Капканы и силки

Глава 1. Мистер Сваакер срывает куш

В эту субботу Сваакер постарался побыстрее закончить все свои дела и вернуться домой пораньше - его дочка Урсула должна была приехать к ним к пяти часам вечера. Поздоровавшись с Урсулой, Сваакер сразу же заметил, что произошло что-то необычное - и дочка, и жена Сваакера Лиззи улыбались, переглядывались, хихикали, а служанка Сваакеров Дэбби, поймав взгляд Лиззи, прыснула от смеха и выскочила из комнаты.

Не успел Сваакер сесть за стол, как Лиззи и Урсула, давясь от смеха и перебивая друг друга, рассказали ему в лицах, что произошло с их соседями справа, с Барнсами. Барнсы вот уже десять лет были соседями Сваакеров, но ни друзьями, ни даже приятелями они за эти десять лет так и не стали, хотя и врагами, конечно, тоже не были. Жена Сваакера Лиззи считала жену Барнса глупой и вульгарной гусыней, а самого Барнса - размазней и жалким подкаблучником, да еще и подкаблучником в квадрате (ведь им командовала не только его жена, но еще и теща), и Сваакер был с Лиззи полностью согласен. Так что Сваакеры и Барнсы друг другу визитов не наносили, держались на дистанции, здоровались при встрече на улице, и не более того.

Но сегодня, когда Сваакера еще не было дома, а Урсула только что приехала, Джек Барнс явился к ним с визитом, сказал, что увидел автомобиль Урсулы и решил зайти. Он хочет посоветоваться с ней как с юристом. "Как время летит! Ведь я помню тебя еще школьницей, а теперь ты уже взрослая женщина и известный корпоративный юрист! Урсула, меня здорово облапошил один тип, он заграбастал труп моей тещи! Я даже не знаю, во сколько мне все это обойдется! Теща на прошлой неделе поехала погостить к своей сестре в соседний штат. Хотя сегодня и суббота, но меня целый день не было дома, ведь я хозяин строительной компании и как раз сейчас готовлюсь к сдаче объекта, так что мне не до выходных. А когда я вернулся домой, жена сказала, что утром ей позвонила тетка из Индианаполиса и сказала, что теща скоропостижно скончалась. Вечером все было нормально, а утром пошла ее разбудить, а та уже холодная... Жена позвонила в похоронное бюро "Уолтер Грэвис и сын" и к ней тут же приехал этот самый "сын", Мартин Грэвис еще с одним подручным. Жена хочет, чтобы теща была похоронена здесь. И поэтому она поручила этому Мартину Грэвису сделать "все необходимое", понимаешь, Урсула? Все необходимое, не уславливаясь о цене даже после того, как этот тип упомянул о бальзамировании. Она говорит, что он специалист! Представь себе, Урсула, что кто-нибудь закажет моей компании построить коттедж, а вопрос о цене оставит на мое усмотрение…

Они должны сначала забальзамировать труп, а затем доставить его сюда на моторизованном катафалке "Грэвис VIII". Мартин Грэвис даже дал жене свою рекламную брошюру с фотографией этого самого "Грэвиса Восьмого", вот брошюра, посмотри сама. В общем этот моторизованный катафалк сначала поедет отсюда в Индианаполис, а ведь это триста пятьдесят миль, там их сотрудник забальзамирует тещу, потом ее погрузят на катафалк и повезут сюда, это еще триста пятьдесят миль! И они все это могут оценить, как найдут нужным, представляешь, Урсула? И они доставят тещу сюда завтра утром, то есть бoльшую часть пути туда и назад они будут ехать ночью, а это ведь еще дороже, они наверняка и это вставят в счет!"

Урсула спросила, пытался ли Барнс отменить заказ? Да, конечно пытался, но телефон Мартина Грэвиса не отвечает, а ехать в похоронное бюро так поздно вечером нет смысла, они уже закрыты.

Урсула, немного подумав, сказала: "Понимаете, Джек, когда заказ принят к исполнению, тут уже ничего не поделаешь. Давайте посмотрим на это с юридической точки зрения. Начнем с бальзамирования. Конечно, по закону владелец любой вещи или имущества имеет право потребовать от любого держателя, а следовательно, и от Мартина Грэвиса, ее возвращения в первоначальном виде. И такое требование должно быть немедленно удовлетворено. Но с другой стороны, держатель имеет право потребовать возмещения затрат на сохранение и/или на обработку вещи, способствовавшую улучшению ее качества. И если бальзамирование никак не улучшает качество, то оно, безусловно, способствует сохранению вещи, так что за бальзамирование вам придется заплатить, а ведь для бальзамирования в Индианаполис был специально откомандирован работник, обученный профессионал, и из-за этого затраты на бальзамирование резко возрастают. Платить за гроб тоже придется, и они, конечно, поместят труп в свой самый дорогой гроб, но цену за гроб вы оспорить тоже не сможете, ведь они могут предъявить в суде свой прейскурант или каталог именно с этой ценой.

