Капканы и силки

Глава 31. Если враг не сдается - его уничтожают!

Сваакер заблаговременно провел огромную работу и узнал о ресторане "Мальорка", его хозяине и его персонале буквально все. Для начала операции Сваакеру нужен был такой конфликт среди персонала ресторана, из которого можно было бы раздуть колоссальный скандал вокруг расовой дискриминации и мужского шовинизма, с привлечением прессы и телевидения. Самой подходящей кандидатурой для скандала была старшая официантка Моника - и как женщина, и как черная. Ее интересы уже были однажды ущемлены. Три года назад Питер, став хозяином ресторана, не повысил ее до администраторши, а нанял администратора со стороны, и администратор этот был белым мужиком. А что будет, если история повторится? Сваакер настолько хорошо изучил всех действующих лиц, что готов был дать голову на отсечение: если теперешний администратор уволится, Питер назначит новым администратором не старшую официантку, черную Монику, а красавчика-официанта Фредди - не потому что Питер был расистом и мужским шовинистом (он не был ни тем, ни другим), а потому что он искренне решит, что представительный и спортивный красавец Фредди будет гораздо лучшим лицом ресторана, чем невзрачная, толстенькая Моника, а то, что Моника по деловым качествам на две головы выше Фредди, для Питера значения иметь не будет - он, когда надо, будет помогать Фредди, вот и все. Но даже если Питер не назначит администратором Фредди, а наймет нового администратора со стороны, то интересы Моники и в этом случае снова будут ущемлены.

Сразу после того, как Сваакер изложил Лоре свой план, она начала этот гениальный план осуществлять. Через мужа, санинспектора Дэйва, она нашла хороший ресторан, которому срочно требовался опытный администратор, встретилась с администратором "Мальорки" и предложила ему и это место, и десять тысяч долларов наличными. А "Мальорка", объяснила она ему, все равно обречена, она, Лора, все равно доконает конкурента, так не лучше ли умному человеку покинуть тонущее судно прямо сейчас? Ведь этот штраф в полторы тысячи долларов, который санинспектор вчера наложил на "Мальорку" - это только начало, и это не разовый штраф, это будет повторяться каждую неделю, и ничего Питер им не сделает - во всем мире не существует ни одного ресторана, в котором санинспектору не к чему было бы придраться! А ведь кроме санинспекции в ее распоряжении имеется и множество других средств! Администратор был человеком умным, очень хорошо знал, с какой стороны бутерброд маслом намазан, и немедленно уволился, получив и десять тысяч долларов наличными, и отличное новое место.

После того, как старый администратор уволился, а Питер, точно в соответствии с прогнозом Сваакера, назначил новым администратором красавчика Фредди, Лора встретилась с Моникой и предложила ей еще более блестящую перспективу, чем она предложила старому администратору. Если Моника сделает все, как нужно Лоре, она станет администратором закрытого частного клуба "Гаудеамуса" и вечеринок "Гаудеамуса"! Работать она будет в два раза меньше, чем работает сейчас в "Мальорке", а зарабатывать - в полтора раза больше! Лоре даже не пришлось объяснять Монике, что с "Мальоркой" все равно будет покончено, очень уж Моника была обижена тем, что ее второй раз подряд обошли продвижением по службе, так что она мгновенно согласилась!

Моника, взбудораженная блестящими перспективами, сделала все точно по указаниям Лоры, поэтому для хозяина "Мальорки" Питера Брауна двадцать восьмое мая началось со скандала. Как и обычно по вторникам, Питер за час до открытия ресторана начал общее собрание. Но вместо того, чтобы, как и положено, обсуждать чисто производственные вопросы, старшая официантка Моника совершенно неожиданно начала склоку. Слишком громким и отвратительно визгливым голосом она спрашивала Питера, почему он назначил новым администратором не ее, Монику, старшую официантку, которая работает в ресторанном бизнесе уже больше двенадцати лет, в том числе и старшей официанткой в этом ресторане около пяти лет, а этого недоумка Фредди, который никогда не был старшим официантом, а рядовым официантом служит меньше трех лет?

