Кишон для гурманов

Вопрос кренделей[8]

Перед чтением следующего рассказа я должен пояснить, что такое "бейгель". Это не что иное, как еврейская форма кренделя.

В нижеследующем рассказе эта выпечка играет более, чем главную роль. По сути, речь идет о гастро-психологической проблеме, которая, вопреки кажущейся простоте, обнажает ужасающие духовные бездны.

Герой рассказа — продавец бейгелей, потомок одной из многовековых династий продавцов бейгелей. Вообще-то, в первое время своей жизни в Израиле я никоим образом не мог проявлять пристрастие к бейгелям. Частично из-за их пресного вкуса, частично из-за низкого коэффициента хрусткости при поедании.

Я и сегодня еще не жажду бейгелей, но толерантен с ними, и иногда даже съедаю иного.

Именно это я и замыслил, когда одним прекрасным весенним днем под аркадами нашего Дома печати появился продавец бейгелей. Я шел, как обычно, в редакцию в полдень и уже изрядно проголодался, оттого и обрадовался неожиданно вынырнувшему продавцу по крайней мере вполне питательных бейгелей, которые возвышались перед ним на складном столике в виде двух высоких башен. Продавец за ними казался достаточно опрятным человеком, поскольку на его коленях лежало белоснежное полотенце.

Когда я заплатил за бейгель, он указал на левую кучу:

— Возьмите отсюда, — сказал он. — Здесь свежие.

Внезапное недоверие охватило меня. Без сомнения, он предлагает мне не свежий бейгель, а старый, чтобы он не залеживался.

С непринужденностью светского льва я взял бейгель из другой кучи и мельком взглянул на продавца. Он побледнел и облокотился о стену. Моя психологическая проницательность позволила заполучить свежий, хрустящий бейгель.

На следующий день я подкрался к его ларьку сзади, внезапно выскочил перед ним, посмотрел в упор на продавца и заметил, что он замер в беспокойном ожидании. Его руки едва заметно дрожали, когда он указал на один из двух штабелей:

— Вот тут свежие. Берите из этого.

Я мгновенно оценил ситуацию. Он хочет исправить свою вчерашнюю промашку и на этот раз показывает мне действительно свежие бейгели. Я последовал его совету и увидел в его лице некоторое облегчение. Вновь моя логика восторжествовала. Бейгель, который я взял на этот раз, был просто образчиком свежести. В последующие дни все проходило по тому же сценарию. Я брал бейгели из предложенной продавцом кучи и каждый раз оказывался довольным.

Грустная тема казалась полностью закрытой. Но мой безошибочный инстинкт подсказывал, что судьба готовит новые повороты.

Во вторник это и произошло.

— Возьмите вот отсюда, они свежие, — последовал обычный совет бейгельщика, но едва я протянул руку, как под воздействием таинственной силы отдернул ее. Возможно, что-то насторожило меня в его голосе, возможно, это была внезапная интуиция, не знаю, и знать не хочу. Во всяком случае, мне внезапно стало ясно: мой противник предполагает, что за последние дни он своими притворными советами втерся ко мне в доверие, и сейчас, наконец, сможет сбыть мне свои засохшие бублики. И я решительно взял бейгель из другой кучи.

Мой демонический инстинкт возымел свое воздействие. Продавец скрыл свое покрасневшее от стыда лицо в белоснежном полотенце. Я надкусил бейгель. Он был свежим и хрустящим.

Когда я на следующий день вновь стоял в муках выбора, с первого взгляда было непонятно, как мне поступить. Потом мои мысли упорядочились: хитромудрый азиат предполагал, что из-за его прежних махинаций, когда он указывал правильно, я буду испытывать чувство вины перед ним, и тут-то он сможет всучить мне свои мерзкие бейгели. И я с демонстративной, сколь и провокационной небрежностью взял бейгель не из рекомендованной кучи.

Уже держа его в руке, я почувствовал хрустящую свежесть выпечки.

В глазах продавца снова вспыхнула ненависть. Грудь его вздымалась в таком волнении, словно он хотел наброситься на меня. В этот момент подошел мой коллега и прежде, чем я успел его предупредить, взял наугад бейгель. Он последовал совету продавца.

Жуя, мы направились в редакцию.

Уже через несколько шагов мое торжество растаяло. Я отломил от его бейгеля — бейгеля из неправильной кучи — кусочек и сунул в рот.

Кровь ударила мне в голову, земля закачалась под моими ногами, с олимпийских высот духовного превосходства рухнул я в пучину стыда.

Бейгель моего коллеги оказался таким же свежим и хрустящим. Все бейгели, предлагаемые продавцом, были свежими и хрустящими. Они всегда были свежими и хрустящими. Все.

Жизнь течет дальше. Мои друзья не замечают во мне перемен. Но в тот судьбоносный миг во мне что-то глубоко изменилось.