Ваша жена дала им задание поехать в Индианаполис и привезти оттуда труп вашей тещи, вы не можете это отрицать, у Мартина Грэвиса есть свидетель, его работник. А эта поездка - это совершенно реальные семьсот миль, причем не на легковой машине, а на моторизованном катафалке, который требует специально обученного шофера, да и бензина на него уходит втрое больше обычного, да еще и ехать им придется в ночное время. Так что в суде Мартин Грэвис сможет доказать обоснованность даже очень крупной суммы за перевозку. Любой суд решит это дело в их пользу, Джек, поэтому я вам советую завтра оплатить их счет, отжалеть эти деньги и извлечь урок на будущее, иначе вам придется заплатить и по счету, и адвокату, и судебные издержки."

Сваакер вместе с женой и дочкой с удовольствием посмеялся над глупой гусыней и жалким подкаблучником. Ужин прошел приятно и весело и перешел в такую же приятную и веселую игру в карты, а потом и в такое же приятное и веселое чаепитие. Урсула вспомнила, как девять лет назад, как раз когда она закончила школу, теща Барнса миссис Томсон, полковник медицинской службы, вышла в отставку, поселилась у дочери и завела себе в качестве домашнего питомца ручного енота. Енот почти целый год каждый божий день переворачивал дом Барнсов вверх дном, а окрепнув и заматерев, сбежал. Теща заставила Барнса объявить награду в три тысячи долларов, Барнс дал объявление в городскую газету "Чистодел" и обвешал листовками о пропаже весь район. Три тысячи долларов - деньги немалые, так что хотя в объявлении и было ясно сказано, что на еноте-беглеце имеется красный ошейник с номером телефона хозяев, тем не менее разные подозрительные личности несколько недель подряд приносили Барнсам одного блохастого дикого енота вслед за другим блохастым диким енотом, ведь их легко можно было поймать на любой свалке.

Лиззи вспомнила, как на благотворительном базаре местного отделения республиканской партии миссис Томсон подралась с другой республиканкой, своей ровесницей, потому что та неодобрительно высказалась о ее кумире, Рональде Рейгане. И хотя миссис Томсон была в два раза меньше своей противницы, победила все-таки она! Вспоминали, как она специально ездила на нью-йоркский аукцион, посвященный вуду, привезла оттуда дюжину жутких (и жутко дорогих) раскрашенных деревянных масок и заставила Джека развесить эти маски в гостиной. Вспоминали, как она во время воскресной проповеди устроила священнику обструкцию за то, что он посмел в частной беседе сказать кому-то из прихожан, что доброму христианину не следует держать у себя в доме такие вещи, как эти маски, потому что они принадлежат культу языческой религии, а сплетники добросовестно ей об этом сообщили. Вспоминали, как миссис Томсон, разозлившись на "свидетелей Иеговы", которые надоедали ей три дня подряд, на четвертый день выскочила на крыльцо с помповым ружьем зятя и, хотя все три "свидетеля" были лет на тридцать моложе ее, гналась за ними до самого конца улицы (они оставили машину на парковке и по домам ходили пешком) и уже почти догнала их, когда ее, к счастью, сумел перехватить полицейский патруль. В общем, хотя и эксцентричная, но старушка была и с характером, и умной, и личностью. Не чета дочке и зятю!

Самым забавным было то, что хотя Барнс и терпел ее целых девять лет, но в наследство им с женой достанутся грошИ, потому что миссис Томсон не жалела денег и тратила всю пенсию на свои прихоти и фантазии, а особых сбережений у нее не было. Да еще сколько Мартин Грэвис сдерет с Барнса - это даже страшно себе представить! Она даже своей смертью сумела досадить зятю, вот молодчина!

Сваакер был сегодня в ударе, за чаем рассказывал своим дамам разные байки и анекдоты и даже изобразил, к неописуемому восторгу Лиззи и Урсулы, монолог Джека Барнса, когда тот увидел счет от похоронщика, в стиле Гамлета, Принца Датского:

Платить иль не платить, вот в чем вопрос.

Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы,

Иль надо оказать сопротивленье

И в смертной схватке с целым морем бед

Покончить с ними? [*]

Лиззи и Урсула уже после первых строк помирали от смеха, но Сваакер довел монолог до конца, причем в самых патетических местах монолога он начинал подвывать и якобы "рвать на себе волосы".

Но и это было еще не все! Сваакер, который в молодости грешил юмористическими стихами в университетской газете, тут же на месте сымпровизировал Монолог Джека Барнса, Принца Босяцкого, после чего Лиззи и Урсула от смеха сползли под стол:

Башлять иль не башлять?

Во, бля, в чем заморочка!

Не в падлу ль быть

отбуцканным судьбой

Иль все же стоит дать ей оборотку? [**]

Когда Урсула часов в десять вечера уехала домой, Сваакер сказал Лиззи, что смех смехом, но с этими похоронными стервятниками наклевывается выгодное дельце, поэтому завтрашний выходной день отменяется. На вопрос Лиззи, почему он считает, что сможет сорвать куш с похоронного бюро, он объяснил: "Понимаешь, дело не только в том, что они навязали Барнсам это бальзамирование. Посмотри на их рекламную брошюру, которую оставил Джек. Я первый раз в жизни вижу, чтобы боковые стены катафалка были закрыты занавесками. Занавески ведь подразумевают, что за ними скрыты окна, разве не так? А зачем в катафалке боковые окна? Чтобы покойник мог в них смотреть, что ли? Я, Лиззи, пока не могу сообразить, в чем дело, но что-то нечисто с этими занавесками и этим катафалком, и завтра я узнаю, что именно нечисто, вот увидишь!"

На следующий день Сваакер с пяти часов утра следил за домом соседа и сразу же увидел подъехавший катафалк. "Грэвис VIII" и в самом деле имел необыкновенно импозантный вид. Боковые стены катафалка были украшены черными занавесками, на которых сверкали серебряные слезы, а задняя стенка представляла собой двойную дверь, через которую происходили погрузка и разгрузка.

Сваакер вышел на крыльцо и наблюдал, как человек в черном зашел в дом Барнсов. Через пару минут он вышел оттуда и сказал шоферу: "Я схожу в фирму "Лакросс" и попрошу отрядить несколько человек, чтобы они помогли при разгрузке. Вернусь через полчаса."

Как только похоронщик ушел, Сваакер сразу же прошел к катафалку и заговорил с шофером, который с недовольным видом слонялся вокруг своей машины: "Здравствуй, друг мой! Я - сосед и друг зятя покойной, с самой миссис Томсон я тоже был очень хорошо знаком, замечательная была женщина, умная, жизнерадостная и с характером. Это очень большая потеря для всех нас. А тебе, друг мой, пришлось всю ночь ехать, не евши, не спавши?" И когда шофер хмуро кивнул, Сваакер тут же подозвал свою служанку, которая стояла на крыльце дома Сваакеров: "Дэбби, этот парень провел в пути двенадцать часов без перерыва, чтобы быстро доставить нашу дорогую усопшую миссис Томсон. Сделай для него сэндвичи, и знаешь, хорошие такие сэндвичи, чтобы такому крепкому парню, как он, было что укусить, да побольше, побольше! И еще принеси пару бутылок кока-колы, пару банок пива и хорошую, большую кружку!"

Дэбби буквально через минуту вернулась с подносом, на котором было шесть больших, тщательно упакованных в бутербродные пакетики сэндвичей и здоровенная кружка, белая с красными цветочками, а пиво и кока-кола были в принесенном ею небольшом мешке. Поднос и мешок Дэбби поставила на раскладной столик, который принес со своего крыльца Сваакер. Ничего удивительного в такой быстроте не было: Сваакер еще час назад велел Дэбби приготовить все это и поставить в холодильник. Сэндвичи она сделала, как и велел Сваакер, "непокрытыми", то есть по-европейски: ржаной хлеб, сливочное масло, нарезанный тонкими кружочками очищенный от кожуры огурец, холодная свиная отбивная и сверху опять огурец, но уже очищенными кружочками потолще. Дэбби, выполнив свою задачу, ушла в дом. "Ешь, друг мой! Ты не думай, что если мы живем в таком богатом районе, то не понимаем, каково это приходится рабочему человеку. Мы все понимаем! Я в молодости работал механиком в автосервисе (здесь Сваакер, мягко говоря, несколько исказил истину, а другими словами - здорово соврал), а зять покойной, мистер Барнс, начинал дорожным рабочим, на его руки до сих пор страшно смотреть! Сам мистер Барнс сейчас занят со счетами, так он попросил меня, чтобы я о тебе позаботился. Бери, бери, ты честно заслужил эти пятьдесят долларов! Да ты кушай, кушай!"

