18 июля 2012 г., на пике борьбы Си Цзиньпина и Бо Силая в преддверии 18-го съезда, Ли Чжаньшу освободил должность секретаря обкома и губернатора Гуйчжоу, и его карьера вновь повисла в воздухе, до момента назначения Си Цзиньпина генеральным секретарем Компартии Китая: тогда Ли Чжаньшу получил назначение в аппарат Центрального комитета — Секретариат ЦК КПК.
В южной провинции Гуйчжоу во время назначения нового губернатора развернулась активная кампания очернения его имени в прессе: к нему прилепилась кличка «чиновник из трех северных провинций» («саньбэй ганьбу», которую можно прочитать и как «чиновник три стакана»), а также газеты писали о непокладистом, «тигрином» характере Ли Чжаньшу. Для пиар-кампании назначенца из команды Си даже была издана книга с биографией Ли и историей его семьи.
В роли главы Секретариата ЦК — личный дипломат Си Цзиньпина
Ли Чжаньшу сопровождал Си Цзиньпина почти во всех зарубежных поездках и по сути являлся практически единственным мозговым центром выработки внешней политики группы Си Цзиньпина с 2012 по 2017 г., в которой главным элементом все же являются не США, а Россия. Речь не идет о кровных узах, крепкой дружбе, жертвенном союзе и тем более идейной близости — но так сложились обстоятельства и баланс сил в китайской внутриполитической игре. Ли Чжаньшу, глава Секретариата или аппарата Центрального комитета КПК — редкий случай, когда глава внутриведомственной службы имел функции дипломата. Эти функции достаточно ограниченные: Ли Чжаньшу специализируется только на отношениях с Россией и де факто отвечал за это направление в «корпорации Си Цзиньпина»: координация действий в сфере пропаганды, ВПК, взаимных визитов, взаимных парадов. В сложной ситуации политической борьбы Ли Чжаньшу, который являлся первым главой «Совета безопасности» Си Цзиньпина — Комитета государственной безопасности ЦК Компартии (2014–2017), а также координатором кадровой и иностранной политики, можно назвать вторым после Си Цзиньпина человеком. Из-за повышенной работоспособности Ли Чжаньшу назвали «тысячемильной лошадью», а недоброжелатели — «темной лошадкой», так как все его новые посты он получает внезапно, работая на ключевых направлениях в команде Си Цзиньпина.
Ли Чжаньшу во главе Комитета государственной безопасности ЦК Компартии
Крайне важным было участие Ли Чжаньшу в создании нового партийного органа, название которого вызывало определенную идеологическую оторопь у лиц, причастных к советскому и китайскому коммунистическому прошлому, и управление этим органом. При изучении этой новой партийной структуры важно отметить, что она не является органом исполнительной власти и не заменяет существующее Министерство государственной безопасности Госсовета КНР.
В 2014 г., сразу же за разгромом группы членов Политбюро Бо Силая – Чжоу Юнкана впервые среди различных отделов, комиссий, малых руководящих групп под руководством Си Цзиньпина появляется альтернатива иным силовым объединениям в рамках партийного и государственного аппарата — Комитет государственной безопасности ЦК Компартии Китая (中共中央国家安全委员会). Высшие должности в нем кроме Си заняли, как его заместители, премьер Ли Кэцян и третий номер в Политбюро, прежний глава китайского парламента Чжан Дэцзян, место которого сегодня занимает сам Ли Чжаньшу.
Генезис структуры выглядел следующим образом. Первоначальный план по ее созданию якобы вынашивал еще Цзян Цзэминь, пытавшийся создать аналог американского Агентства национальной безопасности. И уже в 2000 г. в одном здании расположились органы управления двух малых групп руководителей (МГР) — МГР по внешним вопросам ЦК Компартии и МГР по безопасности, которые по сути стали одной структурой под двумя вывесками. Структура имела внешний вектор до ноября 2013 г., когда ее состав и функции расширились до армии и силового блока Китая. Непосредственное создание Комитета курировали два шанхайца: глава Политико-юридического комитета ЦК Мэн Цзяньчжу и ныне член Посткома Политбюро, а тогда глава Отдела исследований ЦК КПК Ван Хунин. 24 января 2014 г. структура, которая мыслилась Шанхайской группой как защита от разворачивающегося в стране большого террора, была перехвачена Си Цзиньпином — ее секретариат, а значит, и реальное управление возглавил Ли Чжаньшу.
Во второй состав (с февраля 2017 г.) постоянного комитета КГБ ЦК Компартии вошли почти все члены Политбюро, за исключением Ван Цишаня, что само себе выглядит вопиющим случаем: главный орган безопасности страны не только обошел лишь одного члена Постоянного Комитета Политбюро, но и исключил партийный Центральный комитет контроля из своего состава. Тем не менее это не полная информация, так как весь состав КГБ ЦК в период первого созыва (2014–2017) не уточнялся для прессы. С 2017 г. из прессы полностью уходят упоминания о составе КГБ ЦК, за исключением его руководителя — Си Цзиньпина. Возможно, учитывая конкуренцию группы Ван Цишаня и Ли Чжаньшу, последний вынашивал планы масштабной реформы силового блока. Деятельность КГБ ЦК достаточно обширна, однако с апреля 2020 г. будет уравновешена другой партийной структурой с интересным названием «Малая группа по регулированию строительства спокойного Китая» (平安中国建设协调小组), в связи «с историческими изменениями характера общественных противоречий».
Орган КГБ ЦК выявил свою целесообразность в связи с непростой внутри- и внешнеполитической ситуацией в Китае, которая уже в 2015 г. вылилась в настоящую войну техногенного саботажа, известную российским наблюдателям по крупнейшей в истории Китая техногенной катастрофе — взрыве в портовом городе Тяньцзинь. Однако более полная картина являет собой серию взрывов на крупнейших предприятиях нефтяной, химической и иных отраслей, а также полноценные террористические акты на юге Китая — об этом речь пойдет ниже.