"Недоумок" Фредди сидел здесь же, но это ничуть не смущало Монику, и она сама, вместо ошеломленного Питера, ответила на свой вопрос: да потому что она, Моника - черная, да еще и женщина, а Питер - расист и мужской шовинист! Но и это еще не все! Питер назначил администратором Фредди, потому что они оба гомики и красавчик Фредди - любовник Питера!

Это было уже слишком! Питер заорал, что он увольняет Монику! Таким, как она - не место в приличном заведении! Моника ответила, что он не может ее уволить, потому что она сама увольняется, но он о ней еще долго будет помнить, победоносно взглянула на притихшее сообщество и ушла с гордо поднятой головой. Сразу после этого в ресторан пришел санинспектор Дэйв и выписал Питеру новый, второй по счету штраф на полторы тысячи долларов.

Частный клуб "Гаудеамуса" был уже открыт, работал пять дней в неделю, со среды до воскресенья включительно, так что Моника на следующий же день после увольнения, в среду, двадцать девятого мая приступила к обязанностям администратора "Гаудеамуса".

Она была совершенно ошеломлена и уровнем членов клуба, знаменитостей, которых она до этого каждый день видела по телевизору, и прекрасными условиями, которые для нее создала Лора, и энтузиазмом, с которым ее встретили члены клуба после того, как Лора представила им нового администратора, который теперь, в отличие от Лоры, будет заниматься только "Гаудеамусом", и тем, что один из членов правления "Гаудеамуса", исключительно импозантный мужчина, пригласил ее за свой столик, дал ей свою визитную карточку (там было написано "Томас Сваакер, Президент корпорации "Печатный Дом Стэнфорд и сын") и попросил ее обращаться к нему, если у нее появится даже малейшая проблема. После этого мистер Сваакер дал ей симпатичный желтый конвертик и сказал, что это подъемные. А когда Моника немного позже открыла конверт, оказалось, что там пять тысяч долларов!

Но этот день был не только днем триумфа Моники! Для Питера он стал Днем Гнева! Несчастный Питер, которого ни с того ни с сего обвинили в том, что он гомик и открыто продвигает своего дружка-гомика, подъезжая к своему ресторану, увидел пикет. Подъехав еще ближе, он понял, что на самом деле там два пикета. В одном пикете было человек семь или восемь, все черные. Мужики держали плакаты о том, что хозяин этого ресторана - расист. А бабы цеплялись к прохожим и требовали ответа: нормально ли это, что в городе, которым руководит черный мэр (и этого мэра и избрали-то в основном белые, ведь их в городе в восемь раз больше, чем черных), какой-то несчастный хозяин убогого ресторанишки открыто проводит политику расовой дискриминации? И нормально ли это после двух президентских сроков Президента Обамы, которого опять же избрало белое большинство?

Другой пикет состоял из десятка белых баб разных возрастов. Половина из них, те, что постарше, держали плакаты о том, что хозяин этого ресторана - мужская шовинистическая свинья. Остальные, те что помоложе и пошустрее, бросались наперерез каждому, кто хотел войти в ресторан, и едва ли не плевали ему в лицо. При этом оба пикета вполне мирно уживались между собой, в перерывах между охотой на пешеходов женщины из обеих групп дружелюбно беседовали, к их беседе время от времени присоединялись и черные мужики.

Но и это было еще не все! Когда несчастный Питер протолкался через толпу и, несмотря на оголтелых феминисток, все-таки вошел в свое заведение, к ресторану подъехала целая банда байкеров во всем их великолепии. Их главарь пару минут поговорил с лидером черных мужиков, и после этого вся банда байкеров, человек пятнадцать, уселась на свои мотоциклы и начала нарезать круги вокруг ресторана.

"Пикетчики", разумеется, не имели никакого отношения ни к черному движению, ни к феминисткам - Сваакер никогда не пустил бы такой важный вопрос на самотек. Эти восемнадцать человек были безработными актерами, которых по просьбе Сваакера навербовал для Лоры Фил Бейкер. Фил был также и режиссером-постановщиком этого долгоиграющего спектакля, инструктировал актеров, репетировал с ними мизансцены и получил за эту работу пять тысяч долларов. Актеры пикетировали с полудня и до полуночи, получали за день двести долларов каждый, три раза в день официанты "Монтаны" доставляли им еду и питье попроще (все это тоже оплачивалось Сваакером), а когда нужно было, "пикетчики" пользовались туалетом "Монтаны".

