Каролина

13. Твари

Фляжка, на треть заполненная водой, шесть банок еды, два ножа, пистолет с глушителем, двенадцать патронов – удивлена, что не потратила еще ни одного.

Останавливаюсь только через несколько часов пути, сажусь на поваленное дерево, отпиваю пару глотков воды и надежно закупориваю фляжку крышкой. Нужно беречь воду, не знаю, где буду добывать новый запас, даже примерного ориентира нет. Поднимаю взгляд в небо, там ни облачка, дождя ждать не приходится. Открываю ножом банку и уплетаю еду, даже не позаботившись понять, что в ней вообще есть. Отложив пустую банку, пытаюсь понять, куда мне двигаться дальше? Не было времени как-то разузнать расположение ближайших поселений. Скорее всего их тут и нет. Да и понятие «ближайшее» достаточно растяжимое. А вот всякой дичи в лесу хватает. За время, пока я удалялась от домика рабочих, встретила двух существ – то ли собак, то ли скунсов. Они, спасибо вселенной, не были огромных размеров, да и глаза оказались не красными. Значит они видоизменены, но не опасны, так как не заражены. Сейчас я наблюдаю за гусеницей, она медленно ползет вверх по стволу дерева, и что-то подсказывает мне, что гусеница таких размеров будет есть вовсе не листочки. Ее глаз мне не видно, поэтому решаю продолжить путь, нет никакого желания снова биться с местными жителями.

Мне необходима передышка.

Дорогу, что была для меня ориентиром, я давно потеряла, так быстро бежала в лес с ворованным рюкзаком, что единственная мысль, которая преследовала меня, – уйти как можно дальше и быстрее. Теперь я жалею о своей непредусмотрительности.

Прохожу еще немного и снова сажусь под деревом. Усталость берет верх, и я сдаюсь. Солнце снова опускается за горизонт, в лесу становится все темнее и темнее. Жалею о том, что не стащила из домика веревку, привязать себя на дереве было бы более безопасным вариантом, чем сидеть на земле. Веки устало опускаются и вскоре полностью скрывают от взора окружающий меня зловещий лес.

Во сне вижу маму. Почему-то я зову ее по имени, она поворачивается ко мне, и на ее лице расцветает широкая улыбка, от нее у меня захватывает дух. Срываюсь с места и со всех ног бегу к ней, врезаюсь в нее, попадаю в крепкие объятия и вдыхаю родной запах мамы, жаль что сон не передает ароматы. Как жаль.

– Милая, тебе пора, – говорит мама и отстраняется от меня.

Я же, в свою очередь, цепляюсь за ее тонкие пальцы, но она хватает меня за запястье и сильно сдавливает его. Я вскрикиваю, потому что знаю, она специально делает мне больно, но ведь это сон. Понимаю, что это сон. Больно не должно быть.

– Тебе пора, – более настойчиво произносит она.

– Но, Оливия…

Я всматриваюсь в ее искаженные ужасом черты лица, и мне становится действительно жутко.

– Эшли, сейчас же проснись! – кричит мама.

Давление на запястье уже невыносимо. Открываю глаза, и дух захватывает от увиденного. Я проспала сидя всю ночь. Солнце медленно, но верно поднимается из-за горизонта, освещает утренний лес. Вокруг роса, тишина, а передо мной стоит лемур. Бело-серо-черное создание внимательно смотрит на меня. Глаза красные – плохой знак, а зубы представляют из себя три ряда острых лезвий, и с них стекает кровь, я вижу кусочки мяса между ними. Какая мерзость.

Чего же он ждет?

Я не шевелюсь, чтобы зараженный лемур не принял меня за опасность, а что еще хуже – за добычу.

Странно то, что боль в запястье никуда не исчезла. Отрываю взгляд от лемура и смотрю на руку, на место, которое приносит мне больший дискомфорт. Вокруг правого запястья, как и выше по руке, словно обнимая мою конечность, обвились и затянулись так, что пальцы уже посинели, тонкие корни дерева. Левая рука прижата к стволу, так же как и торс. Ножи лежат рядом, выпали во время сна.

