Кержак

Глава 5

Иван не владел каким-нибудь дурным кунг-фу или тайными знаниями спецназа. Нет. Просто в жизни случалось всякое и он знал, что иногда придется идти до конца. Не жалея себя и других. Бывало за долгую жизнь всякое. И на буровых, и на приисках, где шабашил. Несколько раз серьезно выяснял отношения с бывшими уголовниками, кто в некоторых партиях составлял зачастую больше половины работников. И то, что жизнь может закончится прямо сейчас на грязном железном полу — не думал. Главное — устоять первые минуты, удержаться, чтобы толпой не уронили. Тогда — хана. А стоя — он еще повоюет. Хотя бы минуту.

Бандиты ошиблись в самом начале драки. Места свободного было не так много, поэтому окружать не стали, а поперли в лоб, пытаясь напугать. И за это платились.

Первому щербатым торцом прилетело в лицо — тычком. Голова дернулась, а Осокин уже рванул железную трубу назад, крутанул над головой и обрушил тяжелый конец с остатками крепежа на парня справа. Челюсть хрустнула, вслед за промелькнувшим железом полетели выбитые зубы и куски губ. Еще один взмах, заставляя отшатнуться нападающих. И вперед, пока еще не зашли с боков. В атаку, пока есть силы и дышишь полной грудью. Чтобы продать жизнь подороже…

Иван бил железом, при любой возможности старался зацепить пудовым кулаком, пинался и разок сумел неплохо боднуть лбом чужое лицо. В ответ ему лупцевали дубинками, пытались пробить многострадальную штормовку тупым железом и кидались в ноги, чтобы сбить на пол. Но одинокий боец стоял, словно скала, продолжая сшибать с ног, круша чужие черепа и не обращая внимание на льющуюся кровь. Он не знал, сколько времени прошло, но правая рука уже повисла плетью, а верный «жезл» пробил чужую грудь и застрял в ней. Теперь оплеухи раздавал одной левой, с трудом отбиваясь от наседающих врагов. Лоб зацепили и кровь начала заливать глаза. Поэтому действовал уже больше наугад. Раз, другой, словно медведь в окружении лаек. Исхитрился и отловил самого шустрого сбоку, зацепил шею в захват и начал давить. Чужая шея хрустнула и тут же — от души приложил по мелькнувшей тени, куда достанется. И еще, чтобы не думали, что сдается…

Сквозь звон в ушах долетело:

— Стой, старшой! Остановись! Ты все, отбился!.. Да подожди ты!

Осокин замер, покачиваясь. Оказывается — он уже опустился на одно колено. И ведь не заметил, когда.

Затрещала материя, на голову положили тряпку. Другим куском протерли лицо, дав возможность проморгаться.

Вокруг валялись тела. Много тел. Кто-то еще ворочался, но большая часть не подавала признаков жизни. Слева белобрысый парень рухнул спиной на убитого приятеля. Тонкие грязные руки обхватили пробившую грудь трубу, уляпанную кровью. Место побоища окружали мрачные боевики Тутси. Двое сжимали в руках оружие. Видимо — впечатлились и теперь страховали босса.

— Дикарь, ты из какого племени? — спросил Гарди с изумлением разглядывая Ивана.

— Кержаки мы, от рождения. На своей земле стоим, соседей не обижаем, но и помыкать собой не даем.

— Я запомню. Кержак, значит… Если с твоими доведется столкнутся, буду обходить десятой дорогой.

Сбоку заорали:

— Это что теперь, его отпустить? Он моих парней побил и все, свободен?!

— Уговор, Щербатый. Все, как просил.

— Да я его!

Договорить старшему «канареек» не дали. Сухо щелкнул выстрел и бандит медленно упал на своих дружков, сжимая в руках небольшой обрез. Достать из-под жилетки смог, а воспользоваться — не позволили.

— Как я и говорил — кругом полно идиотов. Ведь слово давал — без стволов… Малой, добыча ваша, но любое оружие оставишь. И приятеля большого с собой забирай. У меня к нему больше вопросов нет… Только объясни ему, что на больших крутых мужиков тоже управу можно найти. От очереди в голову никакая защита не поможет.

