Катья

ГЛАВА 22

На 16-й стрит я словно очнулась от тяжелого сна, поняв, что приехала; резко затормозила и остановилась. Улица была пустынна, как и все улицы в нашем городке. Кроме одноэтажных и двухэтажных кукольных домиков, ухоженных клумб, патриотических американских флагов и столбов с длинношеими фонарями здесь, казалось, ничто живое не обитало.

Я тупо смотрела вперед и не понимала, с чего начинать поиски. Не выйдешь же на улицу и не закричишь: Дэвид, Дэвид! Наверняка кто-то за задернутыми занавесками тут же вызовет полицию, и хлопот не оберешься. В таких местах полицейские приезжают очень быстро, поэтому если я хочу найти Дэвида, надо что-то предпринимать. Но что?

Внимательно вглядываяь в таблички на домах, я медленно двинулась по улице. К концу 16-й стрит я уже знала, что здесь живут пять докторов, правда двое из них – дантисты. Остальные трое жили довольно далеко друг от друга, но я все-таки нашла место, из которого вход в их дома был виден одновременно.

На часах было 11:15. Сколько можно просидеть в машине под палящим солнцем с выключенным кондиционером? Час, два? И потом, минут через двадцать сюда обязательно нагрянет полиция – чужая машина с пассажиром внутри вызывает подозрение. Может быть, проще позвонить, ведь адреса и даже фамилии этих докторов у них на почтовых ящиках, попросить Дэвида к телефону и сказать… Что же ему сказать? Что мне нужно срочно его видеть! Пусть он только выйдет, а там все будет замечательно!

Благодарная цивилизации, придумавшей сотовый телефон, я в справочной довольно быстро узнала номера трех докторов и стала звонить. В первом домработница, наверняка филиппинка, ласково искажая слова, сказала, что у хозяев дочки нет, никакого Дэвида она не знает, и вообще, все вернутся вечером.

По другому номеру ответил девчоночий голос, и у меня упало сердце. Но я твердо сказала:

– Простите, это очень важно, мне необходимо срочно поговорить с Дэвидом…

– А кто это? – подозрительно спросила девчонка, ее писклявый голос звучал так, словно ей было всего лет десять. Неужели в девчонку с таким голосом влюблен Дэвид?

– Его родственница. Пожалуйста, позовите его.

– Какая родственница? – настойчиво распрашивала она.

– Не важно. Мне нужно поговорить с ним…

– Мама, мама, – кому-то закричала девчонка, – здесь какая-то женщина хочет с Дэвидом поговорить…

Через секунду звонкий женский голос требовательно сказал:

– Кто вам нужен?

– Дэвид. Мне необходимо с ним срочно поговорить, – теряя остатки терпения, попросила я.

– А кто вы? – в ее голосе было явное замешательство.

– Какая разница! Вам трудно его позвать?!

– Я бы с удовольствием, но Дэвид мой сын, ему всего два с половиной года, он еще плохо разговаривает…

Женщина засмеялась. Я повесила трубку. Мне стало стыдно.

Что со мной происходит? Что я творю? Надо совсем потерять голову, чтобы такое придумать!

Немедленно прекрати это безумие, приказала я себе, заведи машину и убирайся отсюда, пока тебя не увезли в сумасшедший дом или в тюрьму за связь с несовершеннолетним!

Я подняла брошенный в отчаянии обрывок бумаги с телефонами врачей, разгладила его и в течение нескольких минут тупо смотрела на кривые, наспех написанные цифры. В какой-то момент я посмотрела на себя в переднем зеркале. Какая же я уродина, когда страдаю! Мне больше к лицу быть счастливой, спокойной, а главное – умытой и причесанной. Неужели я хотела встретиться с ним в таком виде? Дура, дура! Ничего удивительного, что ему нравится ровесница.

Необходимо вернуться домой, привести себя в порядок, успокоиться и придумать, как себя вести. Ведь я имею дело с ребенком, неужели мне не под силу его перехитрить и заставить быть со мной! В такой истерии, когда швыряет из стороны в сторону, ничего, кроме скандала не добьешься. Все, что мне нужно, – это чтобы он был со мной, без этого я не могу дышать.

Я завела машину и медленно двинулась по 16-й стрит. У дома третьего врача, которому еще не позвонила, остановилась. Вглядываясь в небольшие окна, я старалась различить хоть что-нибудь за светлыми полупрозрачными занавесками. Дом был двухэтажный, каменный, ведущая к двери дорожка аккуратно выложена коричневыми плитами, на почтовом ящике позолоченными буквами написано: Доктор Фред Моро. А ниже, помельче: Мария Моро, Генри Моро, Саманта Моро.

Саманта Моро! Ну вот мы и познакомились с семьей невесты! Я поняла, что Дэвид здесь, в этом безвкусном доме с уродливым каменным зайчиком у входа. Стоит только выйти из машины, проделать короткий путь до двери, и позвонить.