Мало того, что каждая тварь в этом лесу пытается меня сожрать, так теперь к этому подключились еще и деревья.

Твою же мать, Эшли, настал явно не твой год.

Лемур продолжает смотреть на меня, а я и вовсе перестала дышать. Чего он ждет? Когда дерево задушит меня, и животное сможет полакомиться трупом?

Вот черт!

Лемур встает на четыре лапы и медленно приближается ко мне. Теперь я сама вжимаюсь в ствол дерева, а прутья, обвившие тело, смыкаются еще сильнее. Лемур начинает обнюхивать меня с ног, поднимается выше, а за ним остаются влажные бороздки слюны и мелких кусков недавно съеденного кого-то. Когда морда зараженного доходит до шеи, я не выдерживаю:

– Пошел вон!

Он отклоняется и начинает шипеть. Открывает пасть, и его обломанные зубы подталкивают меня к догадке, что он ест не только мясо, но и кости тоже.

Лемур рычит, а его полосатый хвост с острым наконечником мельтешит из стороны в сторону.

Начинаю рычать в ответ.

А что мне остается? Договориться с ним не вариант, защититься – тоже, дерево удерживает меня намертво. Лемур отходит, и я продолжаю рычать еще сильнее. Тварь запинается о рюкзак и моментально залезает туда своей мордой.

– Не тронь. Это мое.

Ему плевать, чье это, он разгрызает первую банку, и у меня сердце обливается кровью. Следом идет вторая, он жует наполнение вместе с упаковочной жестью. Откидывает остатки и принимается за третью, следом идет четвертая. Остается надеяться только на то, что ему хватит этого, а меня он оставит на растерзание дерева.

Лемур бросает очередную банку и оборачивается, именно в этот момент я замечаю фигуру в черном. Она выходит из-за ствола дерева предрассветного леса, лемур прижимает уши и убегает так быстро, что его силуэт смазывается.

Черная фигура тем временем, переступая ветки, спокойно идет ко мне. И с каждым шагом Люка, мне становится страшнее. На его лице ноль усталости и каких-либо эмоций. Он двигается словно ленивый кот. Все движения плавные и выверенные. Люк останавливается напротив меня и присаживается на корточки, открывает рюкзак, достает последнюю банку еды и воду. Открывает воду, нюхает и пьет.

– Это мое, – говорю я и снова тяну руки из захвата дерева.

Люк медленно закручивает крышку на фляжке и только после этого поднимает на меня взгляд.

– Ты украла это у моих людей, с моей территории. Выходит, это моя вода.

– Забирай, – бросаю я и тут же добавляю: – И проваливай.

Люк склоняет голову набок, осматривает меня с ног до головы, останавливая более внимательный взгляд на местах, где дерево удерживает меня, доходит до лица и говорит:

– Как грубо и глупо с твоей стороны хамить человеку, который может спасти тебя.

– Мне твоя помощь не нужна. – Мои слова так и сочатся ядом.

– Думаешь? – спрашивает Люк. – Если ты поднимешь голову и посмотришь на крону дерева, под которым сидишь, то увидишь красные листья, их не так много, но именно этим отличаются опасные деревья. – Поднимаю взгляд и действительно, примерно пять-десять процентов листьев алые. – Так вот, это дерево не отпустит тебя. Пока ты еще находишься в сознании, но как только ветви доберутся до сердца, тебе конец. Оно высосет из тебя жизнь и будет делать это достаточно продолжительное количество времени. Ты будешь приходить в себя, страдать и снова терять сознание. И так по кругу. Очень большому и бесконечно долгому кругу.

Запугивать Люк умеет, этого у него не отнять. Он смотрит мне в самую душу и скорее всего видит, какой эффект произвели его слова.

Жутко ли мне? Безусловно.

Попрошу ли я помощи Люка? Ни за что.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, стараясь делать вид, что мне совсем не больно.

– На войне так наказывают дезертиров. Сажают и привязывают к подобному дереву. Оставляют навсегда.

Навсегда.

По рукам пробегают колючие мурашки ужаса перед такой участью.

