Каролина

17. Салем

Не могу сказать, что Салем мне не нравится. Люди, живущие здесь, по большей части, добрые и отзывчивые. Именно с этими словами они у меня ассоциируются. Люди поддерживают друг друга, помогают, чем могут. Я не стала чужаком, как рассчитывала изначально, никто даже не знает о моем побеге, даре и о том, кто я вообще такая. Вот уже несколько дней живу бок о бок с соседями, которые постоянно узнают как у меня дела, нужно ли мне что-то? Это так мило с их стороны.

К Каролинам я не ходила, хотя эти мысли посещали меня несколько раз. Кажется, что я больше не принадлежу к их сообществу. Нас связывала жизнь в неволе и вспоминать о ней совсем не хочется. Но не получится этого избежать, если я начну ходить к ним в гости, это неминуемо отправит меня на ферму.

Люка я не видела с того дня, как он водил меня к Оливии, а вот Криса вижу каждый божий день. Это больше, чем мне того бы хотелось. Он практически всегда рядом, но держится на расстоянии и больше не разговаривает со мной. У Криса отлично получается делать вид, что меня не существует, стараюсь отвечать ему тем же. Даже не представляю, насколько он был бы рад, если бы Люк отозвал приказ о моей охране. Наверное, станцевал бы или спел на главной площади.

Жизнь повернула в сторону ровной дороги. Каждый новый день, как близнец похож на предыдущий. Мне это нравится: спокойствие и умиротворение. Мне не нужно спасаться, бежать, выживать.

Бодро шагаю в сторону дома Печали, теперь я самый частый посетитель в этой цитадели боли от утраченного рассудка. Легкий ветер треплет волосы, убираю их за уши и вхожу в стеклянный тамбур, Крис входит следом, выкладывает на поддон два ножа, и мы продолжаем движение в тишине, с каждым метром моя походка становится тяжелее. Кто-то свыше давит на плечи, и приподнятое настроение рассеивается. Так происходит каждый раз. Более точного названия для данного заведения невозможно было бы придумать.

Крис открывает дверь палаты, и мы входим внутрь. Врачи сказали, чтобы я не пыталась разговаривать с Оливией и не трогала ее. По сути, единственное, что я могу, так это сидеть и смотреть на бледную исхудавшую маму. В глазах нет ни единого здравого намека на то, что она вообще понимает, что больше не одна в палате. Скорее всего мама даже не знает, где она, кто она и что происходит вокруг. Да и я в этих вопросах недалеко от нее ушла.

Сажусь на край кровати и погружаюсь в воспоминания, рядом с Оливией они всегда более четкие и яркие. Когда я перевожу взгляд на маму, то в горле моментально образуется ком размером с кулак. Эта добрая женщина не заслуживала того, чтобы проживать свои последние дни в клетке. Мне так и хочется сказать ей что-то, попросить ее вспомнить свою единственную дичь, но меня останавливают слова врача. Я не буду делать ей больно. Подавляю печаль, которая разъедает душу, отворачиваюсь от мамы и случайно ловлю взгляд Криса. Мгновение мы смотрим друг на друга, а потом одновременно отворачиваемся. Странная неуютная немая сцена заставляет меня периодически поглядывать на Криса, но он на меня больше не смотрит, продолжает прожигать взглядом стену.

После посещения сразу же отправляюсь в зал, где мы с Крисом тренировались еще до моего побега, и изматываю себя упражнениями, бегом и битвой с потертой грушей, висящей в самом углу помещения. Иногда Крис присоединяется, но тренируется как можно дальше от меня, словно я заразная.

Бью по груше в последний раз, она летит в меня, уворачиваюсь и, тяжело дыша, ухожу в сторону, опускаюсь у окрашенной в серый стены и облокачиваюсь на нее. Прикрываю глаза и пару минут сижу в тишине. Слышу только тяжелое дыхание Криса, он снова тягает железо. Приподнимаю веко и подглядываю за ним, как только он останавливается, открываю глаза полноценно.

Жду когда Крис оботрется и наденет футболку, встаю и молча держу курс на выход.

– К Люку.

Оборачиваюсь и пытаюсь поймать взгляд ненавидящего меня охранника, но он просто проходит мимо. Первые сказанные слова за последние дни.

– Что это значит? – переспрашиваю я, так как на расстоянии мысли прочитать не в моих силах.

– Люк попросил привести тебя после тренировки.

– Мне бы сначала помыться.

– Он просил после тренировки, а не после душа.

Мысленно бросаю камень в спину Криса.

– Все в этом городе совершенно милейшие люди. Все, кроме тебя.

Крис останавливается и поворачивается ко мне лицом.

– Ты в себе? – спрашивает он.

– Не начинай.

– Милых людей здесь минимум. И я, кстати, один из них, но только с теми, кто мне нравится.

– Неправда, – моментально встаю на защиту тех, кого Крис пытается опорочить. – Все соседи добры ко мне и…

– Они добры к тебе только потому, что Люк лично им об этом сообщил. Если бы не я у дверей твоей конуры, оттуда бы уже вынести все, что имеется, и тебя бы прихватили.