Любимый мой мальчик! Я буду тебя ждать. Я знаю, что это всего лишь твоя мимолетная слабость, что пройдет день или два, ты устанешь от этой девицы, придешь ко мне, и все будет как прежде. Я уверна в этом. И я буду терпеливо ждать.

Иначе… Иначе зачем мне жить? И не для того ли, чтобы мы были вместе, Господь подарил мне эту страсть? Сколько раз в жизни я находила подтверждение банальнейшему из всех высказываний: ни одна встреча не происходит случайно, в каждой из них есть свой тайный смысл. И наша встреча не случайна, небеса сделали мне, нам с тобой, подарок, который получают только избранные. И я за это благодарна судьбе, хотя предчувствую, что с меня за это возьмут двойную или тройную плату.

Но ты, любимый мой, пока еще не знаешь об этом, ты еще слишком юн и неразумен. Не потому ли мне был дан опыт прежней жизни, чтобы в нашей с тобой страсти поводырем стала я?! А ты, мой слепой несмышленыш, должен довериться мне и следовать за мной повсюду. Но ты бунтуешь, и я должна это остановить. Любым способом.

Несмотря на то что мысли как-то странно расплывались, мне стало спокойно. Я вышла из машины и пошла к дверям. Звонок отозвался в глубине дома органным аккордом, послышалось движение, и через несколько секунд на пороге показалась девчонка, которую я когда-то видела с Дэвидом недалеко от моей мастерской. Она была в ярко-синем махровом халате.

– Что вам нужно? – удивленно спросила она.

Я не успела ответить, за ее плечом появился Дэвид. Увидев меня, он отстранил девчонку и испуганно спросил:

– Что ты здесь делаешь?

Он был в плавках, мокрые волосы падали на раскрасневшееся лицо.

«Только из душа!» – словно удар ножа, полоснула меня эта догадка.

– Мне надо поговорить с тобой. Пойдем в машину, – не дожидаясь ответа, я резко повернулась и пошла.

Он заторопился за мной.

– Что случилось? Что-то с отцом?

– Садись в машину! – я рванула дверь и села.

– Ты плачешь? Что случилось? Где отец? – он уже сидел рядом со мной.

Не говоря ни слова, я завела машину и нажала на газ. Машина резко тронулась с места.

– Куда ты? Куда мы едем? – закричал он.

– Ты принимал душ? – стараясь звучать спокойно, спросила я.

– Нет, мы плавали в бассейне за домом. Там еще ребята есть… Что случилось, Кэтрин? Отец здоров?

– Да, с ним все в порядке, – я внимательно смотрела на дорогу. Надо было ехать по боковым улицам, где нет светофоров, чтобы не останавливаться на красный свет. Я свернула в первый же переулок и помчалась вперед.

Помолчав, Дэвид глухо спросил:

– Кэтрин, куда ты меня везешь?

– В мастерскую.

Я видела, что пролетаю без остановки один знак «Стоп» за другим, но меня это не беспокоило. Главное не попасться полиции, они часто за углом прячутся, и только нарушил – тут как тут!

– Зачем?

– Мне надо с тобой поговорить, – стрелка на спидометре показывала 55 миль в час. На узких улицах пригорода, где разрешено ездить только со скоростью в 30 миль , казалось, что мы просто летим.

– Почему мы не можем поговорить здесь, сейчас? – он повернулся ко мне всем телом.

– Потому что это слишком серьезный и долгий разговор.

– Ты не могла подождать до вечера? Когда я приду домой? – испуг прошел, и теперь он откровенно злился на меня.

– Нет, не могла. Ты появляешься дома слишком поздно, и мне не хочется говорить в присутствии твоего отца, – правую руку я положила на его еще чуть влажную ногу. Кожа была шершавой и прохладной. Мне показалось, что он вздрогнул, но не отодвинулся.

С этой минуты моя рука зажила своей отдельной жизнью, все мои мысли и чувства переместились сейчас в нее. Я уже не соображала куда и как еду, какие делаю нарушения, что произойдет впереди. Душа трусливо дрожала, ожидая, что в любой момент Дэвид крикнет на меня, оттолкнет, потребует остановить машину. Особенно отчетливо я чувствовала упругость его ноги, боясь шевельнуть пальцем, наслаждалась переливающейся в мою руку прохладой.

Я была несказанно благодарна ему за доброту и щедрость, за то, что он не сопротивлялся моим ласкам, а великодушно принимал их и, я была абсолютно теперь уверена, хотел большего.

Скрестив руки на груди, он угрюмо смотрел вперед.

Пусть молчит, пусть злится, пусть сейчас думает о другой. Но ведь там, впереди, когда мы останемся вдвоем, он забудет обо всем и будет принадлежать мне. Только мне!