Джек Барнс очень удивился бы, услышав, что он якобы попросил Сваакера позаботиться о каком-то шоферюге из ненавистной ему компании "Уолтер Грэвис и сын", но Сваакеру нужно было наладить с шофером хороший контакт, и всего за пятьдесят долларов и угощение ему это удалось.

Шофер, смущенно улыбаясь, поблагодарил Сваакера, спрятал деньги в карман, налил в кружку кока-колу, распаковал один из сэндвичей, вонзил в него зубы и замычал от восторга. Если вы, дорогие читатели, никогда не пробовали бутерброд с холодной свиной отбивной и свежими огурцами - вы очень много потеряли! "Ну, я рад, что тебе понравилось! А для чего эти занавески, друг мой?" (Сваакер незаметно включил диктофон, который держал в кармане)

И тут шофера прорвало: "Для чего занавески? А чтобы не были видны окна! Вот, смотрите, - и он быстро отстегнул одну из украшенных серебряными слезами занавесок и приподнял ее, после чего стало видно матовое стекло, в середине которого был нарисован красный крест. - Вы, конечно, не понимаете, зачем в катафалке окна? А все очень просто: в наших брошюрах указаны наш моторизованный катафалк "Грэвис VIII", для перевозки покойников и наша моторизованная санитарная карета "Грэвис IX", для перевозки больных и инвалидов. А на самом деле у нас только одна машина! С занавесками это "Грэвис Восьмой", а без занавесок - "Грэвис Девятый"! Вот так вот!

Когда хозяину удается заполучить для перевозки труп, то окна с красным крестом закрываются занавесками и вот вам "Грэвис VIII"! А если надо перевозить больного, то я немного поколдую, занавески уложу вот в этот ящик, и "Грэвис IX" отправляется в путь, словно "Восьмого" и в помине не было. Вот так-то!

Они, конечно, обвели вашего друга вокруг пальца. Забальзамировали, да? Я слышал, как они веселились по этому поводу, говорили, что это было легче, чем отобрать конфету у младенца!

Я работаю у них уже десять лет и должен вам сказать, что они мне полностью доверяют. Утром везу труп, а после обеда, глядишь, больного или там старикашку, который уже сам ходить не может. А если такого товара на рынке нет, тогда берем что-нибудь из мебели, или книги, или картины, или пианино, или еще что-нибудь в этом роде. А что делать? Жить-то как-то надо, а у меня трое детей. Ну да ладно, это к делу не относится... Ох и скандал был бы, если бы кто-нибудь обо всем этом пронюхал!"

Сваакер с ним согласился, а после этого извинился, сказал, что ему нужно сделать деловой звонок и ушел в дом. Пока шофер с аппетитом поглощал лучшие в его жизни (он сам так сказал) сэндвичи и запивал их холодной, только что из холодильника, кока-колой, Сваакер быстро, но тщательно проинструктировал Дэбби и Лиззи. Через минуту Дэбби вышла из дома и подошла к шоферу: "Слушай, тебе может в туалет надо, а ты стесняешься сказать? Так пошли, я тебя провожу!" Шофер поблагодарил ее и вслед за ней вошел в дом. А если бы ему не надо было в туалет, Дэбби попросила бы его посмотреть, что не так с ее машиной, и повела бы его в гараж. В любом случае она отвела бы его туда, откуда не виден "Грэвис VIII".

Как только шофер вошел в дом, Сваакер и Лиззи вышли через заднюю дверь, очень быстро подошли к катафалку, Сваакер отстегнул и задрал вверх одну из занавесок левой стороны катафалка, а Лиззи сделала несколько фотографий так, что одновременно были видны и опущенная занавеска, и занавеска поднятая, и окно с красным крестом. Отдельно она сфотографировала кабину, ящик для занавесок и номер машины. После этого они опустили и пристегнули назад занавеску, сделали еще одну фотографию катафалка в его классическом виде "Грэвис VIII" и вернулись в дом тоже через заднюю дверь. Вся операция заняла у них минуты полторы-две, так что когда шофер вернулся к катафалку, у него и в мыслях не было, что без него здесь что-то происходило.