Актеры продолжали пикетировать в течение четырнадцати дней, до вторника, одиннадцатого июня включительно. За это время банда байкеров появлялась у ресторана шесть раз, каждый раз байкеры получали за это тысячу долларов на всех. Байкеры были самые что ни на есть настоящие, Сваакер вышел на них через своего друга-капитана, у которого в банде был осведомитель. Естественно, и для байкеров, и для актеров работодателем была Лора, о Сваакере они ничего не знали, деньги они получали от Лоры, а Сваакер не скупился, ведь клан Мерфи ассигновал на операцию шестизначную сумму.

За эти четырнадцать дней у пикетируемого ресторана побывали (и не по одному разу) репортеры всех более-менее крупных печатных изданий и телеканалов Северо-Востока штата, что вылилось в огромные, на всю газетную полосу, обличительные статьи в "Чистоделе", "Вестсайдском вестнике" и "Свободной Газете", а также в многочисленные телерепортажи на Девятнадцатом, Пятом, Третьем и Восьмом каналах. Расиста и мужского шовиниста Питера Брауна клеймили позором все газеты и телеканалы, а Девятнадцатый канал и "Вестсайдский вестник", еще и муссировали вопрос о том, что он гомик, а также о его "любовнике" Фредди, причем Девятнадцатый канал начал по этому поводу журналистское расследование и каждый день делился со своими зрителями все новыми и новыми вскрывшимися фактами в специальном ежедневном пятиминутном репортаже.

Телевизионщикам и журналюгам Сваакер не платил ничего, они сами с удовольствием ухватились за эту маленькую сенсацию на фоне полного новостного штиля. Все, что потребовалось от Сваакера - навести своих собратьев по частному клубу "Гаудеамуса" на пикет и на осажденный ресторан, в первый же день рассказав им о пикете на этой же улице, прямо через дорогу. А уж Джо Карпентер, Билл Сводли и другие акулы пера и гиены телекамеры мгновенно позаботились о том, чтобы их подчиненные занялись новорожденным, но таким перспективным и многообещающим скандалом.

Не надо думать, что Питер все четырнадцать дней просто сидел в осажденном ресторане и ничего не предпринимал. Но Сваакер рассчитал свою партию на шесть ходов вперед. Когда Питер пришел в полицию, лейтенант Миллер, квадратный мужик с кирпичного цвета лицом, объяснил ему, что пикетчики ничего не нарушают, действуют сугубо в рамках закона, а что мистеру Брауну их действия не нравятся - это уже не в компетенции полиции, и даже наоборот: полиция ведь должна поддерживать закон, разве не так? Вот он, лейтенант Миллер, и поддерживает закон в его высшем проявлении, у нас ведь и свобода слова, и свобода собраний в Конституции прописаны! А вообще, будь он на месте мистера Брауна, он бы особенно не беспокоился. Любой пикет держится полторы-две недели, не больше, он это мистеру Брауну говорит как полицейский с пятнадцатилетним стажем, который повидал на своем веку сотню с лишним пикетов.

Лейтенант Миллер был абсолютно уверен в том, что избрал правильную позицию, и его уверенность была подкреплена очень весомым аргументом - симпатичным желтым конвертиком, который Лора в первый же час пикетирования передала его жене.

Никаких результатов не дал и визит, который Питер нанес своему адвокату. Прежде всего, адвокат подтвердил слова лейтенанта Миллера о том, что пикетчики ничего не нарушают, а раз они действуют в рамках закона, то ничего предпринять против них невозможно. Судиться с журналюгами и телевизионщиками - надо быть совсем уже сумасшедшим. Подать в суд на Монику было бы самоубийством! Питер не только проиграет процесс, но еще и адвокат Моники вчинит ему на очень крупную сумму встречный иск, который наверняка придется оплатить. Он, адвокат, говорит Питеру и как своему клиенту, и как своему хорошему другу: ему сейчас следует не по судам бегать, а сидеть тихо и богу молиться, чтобы Моника сама первой не подала на него в суд за расовую дискриминацию и мужской шовинизм.