Махнув рукой сестре, Блоха начал обматывать разбитую голову Ивану. Потом помог ему подняться и медленно повел прочь. Через пару минут за ними побежала Лисса, сжимая в руках чужую сумку, куда сгрузила все добытое из обшаренных карманов. Позади Гарди дал отмашку и охрана ножами быстро добила раненных. Банда «канареек» перестала существовать.

Неделю Осокин валялся в беспамятстве. Его то знобило, то кидало в жар. Он изредка приходил в себя, чтобы снова провалиться в темноту. Но когда очнулся, то увидел, что лежит все в той же знакомой норе на широкой полосе утеплителя. Сверху — непонятное тряпье. Сбоку калачиком свернулась Лисса, тихо посапывая. Рядом с открытой дырой у коллектора возился Блоха.

— Малой, дай попить, — еле слышно прохрипел Иван, но мальчишка услышал. Засуетился, потом подбежал с жестянкой, осторожно приподнял голову и дал воды. Потрогал лоб и поменял тряпку на новую, намочив ее.

— Ну ты и даешь, старшой. Я думал, нас там вместе и похоронят.

— Гарди же сказал, что вас не тронут.

— Тогда бы не тронули, а потом бы «канарейки» отомстили… Но теперь все, Щербатого больше нет. Его территорию поделили, тебя считают местным, трогать не станут. Главное — чтобы ты еще с кем ненароком не сцепился.

— Да я и первый раз никого не хотел трогать. Ограбить себя не дал, вот и все.

— Вот и не надо больше воевать.

Помолчав, Иван осторожно попытался пошевелить правой рукой. Получалось плохо, но вроде двигалась. Заметив это, Блоха объяснил:

— Порезали тебя сильно, крови много потерял. Повезло, что у народа заточек не было, наделали бы дырок. А так — заживет. И еще подфартило, Лисса у двоих настоящие кредиты нашла в поясах. Сообразила, где искать. Поэтому я медблок у Чахлого выкупил, чуть тебя подлатали. Конечно, этого мало, но хоть так. Ну и еды чуток прикупили. Поэтому — ты отлеживайся, к людям через неделю-другую пойдем. Пока высовываться не станем.

— С чего бы Чахлый расщедрился?

— Я его из-под завалов вытащил однажды. Поэтому он со мной дела честно ведет и даже разрешает у него подрабатывать.

Услышав разговор, девочка проснулась, протерла глаза и села поближе. Осторожно погладила по руке мужчину, потом убежала в угол и вернулась с четырьмя упаковками лапши. Сложила рядом, села с улыбкой и снова взяла Ивана за руку.

— Своим делится, чтобы ты выздоровел поскорее.

— Ничего, все нормально. Прорвемся. И никто вас трогать не станет, дайте мне только на ноги подняться. А то придумали — детям мстить…

Не через неделю, а через две все же выбрались к «деревням». К этому времени Иван уже почти поправился, мог двигать нормально обеими руками и не хватался за стены от подкатившей слабости. Мало того, пока сидел в убежище, прошерстил все доставшиеся знания. Похоже, умники в самом деле залили на «маму» все, что попалось под руку в надежде использовать техническую информацию для торговли с дикарями. В основном — схемы жизнеобеспечения разнообразных блоков станции и планетарных систем, правила монтажа различного оборудования в вакууме и в агрессивных средах. Основы отладки программного обеспечения дронов и большой кусок «дефектология и обнаружение неисправностей» для кучи разномастных железок. Как вишенка на торте — основы навигации для маломерных судов и схема сопряжения различных технических баз под тройник. Самих баз не было, как и дополнительного расширения под гель-кристаллы, но хотя бы понимать, что искать.

Обедать решили у «фермеров» — самая ближняя деревня к левому ангару. Жители этих контейнеров в основном занимались добычей и продажей продовольствия. Что-то выкапывали в отбросах сами, что-то умудрялись выращивать на самодельных теплицах, куда приспособили часть полудохлых фильтров.

Закончив с горячей баландой, Иван поблагодарил хозяйку крохотной лавки и спросил:

— А чего плитка слева не греет? Вроде спираль целая.

— Контакты там не работают, приходится на правой готовить. А она слабее.

— Если разрешишь, я могу посмотреть.

— Доломаешь — заплатишь.

— Само собой.

Отключив питание, мужчина аккуратно мультитулом поддел керамический круг, затем посмотрел на путаницу проводов. Вытащил один, другой. После чего спросил у сидевшего рядом мальчика:

— Мы вчера панель до ума доводили. Обрывки проводов остались?