Ли Чжаньшу — новый глава китайского парламента
После 19-го съезда КПК, который прошел в октябре 2017 г. и увенчался крупной аппаратной победой Си Цзиньпина, Ли Чжаньшу достигает вершины своей политической карьеры: в марте 2018 г. становится главой парламента страны — Всекитайского собрания народных представителей. На этой позиции Ли Чжаньшу, ранее прославившийся тем, что инициировал кампанию по признанию региональными властями Си Цзиньпина в качестве коренного лидера страны (核心领导) обеспечивает большинство голосов по проекту новой Конституции КНР, согласно которой Си Цзиньпин может занимать неограниченное число сроков пост председателя КНР.
Ли Чжаньшу в качестве третьего номера в составе теперь уже Постоянного комитета Политбюро имеет самый широкий спектр полномочий и вовлечен в решение абсолютно различных вопросов, в том числе касающихся Корейского полуострова и Гонконга. При этом анализ биографий членов ЦК и Политбюро показывает, что выходец из быстроразвивающейся в последние годы провинции Хэбэй, которая конкурирует с Шаньдуном и примет в 2022 г. зимнюю Олимпиаду в Чжанцзякоу (бывший Калган), далеко не единственный представитель хэбэйцев в центральном аппарате и венчает целую пирамиду выдвиженцев провинции Хэбэй, хотя его связь с провинцией Шэньси, городом Сианем и вклад в укрепление личной власти Си Цзиньпина несомненен. Принадлежность «Посланца войны» к лагерю хэбэйцев не входит в противоречие с этнической платформой Си, выстраиваемой из коренных представителей ядра китайской цивилизации — района среднего течения Хуанхэ.
В пользу коллективной игры Хэбэйской группы и необходимости ее отдельной классификации и говорит острый внутренний конфликт между Ли Чжаньшу и Ван Цишанем, развернувшийся в преддверии 19-го съезда и вылившийся в завуалированную перепалку исторических статей. Ван Цишань реализовывал для Шаньдунской группы кадровую стратегию через прямую ликвидацию оппонентов, а Ли Чжаньшу через кампанию признания лояльности региональных лидеров с последующим их выдвижением наверх: в среде региональных секретарей была инициирована кампания публичного признания Си Цзиньпина «коренным лидером», то есть идеологического уравнивания его с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином. Острый клановый конфликт хэбэйца Ли Чжаньшу и шаньдунца Ван Цишаня длится с начала Культурной революции и связан со снятием с поста вице-губернатора Шаньдуна Ли Цзайвэня, деда Ли Чжаньшу при шаньдунце Кан Шэне.
Крутой нрав Ли Чжаньшу, который подогревается успехами выходцев из Хэбэя, может послужить основной для очередной политической коллизии в жизни политика, способного как на открытые, яркие политические кампании, так и на сильную закулисную игру. Жажда ярких агрессивных действий была замечена за Ли Чжаньшу еще в университете, когда он послал тогдашнему генеральному секретарю космольцу Ху Яобану, и приверженцу радикальных рыночных реформ, письмо с доказательством верности социалистическому курсу и с угрозой в адрес реакционеров.
Отсутствие преемника у Си Цзиньпина, который не был обозначен на 19-м съезде, формально консервирует систему, но фактически ставит ее на грань уничтожения, ведь теперь в условиях отсутствия понятных координат будущего с «вечным председателем» каждый может стать фактическим управителем дел Китая, — и битва между Ли Чжаньшу и Ван Цишанем может получить новый виток в преддверии 20-го съезда компартии в 2022 г., когда вся мощь «шаньдунской группы» подвергнется агрессивному броску хэбэйцев, которые попытаются выдвинуть Ли Чжаньшу на пост такого же вечного заместителя вечного председателя КНР, заменив там шаньдунца Ван Цишаня. Это обстоятельство усугубится напряженным отношением всех остальных региональных групп, настроенных против гегемонизма Шаньдуна: «…кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9:35).
Всекитайское собрание народных представителей после прихода Ли Чжаньшу к власти приобрело новый оттенок — это не только орган, фиксирующий решения Госсовета КНР, который находится под значительным контролем Комсомола и его лидера премьера Ли Кэцяна, но и новая структурирующая сила для региональных обкомов партии — практически все первые секретари провинций являются и главами местных законодательных собраний. Эта политическая комбинация стала более распространенной в период после 18-го съезда (2012), когда Ли Чжаньшу стал главой Секретариата партии и заведовал техническими аспектами этого «новшества». Таким образом, местные законодательные органы власти стали в еще большем числе вотчинами секретарей обкомов Компартии. Данные изменения позволили лояльным секретарям обкомов, оттесняемых партийно-хозяйственным аппаратом Комсомола, окопавшегося в центральных органах власти, быть инкорпорированными в повестку решения центрального правительства через их присутствие в качестве членов Посткома ВСНП на ключевых ежегодных «Двух сессиях» — Всекитайского собрания народных представителей и Народного политического консультативного совета Китая. В рамках «Двух сессий» партийные региональные руководители — выдвиженцы Ли Чжаньшу не только имеют право блокировать инициативы Госсовета КНР по различным аспектам экономической и социальной жизни Китая, но и, что не менее важно, имеют дополнительную возможность провести коллективное совещание весной, вне рамок Пленума ЦК, который обычно происходит в октябре-ноябре. В условиях строгого запрета горизонтальных связей между региональными руководителями такая площадка, созданная Ли Чжаньшу, — важный фактор объединения регионалов вокруг главного хэбэйца страны. Особо подчеркнем еще раз тезис, изложенный в подробном описании «шаньдунской группы»: присутствие шаньдунцев в руководстве парламента страны — выразительно ничтожно мало.
