Капкан

ГЛАВА 14

Ремеди

На следующий день энергия бурлит во мне, придавая уверенности в каждом шаге. Я смотрю на пустое голубое небо, солнце освещает мою продрогшую зимнюю кожу.

Может быть, это и есть свобода. Но я все равно чувствую себя как-то не в своей тарелке. Как будто внутри меня что-то гремит. Я не уверена, что мне с собой делать.

Все не так, как раньше. Мой отчим больше никогда не побеспокоит ни меня, ни кого-либо другого. И все же, у меня все еще есть это желание что-то сделать. Но я не знаю что.

Раздается дверной звонок, когда я вхожу в пекарню. Торты на витрине подсвечены, как маленькие произведения искусства.

Нежно-голубые. Бледно-розовые. Светло-зеленые. Это кажется глупым. Кэш дал мне возможность вернуть свою жизнь, и я купила ему чертов торт. В дальнем углу витрины я замечаю белый торт с красными струйками глазури, стекающими по ребристым краям.

Я вижу вспышки крови моего отчима, которая забрызгала, покрытую шрамами, грудь Кэша. Тепло покалывает низ моего живота при этой мысли. Это было так горячо. Мой желудок переворачивается.

«Он использовал тебя, утверждает мой разум. Манипулировал тобой. Заставил тебя убить твоего отчима, чтобы он мог еще больше шантажировать тебя. Как ты можешь быть такой глупой?»

Я хватаюсь за живот, пытаясь заставить себя прекратить подозревать его. Но здесь есть видеокамеры. Они все зафиксировали, как и моя личная камера, которая все еще стоит на каминной полке в офисе.

Даже если Кэша обвинят в похищении, меня обвинят в убийстве. Но я не могу позволить этому страху парализовать меня. Кэш освободил меня.

«Он обидел твою лучшую подругу.» говорит этот ворчливый голос.

«Это уже не тот человек.» возражаю я в ответ.

Пекарь откашливается, ее глаза подсказывают, что мне уже нужно выбрать торт. Я оглядываю каждый ряд угощений, пытаясь собраться с мыслями. Мой телефон звонит.

— Ремеди Бассет. — отвечаю я.

— Ремеди Бассет? Это звонит департамент полиции Ки-Уэста. Есть ли какой-нибудь шанс, что вы сможете приехать в участок? Детектив Сэмюэлс хотел бы поговорить с вами.

Мои плечи напрягаются. Питер? Почему он хочет поговорить сейчас? Знает ли он о моем отчиме? Нет. Он ни за что не узнает. Вчера вечером я наблюдала, как Кэш красил тело грунтовкой.

«Так он не будет сильно вонять.» сказал он. «И я обещаю тебе, Ремеди. Мы в этом вместе.»

Я должна сохранять спокойствие. Беспокойство берет надо мной верх, и я не могу позволить этому контролировать себя.

Я выпрямляю пальцы, вытирая ладони о штаны. Почему Питер должен меня в чем-то подозревать?

— Да. — говорю я. — Я сейчас подойду.

В моем животе нарастает слабая, тупая боль. Я плачу за торт и забираю его домой, прежде чем отправиться в полицейский участок. Отдел находится в здании цвета лосося с узором из ромбов цвета морской пены по краям.

Я не была здесь много лет, с тех пор, как моя мама впервые рассказала им о моем отчиме. Но тогда они ничего не предприняли. Это не будет исключением.

Кэш пообещал мне, что мы справимся с этим вместе. Мы в безопасности.

Я медленно подхожу к стойке регистрации, мои ноги прилипают к земле с каждым шагом. Двигаться вперед трудно. Клерк поднимает взгляд от компьютера, улыбаясь мне.

— Мне сказали явиться на допрос. — бормочу я.

— А вы кто?

— Ремеди Бассет.

— Ах! Да. Следуйте за мной.

Она ведет меня в комнату боковой части здания. На одной стороне стене зеркало, а с другой окно, из которого виден главный вестибюль.

В углу жужжит кулер с водой, а металлический стол делит комнату пополам.

— Кофе? — спрашивает она.

