Кержак

Глава 10

Над схемой с Чахлым просидели три часа. Управлять голокубом оказалось очень просто — выдвижная пластинка сбоку от пухлого прямоугольника, на ней кнопки увеличить-уменьшить, покрутить в трех плоскостях и сдвинуть в стороны. После небольшой возни удалось подцепить комм Ивана и те же команды скидывать через него. Поэтому сидели рядом с прозрачными планами, разглядывали Шестерку. Желтые, голубые, сиреневые линии — по типам жилых секторов и коммуникаций. И практически большая часть от носа до кормы — багрово-красным пятном, пожравшим почти все внутреннее содержимое.

— Я эту аварию лично застал, в новостях смотрел. Мы как раз туда в мастерские грузы гнали потоком. За них соседи неплохо отстегивали, почти не торгуясь. Это была лебединая песня местного Совета — оживить грузовик с прыжковым двигателем, отдрессировать на тренажерах экипаж и отправить на десять парсек с грузом обогащенной руды. На вырученные деньги набрать запчастей для горнопроходческих комплексов и вскрыть несколько пластов в старых шахтах. Совместный проект — Шестерки и планетарщиков. Потом шептались, что кто-то из торгашей организовал диверсию.

— Толя говорил, двигатели включились самопроизвольно.

— Это официальная версия. Только вот подумай — чтобы движок запустить, надо топливную смесь в нагнетающие камеры подать. А это — насосы, куча датчиков, силовая установка для формирования защитного поля от плазменного потока. И еще куча всего. Там чтобы агрегат раскочегарить — сутки уходят, минимум. Это тебе не ремонтный шаттл выпнуть на орбиту, это — грузовик на три сотни метров. Он был настолько ушатанным, что целиком в доки для ремонта загнали. Под него переборки в доках сняли, у самого корабля переднюю часть демонтировали. Зато смогли кучу народу задействовать, для кого скафандров просто не хватало, если снаружи работы вести. И вот это все — рвануло махом. Шарахнуло так, что огненный поток пробил стену за дюзами, прожег путь по коммуникациям до залитых под завязку топливных танков и сдетонировало еще раз. Шестерка горела сутки, причем — в полную силу. Из всех щелей фонтаны огненные били. Народ спасался в две волны. Первая — вся мелочь, которая кружила в космосе. Шаттлы ремонтные, боты маневровые и все остальное. Они драпанули к нам и на Семерку. Большая часть — к нам, потому что ближе, всего сутки полета без разгона. Затем два пассажирских парома подогнали и сняли остатки выживших с Чистых секторов. Всего в сумме человек семьсот спасли. А жило не меньше тридцати тысяч… Потом вторичная детонация, реакторный блок автоматика заглушила, но через месяц у него протечки пошли. И теперь вот эта зона верхних палуб — фонящий гроб.

— Понятно. Так, а нам тогда куда?

— Смотри, тут все просто. Наши три последние станции по одному проекту. Колонизационные транспорты максимально тупо строились — большой объем для людей внутри, минимум защиты от возможных боевых действий. Это не военные корабли, это лоханки для перевозки кучи голодного мяса и припасов. Поэтому — конструкция оптимизирована на разгон, прыжок, торможение и сброс горы контейнеров на новой орбите. Шесть блоков, которые сшивали вместе на верфях. Первый — лаборатории, оранжереи и прочее. Второй — основная жилая зона. Третий — заводские комплексы, ремонт и реакторная зона. Четвертый — склады. Пятый — смешанный для москитного флота, снова склады. И шестой — топливные хранилища и движки. Так и получилось, что первые три — это Чистые сектора, причем заводская зона у нас плавно в Предбанник переходит. Затем складские помещения, где сейчас почти никто не живет. И в пятом отсеке Отстойник. Нам нужен второй блок. Он похож на слоеный пирог — центральные коридоры, перпендикулярные ответвления, всего пятьдесят палуб. Нижние пять и верхние пять — технологические, там трубы, хладагент, испарители и всякое барахло для систем связи и прочего. Чем ближе к центру, тем престижнее. Но это все выгорело к чертям. Зато сорок вторая палуба — для нас очень важна. Вот тут, почти на границе с оранжереями. Клиника омоложения и фитотерапии. Это когда очень богатые люди на травке лежали, соки пили по дикой цене и мечтали о собственном домике в других системах.

— Не любишь ты богатых, — усмехнулся Иван.

