Камень Януса

Глава 24

Сначала Рут не могла понять, что произошло. Она переводила взгляд с Макса на отца Хеннесси, удивляясь, почему Нельсон выглядит потрясенным. Первым заговорил старший полицейский инспектор:

— Мартин? Так вы Мартин Блэк?

Макс расхохотался — отрывисто, диковато, — Рут не слышала, чтобы он раньше так смеялся.

— Черный, серый…[13] какая разница?

И она вспомнила: Мартин и Элизабет Блэк — дети, которые жили в этом доме и исчезли. Неужели это правда? И Макс, который утверждал, что ничего не знает о доме на Вулмаркет-стрит, на самом деле жил в этом месте? Не потому ли он вернулся в Норфолк? Но если он утаил от нее данный факт, что еще он скрывает?

Отец Хеннесси подошел к смертельно побелевшему Максу.

— Мартин, — его голос дрогнул от волнения, — мечтал тебя увидеть. Дорогой мой мальчик.

Макс коснулся руки священника, и его глаза наполнились слезами.

— Отец Хеннесси, я вас никогда не забывал.

— А Элизабет? — прошептал старик.

— Умерла.

Голос Нельсона показался порывом холодного ветра.

— Думаю, мистер Грей — или вас следует называть мистером Блэком? — вам придется ответить на несколько вопросов.

— Я не совершил ничего противоправного, — раздраженно произнес Макс.

— Позвольте мне об этом судить. А теперь попрошу вас проехать со мной в участок.

Сначала по виду Макса можно было решить, что он откажется. Но он только пожал плечами и двинулся за Нельсоном через арку к машине. Неудивительно, подумала Рут, что ему известно значение выбитой на камне надписи.

Отец Хеннесси несколько мгновений колебался, а затем, бросив на Рут извиняющийся взгляд, поспешил за мужчинами. А она осталась одна среди строителей.

День клонился к закату, и Рут была дома. Несколько часов после откровения на раскопках она ждала, что ей вот-вот позвонит Макс или Нельсон. Кто-то же должен ей объяснить, что происходит. Но время шло: она накормила Флинта, приготовила себе ленч, убрала в гостиной, загрузила стиральную машину и устроилась читать диссертацию «Археология болезней». Пришлось смириться с мыслью, что никто не собирается ее просвещать. Она в этом деле второстепенный человек — эксперт по костям, слегка взбалмошная ученая дама. Вне зоны основного действия. Макс ей лгал, не исключено, что просто использовал, намереваясь получать сведения с раскопок на Вулмаркет-стрит. Нельсон о ней сразу забыл, как только появился намек на успех в расследовании. И единственный человек, считающий ее в этом деле центральной фигурой, ненормальный, который разворовывает музей, чтобы подбрасывать ей экспонаты. Такова горькая истина.

Но затем, когда над Солтмаршем стали собираться на вечернее представление птицы и тысячи темных точек, подобно металлическим опилкам, расщепили и скомкали небо, у ворот показался черный «рейнджровер». Макс.

Рут подошла к двери, не зная, как себя вести. С одной стороны, ей хотелось узнать, что же, черт побери, происходит. Но с другой стороны, по поводу Макса Грея у нее возникли сомнения. Что же до Мартина Блэка — она его вовсе не знала.

Макс выглядел несчастным — белым как мел, с темными кругами под глазами. Пять часов допроса у Нельсона измучили его. Внезапно Рут вспомнила, что Макс уже некоторое время вел себя скованно, наверное, с тех пор, как узнал, что под входом в дом на Вулмаркет-стрит обнаружили человеческие останки. Нет, раньше: когда она спросила его, что означает надпись на арке, и он понял, что она занимается раскопками на месте бывшего детского дома. Рут невольно почувствовала к нему жалость.

— Ну, как вы? — спросила она.

— Бывало и хуже.

— Хотите чаю?

— Лучше чего-нибудь покрепче.

Она налила ему бокал вина, а себе заварила травяного чаю. Несколько минут они сидели молча. Затем Макс произнес:

— Простите.

— За что?

— За то, что лгал вам.

— Вы не лгали — просто не говорили правды.

Он улыбнулся:

— Отец Хеннесси сказал бы, что это одно и то же.

— Невероятно, что он узнал вас после стольких лет.

— Он объяснил, что отчасти это получилось благодаря обстановке. Увидел меня рядом с аркой. Боже, что я почувствовал, когда вы спросили, что значит надпись на камне! Эти слова выжжены в моем сердце.

Макс пригубил вино. Его руки дрожали.

— Что происходило в полицейском участке? — спросила Рут.

— О, Нельсон снимал показания. Взяли отпечатки пальцев. С отцом Хеннесси тоже беседовали, но не позволили присутствовать, когда допрашивали меня.

— Что их интересовало?

— Мое исчезновение. Я же больше тридцати лет считаюсь пропавшим. Об Элизабет тоже спрашивали.

Когда он произнес имя сестры, его голос сорвался.

— Вы сказали, она умерла?

Макс поднял голову, и его взгляд посуровел. Он смотрел на Рут, но словно не видел ее.