Тем не менее даже на новом высоком посту Ли Чжаньшу проявляет значительное внимание к России, в которой его встречают на беспрецедентном уровне, а он отвечает беспрецедентной откровенностью и взаимностью: «У нас имеются многие общие интересы. Жизнь говорит о том, что наша дружба, сотрудничество являются искренними и надежными. Сегодня США осуществляют двойное сдерживание в отношении Китая и России, а также пытаются рассорить нас. Мы это хорошо видим, и мы не попадались на их удочку. А самая главная причина — в том, что у нас имеется прочный фундамент политического взаимодоверия»[4], — отметил Ли Чжаньшу в сентябре 2019 г. на встрече с президентом РФ, закрепив за собой статус принадлежности к немногочисленной группе политиков, открыто демонстрирующих антиамериканские настроения в Китае.
[1] По материалам http://south-insight.com/lizhanshu
[2] У премьера Ли Кэцяна в фамилии другой иероглиф, который означает «грушевое дерево».
[3] В период правления Ху Цзиньтао, глава парламента У Банго занимал вторую позицию в ПК Политбюро, а премьер Вэнь Цзябао – третью. Во время правления Си Цзиньпина, вторую позицию занял премьер Ли Кэцян.
[4] kremlin.ru/events/president/news/61642 roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Обзор проблем развития китайского НИОКР
(без изменений) Обзор проблем развития китайского НИОКР
Согласно Совместной публикации Госстата КНР, Миннауки и техники КНР, Минфина КНР 27.08.2020[1]:
В 2019 году расходы на НИОКР в КНР составили 2,214 трлн юаней (около 316 млрд долл) – рост на 12,5% (по сравнению с 2018 годом
Это составило 2,23% от ВВП КНР, рост на +0,09 процентных пункта.
Расходы в среднем на одного сотрудника в год – 461 тыс юаней (65 тыс долл), рост на 12 тыс юаней (около 1.8 тыс долл), рост на ок. 2,5%.
Из них на «фундаментальные исследования» — 133,6 млрд юаней (6% от всех расходов, рост 22,5%), «прикладные исследования» — 249,9 млрд юаней (11,3% от всех расходов, рост 14%), расходы на НИОКР – 1,831 трлн юаней (82,7% от всех расходов, рост на 11,7%).
В расходах НИОКР – на предприятия приходится 76,4% (рост на 11%), на правительственные исследовательские центры – 13,9% (рост на 14,5%), на высшие и другие учебные заведения – 8,1% (рост на 23,2%).
Лидерами по объему НИОКР являются – электронная, автомобильная промышленность, производство электрических машин и оборудования, химическая промышленность.
Регионами-лидерами по НИОКР являются Гуандун – 310 млрд юаней, Цзянсу 280 млрд юаней, Пекин – 223 млрд юаней, Чжэцзян – 167 млрд юаней, Шанхай – 152,5 млрд юаней, Шаньдун – 149 млрд юаней. (эти же регионы можно обозначить как самостоятельные базы для научных школ)
По интенсивности инвестиций в НИОКР выделяются семь регионов: Пекин, Шанхай, Тяньцзинь, Гуандун, Цзянсу, Чжэцзян и Шэньси. (последний регион является догоняющим центром Западного Китая, местом рождения нынешнего лидера Си Цзиньпина и близких к нему высших руководителей КНР).
По официальным данным средний показатель роста расходов на НИОКР с 2007 по 2016 годы составил +17,4%.
Вопрос о возможности глобального лидерства Китая в условиях разрыва связей с англо-американским миром непосредственно связан с возможностями Китая создать собственную научно-техническую школу хотя бы в некоторых отраслях. Фактор развития НИОКР важен с связи с тем, что современная китайская экономика характеризуется низкой производственной эффективностью, высокими затратами энергии на единицу продукции, которые от 2-х раз выше, чем в развитых странах запада (за исключением «островов высокой эффективности» — Гуандуна, Шанхая, Тяньцзиня, Циндао и некоторых других). Причины такой низкой энергоэффективности экономики, скорее всего, коренятся в традиционном экстенсивном способе производства в Китае, от которого еще недавно аграрная экономика не ушла в организации массового производства. Таким образом, собственные достижения НИОКР Китая лежат в основе возможности паритета Китая с западными странами, который был утрачен в связи с Опиумными войнами (середина XIX века) и подчинению Китая в значительной степени власти британского мирового порядка. Именно поэтому 14 октября 2020 года во время визита Си Цзиньпина в провинцию Гуандун, город Шаньтоу, местную зону опережающего развития и инноваций, лидер Китая заявил, что «сегодня Китай находится в ситуации больших перемен за последнее столетие и ему необходимо развивать инновации с опорой на собственные силы».
На первом этапе развития китайской науки китайское руководство, осознавая грядущие проблемы и острую зависимость страны от зарубежных, в том числе советских, технологий частично решило вопрос о развитии научных школ, ограничив число приоритетных технологий. Руководитель Центрального военного комитета Компартии Китая Дэн Сяопин в вопросе модернизации, выделил: средства коммуникации и связи, ракетную и ядерную программы Китая, в приоритете также оказались биотехнологии, связанные с целью достижения продовольственной безопасности, и изучение возможности создания новых материалов. В последнее время к этим сферам добавились активные попытки достигнуть прорыва в сфере автоматизации производства – Китай занимает первое место в мире по количеству закупаемых роботов в мире, вводящихся в производство.
Огромные средства на развитие НИОКР формально вывели Китай на первое место по числу регистрируемых патентов на научные изобретения, тем не менее, более детальный анализ говорит о том, что зачастую в Китае процветает «патентный троллинг» — то есть моментальное копирование патента на западное изобретение в китайском правовом пространстве. Безнаказанность такого троллинга со стороны китайской судебной системы поощряет его развитие, не смотря на создание в Пекине, Шанхае и Гуандуне специальных судов по вопросам интеллектуальной собственности. Число патентов также не коррелирует с эффективными технологиями, внедряемыми в производство, и напоминает «эпидемию рационализаторства» в СССР в конце 70-х, начале 80-х.