— Я так думаю, именно богатые все это дерьмо и устроили. Не отвлекай… Вот, этот коридор идет вот так. Слева — капсулы стояли и разные хирургически штуки, морды подтягивать. Справа — склад. Я туда минимум один раз привозил кучу коробок с деликатесами и прочим. И в конце видел сейфы, где хранили реактивы и прочее. Включая базы. Двое охранников постоянно внутри. И посторонние по этому этажу не шлялись, полиция гоняла.

— Но схема показывает, что тут все сгорело.

— Там должны были гермозатворы отрезать коридор. Рядом оранжерея, зона повышенной опасности. Поэтому именно здесь не демонтировали системы выживания, которые на корабле при строительстве сунули. Поэтому я думаю, что дверки опустили, пламегаситель из баллонов экстренно распылили, персонал должен был за тридцать секунд респираторы напялить. Кто не успел — задохнулся… Пожар зацепил носовую часть, прошелся по последним уровням и сердцевину выгрыз. Потом еще мародеры пошарили по обшивке, что целого осталось, сняли. Внутрь вряд ли лезли. Там реально мешанина из покореженного железа и куча закрытых перегородок. Без резака не сунешься. И понимать надо — зачем ты дырку ковыряешь. Основные ценности располагались выше, ближе к блатным местам. Народ не поленился, в остатки банковских ячеек сумел забраться, какие-то крошки выгреб. Нам же — надо сюда. И только сюда.

— Сколько баз может быть?

— Без понятия. Но знаю точно — когда начали транспорт восстанавливать, закупили много. Готовили как минимум два экипажа — основной и сменный. Еще толпа инженеров, ремонтников, операторов для дронов. Там только штат будущей экспедиции официально больше двух сотен человек насчитывал. А в доке работало несколько тысяч. Обученный мастер оперирует во время контракта двумя-тремя разными наборами чипов. И львиную часть этого добра устанавливали не в пальцастых клиниках, где клиентура будет недовольна. Нет — сюда приводили. Ранним утром работягам мозги прошивают, после обеда красоту навели и богачи на травке нежатся. Сплошной конвейер.

— И если сейфы не сдохли, то можем сорвать куш.

— Можем… Тут как повезет. Или ничего не найдем, один пепел. Или что-то хапнем. Размеры добычи я даже оценить не могу, информации не хватает. Знаю только, что никакие базы с Шестерки не всплывали после любых мародерок. Наличные мелькали из банковский ячеек, да. Оборудование с обшивки тоже на рынок выбрасывали. А вот с базами — тишина.

С установленным комплектом Иван разобрался в общих чертах за пять дней. «Мама» у Лиссы активировалась, девочка теперь могла через комм обмениваться сообщениями и выводила на голокуб разные уроки, которые Осокин заставил потихоньку учить. Если шикарный ящик выдали на время — надо пользоваться. На маленьком экране толком ничего не видно, а проецирование на зрительный нерв пока не до конца еще адаптировалось, и голова после такого болит. Поэтому — вот кубик, вот список на обучение, Анатолий поможет. Одновременно Иван слил часть схем и методичек по легким скафандрам. Это надо было освоить в обязательном порядке. Самое забавное, что с дронами малышка управлялась куда лучше, чем Осокин со всеми установлеными базами.

Убедившись, что процесс пошел, заглянул еще раз Гарди.

— Добрый день. Мы готовы начать тренировки, как только будет возможность.

— Тренировки? Шустро вы. Но у меня хорошие новости. С вылетом еще помудрить придется, народ запросил слишком много за прогулку. Зато пилот согласился и шаттл уже в доке на диагностике. Поэтому завтра утром жду всех четверых, захватите по дороге Бакта и вперед. Скафы освоите, в невесомости поболтаетесь. Там даже полуразобранный транспорт стоит. Можете по нему полазать, будет вам вместо полигона. Устроит?

— Спасибо, господин Гарди. Более чем.

— Жду в восемь утра.

К докам добирались полтора часа. Бесконечные коридоры, шлюзы, заброшенные помещения с еле заметными следами на пыльном полу. Вся пятерка топала в скафандрах, подцепив прозрачные шлемы на пояс. Позади клацали лапами два дрона, нагруженные специально собранным обвесом типа металлических сетчатых корзин, набитых разнообразным барахлом. Часть из своих запасов сунул Чахлый, часть выменял у Сарри. Кучу «таблеток» выделил Удэ. Здоровяк вчера вечером долго объяснял, что и куда уложил в объемистые коробки, напоследок сунул в руки Ивану связку баллончиков:

— Держи, пенный герметик. Обычно им стыки при монтаже заливают. Если скафандр продерешь — сверху не жалея обработаешь. У нас каждый шахтер таскал как средство последнего шанса. Штырей и прочей дряни полно, не заметишь, как напорешься. Да, потом лечиться придется, но лучше обморозиться или травму получить, чем из-за дыры атмосферу совсем потерять и сдохнуть.