— Умерла. Мы намеревались уехать к отцу. Я все продумал. Узнал его адрес из записей отца Хеннесси — он не запрещал мне входить в свой кабинет. Украл еды на дорогу, даже стащил со склада палатку. Отец Хеннесси часто водил нас в походы. Все было подготовлено. Но Элизабет… не очень хотела бежать. Ей нравилась сестра Джейн, монахиня, которая учила малышей. Ей было спокойно. Но меня она любила больше. — Голос Макса зазвучал почти торжествующе. — Настолько любила, что убежала со мной. А с собой захотела взять лишь свою игрушечную собачку.

Перед мысленным взором Рут возникла каюта Макса на лодке, его кровать с открытой классической книгой на тумбочке и мягкой собачкой на подушке. Собачкой Элизабет.

— Сначала все шло хорошо. Первую ночь мы провели в заброшенном пакгаузе, а затем направились в сторону Лондона. Я взял с собой старую школьную форму — понимал, что на детей в школьной форме не станут обращать внимания. Мне повезло: из Лондона приехала экскурсия учеников. Мы к ним пристали, и на нас никто не обратил внимания. Но когда оказались в Лондоне, все и началось.

— Что именно?

— Элизабет заболела. Ее постоянно мучили простуды и ангины. Я украл ей лекарство от горла, и на какое-то время ей стало лучше. Мы остановились в пустой школе на окраине Суиндона. Понимаете, нам же надо было двигаться на запад, в Холихед. Господи, эта школа! Там находилась игровая площадка, где на брезенте были нарисованы большие змеи и лестницы. Элизабет боялась змей, думала, что ночью они приползут за ней. Мы спали в учительской на диванах. У Элизабет поднялась температура, и она постоянно плакала. Словно не узнавала меня, звала маму.

Макс уронил голову на руки. Выдержка оставила его. Рут не хотела дальше слушать — боялась услышать, что пятилетняя девочка умерла в пустой школе, а рядом был только ее двенадцатилетний брат. Невозможно представить. А если страшно представить ей, каково было Максу все эти годы хранить свою тайну. Но Рут чувствовала: раз уж он начал рассказывать, то ему станет легче, если он доведет историю до конца.

— Что было дальше?

Макс поднял голову. В его глазах мелькнуло отчаяние.

— Она умерла. Вот и все. Однажды я проснулся утром, а она уже не дышала. Мертвая лежала на диване под пледом. Лицо холодное… — Макс отвернулся, но через несколько мгновений продолжил: — Я похоронил ее на школьном дворе. Там оказался небольшой огород, где земля была мягкой, и я закопал ее среди грядок. Собирался похоронить вместе с ней и Вулфи, ее собачку, но не смог. Понимаете, собачка пахла сестрой. А потом пошел дальше. Нельсон теперь, наверное, ее выроет. Вот это будет встряска для начальной школы. — Он хрипло рассмеялся.

— А что произошло с вами?

— Я добрался до Ирландии, но когда повстречался с отцом, тот был в стельку пьян и не отличил бы меня от Адама. Так что я у него не остался. Какое-то время бедствовал, голодал, потом меня подобрали бродячие цыгане. Они хорошо со мной обращались, а я помогал им ухаживать за лошадьми. Цыгане ездили по ярмаркам, а их пони свободно бродили, даже когда мы въезжали в города. Дети иногда посещали местные школы, я стал ходить вместе с ними и снова заинтересовался историей. Встретил в одной школе учителя, которому понравился, и он убедил меня задержаться и сдать экзамены. Я жил у него, и все в его семье относились ко мне по-доброму. Сдал экзамены обычного уровня, затем повышенного, потом поступил в Суссекский университет. Вот и вся история.

— Почему вы вернулись сюда?

— Главным образом, чтобы участвовать в раскопках римского поселения. Я же все-таки археолог. Но вероятно, еще и потому, что хотел увидеть этот дом. Хотел, но боялся. Нельсон утверждает, будто пропавшие почти всегда возвращаются туда, откуда сбежали. Наверное, я не исключение. Когда вы начали работы на территории дома, я не мог в это поверить. Рут, я собирался во всем вам признаться. Правда, собирался.

Он посмотрел на нее искренне. Мартин Блэк исчез, перед ней снова был Макс Грей, учтивый, нисколько не страшный.

— Все в порядке, — пробормотала Рут. — Вам, наверное, пришлось нелегко. — Она сообразила, насколько нелепо прозвучали ее слова.

— Сначала я не мог заставить себя подойти к дому, а затем не было сил преодолеть желание. Видимо, хотел посмотреть на него в последний раз. А когда увидел отца Хеннесси…

— Мне кажется, он вас очень любил.

— Очень хорошо ко мне относился, хотя я в то время был шалопаем. Постоянно затевал драки, сквернословил, воровал, но он не разочаровался во мне. Всегда верил в меня.

— И оказался прав, — кивнула Рут.

— Вы так считаете?

Они посмотрели друг на друга, и в это мгновение Рут переполнила грусть и чувство сопереживания. Она покраснела и отвернулась.

— Рут…

Но наваждение прогнал звонок в дверь. На пороге стояла Джуди Джонсон с дорожной сумкой в руках.

— Привет, Рут! Приехала провести у вас несколько ночей.