Питер говорит, что все это затеяла хозяйка "Монтаны". Может быть это и похоже на правду, но какие у Питера доказательства? Что Моника сразу же после увольнения устроилась на работу в "Монтану" - это еще не доказательство. Оба ресторана расположены через дорогу, так что хозяйка "Монтаны" и Моника наверняка были уже давно знакомы, и нет ничего удивительного в том, что Монику сразу после увольнения взяли туда на работу. Прежде чем обвинять хозяйку "Монтаны", надо заранее изучить все обстоятельства дела, а не лезть напролом. Если Питер хочет, он, как его адвокат, поручит сбор информации хорошему частному детективу. Питеру это обойдется в сравнительно небольшую сумму, зато после этого они уже не будут брести на ощупь. Питер согласился.

Через три дня адвокат сказал Питеру, что Моника устроилась на работу даже не в "Монтану", а в некий частный клуб "Гаудеамус", который ни к "Монтане", ни к хозяйке "Монтаны" не имеет ни малейшего отношения, а просто арендует у города четвертый этаж здания, первый этаж которого арендует у города ресторан "Монтана". В общем, никаких доказательств причастности хозяйки "Монтаны" ко всему этому не существует.

В том, что не нашлось никаких доказательств, не было ничего удивительного, ведь детектив, который на постоянной основе обслуживал адвоката Питера, заранее получил от Грега и Майкла и инструкцию, что именно он должен сообщить адвокату, и очень приличный гонорар, который вдвое превышал деньги, которые он получил от самого адвоката - Сваакер не поскупился!

Для "Мальорки" последствия пикетов, телерепортажей и газетных статей были самые печальные, выручка падала и падала, а в воскресенье, девятого июня, в ресторан пришло всего восемь посетителей. И это в воскресенье! Но вторник был еще хуже - всего пять клиентов... Политкорректные горожане не хотели иметь ничего общего с этим чудовищем, расистом и мужским шовинистом Питером Брауном, и обходили его ресторан стороной, так что пикетчики даже заскучали.

Кроме того, и четвертого, и одиннадцатого июня санинспектор Дэйв оштрафовал Питера еще на полторы тысячи долларов, а одиннадцатого июня, в свой последний визит, Дэйв не только оштрафовал Питера, но и предупредил его, что на этой же неделе поставит перед городскими властями вопрос о закрытии ресторана. "Мальорку" в течение этих двух недель не обошли своим вниманием ни пожарники, ни защитники окружающей среды, ни подразделение по борьбе с наркотиками, ни полиция нравов, ни еще с десяток организаций, о которых Питер раньше никогда и не слышал.

В общем, Сваакер обложил Питера по всем направлениям, оставалось только нанести последний удар. По плану Сваакера пикетирование должно было закончиться во вторник, одиннадцатого июня, а последний удар следовало нанести сразу после этого, в среду и в ночь со среды на четверг. Поэтому в воскресенье, девятого июня Сваакер нанес визит другому "суперхищнику".

Сваакер припарковал машину и вошел в магазин "Колбасы-Сыры". Пять лет прошло, а здесь ничего не изменилось, разве что "продавцы" другие. Впрочем, габариты у них все те же... Один из них, амбал фунтов на двести сорок, обслуживал пожилую семейную пару. Второй, похожий на первого как родной брат, натянул на будто высеченное из гранита лицо дежурную улыбку и спросил, чем он может помочь уважаемому синьору? У них в ассортименте лучшие сорта... Но Сваакер вовремя, в самом начале прервал этот поток маркетингового сознания очень тихо сказанной фразой: "Скажи дону Альфредо, что пришел Том-журналист". Это был четвертый визит Сваакера в "Колбасы-Сыры". Первый раз он пришел сюда двадцать один год назад, тогда бизнесом управлял отец дона Альфредо. Два последующих визита, восемь и пять лет назад, были уже к новому, "молодому" боссу. Сваакер очень хорошо ладил и со стариком, и с сыном.