Фактические Китай по-прежнему испытывает трагическую для него степень зависимости от зарубежных технологических школ по следующим причинам: коррупция в НИОКР и особенностями этнического сознания китайцев.
Несмотря на ажиотаж вокруг научно-технической тематики среди молодежи Китая, среди лиц, принимающих решения до сих пор не пересмотрена концепция развития китайских технологий с опорой на внешние силы «рынок в обмен на технологии», заложенную в период начала реформ открытости в Китае в начале 80-х годов.
Немалую роль в сложности запуска собственных разработок играют особенности китайского мышления. В его основе лежит идеографическая письменность (символ – конкретный знак, изображение), которая подразумевает большую конкретность в восприятии явлений и сущностей. В отличие от китайского мышления в мышлении индо-европейских народов более абстрактно, так как в письменности преодолена зависимость от конкретного символа, ограничивающего поле значений слова – письменность имеет звуковой характер и фиксирует только звучание слова, но не его смысл (хотя сами буквы – изначально идеограммы, как и иероглифы). Это не означает, что китайцы лишены абстрактного мышления и не имеют способности выйти за рамки конкретики, тем не менее, их возможности более ограничены, чем возможности западных сообществ. Такое же отличие есть и между китайцами и корейцами: письменность последних имеет фонетическую природу, как и слоговая азбука японцев – отличие инновационных возможностей корейцев, японцев и китайцев — налицо. Обратная особенность иероглифического письма, возможно, так как этот вопрос является дискуссионным и лежащим в области исследований мозга и лингвистики, является ускоренное восприятие существующих схем и быстрого их масштабирования – «копирования».
Важное социальное препятствие китайским инновациям – тысячелетний экстенсивный способ развития экономики, связанный с инструментом роста населения как способа увеличить производительность труда: такая система отвергает изобретения, связанные со сменой производственного уклада. Всем известны четыре великие изобретения Китая, в том числе пороха, компаса, которые однако не были приняты к широкому использованию и не сделали Китай родиной промышленной революции. Более того, появление более эффективных изобретений – того же ткацкого станка – несет эффект нарастания безработицы и как следствие социальных проблем в обществе экстенсивной экономики. Аналогичная проблема сегодня у Китая с ростом автоматизации производств и вытеснением человека с ростом коммуникационных технологий из сферы услуг, хотя Китай и выходит по формальным показателям на первые позиции в мире по темпам и объемам роботизации.
Третьим препятствием, во многом связанным, с указанными выше, является высокая коррупционная составляющая сферы государственных НИОКР: зоны технико-экономического развития, призванные к стимулированию внедрения зарубежных инноваций, зачастую воспринимаются чиновниками как сфера для активной реализации коррупционных схем, в связи с низкой ответственностью за конечный результат. Государственные компании, «инвестирующие» в подобные производства, заранее уверены в зачастую бесперспективности таких проектов и низкую ответственность за их срыв по описанным выше причинам.
Однако нельзя назвать все подобное взаимодействие, как коррупционное, об этом говорят значительные успехи Китая в указанных выше приоритетных областях. Тем не менее, коррупция в НИОКР носит угрожающие масштабы и серьезно угнетает научно-техническое развитие Китая.
Действие описанных выше факторов на развитие Китая вносит определённые коррективы в стратегию «научной независимости» страны. Китай с высокой степенью вероятности останется зависимым от внешних научных школ, однако проведет коррекцию научно-технического взаимодействие на сотрудничество и «зависимость» от менее крупных игроков, которые не смогут в одиночку, как США или Великобритания, определять будущее Китая и сдерживать его геополитические амбиции. Среди таких «удобных» научно-технических школ – признаны советская (Россия, Украина, Белоруссия, Армения, страны Прибалтики и Средней Азии), израильская (китайско-израильский университет в Шаньтоу), французская и немецкие школы.
[1] http://www.stats.gov.cn/tjsj/zxfb/202008/t20200827_1786198.html
[2] Используется курс доллара — 6.9 юаня. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Система социального кредита и цифровой юань
(без изменений) Система социального кредита и цифровой юань
В связи с острой реакцией западных СМИ на появление в Китае в 2014 году «Программы плана по строительству системы общественного кредита 2014-2020 годы», а также отсутствия обощенных исследований по этой теме, вокруг Системы возникло критическое число бездоказательных спекуляций.
В настоящий момент реализацию вышеуказанного плана создания Системы под руководством правительства КНР – Госсовета – осуществляют свыше 10 ведомств – в первую очередь Народный банк Китая, Комитет по развитиям и реформам и Министерство гражданской администрации.
Вопреки расхожему мнению системы персонального рейтинга, которое было бы верефицировано государством в КНР не существует, в отличие от попытки создать такую комплексную систему на платформах частных корпораций, например, Alibaba – ее дочерней компании, финансового инструмента Ant Group (система Sesame Credit 芝麻信用). Вместо такой системы рейтингов существует система негативных и позитивных кредитных списков в каждой отдельной госорганизации и ведомстве, и в первую очередь в Народном банке Китая, который ведет систему кредитных рейтингов в первую очередь для юридических лиц, во вторую очередь, такие списки создаются для сотрудников госаппарата и судебными органами власти. С 2019 года в рамках собственных организаций создавать свои негативные списки стали авиакомпании КНР, метрополитен Пекина, городское правительство Шанхая, Шэньчжэня, Сучжоу и других городов. Рейтигами частных корпораций пользуются частные учреждения, в том числе частные школы, которые проводят верификацию учащихся и их родителей, опираясь на дополнительные сведения о них.
Очевидно, что существующая технологическая база видеонаблюдения и контроля, в том числе распознования лиц и эмоций, системы трэкинга мобильных телефонов, не говоря о прозрачности сети Интернет, в сочетании с возросшими возможностями работать с большими данными, расширяющимся функционалом искусственного интелекта является достаточной базой для создания системы всеобщего социального регулирования в цифровой сфере.