— Спасибо.

— И еще. Чисто по личному опыту. Обычно при пожарах в невесомости температура выше по краям любого коридора. Там потоки воздуха из вентиляции. Поэтому металл ведет и корежит. Но и наиболее хрупким становится. Особенно если несколько лет в вакууме проболтается. Поэтому если переборки заклинило — не ломись по центру. Резаком орудуй по краям. Зачастую проще тонкие щели вокруг плиты пустить и выбить цельный кусок, чем несколько часов в середине долбить. Батарей не хватит.

— Понял. За это — спасибо, у меня в базах такого нет.

— И еще не трогай кабели просто так. Статических зарядов на дохлом железе полно. Цепанешь оголенный конец — только обугленная тушка останется. Никакой скаф не спасет, если в полную силу шарахнет. Но такие концы обычно видно — они чуть топорщатся над остальными хвостами, заряды их отталкивают от окружающего железа.

Вот с такими напутствиями и пошли тренироваться. Надо было понять — насколько идея вообще жизнеспособна. Может быть — в настоящей невесомости никто толком работать не сможет, а уже размечтались. И навязанного ремонтника хотелось оценить, что за птица. Ему ведь тоже резаком помахать придется.

Поздним вечером главарь Тутси закончил основные дела, утряс распорядок «срочно» на завтра и решил отдохнуть пару минут перед сном. Добыв из стазис-камеры банку с витаминизированным напитком, открыл крышку, отхлебнул и отогнал ленивую мысль: «хорошо быть богатым, а богатым в собственном поместье еще лучше». До поместья еще пыхтеть и пыхтеть, но даже здесь, в клоаке, он мог себе позволить многое. Например — нормально питаться и получать раз в три месяц омолаживающие и оздоравливающие процедуры. Кстати, про молодость.

— Рах, что там из доков слышно? Как шпанята, перестали блевать по углам?

— Адаптировались, босс. Первые два дня их плющило, да. Но под конец недели уже бодро шевелятся.

— Сам мастер?

— В свободное плавание его лучше не отправлять, с реактивными навесными движками на скафе плохо получается. У Бакта куда лучше, все же сказывается опыт. Но если кержак зацепился магнитными подошвами за кусок железа — то все, дальше прет как танк.

— Значит, идея с остатками транспорта была удачной.

— Более чем. Они в нем дыр настрогали, сплошное решето. Ксати, ребята забились со мной на кабак и проигрались. Младшая дикарка никаких имплантов пока не получила и дронами управляет напрямую. Если бы своими глазами не видел, как она с комма рулит — никогда бы не поверил. Чудеса творит. Мастер показывает, где и как, крабы вгрызаются и через пару минут или люк сдвигают, или вообще выламывают. Их можно в абордажную команду брать, честное слово, босс.

— Забавно. Скинь мне видео, посмотрю перед сном. Если неплохо себя покажут, можно будет подумать о регулярных набегах на дохлые станции. Куда лучше прибарахлиться на бесхозном, чем у «чистых» клянчить.

— Понял, сливаю… Документ у вас во входящих.

— Вижу, спасибо.

Гарди всегда старался быть вежливым, даже с людьми, кто от него зависел. Точнее говоря — особенно с такими людьми. Потому что верность клану формировалась из множества мелких событий, личных отношений и нанесенных обид. Будешь строгим, но справедливым — головорезы не станут скалиться в спину. Перегнуть же палку просто. И сдохнуть потом еще проще, когда власть делить начнут.

