Капканы и силки

Глава 10. Как Сваакер приобщился к современной живописи

Когда Сваакер приехал домой, Лиззи встретила его с немного виноватым выражением лица. Она знает, как много и тяжело он работал всю эту неделю, но утром приезжала Келли и очень просила ее и Сваакера сегодня вечером приехать в ее галерею. В молодости Лиззи и Келли вместе учились живописи, но для Лиззи это так и осталось простым хобби, которому она даже не могла уделять достаточно времени, а Келли стала профессиональным искусствоведом. Как искусствовед Келли пользуется и авторитетом, и отличной репутацией, и, хотя и не очень большим, но стабильным заработком. Но месяц назад ее угораздило (иначе и не скажешь) еще и стать совладелицей небольшой картинной галереи. Нельзя сказать, что галерея процветает, скорее наоборот, вот Келли и просит всех своих подруг и их мужей поприсутствовать сегодня вечером, чтобы галерея не выглядела совсем уж пустой и заброшенной.

Сваакер после сегодняшних деловых успехов был в самом благодушном настроении и пообещал, что поедет вместе с Лиззи. А что там сегодня у Келли? Выставка? Лиззи объяснила, что нет, не выставка, а аукцион. Иногда небольшие аукционы проводятся не в аукционных домах, а в галереях. Галерейщикам это вдвойне выгодно - и арендную плату получают (хотя какая уж там плата - одни слезы), и это привлекает в галерею новых людей, а бывает, что кто-то на аукционе ничего не приобретет, а у самой галереи купит! Келли, бедняжка, так довольна, что ей удалось заполучить себе этот аукцион!

Она оставила им аукционный каталог, там будет выставлено всего шестнадцать картин, четырнадцать из них - совсем молодых художников, а две картины - последние работы Ника Паттона, ему уже лет семьдесят, он был довольно известным художником еще когда Лиззи и Келли тридцать лет назад учились живописи. Даже странно, что этот горький пьяница дожил до такого почтенного возраста, но теперь дни его сочтены, Келли говорит, что цирроз печени его доконал, она со дня на день ожидает сообщения о его смерти. Келли все это знает, потому что дружит с дочкой Паттона. Между прочим тот, кто купит сейчас картины Паттона, может на этом неплохо заработать. Когда художник умирает, все его картины растут в цене, а самые последние его работы могут стать в два, а то и в три раза дороже (тут Сваакер навострил уши), но о том, что Паттон при смерти, кроме дочки Паттона и двух-трех ее подруг знает только персонал заведения, где он сейчас находится, а медики ведь очень далеки от искусства.

Сваакер поинтересовался, почему в таком случае дочка Паттона продает картины сейчас? Если он может умереть со дня на день, разве ей не было бы выгоднее придержать эти две картины и продать их после его смерти? Лиззи объяснила, что содержание смертельно больного Паттона стоит очень дорого, дочка уже влезла в долги, ей деньги нужны сейчас. Но Сваакер упорно гнул свою линию: "Хорошо, пусть так. Но почему в таком случае сама Келли не купит эти картины? Если она сама, как галерейщица, не может участвовать в аукционе, почему не использует подставное лицо?" На это Лиззи только засмеялась: "Том, ну откуда у Келли деньги на такую покупку? Стартовая цена на эти картины - шесть-семь тысяч долларов за каждую, а итоговая цена скорее всего будет пятнадцать-двадцать тысяч долларов за одну картину!"

Сваакеру трудно было в это поверить, ведь он только что посмотрел на фотографии этих двух картин в каталоге: "Двадцать тысяч долларов за эту мазню? Да наша Урсула в четыре года рисовала лучше! По крайней мере у Урсулы было видно, где человек, а где дом. А вот это что такое?" И Сваакер ткнул пальцем в фотографию картины Паттона, на которой была изображена темно-серая спираль на бордовом фоне. Картина называлась "Стабильность". Лиззи, смеясь, сказала, что Сваакер - жутко старомодный тип, никак не поймет, что ни один современный художник не только не может, но и не хочет писать картины так, как это делали его любимые Рембрандт, Рубенс и Дюрер. Прежние картины Ника Паттона стоят сейчас по пятнадцать-двадцать тысяч долларов, так что и эти две скорее всего пойдут по этой цене.