Вопрос в объединении этих баз данных и создания единого компонентного рейтинга для каждого физического и юридического лица лежит не в области технологий, а в области политических решений и социального заказа общества на подобное ранжирование граждан, за основу которой может быть взята одна из частных платформ. Вероятность появления социального заказа на такую систему ранжирования будет повышаться по мере стагнации экономики и усугубления кризисных явлений в социуме, попытке более обеспеченных слоев общества создать социальные барьеры для растущих масс неблагополучных граждан. Политический вопрос также является критически важным для создания такой единой системы: по сути вопрос о социальном рейтинге является вопросом власти той или иной структуры, которая будет обладать возможностью как задавать критерии рейтинга и ранжировать категории граждан, так и создавать в том числе и политические лифты для обладателей высокого рейтинга.
Как и во всех остальных вопросах, в вопросе формирования рейтинга и контроля над ним единства не существует и основная конкуренция ведется между несколькими структурами – в первую очередь Народным банком Китая и Министреством гражданской администрации (традиционно под контрлем Комсомола), свою роль пытается играть Комитет по развитию и реформам Китая, связанный через руководителя Хэ Лифэна с Си Цзиньпином.
Очевидно, что наиболее вероятный претендент на роль центрального органа по созданию такого единого рейтинга является китайский центробанк – Народный банк Китая, который через введение цифровой валюты получит абсолютный прямой доступ (не через коммерческие банки) ко всем цифровым кошелькам граждан, верифицированных по сути как персональный идентификационный документ. Тестовая работа цифровых кошельков началась в середине 2020 года и в первую очередь охватила государственных служащих и бюджетную сферу.
Введение цифрового юаня – в первую очередь шаг государства, призванный вывести из серой зоны всю огромную массу денежных транзакций, которая до настоящего времени была оставлена на откуп крупнейших частным корпорациям – Tencent и Alibaba, представлюящий гуандунский и чжэцзянский капитал. Государство волевым решением готовит монополизацию рынка цифровых транзакций, что не может не нанести ощутимый удар по появишвимся недавно частным интернет-корпорациям.
Технология блокчейн делает операции цифрового юаня защищенными и как следствие более надежными с точки зрения использования в отличие от частных денег. Таким образом эра частных банков, которые на долгие два десятилетия монополизировали частные денежные расчеты уходит в прошлое – теперь кредитные карты можно заменить использованием цифрового юаня, кошелек которого можно будет хранить на любом магнитом устройстве, в том числе в мобильном телефоне или любом переносном чипе.
Вместе с введением цифрового юаня – Народный банк Китая – имея гигантскую систему цифровых кошельков – они же де факто цифровые паспорта – не только может стать гиганстким агрегатором персональных данных, но и взять на себя функции социального контроля, аккумулируя в этих же «кошельках» и сведения «социальном рейтинге» физических и юридических лиц. Функция же блокирования такого кошелька делает Народный банк настоящим и абсолютным органом власти будущего. Впрочем, на данный момент – это лишь логичное умозаключение, основанное на технологической возможности таковой реальности.
В связи с вышеописанным, наиболее вероятным следует считать возможность создания всеохватывающей системы персонального социального рейтинга именно на основе баз данных цифровых кошельков цифрового юаня. Не исключен вариант, что в Китае сложится цифровое троецарствие – когда наряду с Народным банком такие функции возьмут на себя уже упомянутый Tencent с мессенджером WeChat и корпорация Alibaba, а также другие частные корпорации, которые смогут выбить себе право и участок независимости в новом цифровом Китае. Стоит отметить, что в Китае систему социального кредита и цифрового юаня – не связывают воедино, однако очевидно, что в двух темах очевидно присутствует китайский центральный банк.
В рамках тестирования НБК прибег к использованию коммерческих банков, а также телекоммуникационных операторов – цифровой кошелек привязывался к SIM-карте.
Цифровой юань также должен будет заменить все виды токенов (и их частный вид – криптовалюты) на территории КНР: согласно проекту закона о Народном банке Китая, опубликованном 23 октября 2020 года, производство и хождение токенов на территории Китая будет запрещено.
Третьим вопросом, наряду с появлением социального заказа на ранжирование, а также функцией контролера системы, является вопрос о приведении запросов общества к единому знаментаелю в ранжировании или наличия единой этической комиссии, вырабатывающей ранги и критерии оценок. По мере сокарщения роли труда в производстве добавленной стоимости, вызванной кризисом кредитного капитализма, будет расти роль ренты в формировании прибыли, то есть по сути отката общества к форме феодальной сословности, и в связи с этим, вероятность формирования ранжирования по принадлежнсоти к сословию в прямой или завуалированной форме будет принята за основу категоризации граждан и начиселния оценок. Тем не менее, открытой дискуссии о подобном в Китае не ведется, однако по мере цифровизации общества и углубления социальных проблем, стоит ожидать, что новые обновленные планы по реализации Социального рейтинга будут содержать подобные элементы в рамках следующих пяти лет.
Второй важнейшей спецификой цифрового юаня является его технологическая конкурентность американскому доллару: для международных транзакций цифрового юаня не требуется использование систем SWIFT, что облегчает доступ к валюте со стороны всех эконономических партнеров Китая и их ускоренному вхождению в кредитную зону юаня, и выход из зоны доллара. Новые технологии, на которых построен цифровой юань, а также надежная система блокчейн, делает его технологически более привлекательным и удобным для международных транзакций, при этом их объем будет выведен из под учета и контроля США. Инфраструктура для таких операций уже создана Народным банком — банковская блокчейн-платформа Bay Area Trade Finance.
