Каролина

25. Тайное

Люк смотрит на Беринга и мысленно откручивает тому голову. Медленно, с наслаждением.

– Думаю, ты хотел бы узнать о самочувствии брата, – непринужденно начинает Беринг и отодвигает стул, чтобы элегантно на него опуститься. – Напомни, сколько вы уже не виделись?

Люк понимает, что Беринг не ответит на его вопрос, но все же произносит его вслух. Лишь бы не играть по правилам противника.

– Где он?

– О, недалеко. И ты можешь забрать его, мне нужна всего лишь небольшая услуга.

– Какая?

Люк уже давно знает ответ. Берингу нужен Салем, но и Люку он тоже необходим. Второй попытки провернуть подобную аферу у него не будет. Салем отличное прикрытие, о более удачном и желать не приходилось.

Беринг внимательно смотрит на Люка, выискивает признаки страха или неуверенности, но все тщетно. Глава Ротона уважает это, но знает, что для Куинов слишком ценна семья. Ублюдочный отец Люка забрал то, что принадлежало Берингу и породил уродов, с которыми теперь не совладать. Младший сын совсем не уступает старшему. Он не поддается ни на какие ухищрения, предложения и договоренности. Он даже на пытки не поддается. Кричит, кроет Эратона благим матом, истекает кровью, но не рассказывает, какие поля могут быть отравлены, как этого избежать. Куины умеют хранить секреты, это Беринг готов признать.

Сейчас же перед ним стоит другая задача, отвлечь Люка. Сначала он хотел отправить Поула к нему, а самому сразу же переговорить с Эшли, но этот план был обречен на провал, Люк не стал бы вести дела с Поулом, только с самим Эратоном.

– Город. Мне нужен Салем, – говорит Беринг.

Люк и не ожидал ничего другого.

– Ничем не могу помочь, – отвечает он.

Беринг улыбается. Из всех глав городов, только старик Бертрам Соул и Люк Куин не прогибаются под его гнетом и авторитетом.

Первый слишком стар, чтобы чего-то бояться, у него нет родных, кем он может дорожить. Нет рычагов давление на старика, только библиотека, но она – это достояние выжившего мира, Беринг не поднимет руку на святилище, которое когда-то может спасти остатки человечества. Не сейчас, вовсе нет, задолго после смерти Беринга.

Второй слишком юн, чтобы понимать весь масштаб силы и коварства Беринга. Эратон удивлен тем, что Люк не поддается. Его отец постоянно твердил, что растит сыновей так, что семья у них на первом месте. Оказывается, он вовсе не знал своих детей.

– Знаешь, при других обстоятельствах я бы отпустил Сэма, – рассуждает Беринг, разглядывая молодого темноволосого парня.

– При каких? – спрашивает Люк.

– Если бы его отец не носил фамилию Куин.

Люк напрягается. Впервые за разговор с Берингом ему действительно становится не по себе. Неужели Беринг знает, что Люк и Сэм самозванцы? Сэм не выдержал пыток и проговорился? Этого Люк и опасался больше всего. Не смерти самозванца Сэма, а того, что он мог поведать Берингу.

– Что ты имеешь в виду? Я приехал на конклав не для того, чтобы играть в шарады.

– Какие шарады? У меня личная война с твоим отцом.

– Но он уже мертв.

– Он да, но вы нет.

– Этот разговор стал утомительным, – говорит Люк, берет папку со стола и поднимается.

Он идет в сторону двери, не видя, что Беринг улыбается так, словно выиграл в лотерею под названием жизнь. Также он не видит того, как Поул под прикрытием темноты скрывается на острове, быстро идя от двери дома, где Люка поджидает предательница.

Беринг продолжает сидеть в зале и лениво постукивать пальцами по столешнице, которая видела больше заседаний, чем весь совет вместе взятый. Беринг пытается понять, как девочка, которую он спас от Куина, превратилась в женщину, что он видел на столом. Она изменилась внешне, но осталось ли прежнем ее нутро? Что она забыла на конклаве? Решила, что не стоит отдавать Салем? Собралась с силами и подумала, что справится сама?

Какие мысли скрываются за зелеными глазами Эшли?

Беринг дожидается Поула, выслушивает все, что он ему говорит и на мгновение расслабляется. Эшли по-прежнему с ними. Она умна и снова сделала правильный выбор.

– Идем, – говорит Беринг, поднимаясь со стула. – Меня ждет встреча, о которой я уже и не мечтал.

Как-то няня Поула говорила Эратону, что отцы больше любят своих дочерей, нежели сыновей. Тогда Беринг-старший отмахнулся от слов женщины, которая воспитывала его семилетнего сына. И вот, через года, когда на его жизненном пути появилась Эшли, и пусть она никогда не была ему родной, он чувствовал к ней особую привязанность. Хотелось оградить ее от всего мира и наблюдать, как она будет расти и становится только краше и сильнее. Беринг искренне страдал, когда в один из дней Эшли пропала из Ротона. В одно солнечное утро, она не вышла из комнаты. Днем не спустилась к обеду. Вечером пропустила тренировку. Поул пошел проверить свою будущую невесту, но комната была пуста. А потом на одном из конклавов Куин сообщил Берингу, что Эшли мертва. И он верил в это все эти годы.