Кержак

Глава 1

На улице ветер крутил в воздухе холодную противную морось, ворошил брошенные рядом с урной бумажки и периодически пытался отодрать криво прилепленные на столб объявления. Но сил пока не хватало, основную непогоду обещали только к ночи. Поэтому в очередной раз хляби небесные затихали, ограничившись мелкими каплями, щедро рассыпая их по всей округе.

Пристроившись рядом с автобусной остановкой, Иван поплотнее натянул тонкий капюшон и грустно посмотрел в сторону медленно ползущей мимо патрульной машины. Сидевшие внутри неодобрительно покосились на крепко сбитого мужчину с окладистой бородой, на его видавшую виды энцефалитку, стоптанные сапоги и начали опускать окно. Но зашипела рассерженно рация, экипаж включил «люстру» и умчался дальше по улице, по более важным делам. Проводив машину взглядом, бывший вахтовик поежился под очередным порывом ветра и задумался, стоит ли ждать тот самый автобус. На щербатом табло с битыми пикселями уже пять минут как высветилась надпись «задерживается», а до Сашки в микрорайоны еще надо было добраться. Телефон никто не брал, времени почти семь вечера, гостиниц в той глуши точно нет. Поэтому — стоило поискать угол в самом городе. А пожевать — это если денег хватит ночь оплатить.

Надо признать, что Ивану Осокину изрядно повезло. Когда на буровой объявили о банкротстве, то после долгих мытарств сумел выбить крошки на оплату билета, отступные и часть вещей, которые официально требовали сдать. Поэтому уехал одним из первых, не стал дожидаться окончательного краха. Но на этом везение и закончилось. По возвращении домой оказалось, что работы толком нет для пятидесятилетнего мужика. И не ждут его в квартире, которую считал своей. Гражданский брак рухнул, как только бывшая услышала в новостях о проблемах газового концерна. И до этого жили не так, чтобы душа в душу. А сейчас — вот новый «муж», вон дверь, закрыть с той стороны. И через месяц бесконечных отказов подался Иван в область, в надежде хоть там найти какую-нибудь шабашку. В родном городе он обошел все вакансии, которые смог найти. Требовались молодые и бодрые, с разным непонятным образованием и опытом работы по «купи-продай-достань-обмани». В этом Иван был не силен. Железо какое починить — это да. Но вакансий в автосервисах и гаражах не было, вот и уехал.

Определившись с планами на ближайший вечер, мужчина поправил широкую лямку брезентового рюкзака и пошел направо. Вроде там с угла видел вывеску гостиницы, осталось цены узнать. Но буквально за пару шагов до нужного поворота, притормозил у объявления с картинкой бравого работяги в каске и с разводным ключом в руках:

«Требуются мастера по наладке оборудования! Вахтовый метод работы! Обучение для желающих!»

Адрес удалось разобрать с трудом в наполовину расплывшихся от влаги буквах. И время работы «до девяти вечера» вселяло крохотную надежду. А если еще аванс дадут…

Контора сидела в соседнем с гостиницей доме, занимая кусок первого этажа. Окна с железными решетками, крыльцо с истертыми бетонными ступеньками. Куривший у приоткрытой двери охранник равнодушно кивнул Осокину, оббивавшему налипшую на сапоги грязь:

— Здесь на вахту набирают?

— Здесь. По коридору направо, последняя дверь.

— Спасибо.

Внутри Иван прошел вдоль вереницы стендов на выкрашенной серой краской стене, остановился у кабинета с пластиковой табличкой «Отдел кадров». Хотел постучать, но притормозил: с другой стороны прозвучала матерная тирада, потом несколько обрывков: «какой мудак», «запасной канал», «отчет акционерам завтра», «а меня дерет, чьи это»… Крики вроде стихли, одновременно с этим дало о себе знать голодное брюхо. Ладно, чего время терять.

— Войдите!

В кабинете стояло несколько столов, на каждом по плоскому черному дисплею. Кучи разнообразных бумаг оккупировали шкафы вдоль стены и перебрались неровной стопкой на подоконник. Посреди комнаты торчал молодой парень лет двадцати-пяти в темном пиджаке. Напротив него сидел мрачный «ботаник» в очках с толстыми стеклами, в сером свитере и с наушниками, болтавшимися на худой шее.

— Что хотели?

— По объявлению. Насчет вахты.