– Я тебе не верю.

– Как и я тебе.

Продолжаем идти, а я думаю о том, что это Люк приказал соседям быть со мной милыми и добрыми. С меня только что сняли розовые очки и растоптали их прямо у меня на глазах. А я-то думала, что попала в рай. Практически.

Крис шагает передо мной, а я сверлю его спину в районе лопаток, надеюсь, он это чувствует. Ха! Он сказал, что является одним из милейших людей Салема. Как сам не рассмеялся в голос?

Когда я вхожу в кабинет Люка, мне тут же становится тошно. От скрытой двери веет загробным холодом и он пробирает меня до костей. Люка нет, поэтому присаживаюсь на край кресла, складываю на коленях руки и ожидаю его. Крис стоит у самого выхода, так и вижу, что после прихода Люка, Крис вылетит за дверь лишь бы только не находиться со мной в одном помещении дольше необходимого. На самом деле обидно, что он считает меня врагом и предателем. Ведь это не так, следовательно, я не заслуживаю агрессии в свой адрес хотя бы на этой почве.

Люк приходит только через бесконечно долгие пятнадцать минут. Как я и думала, Крис тут же вылетел за дверь.

Люк усаживается на кресло отца и складывает пальцы в замок.

– Давно не виделись, – говорю я, лишь бы избавиться от тишины проклятого кабинета.

– Да. К сожалению, у меня не было времени, чтобы навестить тебя.

– Подготовка к отъезду?

– Да. Через день мы с тобой отправляемся на Конклав. Конклав – это своего рода собрание глав городов, которые не могут существовать друг без друга. Кто-то продолжает создавать лекарства и прочие медицинские препараты и инструменты. Другие владеют оружием и техникой. У нас львиная доля продовольствий. Я буду договариваться, вести переговоры, и защищать нас, а ты должна выглядеть как счастливая жена и узнать, где Сэм.

– Может, я лучше побуду сестрой? Ты говорил, что только члены семьи могут попасть на Конклав.

– Нет. Ты едешь как жена.

– Почему?

– Так ты будешь под большей защитой.

– От кого?

– От мужчин.

С этой стороны я не смотрела.

– Допустим. Что дальше?

– Я сделаю так, что ты останешься наедине с Берингом. Тебе нужно будет влезть в его голову и узнать где Сэм, если получится, то заставь его отпустить Сэма.

– Я останусь наедине с Берингом? Как я понимаю, именно он похитил твоего брата?

– Да и да.

Люк внимательно смотрит мне в глаза, а я только сейчас понимаю, что не рассказала ему один небольшой нюанс.

– Есть небольшая проблема, – произношу я.

– Какая?

– Если я переусердствую, то могу надолго потерять сознание. В любом случае, после использования дара, я буду обузой, и тебе придется как-то незаметно меня выносить с этого острова.

– Я тебя услышал.

Я ожидала, что Люк будет негодовать, что я ему не сказала об этом раньше, но он воспринял информацию более чем спокойно.

– Ты же не оставишь меня там? – как бы в шутку спрашиваю я.

– Не оставлю.

– Не очень убедительно звучит.

– Информация в твоей голове, вот гарантия того, что я не оставлю тебя на острове. Ведь если после того, как ты узнаешь местоположение Сэма и потеряешь сознание, то у меня даже выбора не остается, придется тебя забрать.

Пожимаю плечами.

– Это уже более убедительно.

– Конклав будет длиться неделю. Мне придется часто оставлять тебя одну, я покажу часть здания, в котором ты сможешь спокойно передвигаться. Очень тебя прошу не выходить за пределы оговоренных границ.

Поднимаю руку, словно я нахожусь на уроке, Люк кивает, разрешая задать вопрос.

– Не уверена, что это настолько важно, но чем мы там будем питаться? Где мыться?

– На острове живут люди, они не принадлежат ни к одному городу, но их обеспечивают все, кто приезжает на Конклав.

– Удобно устроились.

– Я бы так не считал. Там живут семьи, которые никогда не покинут остров.

– Почему?

– Они знают расположение зданий, слабые места острова. Это преграда для безопасности данной территории. Людей, что там живут, называют хранителями, они в прямом смысле слова охраняют остров от зараженных. Как от животных, так и от растений.

– Интересно. А есть еще подобные места? Я бы хотела обосноваться там, где деревья не жрут людей.

Люк легко улыбается, но стоит ему начать отвечать, как лицо снова становится в нейтральную позицию.

– Других таких мест нет. Слишком много ресурсов уходит на сохранение даже небольшого клочка земли от заражения. Более подробно я смогу рассказать тебе по пути. После того, как вертолет приземлится, нас еще ожидает неделя пути по лесам и скалам. Завтра у тебя день на сборы, возьми только самое необходимое, Крис поможет.

– Хорошо.

На этом я понимаю, что разговор окончен. Поднимаюсь и ухожу из кабинета, на руках волоски встают дыбом, когда я бросаю последний взгляд на потайную дверь. А ведь совсем недавно я думала, что никогда не войду в эту комнату, и вот я здесь.

Свободная, но все такая же невольница.