— Вот, я прибрал.

— Дай синий, который потолще.

Через пять минут узкогубцами аккуратно прижав все хвосты, Иван собрал конструкцию обратно и вернул круг на место. Повернул пошарпанный тумблер — поверхность начала равномерно нагреваться.

— Работает, хозяйка. И я там вместо перегоревшего предохранителя еще перемычку сделал, поэтому на полную мощность тоже можно использовать.

Убедившись, что многострадальная конфорка функционирует как надо, пожилая женщина достала из кармана два тоненьких чека с картинками, подумала, добавила еще два и протянула Ивану:

— Спасибо… Слушай, если ты в этом понимаешь, то может еще что глянешь? У нас у многих по домам собрано всякого из мусора. А чтобы до ума довести — баз не хватает.

— Посмотреть могу. Соседям надо помогать, на одной станции живем… Но мне сначала надо будет инструменты поднакопить и деталей на замену… Давай так — ты сегодня с народом потолкуй, я завтра с малыми подойду и гляну, у кого какие проблемы. Потом на разборке пошукаем, что полезного можно набрать. Ну и уже от этого и спляшем.

— Хорошо. Тогда к завтраку вас жду.

— Бабка Фарли — хорошая, — задумчиво высказался Блоха, как обычно вместе с сестрой топая впереди Осокина. — Она нас иногда отходами подкармливала, если что-то оставалось. И соседи ее уважают, у нее самое лучшее варево из гидропоники получается. Поэтому ее послушают, утром толпа будет желающих забесплатно отремонтироваться.

— Забесплатно — это разок. Я человек широкой души, но не дурак. Кто хочет, чтобы я к нему со всем уважением — пусть меня за идиота не держит. Глядишь — на несколько дней пропитанием себя обеспечим. Пока же надо с Чахлым переговорить. Есть у меня идейка.

— Чахлый — он тот еще жук. Его сколько не пытались подвинуть — не могут. И «черви» у него самые бесстрашные. В такие дыры забираются, куда редко ко рискнет голову сунуть.

— Но слово он держит?

— Держит. Или давно бы прирезали. Тут все просто — или ты сильный и охрана тебя защищает. Или не кидаешь на пустом месте.

Идея Чахлому понравилась. Он даже не поленился, выбрался наружу, полюбовался горами нового мусора и сказал:

— Значит, база у тебя по ремонту прошита. Это хорошо, Кержак. Это очень хорошо. У нас здесь в основном доходяги, кто даже понять зачастую не может, что за железку выдрал. Блестит, выглядит новой — вот и тащит на продажу. Если ты сможешь до ума что-то довести, то за это реальную цену можно на барахолке попросить. Заодно и у меня в подсобке поройся, вдруг что найдешь… Пополам делим заработанное, так?

— Не жирно будет? — возмутился Блоха, крутившийся рядом. — Мастер наш, а ты половину под себя грести хочешь?

— Мастер — с вашей семьи. А железо — мое. Я обычно треть с найденного отдаю — а тут, на половине сойдемся. Или — пусть выкупает за цену, что установлю.

— Тихо, тихо, — примирительно поднял ладони Иван. — Давайте не будем на пустом месте склоку устраивать. На первое время — половина устроит. Твои запасы посмотрим, что-то из нового найдем. У тебя наверняка свои люди на барахолке есть, через них и продашь. Я же пока хочу попросить пару «таблеток», которые на разных устройствах стоят. И лучше, чтобы были заряжены. Показать кое-что хочу.

Покосившись на насупившегося парня, Чахлый усмехнулся и залез к себе в хижину. Гремел там железками, потом выбрался и положил на слепленный из кусков жести столик коробку. Открыл крышку, ткнул пальцем:

— Вот, все, что найти получилось. Три малых, одна средняя, одна большая.

«Таблетками» называли круглые аккумуляторы, которые использовали в различных переносных устройствах. На мусорке обычно находили разряженные или испорченные. Но зарядные устройства у старших «червей» были, поэтому в случае необходимости добычу проверяли на работоспособность и потом или продавали, или использовали сами.

— Залиты?

— Обижаешь, на продажу держу.

— Отлично… Так, проводочек у меня есть, а вот изолента… Не поделишься?