Записанное видео понравилось. Похоже, нарезку собрали из двух камер, установленных в доке и маленьких наплечных, которые худо-бедно работали на скафах. Пятеро крохотных фигурок добирались до громады застывшего полуразобранного транспорта. Зацепившись за обшивку, топали до выбранного люка и вскрывали его. После чего проходили сквозь мертвый корабль, словно раскаленная спица через масло — целеустремленно, не застревая у очередной переборки надолго. Кстати, самую большую фигуру вместе с дронами через пустоту тащили на буксире. А вот потом — кержак шел первым при поддержке железяк. Вторым — явно Бакт. Но, когда нужно было пробиться через крупное препятствие, работали командой. Двое мужчин вместе с мальчишкой и дроны. Калека — ошивался позади, подавая в случае необходимости инструменты. Девчонка прикрывала тылы и периодически при помощи дронов пробрасывала за спину вырезанные куски железа, чтобы не загромождали проход. До абордажной штурмовой команды пятерке было далеко, Гарди видел, как работают профессионалы. Но для любителей обитатели Отстойника справлялись неплохо. Еще день — и можно выпинывать на охоту. Тем более, что вечером как раз пришло подтверждение о зарегестрированной в диспетчерской заявке. Шаттл уже готов, пилот только успевает подсчитывать, сколько за каждый день простоя получит сверх обычного. У него почасовка, ему чем дольше в доке сидеть, тем лучше.

— Завтра. Сегодня пусть еще поиграются, и пора грузиться. Бустеры стоят, двенадцать часов полета до Шестерки. Там цепляются за обшивку и начинают веселье. На все веселье не больше четырех суток. И назад… Молись, кержак, чтобы удача от тебя не отвернулась. Или я тебя на железе сгною, заставлю в таких же набегах отрабатывать долги до самой смерти.

Скафандр раздражал, никак не получалось выставить комфортную температуру. Сильнее — и спина начинает потеть. Слабее — ноги мерзнут.

Груда железа в кофрах тоже бесила. Потому что все это надо будет тащить и использовать. А еще трое суток дышать смесью из баллонов, которая сушит глотку. И жрать жидкую пасту из трубки. И биться головой о шлем, если неудачно повернулся. Никакая вязаная шапочка толком не помогает — каждый раз после выхода вся голова в синяках. Кстати, еще подумать надо — стоит ли надевать. Потому что если сползет в долгом выходе, то катастрофа — в вакууме шлем не снимешь, чтобы экипировку поправить.

Одним словом, Бакт бесился, но молча. Не так он себе представлял будущее на свободной станции, когда удирал с торговца. Да, если выбор между неизвестностью и смертью за попытку убийства боцмана, то рвешь с места не оглядываясь. Вот только молодой мужчина надеялся на куда лучшую долю. База ремонтника у него стояла, монтаж в пустоте он освоил неплохо. Просто местному отребью это особо было не нужно. Сбившиеся сплоченные группы мародеров были свои, как и аварийные команды. Поэтому прибиться удалось только к бандитам. Те взяли с прицелом на будущее, чип отобрали и заставили горбатиться в роли мальчика на побегушках. Что злило неимоверно. И поэтому узнав, что ему выпал шанс исправить положение, Бакт обрадовался.

Нет, речь не шла о том, чтобы закрепиться в местной иерархии повыше. Пусть дураки горбатятся год за годом. У любителя быстрых решений появился другой план. Рискованный, но вполне осуществимый. Особенно, если помнить, что сказал босс. А он прямым текстом озвучил, что Бакт «глаза и уши Тутси» в команде шаромыжников. И его слово весит куда больше, чем все сказанное другими. Поэтому — в случае несчастного случая при возвращении вряд ли будут предметно копать. Особенно, если добыча будет приличной. Поэтому — сдать основное, придурков в расход, а самое вкусное припрятать. Уж с этим он точно справится. Через месяц приходит балкер. Человек, крутившегося среди экипажей, всегда найдет каких-нибудь знакомцев. С кем летал, пил вместе по захолустью или отжигал в борделях. Такой человек сможет устроиться пассажиром на транспорт, особенно если в карманах будут шуршать купюры.

О том, что его «напарники» идут проверять медицинский центр, Бакт не верил. Ерунда полная, кто станет рыться в дохлых медкапсулах ради обуглившийся начинки? Нет — наверняка нашептали, где очередной сейф бывшие хозяева Шестерки припрятали. Богатенькие в чистых секторах любили такие кубышки с наличностью держать поближе к себе. Поэтому послушал мужчина истории про выпотрошенные остатки банковских хранилищ и сделал зарубку на будущее. Дайте только возможность, он своего не упустит. Тем более, что камеры в грузовом трюме шаттла нет, сняли за ненадобностью. Так что — его слова против четырех трупов. Такой расклад. И валить отсюда при первой возможности. Без вариантов.