Я качаю головой. Я слишком нервничаю, чтобы пить что-либо, даже воду. Несколько минут спустя Питер появляется в дверях, небрежно проводя рукой по своим рыжевато-светлым волосам. Он обнимает меня сбоку.

— Как дела, Ремми? — спрашивает он, садясь на стул передо мной. — Ты давно здесь?

— Вовсе нет. — отвечаю я. — Я слышала страшные истории о том, как долго они заставляют тебя ждать.

— Я не собираюсь играть с тобой в эти игры. Ты слишком умна для этого. — он наклоняет голову, одаривая меня быстрой улыбкой.

Затем его лицо меняется, с него исчезает игривость. Он готов перейти к делу.

— Ты сейчас работаешь на мистера Уинстона, да? — спрашивает он.

Я киваю.

— Ты его единственный личный ассистент?

— Да.

— У него есть еще кто-нибудь из прислуги?

Я пожимаю плечами.

— Он уволил их до того, как нанял Дженну.

— Хм. Почему он их уволил?

Мои щеки краснеют.

— Я думаю, он считал, что они были недостаточно компетентны.

— А почему Дженна ушла с работы?

Я опускаюсь на свой стул. Я уже сказала что-то, чего не должна была говорить?

— Тебе придется спросить Дженну. — говорю я.

— Или ты можешь избавить меня от хлопот.

Я опускаю голову. Я хочу защитить Дженну и Кэша. Как мне пройти через эту часть, не солгав?

Однако, Дженну не нужно защищать. Она не сделала ничего плохого.

Но Кэш и я? Мы убили моего отчима. Это тоже неправильно. Кэш ничего не сделал. Я сделала. Я здесь настоящий преступник.

Пока Дженна и Кэш не пойдут ко дну вместе со мной, все будет хорошо.

— Ремми? — спрашивает Питер. — Почему Дженна ушла из поместья Уинстонов?

— Они поссорились. — говорю я, дотрагиваясь до затылка.

— Такое случается. Знаешь что-нибудь о деталях? — я пожимаю плечами.

— Я просто знаю, что они не ладили.

— А как насчет тебя? — садится на свое место, наклоняясь вперед, как будто знает, что у меня есть что-то пикантное, что-то, что я скрываю. — Каково это — работать на него?

И что мне ответить? Я не хочу привлекать внимания к Кэшу, но я должна сказать что-то реалистичное.

— В каком смысле? — спрашиваю я. — Он подозреваемый?

— В таком маленьком городке, как этот? Подозреваемыми являются почти все. Даже ты! — смеется Питер.

У меня скручивает живот, но я заставляю себя улыбнуться. Ухмылка сползает с его лица, и он понижает голос.

— Не для протокола, мы опросили его подрядчиков, чтобы понять, на что это указывает. Мы знаем, что убийца связан с компанией Winstone. Пока не выяснили как, но у нас есть несколько зацепок.

Я киваю головой в знак согласия. В конце концов, в некотором смысле, он прав. Я убила кое-кого, и технически предполагается, что я личный ассистент Уинстона.

Питер знает, что я убийца?

— Можете ли вы описать, как выглядит Уинстон? — спрашивает Питер.

Я шмыгаю, и Питер приподнимает бровь, глядя на меня, его челюсть суровая и строгая.

Я прочищаю горло.

— Извини. Ты просил меня описать, как он выглядит? — спрашиваю я.

— Похоже, недавно он перенес какую-то пластическую операцию. Я хотел уточнить это у тебя.

— Извини. — говорю я.

Это правда.

— Он… — я делаю паузу, пытаясь собраться с мыслями.

Что Дженна сказала о его внешности?

— Он старше, понимаешь? У него такое лицо, как будто он может быть кем угодно. — говорю я, но знаю, что несу чушь.

Мне нужно сопоставить два образа, которые у меня есть — тот, который описала мне Дженна, и тот, который реально является Кэшом, чтобы я могла защитить его.

— Темные глаза. У него такие пятна на белках глаз. — я обхватываю себя руками. — Серьезно, в чем дело?

— У тебя есть доступ к его файлам, верно?