— Подарите корочку хлеба, а то я так замерз, что переночевать негде, — вздохнул Чахлый и снова исчез в хижине.

Одно время Ивана клинило от фразочек и привычных слов по старой жизни слов, которые уж точно вряд ли местные должны были знать. Потом он сообразил, что это явно выверты подсознания. Мозг подменял чужие конструкции на те, к которым привык на Земле. Мало того, и сам мог что-нибудь эдакое оттранслировать в понятные местным варианты. Поэтому мужчина дождался, когда калека вернется назад с куском ленты и начал священнодействовать.

— Смотри, вот сюда, на бок «люмки» мы приделываем проводок. И не прямым, а змейкой изгибаем. Вот, сюда, тут как-будто потеки. Это место, куда контактную площадку впаивали. Потом большую плиту обрезали, под формат настрогали, а кусочки с боков в отбросы пошли. Большие на переработку, мелочь на выброс. Если правильно проводок приделать, потом сюда переключатель вот этот… Кстати, спасибо за него, Чахлый… И теперь лентой все поверх, на один слой. Все. Это ручка. Это выключатель. Это «люмка». Вот здесь маленькая «таблетка». Теперь главное — кнопочку нажали, получили переносную лампу. Еще раз нажали — выключили. Сгибать ничего не надо — тогда внутри светоносный слой разрушается и люминофора хватит часа на четыре-пять. А с аккумулятором — почти вечный светильник.

— Ну-ка, покажи еще раз, — оживился Чахлый. Взяв самоделку, внимательно ее оглядел, чуть ли не обнюхал, затем поигрался выключателем и с явным сожалением отдал обратно: — Вещь, согласен. Жаль, идею сопрут быстро. Хотя светит как настоящий фонарь, ярко.

— Если мы придумаем, как корпус делать, то сможем сами наклепать и продать часть. Кто-то будет мучаться, ковыряться. Кто-то готовое возьмет. Главное — «таблетку» подзарядить всегда можно. Подставку снизу прикрутить, на любую кучу пристроил и копайся себе в удовольствие.

— Может быть. Но это надо народу показать, как нормальный вариант будет… Что тебе для этого надо?

— Инструменты простейшие нужны. Ножницы по жести, отвертки, молоток, плоскогубцы. Короче — чтобы не голыми руками те же корпуса гнуть.

— Инструменты… Знаешь, мне Сарри должен. И видел я у него один ящичек хороший. Он всю неделю вокруг него плясал, открыть никак не может. Ломать жалко, там замок шикарный. Если получится его расковырять, можно внутри кучу ценного держать. А днище — на болтах. Привинтил или приварил у себя в хибаре — и живешь как белый человек. Ни одна зараза ночью уволочь не сможет, если охрана воришек прошляпит.

— Думаешь, в ящичке что-то полезное есть?

— Есть… Я до того, как в Отстойник слетел, в порту работал. База учетчика стояла, грузы гонял, накладные проверял. Конечно, большую часть уже не вспомню, сняли чип с меня при увольнении. Но кое-что в памяти болтается. И точно скажу, что монтеры-пустотники в таких ящиках барахло свое на ботах таскали. Не знаю, кто столь ценную вещь не глядя к нам вышвырнул, но когда Сарри добычу тряс, внутри точно что-то гремело… Наверное — доки у Чистых потрошить стали, даже нам что-то из старья перепадает.

Сарри сидел намного ближе к входу. Судя по сваленным рядом с его сараем разномастным панелям, кускам утеплителя и прочему однотипному скарбу, его «черви» специализировались на барахле, которое можно использовать для ремонта или строительства в деревнях.

— Жаба прожорливая, как не зайду, ты все жуешь, — сунул голову внутрь Чахлый, жестом указав сопровождавшей его троице притормозить в стороне. Чтобы охранник не напрягался, не иначе. А то пройдут добрые люди — и половину честно откопанного не досчитаешься.

— На свои ем, не завидуй. Что хотел? — проворчали в ответ.

— Наверное, сможем мы твою коробку открыть без членовредительства. Содержимое нам, коробка тебе. Идет?

— Дурак, да? Сам выберу, что на оплату отдам.

— Тогда сиди и страдай. Я даже за половину чесаться не стану.