– Я с тобой никуда не пойду, – сообщаю я надтреснутым голосом.

– Ошибаешься.

Смотрю на Люка и меня раздражает его спокойное поведение. В памяти одна за одной всплывают картины из детства. Люк был истинным порождением своего отца. Ему нравилось издеваться надо мной.

– Я не буду тебе помогать.

Люк пожимает плечами.

– Тогда умрешь.

– Крис уже сообщил мне, что тебе не будет сложно убить девушку.

Люк приподнимает брови.

– Я тебя убивать не буду. Ты сама с этим отлично справишься.

Наступает тишина. Люк смотрит на меня без каких-либо эмоций, выдерживаю его взгляд. Я уже не чувствую пальцы правой руки. Чертово дерево перетянуло их так, что сил терпеть больше нет.

– Как ты вообще можешь смотреть мне в глаза после того, что делал со мной? – Мой вопрос растворяется в воздухе, Люк хмурится и спрашивает:

– И что же я с тобой делал?

– А ты не знаешь, – скептически бросаю я.

Он молча ждет ответа, и меня прорывает, я высказываю ему все, что только можно. О том, как они запирали меня в гробу, как пугали, угрожали маме и в итоге убили ее. Я рассказываю все это и понимаю, что еще мгновение и расплачусь. Останавливаюсь на словах о том, как я ненавижу Люка и всю его семью.

Около минуты он молчит, а я восстанавливаю дыхание.

Из-за боли и того, что я сдерживаю себя, на лице выступил пот, а губы дрожат.

– Мы были детьми, – произносит Люк. – Делали все, что велел отец.

– Я тоже была ребенком, – напоминаю я, и в лице Люка что-то меняется, но всего на одно крошечное мгновение.

– Наш отец много кому сделал больно, у него достаточно врагов. Если тебе будет проще, то могу сообщить, что он страдал перед смертью.

– Как он умер?

На этот вопрос Люк не отвечает.

Я чувствую, что он недоговаривает. Что-то скрывает.

– Меньше всего я люблю признавать, что мне нужна чья-либо помощь, – начинает Люк. – Но ты действительно нужна мне.

– А если откажусь, ты меня снова закроешь в гробу?

– Нет.

– Я тебе не верю.

– И правильно делаешь. Но я не лгу. Ты поможешь мне, я предоставлю тебе жилье. Никогда больше не буду просить тебя о силе.

Смотрю ему в глаза и растягиваю губы в улыбке.

– Нет, – с наслаждением отвечаю я. Мне нравится, что он просит, а я ему отказываю. Словно у меня есть над ним власть. Хотя кого я обманываю?

Люк пожимает плечами и поднимается.

– Как скажешь, – бросает он. – Удачи.

И вот я наблюдаю, как он все так же лениво уходит в ту же сторону, откуда пришел. Как только Люк исчезает из виду, мне хочется окликнуть его. Я бы могла воспользоваться силой, как только бы он освободил меня и внушила бы ему забыть обо мне и перестать выслеживать. Но боюсь, что в нынешнем состоянии мне с ним не справиться. Да и вырубиться посреди леса не лучшая идея. Но и не худшая.

Стон против воли срывается с губ. Дергаю руками, но ветви не поддаются. Если быть точнее это не ветви, они больше похожи на тонкие корни. Да плевать, на что они похожи.

Снова бросаю взгляд в сторону, куда ушел Люк. Неужели он реально ушел? Вся моя власть лопнула как воздушный шарик.

Одна из ползучих ветвей опутывает шею и постепенно сдавливается вокруг. Хриплю изо всех сил, пока сознание не начинает мутнеть, и в итоге совершенно пропадает.

Когда я открываю глаза в следующий раз, то нахожусь в горизонтальном положении. Слева от меня трещит небольшой костер, за кругом света темнота.

Сажусь и вижу, что по другую сторону от костра спит Люк. Осматриваю руки и трогаю шею. Темные борозды от природных оков идут поверх рисунков.

Возвращаю внимание к Люку, он лежит на спине, руки покоятся на животе, пальцы переплетены в замок. Его грудь медленно поднимается и опадает.