[1] 社会信用体系建设规划纲要 http://www.gov.cn/zhengce/content/2014-06/27/content_8913.htm
[2] Digital Currency Electronic Payment (DCEP) 数字货币电子支付
[3] http://www.pbc.gov.cn/goutongjiaoliu/113456/113469/4115077/index.html roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Уровень жизни населения: основные социально-экономические показатели
(без изменений) Уровень жизни населения: основные социально-экономические показатели
Для сравнения жизни в России и Китае следует базово описать социально-экономические показатели двумя числами: по данным Минэкономразвития Российской Федерации, в 2015 г. средняя зарплата в Китае сравнялась с российской, в 2018 г. среднедушевой показатель ВВП в Китае приблизился к общемировому —10 тыс. долл. США на душу населения, в России аналогичный показатель составляет около 10,5 тыс. долл.
Подушевой располагаемый доход населения в III кв. 2020 года в Китае составил 2705 юаней в месяц. По октябрьскому обменному курсу этот показатель составляет 31 тыс рублей в месяц, в России этот же показатель в аналогичный период составил 35 тыс рублей в месяц. Разница в жизни между рядовым китайцем и рядовым россияниным почти нивелировалась и составляет 12-20%, однако дальнейшая девальвация рубля может сократить эту разницу и даже сделать китайский показатель (при сохранении социально-экономической стабильности в Китае) значительно выше российского.
Другим важным реальным показателем роста уровня жизни является средняя продолжительность жизни в Китае, достигшая 76,7 года в 2017 г., а также показатель младенческой смертности, который понизился в Китае до 6,8‰.
При этом, рассматривая даже эти усредненные и весьма относительные показатели, следует учитывать, что в Китае еще не закончилось формирование социально-экономической структуры общества: до сих пор здесь происходит масштабный процесс переселения многомиллионных масс населения в города, серьезной коррекции подвергается число трудовых мигрантов в крупных мегаполисах и провинциях, инициирован масштабный процесс автоматизации производства — все это коренным образом влияет на современный Китай.
За последние пять лет городское население Китая увеличилось на 80 млн. человек, общий показатель урбанизации достиг 58,5% в 2017 г. Таким образом, за 40 лет реформ «рыночного социализма» показатель урбанизации увеличился на 40 процентных пунктов и из абсолютно аграрной страны Китай приобрел статус «полуаграрной». Показатель урбанизации является косвенным показателем модернизации экономики. Тем не менее существуют оценки, по которым реальное число жителей Китая составляет лишь 42,3%. Для достижения показателя развитых капиталистических стран, который составляет около 80%, Китаю потребуется при нынешних темпах еще около 20 лет. Однако данная тенденция коррелирует с общим экономическим ростом Китая, и в случае его стагнации Китай рискует зафиксировать полуаграрное состояние на ближайшие годы, разделившись на «городскую развитую экономику» и «сельские провинции».
Объективное исследование требует изучать экономику КНР как «две экономики в одной стране» — городские агломерации и суперагломерации прибрежной зоны и внутренние аграрные районы страны с высоким уровнем влияния ВПК в экономике. «Две экономики» разительно отличаются как по социально-экономическим, так и по политическим характеристикам.
Лидером по уровню реальной урбанизации остается южнокитайский Гуандун: из десяти городов Китая с самым высоким уровнем урбанизации шесть находятся в провинции Гуандун.
Отсталые сельские районы остаются серьезной проблемой не только экономического, но политического плана: в умах партийных и государственных руководителей КНР зреют мысли о возможности физического отделения от соседних провинций, которые экспортные регионы фактически дотируют, как и высокоразвитые районы СССР «кормили» значительные территории Средней Азии и Кавказа до 1991 г.
Тем не менее, если мы обратимся к опыту СССР, население которого к моменту революции 1917 года находилось в структурно схожей ситуации (18% жителей городов), то мы увидим, что к 1979 г. — через 62 года после установления советского строя — показатель урбанизации составил 62%, тогда как в Китае даже по формальной официальной статистике он отстает от советского на 10–15 лет: через 62 года после установления КНР, в 2011 г., этот показатель «дополз» до 51,27%, при этом за 62 года своей истории развитие КНР не прерывалось крупной гражданской войной, сопровождающейся иностранной интервенцией, а также черной полосой очередной мировой войны.
«Рыночный социализм» в Китае явно буксует, а его апологеты фактически сработали не на строй Народной республики, а на Синьхайскую революцию 1911–1913 гг., бенефициаром которой стал Гуандун как глобальный представитель китайского мира в капиталистической системе. Советская модель социально-экономического развития в Китае востребована как никогда, однако она не имеет ни представителей, ни права голоса в условиях монополии «правого уклона» во власти и левопопулистского движения, представленного той же «комсомольской группой» Пекинского и Народного университета. Советская модель могла бы вывести Китай в реальные лидеры мировой экономики уже к 2000 г. при условии сохранения в руководстве Китая просоветского блока.
«Городская приморская экономика» остается основным бенефициаром развития страны: по состоянию на середину 2018 г. из 37 крупных региональных центров Китая самая высокая средняя зарплата, не считая столицы страны Пекина, где она составила 10 531 юань (свыше 100 тыс. российских рублей), пришлась на 17 городов прибрежной полосы, десять из которых не являются столицами регионов.
[1] https://data.stats.gov.cn/easyquery.htm?cn=B01
[2] http://www.nhfpc.gov.cn/guihuaxxs/s10743/201806/44e3cdfe11fa4c7f928c879d435b6a18.shtml
[3] http://www.ce.cn/xwzx/gnsz/gdxw/201901/19/t20190119_31302936.shtml roles(reader-all)
Китайская власть - Made in USA: 12 «китайских» лауреатов Нобелевской премии
Made in USA: 12 «китайских» лауреатов Нобелевской премии
Для измерения научной мощи страны составляются рейтинги школ и университетов, проводятся различные олимпиады, конкурсы, считаются различные индексы и многое другое. Однако для большинства людей, далеких от науки, единственным объективным показателем научной мощи страны, впрочем как и научных достижений отдельного человека, является Нобелевская премия. Вопрос научно-технического развития с опорой на собственные силы – один из центральных вопросов для Китая в 2020-2035 году – имеет ли Китай собственную, оригинальную научно-технические школы для «рывка» в научном развитии? Каких лауреатов Нобелевской премии породила китайская почва?