Поняв, что оба местных мусорных босса теперь будут торговаться до победного, Иван покосился на мрачного вышибалу и спросил:

— Чего ножку у кресла не приделаешь? Сидеть на чурбаке ведь не удобно — того и гляди завалишься.

— Нет ножки, выдрало с корнем.

— А приделать?

— Надо к соседям идти, кто сваркой богат. А у меня на обмен ничего нет.

— Можно глянуть?

Решив, что просто сидеть и скучать не так интересно, вышибала поднялся и показал увечное кресло с драной спинкой. Полюбовавшись потрохами, Иван покрутил головой и уточнил:

— Со своим договоришься, если что возьмем для ремонта из наваленного?

— Покажи, что надо, я решу.

— Хорошо. Тогда — вот этот уголок, тот моток проволоки. Потом полоску утеплителя и дерюгу, которой вы панели накрыли. Вроде все пока.

На шум из хижины выглянули Сарри и Чахлый. Иван в это время как раз расклинивал в дыре будущую ножку, забивая в щель толстый кусок железяки.

— Это вы чего?

— Это он мне кресло ремонтирует.

— Да? А откуда он это все взял?

— Я дал. Потом с заработанного вычтешь?

— Ну-ну… Ладно, покажешь потом, что получится… Значит, десятую часть, да?

— Половину, — тут же переключился обратно на торг Чахлый. Парочка уползла обратно в сарай, попутно обвиняя друг друга в жадности.

Через полчаса они все же договорились. Вышибала в это время принимал работу. Драную обивку Иван заменил и на спинке, и на сидении на плотную дерюгу, ножом из мультитула вырезав нужные куски по размеру. На железяки приладил утеплитель, сверху полотно прихватил кусками проволоки по заднику. Для надежности ножки снизу расклинил обрубками тонких трубок, пробив в концах дырки и все той же проволокой примотав по месту. Теперь вся конструкция не шаталась, стояла цельным куском и даже не поскрипывала.

— Вещь, — оценил результат здоровяк. Протянув ладонь, представился: — Меня Алли зовут. Обычно здесь или у кустарей, кто рядом с барахолкой ремонтом занимается.

— Меня — Иван, — представился Осокин.

— Слышал. Из кержаков. Ты в одно рыло «канареек» зачистил, голыми руками… Если что надо — говори, я многих людей знаю, может чем и помочь смогу. Или достать, или сведу с кем из торговцев.

— Спасибо.

Отодвинув охранника, на кресло взобрался Сарри. Покрутившись, вздохнул:

— Маловато для меня. И вешу я раза в два больше… Слушай, Чахлый. Если твой мастер мне чего соберет, я заплачу, без дураков. Надоело на ящике штаны протирать. Только — чтобы меня держало, сам понимаешь.

— Можно подумать. Так на чем закончили?

— Четверть ваша, уболтал. От сердца отрываю… Но — вместе потроха проверим.

— Обижаешь…

Ящик внушал. Железные монументальные бока с многочисленными царапинами, помятая сверху крышка. Размерами — в ширину полтора, в глубину метр и в высоту еще полтора. Замок — белая сенсорная панель с тонкими вертикальными полосками чуть ниже еле заметной линии уплотнителя.

— Я так понял, его кантовали, потом пытались открыть, вон с угла отметки остались. Но — бросили. Может, не успели. Может, руки не дошли во второй уже с чем-нибудь серьезным сунуться. А я голову сломал, как бы внутрь заглянуть… Отличная вещь, такая только у соседей есть, в нашем доке ни у кого барахла на обмен не хватит похожий прикупить.

Потрогав многострадальные бока, Иван присел рядом с панелью и задумался. Насколько подсказывала «мама», это был стандартный бокс для хранения разнокалиберного хлама на мелких космических судах: буксирах, разного рода ремонтниках и тому подобной машинерии. Просто так замок не открыть, он настраивался на хозяина и комбинацию из восьми цифр еще попробуй подобрать. Мало того, после десяти неуспешных попыток срабатывала блокировка и доступ к потрохам можно было получить при помощи мастер-ключа, который прошивали обычно в искине корабля. Вот только среди «дефектологии» была одна забавная статейка, которая могла помочь. Не факт, что сработает, но на старых панелях существовал один крохотный дефект, которым можно было воспользоваться.

— Сарри, средняя «таблетка» заряженная есть?

— Есть.