Скоро вернулся похоронщик в сопровождении трех помощников. Мимоходом он сказал шоферу, что нашел груз для следующего рейса, партию картин, после этого они вчетвером вытащили гроб из катафалка и внесли его в дом Барнсов. Пока похоронщик и Джек Барнс занимались оплатой счета (глупая гусыня только теперь поняла, что натворила, а Джека, когда он увидел итоговую сумму, чуть инфаркт не хватил), шофер доел четвертый сэндвич, остальные два сэндвича положил в мешок, к двум банкам пива и недопитой бутылке кока-колы, мешок сунул в кабину. Складной столик, поднос и кружку он оставил на крыльце дома Сваакера, а мусор, четыре пустых бутербродных пакетика и пустую бутылку из-под кока-колы, он деликатно убрал в ящик, предназначенный для занавесок - не будет же он мусорить там, где живут такие добрые и щедрые люди, как сосед и друг мистера Барнса и сам мистер Барнс!

Через два часа Сваакер постучал в дверь и вошел в кабинет Мартина Грэвиса. "Здравствуйте, мистер Грэвис! Разрешите представиться. Я - Томас Джефферсон Сваакер, владелец и генеральный директор журнала "Американо-канадское обозрение Наук, Искусств, Финансов, Промышленности и Торговли". Вот моя визитная карточка. Учитывая просьбы различных медицинских кругов, редакционная коллегия решила опубликовать в одном из ближайших номеров статью о современных транспортных средствах для перевозки покойников. Я полагаю, что обратился по верному адресу, чтобы получить самую надежную информацию в этой области, не так ли, сэр?"

Мартин Грэвис, худощавый бесцветный тип лет сорока пяти, был явно польщен почтительным тоном, которым Сваакер задал этот вопрос, и начал сбивчиво разглагольствовать: "Я полностью одобряю вашу инициативу, сэр, полностью одобряю, тем более что до сих пор на эту тему писали только люди, которые в этом ровным счетом ничего не смыслят. К сожалению большинство журналистов, в отличие от вас, совершенно не интересуется мнением специалистов. Нет, сэр! Они пишут все, что им в голову взбредет. Я могу подробнейшим образом рассказать вам о похоронах по высшему разряду, ведь это моя специальность. В последние годы было много споров о разрядах, и вы, конечно, знаете, что либералы - противники похорон по высшему разряду. А если учесть, что большинство журналистов, опять же в отличие от вас, либералы, то мы имеем то, что имеем.

Я, конечно, едва ли должен объяснять вам, что фирма "Уолтер Грэвис и сын" уже многие годы занимает ведущее положение в своей области. Говоря это, я вовсе не собираюсь умалять достоинства наших конкурентов, но факты говорят сами за себя. Посмотрите на эту брошюру, сэр. Это наши новые кареты, они сделаны по специальному заказу на заводах Форда в Детройте. "Грэвис Восьмой" специально сконструирован для перевозки покойников из одного города в другой, а "Грэвис Девятый" - для перевозки больных. Вы не поверите, сэр, но я еще застал те времена, когда наших дорогих усопших просто перевозили по железной дороге, совсем как мебель или продукты. Их взвешивали, сэр, и оформляли на них накладные, пока двадцать семь лет назад мой отец Уолтер Грэвис не создал свой знаменитый "Грэвис Четвертый" и не положил конец всему этому безобразию. Но технический прогресс не стоит на месте, и теперь для перевозки наших дорогих усопших мы можем предложить "Грэвис Восьмой", это уже третье поколение наших моторизованных катафалков, это, если можно так выразиться, внук "Грэвиса Четвертого"!"

Сваакер терпеливо выслушал все это и сказал: "Мистер Грэвис, я целиком и полностью одобряю вашу инициативу, точно так же, как вы одобряете мою. Если человечество до сих пор еще не оценило по заслугам ваше стремление улучшить положение дел, то вину за это несет один беззастенчивый субъект, который не останавливается ни перед чем и даже отваживается на преступные махинации. Да, сэр, преступные! Вы только послушайте. Хотите верьте, хотите нет, но я знаю фирму, располагающую одной-единственной машиной, в которой перевозят и трупы и полутрупы. А в каком виде ее груз - то ли там мертвецы, то ли паралитики, то ли просто больные, - на это им наплевать. В перевозку принимается решительно все, вплоть до мебели, картин и пианино. Владелец этой фирмы способствует распространению инфекционных заболеваний, прикрываясь к тому же крестом господним. Разве этот тип не заслуживает электрического стула?" Последнюю фразу Сваакер уже не проговорил, а прорычал, комнату наполнили громовые раскаты.