Все же он не ушел…

Это мой шанс.

Я могу сейчас заставить его забыть меня раз и навсегда.

Поднимаюсь и медленно иду вокруг костра. С замиранием сердца останавливаюсь рядом с Люком. Его лицо такое безмятежное, что разум противится той правде, которую я о нем знаю. Присаживаюсь рядом, протягиваю ладонь и кладу ее на колючую щеку.

Люк открывает глаза. В них нет ни капли сна.

– Успокойся, – шепчу я и склоняюсь к нему еще ближе. Подключаю свою силу и, прикрыв глаза, подхожу к запертой на засов двери его разума… И… она не открывается. – Что за черт?

Распахиваю веки и вижу, как Люк улыбается.

– Сюрприз.

Резко выхватываю нож из его наплечного ремня, замахиваюсь и вонзаю в место, где секунду назад лежала его голова. Люк перекатывается, и вот уже я лежу на земле, а он нависает надо мной. Мои запястья снова в плену и закинуты вверх над головой. Ноги прижаты к земле телом Люка. Тяжело дыша, смотрю в его серьезное лицо и недоумеваю, почему я не смогла влезть в его голову? Что с моим даром? Он перестал действовать? Нет, он точно со мной и с ним все в порядке. А вот с Люком точно что-то не так.

– Слезь с меня, – шиплю я.

– Не пытайся пробраться в мою голову. Больше никогда не пытайся.

– Уж больно надо.

Он молча удерживает меня, а я елозю по земле как змея. Нужных результатов это не дает, и я замираю.

– Ты меня раздавишь, – говорю я и в это мгновение чувствую, насколько он близко. Ощущаю жар от тела Люка, а взгляд против воли опускается на его губы, которые в этот момент говорят:

– Тебя не так уж и просто раздавить.

Отрываю взгляд от губ и смотрю в серые глаза, в них плещется пламя костра и придает лицу Люка еще больше загадочности.

– Ты мой брат, – говорю я и от этого становится тошно.

Люк прикрывает глаза и глубоко втягивает в себя воздух, подняв веки, сообщает:

– Не брат я тебе.

Сердце начинает разгоняться, у меня уйма вопросов, но я говорю совершенно иное:

– Все равно слезь с меня.

– Следующая твоя попытка убить меня будет фатальной для одного из нас.

Теперь уже я не отвечаю, и Люк слезает. В одно мгновение мне становится холодно, и я подсаживаюсь к костру, когда Люк возвращает свой нож на место. Косо смотрю на него, пока он усаживается напротив. Нас снова разделяет костер. Думаю о том, что он солгал мне, а я ведь даже не могу это проверить.

– Что значит – ты мне не брат? – спрашиваю я.

– Ничего. Просто прекрати думать об этом.

– Легко сказать.

– Я не могу рассказать тебе всего, от этого зависят тысячи жизней.

– Чьих?

Он снова не отвечает. Размещается по ту сторону костра, принимает горизонтальное положение и, смотря в небо, говорит:

– Отдыхай, у нас завтра долгий путь.

– Я с тобой не пойду.

– Пойдешь.

Его самоуверенность поражает и доводит до бешенства.

– Нет, – бросаю я, чтобы последнее слово осталось за мной.

– Тебя кое-кто ждет в Салеме.

Хмурюсь. Кажется, это очередной крючок, на который он хочет меня поймать.

– Крис? – спрашиваю я.

– Нет.

– Каролины?

– Нет.

– А кто? – хмурюсь я.

– Приедешь и узнаешь. А теперь спи.

– Ну кто там меня ждет? – продолжаю допытываться. В итоге замолкаю и тоже ложусь на землю. Какое-то время наблюдаю за игрой языков пламени и снова спрашиваю, но уже о другом: – Ты точно мне не брат?

– Точно.

– Уверен?

– Да.

– Но у нас один отец.

– Нет. Спи.

Я еще долго смотрю на Люка и решаю переждать эту ночь в его компании, так будет безопаснее. А завтра я уже придумаю, что мне делать и как быть. Да. Завтра решу.