Анатолий сумел упросить пилота, чтобы пустили на второе кресло в кабине. Теперь сидел неслышной мышкой, не веря выпавшему счастью. Паррэт, взявший подработку, тихонько про себя посмеивался, но парня не обижал. Не мешается, вопросами без разрешения не терроризирует, так пусть сидит. Тем более, что перелет простейший — выйти на разгонную прямую, на бустерах отработать стартовое ускорение и потом почти до самой Шестерки дремать. Первый этап сорок минут, затем десять часов и три минуты скуки, потом разворот, повторный буст на торможении и уже аккуратненько ползти к выбранному участку. Мусора рядом с погибшей станцией не так много, да и лобовой щит от мелочи защитит, но нарываться не стоит. На мягких лапах, как забавно сказал командир мародеров. Когда выбрались из дока и встали на стартовую глиссаду, здоровяк стоял позади и рассматривал безбрежную черноту космоса. Потом похлопал по плечу пацана и сказал, прежде чем вернуться в трюм:

— Теперь тебя понимаю. Красиво… С планеты совсем не так. Бархат и россыпь алмазов…

Перекличка: «номер такой-то к разгону готов», ревун будущего ускорения и перегрузка, вдавившая в кресло. Пятнадцать минут неприятных ощущений и все, можно развлекаться, разглядывая ползущие цифры и графики на дисплеях. Смотреть на пустоту Паррэту было лень. Это мальчишке все вновь, а ему Пустота надоела хуже горькой редьки.

Убедившись, что пилот не особо занят, Анатолий открыл рот:

— Говорят, во время прыжка ничего не видно. И картинку на мониторы не гонят, как сейчас.

— Хочешь в дальнобои податься? Гонять железо в другие системы?

— Хочу.

— Тогда уже сейчас учить базы надо начинать. Математика, навигация, физика многомерного пространства. Когда стандартные пройдешь, будешь специализацию смотреть. Знаешь, как это все между собой связано?

— В общих чертах. Когда в Машинном жил, смотрел ролики о полетах.

— Похоже, ты больше меня знаешь. Я только по системе болтался. Не смог на тестах выдержать прыжок… Время у нас есть, могу основное рассказать. Может и пригодится… Базы по любой специальности делятся на «стандарт», который включает основы и «классы». «К-чипы» привязаны к конкретным типам кораблей. Садишься на патрульные или почтовые — одна база. На мелкие транспорты и среднетоннажники — другая. На монстров вроде колонизационных — третья. «Стандарты» спроектированы так, чтобы позволить тебе сформировать каркас будущих знаний в «маме». Согласованы между любыми производителями железа и программ, оптимизированы для минимизации объема. Без «стандарта» ты ничего из «классов» разобрать не сможешь. Но и на универсальные базы любые обновления ставятся штатно.

— А как? Ведь если чип снимаем, данные теряются.

— Там хитро сделано. Фактически тебе в «маме» прописывают будущее дерево знаний, без которого доступ к деталям невозможен. Мало того, «стандарты» закладывают намного больше полезного, чем ты подцепишь затем для определенного типа корабля или того же дрона. Скажем так — учат тебя управлять любой техникой, а вот какую именно выберешь в будущем, это уже от кошелька зависит.

— Совсем нет разницы между легкими кораблями и тяжелыми монстрами?

— Есть. Но азы закладывают именно в универсальных наборах. Потом тройник и уже специализация. На малых скорлупках пилот навигацию вынужден брать, без этого никуда. В больших экипажах штурман отдельно трудится. У нас рядом со станциями все проще. Например, у меня база пилота маломерных судов, навигация и аналитика для ускорения расчетов траекторий, сопряжения с искином шаттла и оптимизации любых действий по доставке грузов, поддержке поисковых команд и прочего. Без навигации — всю телеметрию пришлось бы с диспетчеров брать, а это деньги. Ну и пилотаж без чипа практически невозможен, компьютер просто транслирует мои пожелания, сам не имеет возможности перехватывать управление.

— Разве нельзя дать ему чуть больше свободы?

— Дважды пытались. В итоге восставшие машины умудрились нанести ряд серьезных поражений объединенным флотам. Поэтому сейчас — никакого самосознания и запрет на любые независимые искины. Слуги, никак иначе.

— Понял, — кивнул мальчик. — Значит, начать простым пилотом здесь, потом вырасти до дальнобойщика. И увидеть космос с мостика собственного корабля.

— Ну и планы у тебя… Хотя, ты пока молод, поэтому можешь прорваться. Главное, не цепляйся за быт, не давай рутине сожрать идею. Я вот корнями врос, меня уже и не сковырнуть. Хотя тоже мечтал о других мирах. В итоге — туда только пассажиром. Не смог пересилить страх перед Пустотой.