Физики Ян Чжэньнин и Ли Чжэндао
Учителем Яна был индийский ученый Субраманьян Чандрасекар, преподаватель Чикагского университета. Перебравшись сюда, Ян стал работать под руководством итальянского ученого и Нобелевского лауреата 1938 года Энрико Ферми. Здесь же работал его партнер и второй лауреат Нобелевской премии Китая — Ли Чжэндао, уроженец Сучжоу (провинция Цзянсу, Шанхайский регион). Два ученых первыми из китайцев (1957) получили Нобелевскую премию «за пристальное изучение так называемых законов четности, которое привело к важным открытиям в области элементарных частиц». Их результат стал возможен при непосредственном руководстве Энрико Ферми. Сегодня Ли Чжэндао работает в Колумбийском университете (США), а Ян вернулся в Университет Цинхуа (Пекин) после 44 лет жизни в США.
Диссидент Лю Сяобо и Далай-лама 14-й — премия мира
Известный китайский диссидент, уроженец северо-восточной провинции Цзилинь, Лю Сяобо получил Нобелевскую премию мира «За длительную ненасильственную борьбу за фундаментальные права человека в Китае». В настоящий момент Лю Сяобо отбывает заключение в КНР. Премию мира также получили Александр Солженицын, Михаил Горабачев и Барак Обама. Далай-лама 14-й, который родился в нынешней провинции Цинхай, также получил премию мира в 1989 г., однако правительство КНР вряд ли согласно с оценками из Швеции, называя Далай-ламу сепаратистом и преступником.
Литература — Мо Янь
В 2012 г. Нобелевскую премию в области литературы получил писатель Мо Янь за «галлюцинаторный реализм, смешанный с народными рассказами и историей». Книги Мо Яня — одни из самых читаемых в КНР, его роман «Большая грудь, тучный зад» входит в пятерку самых читаемых книг Китая. Шаньдунец Мо Янь пишет на злободневные темы, при этом сглаживая острые углы, и во многом напоминает советского писателя Михаила Шолохова.
Это не единственный писатель-китаец, получивший «Нобеля» по литературе. В 2000 г. гражданин Франции, вышедший из КПК во время событий на Тяньанмэнь, — Гао Синцзянь получил премию за «произведения вселенского значения, отмеченные горечью за положение человека в современном мире».
Лишь пять китайцев, бывших или настоящих граждан КНР, стали лауреатами Нобелевской премии. При этом только один из них — Мо Янь по-настоящему жил и работал в КНР. Это действительно печальный вывод, особенно на фоне многотысячелетней истории Китая и с учетом того, что многие изобретения были сделаны именно в Китае, а по мнению ряда западных исследователей китайской науки, Китай в значительной степени превосходил Запад в Средние века. Тем не менее, если исключить нынешних лауреатов в области литературы и политики, которые не являются наукой, то в списке остаются два физика, один из которых не проживает в Китае, при этом оба получили премию благодаря итальянцу и индусу в Университете Чикаго.
Сделано в США и Британии
Большая часть китайцев, получивших «Нобеля», либо отказались от гражданства Китая, либо являются потомками китайских эмигрантов в США.
Физик Дэниэл Цуэй (崔琦), Хэнань, Пиндиншань, премию получил (совместно с Робертом Лафлином и Хорстом Штёрмером) «за открытие новой формы квантовой жидкости с возбуждениями, имеющими дробный электрический заряд». Учился в Гонконге, докторскую премию получил в Чикагском университете.
Сэр Чарльз Као Куэн (高锟), Шанхай, образование получает в Гонконге и Лондоне — в 2009 г. ему присудили половину Нобелевской премии по физике за «новаторские достижения в области передачи света по волокнам для оптической связи». Другая половина премии досталась Уилларду Бойлу и Джорджу Смиту. Проживает в Лондоне.
Сэмюэл Дин (丁肇中) — китайский американский физик-ядерщик, лауреат Нобелевской премии по физике 1976 г. «за основополагающий вклад по открытию тяжелой элементарной частицы нового типа» совместно с Бертоном Рихтером. Потомок эмигрантов из Шанхайского региона.
Ли Юаньчжэ (李远哲) — тайваньско-американский химик, лауреат Нобелевской премии по химии за 1986 г. совместно с Дадли Хершбахом и Джоном Полани с формулировкой «За вклад в развитие исследований динамики элементарных химических процессов».
Стивен Чу (朱棣文), потомок китайских эмигрантов из Шанхайского региона, — американский физик-экспериментатор. За исследования в области охлаждения и улавливания атомов с использованием лазерных технологий в 1997 г. награждён Нобелевской премией по физике (совместно с Клодом Коэном-Таннуджи и Уильямом Филипсом). 21 января 2009 г. президент США Барак Обама назначил Стивена Чу на пост министра энергетики США.
Роджер Тсиен (钱永健), потомок китайских эмигрантов из Шанхайского региона, — американский химик китайского происхождения, профессор кафедры химии и биохимии Калифорнийского университета в Сан-Диего. В 2008 г. был удостоен Нобелевской премии по химии «за открытие и работу над зеленым флуоресцентным белком» совместно с двумя другими химиками.
Знахарка Ту Юю
Первый и единственный полноценный китайский «ученый» – лауреат премии 2015 г. — фармаколог Ту Юю. После того как она изучила свыше двух тысяч трав традиционной медицины, в 1979 г. ей удалось синтезировать лекарство, эффективное в лечение малярии, которое активно использовалось с целью лечения военнослужащих НОАК в ходе китайско-вьетнамской войны. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Страна, от которой зависят модернизация и оборонная промышленность Китая
(без изменений) Страна, от которой зависят модернизация и оборонная промышленность Китая
В 1958 г. в Китае и Японии одновременно появился первый станок с числовым программным управлением. Спустя 56 лет Япония, однако, превратилась в лидера производства таких станков в мире, а Китай до сих пор импортирует большую их часть.
