подобных обрядов уже забыт, но некоторые элементы их, имеющие чисто развлекательный характер, еще бытуют во многих местностях Британских островов. На острове Левис, например, накануне Нового года мальчики и подростки объединяются в группы, каждая со своим вождем, который обычно носит овечью шкуру на спине. Около каждой двери предводитель читает гэльские стихи, а все участники подхватывают припев: «Это ночь даров! Добрая женщина, встань и дай нам новогоднюю лепешку!» Когда их впускают в дом, они обходят по часовому кругу очаг (если он в центре) или стул, поставленный посередине, и получают за это что-либо из сладостей.

В Уэльсе мальчики носят с собой не шкуру овцы, а яблоко, утыканное зерном, украшенное веточками вечной зелени. В особых, приуроченных к Новому году песнях они поздравляют всех живущих в доме с большим праздником и желают им всяческого благополучия, здоровья, хорошего урожая. Их одаривают деньгами, сладостями[300].

Большое распространение имеет на Британских островах обычай «Впуска Нового года» (Letting in New Year). В отличие от описанных выше обрядов он, как правило, не имеет магической основы, а осмысляется лишь как символический рубеж перехода от прошлой жизни к новой, к неизвестному будущему.

В Хердфордшире обычай впуска Нового года заключается в том, что когда часы начинают бить 12, открывают заднюю дверь дома, чтобы выпустить Старый год, а с последним ударом часов открывают переднюю дверь, впуская Новый год. В Шотландии перед полуночью на фермах разводят яркий огонь в камине, и вся семья садится вокруг него в ожидании боя часов. Когда стрелки часов приближаются к 12, хозяин дома встает и молча открывает дверь. Он держит ее открытой до тех пор, пока часы не пробьют последний удар. Так он выпускает старый год и впускает новый[301].

Чисто развлекательный, даже несколько театрализованный характер носит обычай впуска Нового года в шотландской гвардии. Перед полночью одного из ветеранов полка, изображающего Старый год, с косой и песочными часами в руках, в окружении факельщиков и под музыку волынки, выводят за ворота казармы. Когда же наступает 12 часов, самый младший по возрасту в полку в полной парадной форме стоит за воротами и ждет, чтобы его впустили как Новый год. Ворота открываются, Новый год сажают на украшенный лентами и зеленью стул и в сопровождении музыкантов несут на плечах к праздничному столу[302].

Как и все большие праздники, Новый год сопровождается угощением, различными играми, развлечениями.

В средневековье и у англосаксов, и у кельтов было в обычае в день Нового года собираться всей семьей вокруг большого стола, чтобы выпить кубок эля, приправленного пряностями. Хозяин дома говорил по-сакски Waes Hael (за ваше здоровье), отпивая глоток из кубка, и передавал его по кругу, каждый из присутствующих по очереди отпивал из него по глотку с такими же словами[303].

Со временем обычай изменился. У англичан обычай пожелания здоровья (Wassailing) стал заключаться в том, что более бедные семьи соединялись вместе и, неся кубок, украшенный лентами и цветами, ходили от дома к дому, прося наполнить его элем. У шотландцев же группы мужчин выходили за 1–2 часа до наступления Нового года на улицы с блестящими медными кувшинами, наполненными элем, и предлагали каждому встречному выпить глоток[304].

Уэльсцы под Новый год или в крещение также носили специально для этого сделанный кубок, богато декорированный, с 12 ручками; в него клали яблоки, печенье и заливали их горячим пивом, смешанным со специями. Такой разукрашенный кубок несли здесь в дома молодоженов или новоселов, их поздравляли и давали отпить из кубка[305].

Характерно было для всех народов Британских островов и обилие еды на Новый год. Повсеместно было распространено представление, что обилие еды в первый день Нового года может обеспечить и обилие пищи в течение всего года.

В Шотландии в прошлом в день Нового года все дома были открыты для посетителей. Каждый пришедший с поздравлениями должен был обязательно съесть ложку овсяной или ячменной каши, как залог изобилия, хорошего урожая, и выпить глоток эля[307].

В некоторых местностях Уэльса среди фермеров был распространен обычай в день Нового года угощать всех, кто помогал при сборе урожая. Те, кто должен был посетить много домов, начинали их обход с утра[308].