Амбал быстро вернулся и провел Сваакера в кабинет. Дон Альфредо, невысокий жилистый мужик лет пятидесяти, радостно приветствовал Сваакера и сказал амбалу, что он может идти, после чего тот исчез поразительно быстро для своей комплекции. Дон Альфредо объявил, что он весь внимание, и Сваакер объяснил, в чем заключается работа. В заключение рассказа он передал дону Альфредо два листа бумаги и сказал, что на первом - текст для граффити, а на втором - для реквизита.

Дон Альфредо, едва взглянув на бумаги, разразился таким громким хохотом, что в кабинет немедленно ворвались оба "продавца" в полной боевой готовности. Дон Альфредо от смеха даже не мог говорить, а только махнул им рукой: все, мол, в порядке. Амбалы исчезли, а дон Альфредо, вытирая платком выступившие от смеха слезы, сказал Сваакеру: "В общем, Том, ты все такой же джентльмен, каким был двадцать лет назад, по-прежнему чтишь закон, избегаешь кровопролития, работаешь в белых перчатках, а все равно всегда добиваешься своего, не мытьем, так катаньем! А уж фантазия у тебя какая богатая! Ты меня чуть не уморил, ну надо же - "Лига нормальных мужиков"! А мои дуболомы только одно и умеют... Эх, был бы у меня такой инфорсер, как ты, я не то что весь штат - весь Средний Запад под себя подмял бы!"

После этого Сваакер и дон Альфредо перешли к операции, уточнили все детали, дон Альфредо назвал сумму, половину надо было заплатить вперед, половину - после успешного окончания, но Сваакер заплатил все деньги сразу - он же имеет дело с серьезной фирмой! Дону Альфредо было приятно это слышать. Суперхищники распили бутылочку. Сваакер откланялся.

В среду, двенадцатого июня Питер, подъезжая к ресторану, увидел, что пикетов больше нет! Он обрадовался: значит лейтенант Миллер, говоря, что пикеты держатся всего полторы-две недели, не пытался его успокоить, а говорил чистую правду! Но подойдя ближе, Питер понял, что рано обрадовался. На дверях его ресторана черной краской были написаны лозунги "Долой гомиков!", "Смерть гомикам!" и "Убирайтесь, гомики!" а внизу под этим, как бы в виде подписи, было написано "Лига нормальных мужиков". Точно такие же четыре надписи были и на огромном витринном окне ресторана, и на всех без исключения стенах, только там буквы были раз в десять больше, чем на дверях. Но и это было еще не все! Все камеры наружного наблюдения были выведены из строя самым варварским образом - очевидно злоумышленники сначала уничтожили их, а уже потом занялись написанием своих лозунгов. Питер был разъярен: ведь даже если тот же лейтенант Миллер искренне захочет ему помочь, без записей камер наблюдения он ничего не сможет сделать!

Питер решил в полицию не обращаться (зачем зря время терять?), а постараться как можно скорее очистить хотя бы дверь и витрину - ведь пикетов уже нет, так может клиенты появятся. Увы! За весь день ресторан обслужил всего двоих клиентов. С лозунгами все было тоже не так просто. Убрать краску самим, подручными средствами, Питеру и официантам не удалось, а компании, которые выполняют такие работы, могли заняться заказом Питера в лучшем случае завтра-послезавтра. Поэтому когда четвертая по счету компания совершенно неожиданно ответила, что они готовы сделать это сегодня же, в течение шести часов, если Питер доплатит двадцать пять процентов за срочность, он тут же согласился. К восьми часам вечера надписи были удалены, здание выглядело так, будто никакого граффити здесь никогда и не было, и Питер, не дожидаясь закрытия ресторана, со спокойной душой уехал домой. Жизнь налаживалась!

Часа в два ночи его разбудил телефонный звонок из охранной компании - в его ресторане сработала сигнализация, разбито большое витринное стекло, ему следует немедленно приехать, у ресторана его ждут представители охранной компании и полицейский патруль. Приехав, Питер увидел, что ни двери, ни окна ресторана повреждены не были, у здания не было ни полицейских, ни представителей охранной компании. Было абсолютно ясно, что звонок был не из охранной компании - его сделал сам злоумышленник. А под дверью ресторана и на тротуаре под витринным стеклом были аккуратно расставлены триста пустых стеклянных бутылок (Питер непонятно зачем их пересчитал), и каждая бутылка была оклеена листом бумаги, на котором была распечатана инструкция по созданию "коктейля Молотова", а под ней - все те же три лозунга и подпись, "Лига нормальных мужиков".