Сваакер посмотрел на другую фотографию и вздохнул. На второй картине Паттона было изображено нечто, похожее на лоскутное одеяло и занимающее все полотно. Из нижнего левого угла в верхний правый угол была проведена широкая желтая полоса, в центре которой находился багрово-красный глаз. Картина называлась "Интуиция". Да, наверно он никогда не поймет современное искусство... Но ведь это же совсем не повод отказываться от выгодной операции! Лиззи явно знает, о чем говорит, а с циррозом старикан долго не протянет!

И Сваакер стал расспрашивать жену о подробностях купли-продажи картин. Лиззи сказала, что в общем-то все очень просто. Комиссионные за продажу предметов искусства в разных географических регионах и в разных видах искусств колеблются в пределах от десяти до двадцати процентов, в нашем штате стандартные комиссионные за продажу картин и скульптур - пятнадцать процентов. Кто назвал на аукционе наибольшую сумму, тот и победил. Аукционщик получает свои комиссионные, пятнадцать процентов, от продавца картины, так что покупатель при расчете платит именно ту сумму, которую назвал, но заплатить нужно немедленно, сразу же после окончания аукциона, иначе сделка будет аннулирована и картина достанется тому, кто назвал вторую по величине сумму.

Сваакер поинтересовался: а что, если человек, купивший картину на аукционе, потом захочет ее продать? Лиззи сказала, что в таком случае он может тоже продавать ее через аукцион или же продавать ее от галереи. И точно так же галерейщик получает пятнадцать процентов от продавца картины, а покупатель никаких комиссионных не платит. При продаже от галереи продавец всегда оговаривает минимальную сумму, которую он хочет получить за картину, при продаже с аукциона это практикуется реже, так что иногда продавца может ожидать очень неприятный сюрприз. Но в целом с аукциона картина чаще идет по более высокой цене, чем при продаже от галереи, так как участвующие в аукционе часто поддаются азарту и хотят победить своего противника любой ценой. Поэтому на аукционах часто бывают нанятые аукционщиком так называемые клакеры, которые изображают заинтересованных лиц и задирают цену для азартного покупателя. Их называют клакерами по аналогии с клакерами театральными. Но на таком маленьком, заурядном аукционе, как сегодня вечером, никаких клакеров, конечно, не будет.

Сваакер немного подумал и сказал, что если бы он продавал картины, то не стал бы связываться с аукционом, чтобы в надежде на бОльшую прибыль не получить дырку от бублика, да и не хотелось бы зависеть от мошенника-аукционщика с его клакерами. А кроме того, рекламировать аукционные картины намного сложнее, чем картины, которые спокойно и достойно висят в галерее. Тут Лиззи с изумлением спросила: Сваакер что, хочет сам купить и перепродать эти картины? Вот эту "мазню"? Что на это сказали бы его любимые Рембрандт, Рубенс и Дюрер?

Лиззи смеялась до слез. Если бы он до этого хоть не сравнивал Паттона с Урсулой в четырехлетнем возрасте! Сваакер спокойно ответил, что деньги не пахнут. И в конце концов, это же обычные картины, на полотне и в раме, а не какая-нибудь композиция из экскрементов, шестеренок и апельсиновой кожуры в одной из городских галерей, про которую ему недавно рассказывал Джо Карпентер. А если после смерти Паттона его работы действительно вырастут в цене, то он свои две картины продаст через галерею Келли. Ясное дело, поместив в галерее картины на продажу, он через Джо Карпентера и в городской газете "Чистодел", и на сайте газеты организует статью о смерти нашего замечательного земляка, непризнанного гения, к которому признание пришло только после его смерти, и о его последних работах, о его "лебединой песне". Возможно даже удастся протолкнуть на Девятнадцатом канале маленький телерепортаж об этих двух картинах. Но даже если и не удастся, то Келли все равно не только получит хорошие комиссионные, но и ее галерея от одной только статьи в "Чистоделе" получит такую рекламу, которая Келли и во сне не снилась! Кстати, это галерея получает комиссионные или галерейщик, который продал картину? Лиззи, сразу став серьезной, подтвердила, что именно галерейщик, так что Келли не пришлось бы делить комиссионные с другим совладельцем. Келли, бедная, так переживает из-за этой галереи. И деньги, и реклама были бы ей ОЧЕНЬ кстати! Как там Сваакер в таких случаях говорит? Разумный и правильно понятый эгоизм - это наилучшая и самая выгодная форма современной морали?