— Вот! Я свои проблемы решил, приток новых кадров обеспечил. Поэтому завтра смогу отчитаться, — обрадовался пижон, похлопал кандидата на работу по плечу и вывалился в коридор. Прикрывая дверь, бросил напоследок: — Не тупи, Аристарх, закрывай день и перестань мозги канифолить окружающим.

Подождав, пока красавчик исчезнет, мужчина в свитере шепотом высказался о многочисленной родне какого-то там руководства, затем поправил съехавшие очки и мрачно поинтересовался:

— Что именно вас интересует?

— Работа, — не стал ходить вокруг да около Иван. — Вахта, что делать, сколько платят.

— Понятно… Работа простая. Демонтаж старого оборудования. Старший смены покажет, какие именно детали надо снимать, куда складировать. Из техники — два погрузчика для больших железяк, все остальное — зубило, молоток и кувалда с ломом. Каждый день — две смены по пять часов. Между ними час перерыв. Одежду и респираторы выдает фирма. Неделя работы, неделя дома. Пятьдесят тысяч рублей в месяц, плюс премия в случае хорошей работы. Трехразовое питание за наш счет, но без особых разносолов. Жить во время вахты прямо на производстве, там бытовки собрали на десять человек. Есть телевизор и видеопроигрыватель с дисками. Интернет тоже есть, но паршивый.

— Аванс?

— Половину можно получить, как первую неделю отработаешь. Или все сразу в конце месяца.

— Когда выходить? — похоже, не придется к Сашке ехать. Конечно, он человек хороший, два года вместе по северам болтались. Но у него семья, дети. Зачем ему лишняя обуза?

— Выходить… Тебя как зовут, кстати?

— Осокин Иван Дмитриевич, можно просто Иван.

— Сегодня суббота, смена с понедельника. Если хочешь, Иван, я тебя оформлю сегодняшним утром, получишь талоны на питание за день. Кстати, вахтовикам общежитие полагается, в пригородах. Автобус после конца рабочего дня туда пойдет, могут и тебя захватить. Там и поужинаешь. Завтра перекантуешься, с понедельника утром уже на вахту. Если в общежитии квартировать, то чтобы без скандалов. Ведомственное жилье, сам понимаешь.

— Ехать далеко?

— Нет, рядом с заводом полимеров. А основное производство в Березово. Там неделю и сидеть… Давай паспорт, будем оформлять.

Через пятнадцать минут Иван стал обладателем пропуска, отпечатанного на цветном принтере и запаянным в пластик. Фото сделали тут же, на веб-камеру. На руки выдали тонкую пачку листов «О компании», перечень обязанностей и еще немного макулатуры. Все это новый работник аккуратно засунул в рюкзак, чтобы вдумчиво почитать на досуге. Любил вахтовик помедитировать над канцеляритом. Иногда очень полезные вещи удавалось в итоге понять и использовать в извечной борьбе пролетариата с эксплуататорами. Не был бы таким дотошным, запросто мог все еще куковать на северах в надежде получить замороженные выплаты.

— Вот талоны. Столовая в общаге до шести, но там круглосуточно кассирша сидит, кроме нас еще полно разных работяг. По квитанции лапшу растворимую выдаст, хлеб и прочее. Кипяток бесплатно… Все, сворачиваюсь и можно идти.

Постучав по клавишам, парень поднялся, выдернул из скрипнувшего шкафа пуховик с яркими оранжевыми полосами на плечах и спине. Пропустив в коридор Ивана, закрыл дверь и спохватился:

— Кстати, у тебя с алкоголем как? Не злоупотребляешь?

— Это если только в отпуске и по чуть-чуть. Печень не принимает в больших количествах.

— Хорошо. У нас это извечная проблема. Вохр на точке умудряется или пропускать, или сами продают. И в общаге народ оттягивается без меры. Потом с будунища на участке или железяку какую себе на ногу уронят, или молотком по пальцам шарашат. Да и набирать получается одних «синяков» и тех, кому вообще податься некуда.

— Но зарплата ведь неплохая, — удивился Осокин.

— За нее пахать надо. А в городе заводов полно и везде «требуется». Правда, без квалификации позиции почти все закрыли за год, только это и спасает… Все, пошли, а то опоздаем, водитель ругаться будет.