И сейчас еще готовят на Новый год особые традиционные блюда. На завтрак обычно подают овсяные лепешки, пудинг, особый сорт сыра — кеббен (Kebben), на обед — жареного гуся или бифштекс, пирог, яблоки, запеченные в тесте. Новогодние овсяные лепешки у кельтских народов имели особую форму — круглые с отверстием посередине. Старались при выпечке их не сломать, так как это было бы дурным предзнаменованием.

В настоящее время в Шотландии выпекают для новогоднего стола большой круглый песочный торт, с защипами по краям, украшенный сваренными в сахаре миндалем, орехами, конфетами, сахарными и марципановыми фигурками. Каждый год огромное количество таких тортов рассылается во все уголки земного шара шотландцам, находящимся в эмиграции. Их обычно украшают национальные эмблемы — вереск, шотландский крест, руки, скрещенные над морем, горы и пр.

Как и на рождество, в день Нового года устраивались во многих селениях буйные футбольные и хоккейные матчи, в которых принимала участие вся община. В Хайланде на традиционный новогодний хоккей выходили все жители селения в лучших праздничных костюмах, с волынщиком во главе[309].

В отличие от рождества, Новый год сохранил свое значение общественного праздника и в наши дни. Его чаще встречают в театрах, отелях, на улицах, а не в семейном кругу.

В Лондоне в ночь под Новый год центральные улицы очень оживлены, особенно бывает многолюдно на Пиккадили. Уличные торговцы продают свистки, пищалки, маски, воздушные шары. Многие одеты в карнавальные костюмы. Всюду звучат музыка, песни.

С XVIII в. была введена новогодняя ночная служба в церкви. Перед полночью провожают старый год приглушенным медленным звоном церковных колоколов, а встречают Новый год громким быстрым звоном всех колоколов церкви[310].

В Эдинбурге в ночь под Новый год особенно много народа бывает на улице Принцев. В церквах идет новогодняя служба. Фруктовые и кондитерские магазины работают всю ночь. Наступление Нового года возвещают звон колоколов, гудки и сирены заводов. После 12 часов все поздравляют друг друга и расходятся по домам, к праздничным столам.

И поныне сохраняется традиция обмениваться подарками на Новый год. Подарки бывают самые разнообразные: ювелирные изделия, небольшие суммы денег, книги, перчатки, яйца, выкрашенные в разные цвета, печенье, фрукты и пр.[311]

Наконец, заключительным праздником рождественского цикла повсюду является день эпифэни (Epiphany) 6 января. В этот день снимались все украшения дома из веток омелы, падуба, которые были повешены на рождество, выносилось рождественское дерево.

Особенно была богата обрядами ночь на 6 декабря, называемая канун 12-го дня (Twelfth day Eve), «канун старого рождества» (Old Christmas Eve). В ночь под этот день бывает торжественная служба во всех церквах. Во время этой службы иногда исполняется пантомима, рассказывающая о приходе трех волхвов в Вифлеем и подношении ими подарков в виде золота, мирра и ладана ребенку Христу. В городах часто устраивались на улицах религиозные процессии.

У сельского населения этот праздник, как и другие праздники зимнего цикла, был, прежде всего, тесно связан с аграрным календарем. В этот день придавали особенно большое значение обрядам, направленным на обеспечение урожая или приплода скота в наступившем году. Там, где велико было значение земледелия, в сумерках дня накануне эпифании жители выходили в поле и зажигали костер, вокруг которого все становились в круг и пили виски или эль за будущий урожай, громко крича и шумя при этом, чтобы отогнать злых духов. Затем каждый хозяин зажигал от костра факел и с ним обходил весь свой земельный участок. После такого обряда возвращались в дом к праздничному ужину; окончив ужин, шли в стойла и там пили за здоровье животных[312].

В тех областях, где развито садоводство, магические обряды исполнялись во фруктовых садах. Так, в Девоне и Сомерсете мужчины дома становились вокруг лучшей яблони в саду, выпивали в честь ее по бокалу сидра и пели особую песню. Во время пения один из них бросал через ветви яблони кувшин с сидром, чтобы обеспечить урожай яблок[313].

В настоящее время сходный обряд совершается в Серрей мальчиками. Они подходят к каждому дереву в саду и произносят специальные стихи-заклинания хорошего урожая яблок. Ребята начинают читать стихи тихим, бормочущим тоном, а потом говорят все громче и громче и, наконец, кричат полным голосом и дуют при этом в огромный рог[314].

Двенадцатая ночь и день эпифании издавна считались у англичан временем разнузданного веселья, пиршества. В эти сутки разрешалось всем устраивать любые шутки и в доме, и на улице[315].

