Кишон для гурманов

Вожделение

— Эфраим, — обратилась как-то раз ко мне самая лучшая из всех жен. — Эфраим, я толстая?

— Ну, что ты, жена, — ответил я. — Ты не толстая.

— А вот ты толстый.

— Ты так полагаешь? В таком случае, должен тебе заметить — ты намного толще.

По правде говоря, никто из нас обоих не толст в истинном смысле этого слова. Самая лучшая из всех жен некоторыми выступами, округлостями и частями своего тела, пожалуй, превосходит меня, так что сзади я выгляжу несколько слабее. Но это, скорее, личное мнение, чем показания весов.

Как бы то ни было, мы пошли на контакт с диетологическими кабинетами, которые сегодня возникают повсюду, как грибы после дождя. Подружки моей жены рассказывали удивительные вещи о неких курсах по снижению веса, которые обеспечивают тяжеловесам легкую жизнь. К примеру, вес известной всему городу парикмахерши они изменили так, что он оказался всего 40 кг вместо прежних 130, а директор театра за два месяца сошел со своих 90 кг до минус 10 кг.

Мы приступили к занятиям, которые вели директриса и худой, как щепка, доцент. Еще несколько месяцев назад, как сообщали его рьяные ученики, он освобождал сразу пару мест, когда выходил из автобуса. Сейчас его часто встречали в детском театре, где он играл привидение.

Доцент сразу же известил нас, что каждому кандидату на похудание будет предложена специальная методика. За мизерную плату он будет раз в неделю подвергаться устной промывке мозгов и получит письменное меню. Не следует полностью отказываться от приема пищи, нужно только отказаться от некоторых вещей, таких, как органы вкуса. Никакого хлеба, никакой выпечки, никаких изделий из теста, никакого масла. Ничего, что содержит жир, крахмал или сахар. Вместо них — кольраби в любом количестве, некислая квашенная капуста и свежевыловленная рыба. Два стакана молока в день. Никаких занятий спортом, потому что они способствуют повышению аппетита. Особые рекомендации: раз в неделю в течение часа делать растяжку, лежа на полу, при этом пить теплую воду. По истечении семи дней взвеситься на весах, и если потери веса не обнаружится, значит, вы виноваты сами и должны этого стыдиться. Если вес уходит, можно себя немножко побаловать.

— Вот это замечательно, — сказал я. — Понежиться мы любим.

Директриса отвела нас в другую комнату, где мы должны были встать на весы, сняв обувь и наручные часы. Результат был ошеломляющим.

— Сожалею, — сказала директриса, — но у вас нет лишнего веса.

У меня потемнело в глазах. Ни за что бы не поверил, что из-за такой формальности нас могут лишить права на похудание. В конце концов, у меня не хватает всего трех кило до официально установленного стандарта толстопузика, а моя жена, если бы не ее маленькая фигура, могла бы обойтись добавкой в каких-то полтора килограмма. Но весы не позволяли с собой торговаться.

В общем, вернулись мы домой и начали есть все, что запрещено. Спустя две недели мы вновь записались на прием в тот диетологический кабинет, который ранее отвел наши кандидатуры. Для гарантии я набил в карманы 50 фунтов[4] мелкими монетами.

— Добро пожаловать, — сказала директриса, после чего повела нас взвешивать. — А сейчас вам будет предложена специальная методика. Вслед за этим доцент дал нам свои советы.

— Три приема пищи ежедневно. Только не уморите себя голодом.

Позаботьтесь о разнообразии. Если вам надоест кислая капуста, перейдите на кольраби, и наоборот. Главное: никакого жира, никакого крахмала, никакого сахара. И приходите снова через неделю.

Семь дней и семь ночей, как рабы, придерживались мы предписания. Наш сыр был бледным и обезжиренным, хлеб зеленым от огурцов, которыми он был насквозь пропитан, наша кислая капуста была кислой.

Когда на восьмой день мы встали на весы, оказалось, что мы оба прибавили по 200 г, и это с пустыми карманами.

— Ничего, это пройдет, — произнес доцент. — Просто будьте к себе построже.