Взглянув на Мартина Грэвиса и убедившись, что тот прочувствовал, осознал и проникся, Сваакер продолжал: "Так что "Американо-канадское обозрение" начало журналистское расследование. У нас есть фотографии, доказывающие, что этот субъект выдает одну и ту же машину то за катафалк, то за моторизованную карету для больных. Вот эти фотографии, сэр, можете оставить их себе, ведь это только копии. У нас также есть записанные на диктофон показания его сотрудников. Этот субъект к тому же еще и аферист. Сначала он сфотографировал свою машину в виде катафалка для перевозки покойников, а потом сделал второй снимок, убрав занавески и демонстрируя ее как карету для перевозки больных. Для второго снимка он использовал тот же номерной знак, что и для первого, но краской изменил одну из цифр номера, вместо единицы нарисовал семерку. Он только не учел, что такой фиктивный номер, с семеркой, не существует, он не зарегистрирован в "Bureau of Motor Vehicles", установить это было очень легко. А ведь подделка автомобильных номеров - это преступление, которое карается тюремным заключением! В общем, сэр, "Американо-канадское обозрение" пригвоздит его к позорному столбу, если только не…"

Пришибленный, бледный как смерть Мартин Грэвис тихо спросил: "Если что?" Сваакер молча достал из папки два бланка, заполнил их и вручил Грэвису, который, взглянув на бумагу, еще тише спросил, нельзя ли поменьше. Сваакер продолжал многозначительно молчать. Грэвис пробормотал нечто невнятное, можно было разобрать только слово "постыдный". Но это была бессвязная фраза, без глагола, и на его лице был написан страх. Грэвис тяжело вздохнул, взял ручку и расписался.

Сваакер спрятал свой экземпляр договора в коричневую кожаную папку, второй экземпляр отдал Грэвису, сказал, что копии журнала доставят в среду и откланялся. Затем он нанес визит в городскую газету "Чистодел", выпил пару рюмок коньяка со своим старым другом, главным редактором, и напомнил, что ждет его с женой на барбекю в следующее воскресенье.

Вернувшись домой, Сваакер показал Лиззи договор, в котором "Уолтер Грэвис и сын" заказывали двадцать тысяч экземпляров "Американо-канадского обозрения" по пятьдесят центов за штуку, причем без всяких скидок. Материалы, производство и доставка (вместе с организационными расходами) одного экземпляра обходятся в четыре с половиной цента, шофер получил пятьдесят долларов. Итого девять тысяч пятьдесят долларов чистой прибыли! Неплохая сделка, а? И ведь это сделка неплановая, в течение недели он окучил еще двух клиентов, которые были запланированы.

И у него есть еще одна очень хорошая новость. Лиззи последнее время часто заводила разговор о том, что при их богатстве пора им уже перестать работать и начать жить в свое удовольствие. Она, конечно, абсолютно права. Он принял окончательное решение: в течение года он передаст дело надежному человеку, сохранив за собой половину дохода от бизнеса. После этого они станут свободными людьми! По два-три месяца в году они будут жить во Флориде, будут ездить в Италию, во Францию, Лиззи сможет заниматься живописью, сам он начнет писать давно задуманную книгу, они смогут чаще видеться со своей дочкой Урсулой, а со временем, когда Урсула выйдет замуж и заведет детей - Лиззи сможет иногда и нянчить внучат. Видя на лице Лиззи недоверчивое выражение, Сваакер показал ей текст объявления, которое он сегодня заказал городской газете "Чистодел" ("Да, кстати, Джо Карпентер передает тебе привет!"). Объявление появится на сайте газеты в четверг, в час дня. Он найдет ученика, энергичного и толкового молодого парня, за год обучит его ремеслу и сделает его своим преемником! Вот теперь Лиззи поверила, что это правда, и пришла в восторг!

__________________

ПРИМЕЧАНИЯ

* Основой для пародии послужил монолог из пьесы Уильяма Шекспира "Гамлет" в переводе Б.Л. Пастернака

** Основой для пародии послужило шуточное стихотворение "Погонения Гамлета, босяка датского" из книги "Мой дядя, честный вор в законе… (Классическая поэзия в блатных переводах)", автор - Фима Жиганец, он же Александр Анатольевич Сидоров

__________________