Первую неделю Иван отработал без каких-либо проблем. Начальником смены оказался бывший сиделец, чаще откликавшийся на прозвище Сыч, чем на имя-отчество. Но все писанные и неписанные правила знал, народ строил в рамках необходимого и заставлял выдавать спущенный сверху план. Большего не требовал. Когда в среду Осокин оживил задуривший погрузчик, его труды оценили по достоинству и оставшиеся дни больше ворочал железо на технике, чем руками таскал и долбил.

— Дмитрич, ты сильно не налегай! Народу передохнуть чуть-чуть надо, — под вечер втолковывал Сыч, спустив фильтр на шею и смоля очередную сигарету. — Если мы нарубаем больше, чем сказано, выработку поднимут. И тогда уже сплошные авралы и штурмовщина. А я ее с лесоповала терпеть не могу. Как праздник — так сдохни, но цифры изобрази.

— Не проблема, Семен Лаврович, — Иван предпочитал даже с маленьким начальством не панибратствовать. Держи дистанции, прояви уважение и это в плюс пойдет. И крыситься на тебя не станут.

— И постарайся до следующей вахты в запой не уйти. А то как ни смена, так вместо десятерых семеро ущербных, да и те еле ноги переставляют.

Первый раз вернувшись в общежитие и получив ключи от комнаты, где выделили место, вахтовик уточнил насчет половины зарплаты, отмылся от въевшейся вездесущей пыли и решил отдохнуть. Съездить в гости к Сашке с мелкими подарками, что-нибудь из одежды прикупить. Зима уже на носу, а у него даже теплого исподнего нет. В итоге не успел оглянуться, как неделя промелькнула мимо и снова ехать в Березово.

База стояла за высоким бетонным забором, опутанным колючкой. Камеры, охрана, даже сторожевая собака была своя. Три огромных цеха в линию один за другим, пялились воротам на широкий двор, заставленный разнообразными контейнерами.

В первом ангаре разгребали железо. Доставали из разнокалиберных ящиков, перекладывали из кучи в кучу. По заляпанным грязными пальцами распечаткам оценивали россыпь деталей и мятого мусора, мелом ставили отметки. Что отбирали, скручивали или срубали зубилами, собирая в ящики. Как объяснил мастер, это идет на переплавку. Остальное по итогам дня складировали в дальнем углу. Оттуда большим бульдозером с ковшом перевозили отходы в средний ангар, куда заходила железнодорожная ветка. Там весь мусор ссыпали в железнодорожные вагоны и вывозили пару раз в месяц.

Для доступа в последний цех надо было себя проявить. У счастливчиков появлялась на пропуске отдельная отметка и в основном эти «белые люди» собирали на поддоны разнообразные коробки с продуктами и ширпотребом. Как намекнул Сыч, от мелкого воровства не спасали даже установленные повсеместно камеры, поэтому руководство компании построило отдельную проходную и ввело досмотр на входе и на выходе. Выявленных несунов вышибали на улицу с волчьим билетом. Хотя обе бригады квартировали в одинаковых бытовках, установленных рядком вдоль забора и ели в одной столовой, под которую отвели сборный домик. Как понял Иван, по деньгам платили одинаково. Одно счастье — пылью и дрянью не дышать, когда железки долбаешь. И большую часть работы на последнем складе старались выполнять погрузчиками, хотя иногда приходилось и просто ящики кантовать. Куда именно потом вывозили все составленное в пирамиды — народ толком не знал.

Вторая рабочая неделя подходила к концу, когда в пятницу вечером за стол к вахтовику подсел довольный жизнью Сыч.

— Фартовый ты мужик, Дмитрич, вот что скажу. Месяц не отпахал, а уже на повышение пошел.

— Это ты о чем?

— Сегодня один из идиотов с руководством поцапался. Употребил в обед, выхлоп не загасил и умудрился на погрузке коробки своротить. Когда ему стали по башке стучать, еще и права решил качать. Можно подумать, мало у нас людей, кто ручки крутить может. Выперли его, только что рассчитали. Поэтому завтра утром подойдешь к очкарику, он подъедет как раз. Тебе там отметки нужные сделает, покажет, что и как. И будешь как белый человек половину дня в том цеху работать. Утром у нас — здоровенные дуры раскидаешь, чтобы могли поковыряться. И туда.

Подумав, Иван уточнил:

— Не до конца понял, Семен Лаврович, это хорошо или плохо? Я вроде и не выпячивался нигде.

— Это хорошо. Потому что если ты не запорешь, то через смену-другую совсем туда переведут. Пылью дышать не надо, руки сбивать. Сиди в кабине и перетаскивай с палета на палет ящики. И смены у них покороче.