Я опускаюсь на свое место.

— Да и нет?

— Сколько ему лет? Ты бы сказала, что ему за пятьдесят или за шестьдесят?

Он выглядит намного моложе, но имеет ли это значение?

— Я не уверена. Что происходит?

— Что-то не сходится с Уинстоном, и мне это не нравится. Я встретил его на днях. — он качает головой. — Я беспокоюсь за тебя, Ремеди.

Он тянется через стол и берет меня за руку. Каждый волосок на моем теле встает дыбом от прикосновения, но я остаюсь неподвижной.

— Ты загоняешь себя в угол. Я могу помочь тебе вырваться из хватки Уинстона, но тебе придется поработать со мной.

Я отдергиваю руку, держа ее на коленях.

— Что ты имеешь в виду?

— Он влиятельный человек. Даже если он не совершает преступления сам, я уверен, что он может заставить кого-то другого сделать это за него.

Я стискиваю зубы. Почему это звучит так знакомо?

— Он не делал со мной ничего подобного. — говорю я.

— Хорошо.

Но это ложь. Он сделал что-то подобное. Кэш подарил мне моего отчима. И я убила его.

«Если ты этого не сделаешь, это сделаю я.». сказал он, но я ему не позволила.

Неужели он обманом заставил меня сделать это за него? Внутри меня гноится неприятное чувство, борющееся за то, чтобы взять верх.

Даже если убийство моего отчима каким-то образом оправдано, даже если я искренне рада, что мой отчим никогда больше не сможет причинить боль другой девушке, я не уверена, что мне следует делать, когда дело доходит до Кэша.

Если он способен похитить моего отчима из Тампы и привезти его ко мне, на что еще он способен? Если я знаю, что он совершает преступления, мой долг остановить его?

— Ремеди? — спрашивает Питер.

Я вздрагиваю, подскакивая на своем месте.

— Да?

— Ты хочешь, чтобы я отвез тебя обратно на работу? — спрашивает он. — Такого рода расспросы могут шокировать. Я полностью понимаю это. Я могу проводить тебя обратно в поместье и убедиться, что Уинстон ничего не предпримет.

Питер милый, и в некотором смысле я благодарна ему за предложение. Но никому нельзя доверять. Особенно такому, как он.

Тогда почему я доверяю Кэшу?

— Я в порядке. Но спасибо тебе. — говорю я. — Я просто хочу вернуться к работе.

Питер кивает.

— Пожалуйста, позвони мне, если что-нибудь вспомнишь.

Когда я выхожу из зала в переднюю часть участка, я пытаюсь мысленно отгородиться от шума. Жужжание копировальных аппаратов. Болтовня сотрудников. Телефонные звонки. Мне нужно мыслить трезво, и ничто из этого не помогает.

Мужчина в полицейской форме поднимает голову от своего стола и пристально смотрит на меня. Другой офицер таращит глаза, и кажется, что каждая пара глаз во всем здании смотрит на меня, но я не знаю почему.

Я бросаюсь к двери, но служащий на стойке регистрации увеличивает громкость телевизора, и я слышу.

«Еще об убийце из Ки-Уэста.»

Я останавливаюсь как вкопанная. Затем поворачиваюсь лицом к экрану, уперев пальцы в бока.

Репортер сидит, засунув ноги в люк, ведущий в подвал, выражение ее лица нейтральное. Ее платиновые волосы идеально уложены, и кажется, что она из тех людей, которых никогда не коснутся эти преступления.

«Следователи теперь полагают, что убийца из Ки-Уэста, которого теперь называют "Тень", связан с более чем тридцатью известными убийствами по всей территории США. Мы поговорили с Вероникой Лонг, профессором криминологии и давним специалистом по профилированию в Майами, которая считает, что Краулеру около тридцати — сорока с небольшим лет, и он разбирается в строительстве…»

В ушах у меня звенит. На экране следователи осматривают каждое место преступления, в то время как профайлер разбирается с Краулер.

Куски белой изоляционной пены. Разбитая картина. Белая краска и засохшая красная кровь. Я сглатываю пересохший ком. Ни одна из жертв не является моим отчимом. Нет причин расстраиваться. Но я чувствую, как взгляды полицейских прожигают меня насквозь. Я сейчас взорвусь.