— Тогда поделись на время, я верну. И — не подсматривать. У меня свои секреты.

Пока толстяк в засаленном комбезе ходил за аккумулятором, Иван добыл из кармана два тоненьких проводочка и тихо объяснил замершему рядом Блохе:

— На этой модели матрицы старое значение кода можно высветить, если правильно разряд подать. Средней силы, чтобы пальцы чуть кололо, поэтому маленький аккумулятор не подойдет. В этот угол кнопки и сюда, на полпальца от правого нижнего края… А, вот и «таблеточка». Все, я буду колдовать с учеником, а вы не мешайте.

Чахлый с Сарри шагнули назад, пристроившись рядом с Алли. Осокин тем временем пристроил проводочки к «таблетке», прихватив поверх куском изоленты, потом осторожно приложил оголенные концы к первой кнопке.

— Видишь?

— Ага. Четверка.

— Запоминай или записывай.

— На «маму» залью. Кстати, ты тоже можешь.

— Я пока этим пользуюсь через пень колоду… Так, вторая…

В итоге из всех цифр распознали семь, у последней были сомнения — или двойка, или ноль. Очень уж мутное изображение получилось. Но — перебрать два варианта, это не десять. И на второй попытке замок щелкнул, крышка чуть приоткрылась. Аккуратно ее приподняв, Иван объявил:

— Готово, можно рыться.

Внутри оказался почти новый комбинезон, потрескавшийся коммуникатор с битой пластиной, ношенные ботинки и разнокалиберный хлам. В дальнем углу валялась вязаная шапка, которую часто мастеровые поддевали под шлемы скафандра, чтобы не набивать шишки. В ней Сарри нашел заначку. Потянув на свет тонкую пачку пластиковых банкнот, зашипел рассерженной кошкой:

— Мое! Не отдам!

— Да бога ради, — усмехнулся Иван. Деньги — это мелочи. А вот под шапкой лежит чемоданчик знакомый, в таких разнокалиберный инструмент обычно держат. И пояс желтый широкий, на нем видна рукоять универсального ключа и вроде как загогулина шуруповерта болтается. — Значит, наличные тебе, а железо мне. Идет?

— Идет! — тут же обрадовался толстяк, спешно считая добычу. — Пятьдесят шесть, пятьдесят семь… Да, семь…

Через пять минут ажиотаж спал и Сарри подвел итог:

— Фартовый ты мастер, Иван. На пустом месте сколько добра поднял. Конечно, десятку в кредитах твое железо не стоит, но все равно, прибарахлился… Знаешь что, я тебе даже комбез подарю. Он удобный, чего в рванине ходить. Ты только покажи, как замок на себя настроить.

— Легко. Смотри сюда, на внутреннюю стенку. Вот эти бегунки — цифры. Шпынек здесь поднял, нужную комбинацию набрал, железочку опустил. Потом снаружи еще раз набрал, вот сюда нажал — слышишь щелчок? Все, запомнило. Крышку опустил, вторую кнопку еще раз нажал — замок заблокировало.

— А цифры как набирать?

— На каждой панельке сетка. По ней пальцем аккуратно, чтобы одну точку нажать, а не две-три, если у тебя лапа огромная. Можешь каким-нибудь карандашом или куском пластика, если сомневаешься. Вот это один, это два и дальше… Ноль здесь. Когда нажал — точка чуть светится. Все — сюда давим, замок открывается. Запомнил?

— Да.

— Тогда код сам поменяешь. И советую тут маленькую «таблетку» сменить, она замок обслуживает. Обычно ее лет на десять хватает, но мы же не знаем, как давно ящик без дела валялся. Сдохнет «таблетка» — и все, только крышку срезать.

— Сейчас принесу. Поменяй, а то у меня лапы вон какие, еще сломаю чего, — толстяк буквально испарился. Иван покрутил в руках выданный комбинезон и повернулся к Чахлому:

— Слушай, так мы ведь сегодня пару фонарей точно сможем сделать. Я глянул инструменты — хороший набор, нам подойдет.

— Фонарь? Какой фонарь? — примчавшийся обратно Сарри протянул «таблетку» Ивану. — Чахлый, вы проблему освещения решили? Круто, я куплю. Без дураков… Да, Алли. Вот твои два кредита. И кресло в подарок… Когда фонарь покажете?