— А ты как? Выработку же не снимут, даже если у вас техники не будет.

— А я тут еще месяц и все, откинусь. Мне справка нужна с нормального места работы, чтобы потом на постоянку устроиться. Буду как уважаемый человек за барахлишком хозяйским присматривать. Сутки отдежурил и двое дома — лафа, а не жизнь… Раньше меня охраняли, теперь я охранять буду… Ты, главное, не запей. У нас здесь это самое страшное. В кого пальцем не ткни, по «белочке» с резьбы и слетает.

— Понял. Спасибо, Лаврович, что про меня не забыл и слово замолвил.

— И еще, — чуть нагнувшись, Сыч прошептал: — Очкастый, который, он нормальный. Ну, кадровик. На нем там куча всего завязано. А вот те, кто команды отдает, они гнилые донельзя. Кто-то из бывших попытался в обломках пошарить, так его охрана измордовала до полусмерти. Говорят, что это с Китая барахло и кое-что из наших военных запасов. Платы разные и прочее. Если правильно обработать, можно золотишко и другое интересное с железок снять. Где крупинка, где вторая — при таких объемах неплохо выходит. Просто этим уже в специальном институте занимаются. Их директор все это придумал. Неплохо зарабатывает, зараза, если смог такое козырное место под себя подмять, с охраной и прочим… Но — людей за мусор считают. Поэтому с ними никогда не вздумай препираться. Бывают наездами с проверками, в ботиночках надраенных. В первый цех редко заходят, вредное производство у нас там. А вот в третий — почти каждый раз нос суют. Столкнешься еще.

— Ну, мое дело ящики грузить, до начальства мне дела нет. Если что: «так точно, дурак, исправлюсь».

— Молоток, — кивнул Сыч, допил чай и засобирался: — Все, побежал. Тебе в восемь утра кадровика найти, потом к нам. Ну и после обеда — на новое место.

Суббота прошла согласно намеченного плана. Одетый в тот же свитер взъерошенный очкарик отпечатал новый пропуск, затем за утро Иван растащил на погрузчике самые тяжелые железяки и отправился обедать. После обеда уже в новом ангаре слушал краткий инструктаж:

— Фуры подгоняют сюда. С них все сгружаешь с этой стороны. Когда грузовики ушли, начинаешь перебрасывать вот на этот железную платформу. Что и куда — станет подсказывать дежурный смены. Он прикидывает, какой вес, куда засунуть можно, и чтобы в габариты вписаться. Вот эти железные балки — ограничители. Когда партию погрузили, все закрывается навесными щитами. Если что-то выпирает — придется авралить и перетасовывать. Проблем две: держать фуры долго мы не можем. Поэтому их разгрузка — это задача номер один. И второе — не все в таре приходит, чтобы перекантовать без грузчиков. Что-то приходится и руками перебрасывать. Но это стараемся уже в самом конце.

— Понял.

О том, куда потом девают рукотворный параллелепипед, Иван спрашивать не стал. Захотят — расскажут. Нет — ну и фиг на это. Меньше знаешь, лучше спишь. Главное — под штрафы не попасть:

— Если запил, к технике не допустят, получишь прогул. Если что-то побил во время перегрузки — возместишь ущерб. Если кого из работяг придавил ненароком — ну, это уже вплоть до увольнения и разбирательств со страховой, которая с тебя за лечение душу вымотает.

— Кто же под работающую технику лезет?

— Были идиоты, умудрились. Поэтому предупреждаю сразу, чтобы не удивлялся. Вопросы есть? Нет? Тогда занимай второй и начинай разгружать, как раз очередная фура пришла.

В воскресенье после трех часов дня началась суета. Последний грузовик уже отправили, но вдоль стены еще было полным-полно разнокалиберных грузов, между которыми изредка пробегала пара умников в ярко-желтых жилетках и белоснежных поцарапанных касках. Они прикидывали — куда и что надо будет засунуть, чтобы вписаться в жестко заданные объемы. Получив небольшую передышку, Иван сидел внутри кабины, распахнув дверь и поглядывая по сторонам. Поэтому первым и заметил, как внутрь заявилась целая кавалькада в дорогих костюмах.

— Где Калинушкин? Кто его видел? Где эта зараза?.. А, вот ты где.