Я оборачиваюсь, чтобы бросить на полицейских неодобрительный взгляд, но все заняты. Кажется, никто меня не замечает. У меня паранойя? Я, шатаясь, направилась к своей машине, по горлу скользит желчь.

Слова репортера всплывают в моей голове: тридцать известных убийств.

Тридцать человек мертвы. Это то, что они знают. Их может быть больше. Если я что-то знаю…если я что-то знаю, моя работа — сообщить полиции? Чтобы убедиться, что никто из моих близких не умрет?

Я сажусь в свою машину, нервно постукивая пальцами по рулю. Что я знаю? Я знаю, что Кэш похитил моего отчима. Я знаю, что убила своего отчима. Кэш, насколько мне известно, никого не убивал. Но когда я возвращаюсь в поместье, это гнетущее чувство угрожает взять верх.

Прямо сейчас Кэш в хозяйственном магазине, забирает и отдает товар для одной из своих новых разработок. У меня есть время переварить все это до его возвращения. Но вот что меня останавливает.

Он разбирается в строительстве. Он починил мою дверь. Он даже знает персонал хозяйственного магазине. Но он должен их знать. Он занимается недвижимостью. Его работа — строить. И все же я не могу отделаться от мысли, что он каким-то образом связан с этими убийствами.

Я возвращаюсь в поместье, по телу пробегают мурашки. Что бы я себе ни говорила, я не могу избавиться от этих чувств. Поэтому я заставляю себя спуститься в его кабинет на первом этаже, где прошлой ночью убила своего отчима и роюсь в ящиках его стола.

Ручки. Скрепки. Очки для чтения. Но я не могу прекратить поиск. Я снова пробую разблокировать его компьютер, но какой бы пароль я ни вводила, ничего не работает. Бонс запрыгивает мне на колени и кружится, пока не находит удобное положение.

У меня перехватывает дыхание, и я пробую ее имя. Не получается. Но, черт возьми, я пробую свой собственный пароль: Bones1934, отсылка на татуировку у меня на спине и год, когда были убиты Бонни и Клайд. Запрос пароля исчезает, и экран заполняют видеофайлы.

Я узнаю себя на миниатюрах, поэтому дважды щелкаю по одной из них. На видео я сижу на компьютерном стуле. Судя по выражению моего лица, я заинтригована тем, что смотрю. Я почти решаю включить видео, в поместье повсюду камеры наблюдения, но потом вижу на заднем плане свою неубранную кровать.

Это видео не из поместья Уинстоун. Оно из моей спальни.

Кэш взломал мой ноутбук?

Я быстро выхожу из системы. Это пугает меня, но ничего не значит. Это значит, что он вуайерист или даже сталкер. Но это не значит, что он «Тень».

Я переключаю свое внимание на заднюю часть комнаты, в шкаф, где он хранит свой сейф. Я пробую несколько разных комбинаций на замке, но каждый раз мне в ответ мигают красные буквы: Доступ запрещен!

Наконец, я набираю свою собственную дату рождения, и она открывается. У меня в животе все переворачивается. Как будто он хочет, чтобы я нашла то, что внутри. И это пугает меня. Есть старое свидетельство о рождении. Кассиус Уинстон.

Мать и отец указаны посередине, но дата рождения, кажется, не указана. Я быстро подсчитала в уме, и если я права, Кэшу сейчас должно быть лет шестьдесят. Но ему не может быть больше сорока, если он вообще такой старый.

Мне в голову приходит мысль. Может быть, он не помнит свой день рождения, потому что не может сказать мне правду, не выдав себя за самозванца. Это мое доказательство.

Кэш — не Кассиус Уинстон.

Но я больше не чувствую облегчения. Я расхаживаю взад-вперед перед этим шкафом. Что я должна делать? Я знаю, что он не настоящий Кассиус Уинстон. Что, если меня это устроит? Что, если я почувствую облегчение? Что, если мне все равно, связан ли он каким-то образом с этими смертями по всей стране, потому что, по крайней мере, он не обидчик моей лучшей подруги?