Всю следующую неделю мы питались исключительно кольраби, которую завезли себе сразу целый грузовик непосредственно с товарной станции. И впрямь: мы нисколечко не прибавили. Хотя и не похудели. Мы стагнировались.

Стрелка весов, которые мы приобрели для дома, оставалась в одном и том же положении. Это несколько разочаровывало.

В одной старой аптеке в Яффо самая лучшая из всех жен обнаружила какие-то новые необычные весы, но за ними уже выстроилась очередь из половины женского населения города. Кроме того, истина все равно открывалась лишь в диетологическом кабинете.

Постепенно я стал впадать в отчаяние. Мы что, так и будем целую вечность оставаться в нынешнем весе? И почему моя жена не похудела? Для меня самого было определенное объяснение этого феномена: до меня дошло, что я каждую ночь прокрадывался в кухню, чтобы умять там тайком гору сыра и сосисок…

Месть кольраби, к которой я вернулся в последующие недели, не заставила себя ждать.

На седьмую неделю наших мучений, — а как известно, седьмая неделя всегда бывает критической, — меня что-то внезапно пробудило. Я ощутил непреодолимую потребность услышать обворожительный запах и шорох жарящихся шкварок. Мне требовалось немедленно съесть хоть что-то жареное, чтобы не сойти с ума. За пару несчастных калорий я готов был идти на смерть.

Одна лишь мысль, побуквенно звучавшая во мне: "Безе с кремовой начинкой", — бросила меня в дрожь. Лихорадочное видение углеводов поразило меня. Я думаю, что увидел в этот момент образ углеводов в организме: красивая, нежная девушка в белом подвенечном наряде с развевающимися волосами бежала по лугу.

— Углевод! — крикнул я ей вслед. — Подожди меня, углевод. Я люблю тебя! I love you! Je t'aime! Ich liebe dich! Останься со мной, углевод!

На следующую ночь я ее действительно поймал. Я выскользнул из кровати, шмыгнул в кухню, высыпал целый пакет поп-корна на сковороду с растительным маслом, немерено посыпал сахаром и сожрал все в мгновение ока. И это было только началом фестиваля калорий. Около полуночи я пришел к плите, чтобы запечь груши, как вдруг рядом со мной возникла хрупкая фигурка самой лучшей из всех жен. С закрытыми глазами приблизилась она к бельевому ящику и вытащила оттуда дюжину плиток шоколада, которые немедленно и умяла. Мне она тоже дала одну, и я сгрыз ее с довольным урчанием.

Между тем, во мне пробудился инстинкт похудания. Я добрался до телефона и набрал номер диетологического кабинета:

— Приходите скорее… скорее… иначе мы начнем есть… шоколад…

— Летим немедленно! — воскликнул доцент на том конце провода. — Мы уже в пути…

Вскоре после этого рядом с нашим домом, завизжав тормозами, остановилась машина. Они вломились в дверь и ворвались в кухню, где мы, перемазанные кремом, вальсировали среди кучи шоколадных оберток и остатков печеных фруктов. Впрочем, половину одной шоколадной плитки мы так и не смогли осилить. Все же остальное покоилось в наших животах, раздувшихся до неузнаваемости.

Доцент поставил нас на колени, справа меня, слева — самую лучшую из всех жен.

— Не поступайте так более, дети, — отечески произнес он. — Вы не первые, с кем это происходит. Уже многие наши ученики за несколько часов набрали весь вес, который они сгоняли годами. Дайте же нам хотя бы направить вас на путь истинный.

— Только никакого кольраби, — взмолился я тонким голосом. — Умоляю вас, никакого кольраби!

— Тогда, — изрек доцент, — пусть это будет морковь…

И мы покинули ряды худеющих. Мы потерпели полный провал…

Ну, что ж. Хорошо покушавшие люди, как известно, обладают более добрым характером, они приветливы, великодушны и радуются жизни, короче, имеют нечто большее, чем жизнь. Вот чего они действительно не имеют — это кольраби и кислую капусту. Но эту утрату можно перенести.