Подскочив к начальству, худой мужчина снял каску и сходу начал оправдываться:

— Семен Григорьевич, нам список два часа назад привезли, а фуры разгрузили только что! При всем желании до девяти вечера груз перекантовать не получится!

— Ты думаешь, мне это интересно?.. Тебе за что платят, а? За то, чтобы ты план выполнил от и до, без каких-либо исключений. И за сроки я головой отвечаю, а не ты!.. Поэтому давай, бери своих архаровцев и вперед!

Аккуратно прикрыв дверь, Иван стал ждать, когда закончится склока с криками, матами и переходом на личности. Судя по всему, сегодня смена будет до упора, пока заново кучу ящиков не перетасуют, чтобы засунуть на платформу все и еще чуть-чуть сверху.

Через пять минут к разговору подключился очкарик, который до этого болтался в задних рядах. Он достаточно быстро дошел до нужной кондиции и орал тоже без стеснения:

— А кто параметры пересчитывать будет? У вас тут перевес на десять тон минимум! Куда я пошел?.. Ах, вот куда! Так я ведь могу и пойти! Только мы уже месяц на запасных генераторах сидим и гоним все по аварийной поставке! И эти проклятые лишние тонны запросто могут повышибать все ограничители!.. Да, говорил! Михальчику и говорил, и не раз! Что за дурацкая мода, через головы напрямую договариваться и пихать без спроса в утвержденный план!.. Да что вы мне тут заливаете, я что, не вижу маркировку? Это же ящики с вином вместо одежды. Разницу в весе представляете?..

Вопли переместились обратно к выходу где-то через пятнадцать минут. Бедолага Калинушкин сначала со всей дури шарахнул каской по бетонному полу, потом подобрал несчастный кусок пластика и направился к погрузчику.

— Осокин, заводи шарманку. Значит, вот с этого края поддона все снимаешь и ставишь сюда. Стопочкой распихаем, должно войти. А на освободившееся место уже воткнем, что притащили под конец.

Закончили ближе к одиннадцати вечера. Ну, как закончили — впрессовали, напихали, мелочь вообще чуть ли не в каждую щель зафасовали. И когда Иван пристраивал последнюю коробку, задрав «жала» погрузчика на максимальную высоту, у входа вновь объявились уже знакомые персонажи и подняли гвалт:

— А я говорю — сейчас! У нас время!.. Какие пересчеты?! Утром считать было нужно!.. И для особо умных — хер тогда, а не премия!.. Да засунь ты эти генераторы и кабель себе в одно место!.. И бумажки эти тоже туда засунь…

Бригада аккуратно сдрейфовала в другую сторону огромного ангара, чтобы не попасть под раздачу. Последним, поминутно оглядываясь, прикрывал стратегическое бегство Калинушкин. Ивану удирать было некуда — он только-только со скрипом засунул проклятую поклажу и теперь по миллиметру вытаскивал железные «ножи», стараясь не обрушить рукотворную пирамиду. Для того, чтобы видеть получше, распахнул дверь и посматривал то через лобовое стекло, то сбоку. Поэтому последнюю фразу расслышал очень хорошо:

— Что там думать, всегда работало! Рычаг вот так дернуть и…

Вопль кадровика наверняка было слышно и на улице:

— Куда ты лезешь, сука! Контур же под напряжением!..

Вторя воплю по железным балкам пробежали всполохи статического электричества, в воздухе запахло озоном и вся груда накопленного барахла внезапно подалась внутрь самой себя, выдергивая следом застрявший погрузчик, Ивана и мелкий мусор, валявшийся на полу. В глазах Осокина потемнело и он уже не увидел, как на месте катаклизма вспучился огненный шар, рванул в стороны, вышибая тонкую жесть и превращая в пепел людей.

Через трое суток завалы на месте бывшей базы разобрали, пару человек смогли идентифицировать по остаткам оплавившихся подошв. Но большую часть бригады оформили как «пропавших без вести». Пострадавший от ударной волны поселок Березово восстановили только к лету. Сгинувшее руководство фирмы «Перспективные технологии» признали виновными в нарушении техники безопасности, осудили, затем дело закрыли по причине гибели виновных. Каких-либо документов о причине катастрофы найти так и не смогли, хотя вояки копали долго и с интересом. Слишком уж «бабах» не походил на детонацию того же боеприпаса объемного взрыва. Но — тайна происшедшего испарилась вместе с очкариком и его боссами.