Питер понял, что это конец. Если он немедленно не выедет из этого здания, следующей ночью эти подонки разобьют витринное стекло и забросают его ресторан "коктейлями Молотова", все его имущество погибнет, а хозяин здания подаст на него в суд и разорит его, потому что восстановить здание после такого колоссального пожара будет стоить многие сотни тысяч долларов.

Совершенно не осознавая, что и зачем он делает, Питер принес несколько больших черных мешков для мусора, загрузил в них все эти пустые бутылки и отнес все это добро в контейнер для мусора на заднем дворе ресторана. Сначала он носил эти бутылки как зомби, но физическая работа в какой-то степени ему помогла, он немного пришел в себя и стал соображать, что ему делать дальше. Питер пошел в свой кабинет, наклеил лист белой бумаги на картон, черным фломастером написал на самодельной табличке "Вышел из бизнеса", повесил картонку на дверях ресторана и всю ночь дежурил в своей машине, наблюдая за рестораном. Но злоумышленники больше не появлялись.

С трудом дождавшись утра, он заказал в транспортной фирме "Лакросс" складское помещение, где можно будет оставить на хранение все, что находится в ресторане. Он также заказал в "Лакроссе" большую грузовую фуру с водителем и десятью грузчиками. Потом он обзвонил всех своих сотрудников и сказал, что вынужден был закрыть ресторан. Разумеется, после событий последних двух недель это никого не удивило, все его работники, за исключением совсем уж тупого Фредди, еще на прошлой неделе начали подыскивать себе новую работу.

Сотрудники "Лакросса" трудились, не покладая рук, и ровно в пять часов вечера Питер закрыл уже совершенно пустое здание на ключ, вместо самодельной таблички повесил хорошую металлическую табличку "Вышел из бизнеса", купленную в том же "Лакроссе", позвонил владельцу здания мистеру Вильсону и сказал, что из-за форс-мажора он вынужден досрочно прервать договор об аренде и надеется, что мистер Вильсон отнесется с пониманием и не будет настаивать на указанных в договоре штрафных санкциях. Питер был приятно удивлен: мистер Вильсон сказал, что он уже в курсе, что это действительно настоящий форс-мажор и что мистер Браун может не беспокоиться о штрафных санкциях - мистер Вильсон чувствовал бы себя подлецом, если бы настаивал на них при таких обстоятельствах, с которыми столкнулся его собрат-бизнесмен.

Сваакер и Нил Мерфи услышали радостную весть почти одновременно. В пять часов вечера Сваакеру на специально приобретенный для этого "разовый" телефон позвонил сотрудник дона Альфредо, который отвечал за всю операцию, доложил, что здание уже пустое и переслал фотографию дверей ресторана с монументальной табличкой "Вышел из бизнеса". Тремя минутами позже Сваакеру позвонила ликующая Лора, которая, хотя и не знала ничего о заключительной фазе операции (Сваакер заранее предупредил ее, что после окончания пикетирования Питером будут заниматься другие люди), но целый день наблюдала, как "Лакросс" вывозит имущество Питера и, естественно, сделала правильные выводы. А еще минут через десять Нилу Мерфи позвонил мистер Вильсон и сказал, что договор об аренде можно будет подписать уже завтра.

Разговор с Нилом Мерфи, после которого Сваакер согласился взять на себя эту операцию, состоялся тринадцатого мая. Питер Браун вышел из бизнеса, освободил помещение и досрочно прервал договор об аренде тринадцатого июня. Таким образом, Сваакеру на выполнение задачи потребовался всего месяц. По деньгам все было тоже более чем благополучно. Клан Мерфи ассигновал на операцию сто пятьдесят тысяч долларов, а Сваакер уложился в сто десять тысяч. И, что важнее всего - абсолютно никому и в голову не пришло, что в этом замешаны клан Мерфи и Первый Национальный Банк! В общем, когда ликующий Нил Мерфи сказал Сваакеру, что операция во всех отношениях была колоссальным и ничем не омраченным успехом, это не было преувеличением!