В средние века в городах подмастерья, ученики ремесленников собирались в компании, пели и танцевали на улицах, подшучивали над прохожими. Они могли пригвоздить пальто замечтавшегося зеваки к оконной раме или сколоть булавкой платья двух беседующих людей и т. д.[316] То же происходило и в деревне. В Сомерсете, например, когда мужчины возвращались после описанного выше обряда во фруктовом саду, двери дома были закрыты и женщины отказывались впустить их до тех пор, пока кто-нибудь не отгадает, что жарится на вертеле в этот момент. Это мог быть самый необычный предмет — кроличья нога или старый башмак. Лишь получив правильный ответ, после многих шутливых, женщины открывали дверь и впускали мужчин в дом. Отгадавшему вручается этот предмет, чтобы он его съел или сохранил на счастье[317].

Во время ужина накануне крещения по всей Англии в каждой семье выбирали короля для проведения веселого праздника. Для этого запекали в пирог боб, и тот, кому он доставался, становился королем. По выбору короля или по жребию избиралась и королева.

Ко дню Эпифании были обычно приурочены и некоторые традиционные обрядовые танцы англичан, например, так называемый танец Моррис (Morris). Танцоры, одетые в фантастические платья, ходили по улицам селений, исполняя перед каждым домом свой танец, напоминающий кельтский народный танец риль. Некоторые исследователи связывают этот танец с распространенной в Уэльсе в это же время процессией ряженых мэры лвид (Mary Lwyd), так как и в том и в другом случае в обряде участвуют одни и те же персонажи. Мэри лвид — лошадиный череп или же грубо вытесанная из дерева лошадиная голова, нижняя челюсть которой укреплялась на веревке так, что захлопывалась с треском. В голову вставлялась длинная жердь, задрапированная белым полотном. Череп украшался разноцветными лентами, в глазные впадины были вставлены стекла, кусочками черной материи, нашитыми на полотно, изображались уши. Человек, несущий жердь с черепом, был скрыт полотном, он при помощи веревки открывал и закрывал челюсть. Повод с привязанными к нему колокольчиками держал в руке предводитель процессии, в другой руке у него был посох, которым он стучал в каждую дверь. В группе, сопровождавшей мэри лвид (как и в танце Моррис), были также «весельчак», «сержант», «Панч», «Джуди» (двое последних — главные персонажи английского народного кукольного театра). Панч и Джуди были одеты в лохмотья, их лица вымазаны сажей. Перед каждым домом ряженые пели и танцевали. Затем происходило традиционное состязание в острословии между участниками процессии и обитателями дома. Когда группу ряженых после этого впускали в дом, они исполняли импровизированную игру-пантомиму, после этого хозяин их угощал. Перед уходом из дома участники церемонии пели песню с пожеланиями благополучия и счастья всем членам семьи[318].

Веселым празднованием эпифании 6 января заканчивается по существу большой зимний цикл праздников народов Британских островов, цикл, основу которого, как мы видели, составляют аграрные обычаи и обряды, связанные с сельскохозяйственным календарем и с благополучием семьи.

На другой день эпифании — 7 января — во многих местностях Англии начинались вновь работы, прерванные праздниками: мужчины должны были обязательно в этот день выйти в поле, женщины — сесть за прялку. И назывался этот день в народе — день св. Прялки. Однако никто еще не работал в этот день в полную силу. Когда после полудня мужчины возвращались домой с поля и видели, что женщины сидят еще за прялкой, они старались поджечь их пряжу, а женщины набирали воды и тушили ее, стараясь при этом облить как можно больше мужчин[319].

В прошлом подготовкой к предстоящим сельскохозяйственным работам служил также первый понедельник после крещения — «плужный понедельник». В этот день сельскохозяйственные рабочие тащили по деревне разукрашенный зеленью и лентами плуг. Возле каждого дома они останавливались и просили денег на пиво и еду. Если им ничего не давали, то плуг приводился в действие: шесть молодых людей впрягались в него и распахивали землю перед домом скупого хозяина. Этот обычай перестал исполняться уже лет сто тому назад. Однако осталось еще первоначальное значение праздника — подготовка к предстоящему сельскохозяйственному году. В церквах в этот день совершается особая служба, во время которой перед алтарем кладется лемех плуга, благословляются предстоящие работы в поле[320]. После «плужного понедельника» наступали будни, и праздничное веселье затихало до весны.