Я спотыкаюсь о бордовый коврик, заправленный под подставку для обуви и сейф, и падаю на четвереньки.

— Черт возьми. — бормочу я.

Приподнимаясь я восхищаясь яростью ковра, и это останавливает меня. Он новый и занимает почти весь шкаф. Как будто его добавили недавно. Как будто он что-то скрывает.

Кряхтя, я отодвигаю подставку для обуви и сейф, затем поднимаю коврик. Там, на земле, в дереве есть вырез с единственной металлической ручкой, почти такой же, как в новостном репортаже.

Это маленькая дверь, достаточно большая, чтобы кто-то вроде Кэша мог пролезть внутрь.

Она закрыта.

Кэш сказал мне не открывать закрытые двери. Но это не дверь в комнату. Это место для обхода, как упоминалось в новостях. Они есть во многих домах. Это совпадение. Но мое сердце глухо бьется в груди. Я задерживаю дыхание, мое тело гудит от энергии, когда я дергаю за металлическую ручку, открывая дверь.

Там темно и пусто, там ничего нет. Меня окружает вонь прокисшего алкоголя и гниющих букетов. Он затхлый, но пока не вызывает тревоги. Я медленно выдыхаю, и застываю на месте. Мне нужно знать наверняка. Я включаю фонарик на своем телефоне, затем направляю его на одну сторону пространства для обхода.

Тело моего отчима сияет на свету, его лицо выкрашено в белый цвет, как у пластиковой куклы. Я проверяю другую сторону.

Пожилой мужчина с седыми волосами и сморщенной кожей застыл на месте. Белая краска местами отслаивается, обнажая его желтую, фиолетовую и черную кожу.

Настоящий мистер Уинстон.

Вокруг меня разрастается вонь тел. Я дышу ртом, пытаясь мыслить здраво, но не могу. Я закрываю маленькую дверь.

Кто такой Кэш? Это вообще его имя? И почему он убил мистера Уинстона?

Пот стекает по моему телу, когда я возвращаю коврик, подставку для обуви и сейф на место, чтобы создать впечатление, что я ничего не трогала. Потому что это нереально.

Если бы я не стала вынюхивать, Кэш был бы практически безвредной заменой мистеру Уинстону. Но я не могу так просто это оставить. Мне нужно убираться отсюда. У входной двери в поместье я взвешиваю свои варианты. Доведение этого до конца — противостояние Кэшу — на самом деле может ни к чему не привести. Если он так долго играл со мной, значит, он всегда знал, что я в конце концов узнаю. Возможно, он хочет, чтобы я знала все.

Я следую своим инстинктам. В своей машине я несусь по улицам, едва избегая аварии. Такое ощущение, что мое тело мчится наперегонки с моим разумом, и я должна вернуться домой.

Должна что-то сделать. Должна убедиться, что я в безопасности.

Я вбегаю в свой съемный дом, затем прислоняюсь к стене, совершенно запыхавшись. Мое внимание привлекает дверца шкафа. В земле есть люк, которого раньше там не было.

В висках пульсирует, но я заставляю себя посмотреть. Я открываю дверцу шкафа, затем смотрю на дно люка. Я вспоминаю случаи, когда Кэш бесшумно проникал в мой дом. Что, если он уже был в доме, прятался в моем чулане? Это безумие, но я не могу оставить это так.

Я встаю. Все, чего я хочу, — это правды.

Пытаться манипулировать серийным убийцей, чтобы он сказал правду, глупо. У него бесконечные возможности убить меня. И он может убить меня прямо сейчас, если захочет.

Только он этого не сделал. Удушающая цепь. Петля на парковке. Лишения меня возможности видеть и слышать. Нож, которым был убит мой отчим.

Он столько раз мог убить меня, но я все еще здесь. И у меня есть предчувствие, что он хочет, чтобы я знала правду. Как будто он оставил эту головоломку для меня.

Я открываю люк. Из подвала доносятся запах сосны и слабых химикатов. Как будто он был здесь недавно.

Кто, черт возьми, такой Кэш?