Аналогичная ситуация произошла и в области производства электронных компонентов — сегодня Япония в основном экспортирует в Китай интегральные схемы, электронные компоненты и точные станки. Реальность состоит в том, что китайская оборонная промышленность все еще зависима от экспорта. От японского экспорта.
Китайская промышленность испытывает крайнюю необходимость в модернизации. Однако из-за проблемы самообеспечения высококлассными станками ЧПУ Япония в буквальном смысле душит прогресс китайской отрасли. На 2012 г. в области высококлассных систем Китай обеспечивал себя лишь на 5%, а 95% приходилось на импортные системы. Из них примерно треть — из Японии.
Система программного управления для станка сравнима с центральным процессором для компьютера — это его мозг. Станки с ЧПУ изменяют традиционную отрасль обрабатывающих механизмов, создают важную базу для отрасли числовых станков, за ее развитием пристально следят не только технические специалисты промышленности, но и люди, далекие от техники.
Станки с ЧПУ на основе отличных свойств гибкой автоматизации стали ключевой технологией своевременности, давшей интеграцию электронных и механических схем в единый производственный организм.
Многочисленные попытки Китая следовать принципу «поменять рынок на технологии» привели и к потере рынка в том числе. Сегодня японский FANUC и немецкий Siemens контролируют свыше 80% рынка продукции манипуляторов, а в области высококлассной продукции не только держат монополию, но и ограничивают китайский импорт.
Китайские специалисты признаются: «Отставание Китая от уровня развитых стран в этой отрасли составляет 15 лет». Как отмечают японские исследователи проблемы, в области производства автомобильных деталей только они, японцы, могут дать станки, способные работать свыше 3500 часов в год в течение пяти лет. Это дает основание японским специалистам заявлять, что без их станков китайское автомобилестроение не сделало бы и шагу вперед. Мало того, они добавляют, что зависимость Китая от Японии с годами не только не ослабнет, а станет еще сильнее. Пугающее заявление для Китая от его самого ярого геополитического соперника на протяжении последних 200 лет.
Если перевести внимание на область промышленных роботов, то и она находится в руках Японии: ежегодно Китай покупает значительную часть таких роботов у Страны восходящего солнца — почти десять тысяч производственных платформ. За последние три года Китай стал самым крупным импортером промышленных роботов в мире.
В 2004 г. доход китайских производителей станков ЧПУ по обработке металла достиг почти 1,2 млрд. долл., в то время как стоимость ввезенных в Китай аналогичных станков составила 2,8 млрд. долл. Доля китайского производства в данной сфере — только 30%.
Аналогичная тотальная зависимость у Китая от Японии и в сфере интегральных схем. Иностранные интернет-пользователи в шутку размещают настоящие фотографии, на которых «щит» китайского неба — система ПВО HQ-9 снабжена пусковым механизмом японского производства.
Углеродное волокно, электронные компоненты и полупроводники интегральных схем в течение долгого срока Китай импортировал и продолжает импортировать из Японии и Южной Кореи. Трудно представить, что произойдет, если в один прекрасный момент этот импорт прекратится.
В области импорта конденсаторов резисторов и индукторов (катушки индуктивности) Япония доминирует на китайском рынке — в 2010 г. на ее долю приходилось 35, 28,1 и 18,6% импорта соответственно.
Сегодня передовые японские навигационные радарные системы Furuno контролируют до 30% китайского рынка, неудивительно, что они установлены и на китайских подводных лодках.
65% мирового производства конденсаторов, резисторов и индукторов сосредоточено в руках десяти крупнейших производителей, среди которых шесть японских. Они же занимают и три первых места в этом списке — Murata, TDK, Chemi-Con.
Ситуация серьезной зависимости от импорта сформировалась и на рынке микрочипов. Китай, заявляя себя как главного производителя бытовой техники и телефонов в мире, скромно умалчивает, что по состоянию на 2014 г. лишь в 3% китайских телефонов использовались китайские микрочипы. КНР продолжает лишь собирать и оформлять продукты импортной технологии, выполняя роль рабочих рук, она зависима от импорта микрочипов сильнее, чем от импорта нефти.
Основными поставщиками микрочипов в Китай остаются Intel, Samsung и Qualcomm. Китайские корпорации пытаются найти способы хотя бы частично минимизировать зависимость от американских и южнокорейских микрочипов, то угрожая монополистам санкциями, то привлекая их на свой рынок. Так, Qualcomm, ставший предметом домогательств со стороны китайского государства, в 2014 г. попал на самый крупный в истории штраф, а закончил тем, что создал совсем недавно совместное предприятие в провинции Гуйчжоу (Сычуаньский регион), известной своей «генеральской» водкой «Маотай».
У технологической корпорации Tsinghua, близкой к бывшему генсеку Ху Цзиньтао, успехи более скромные: попытавшись создать совместные предприятия с тайваньскими компаниями, агенты корпорации потерпели фиаско, получив отпор от нового президента Цай Инвэнь, учинившей разбирательство о «китайской угрозе» свободолюбивому острову.
Разумеется, данные по объемам распределения импортных микрочипов в оборонной промышленности отсутствуют, однако, например, статья в одном из блогов «Жэньминь Жибао» сообщает, что до 70% высококлассных микрочипов, то есть микрочипов для сложнейшей техники, приходится на японский импорт.
70 лет назад Япония пыталась захватить Китай силой, но потерпела неудачу. Сегодня, похоже, Японии это удалось: после начала реформ Дэн Сяопина промышленность Китая начала перестраиваться на западный и японский лад и вошла в технологическую зависимость от Страны восходящего солнца, предав забвению советские технологии. С годами эта зависимость приобрела катастрофическое значение. Сегодня говорить о возможности вести победоносную войну или совершить технологический рывок без разрешения с Японских островов для Китая фактически невозможно. Япония победила и осуществляет над Китаем уже постиндустриальное господство — господство идей и технологий над стальными механизмами.
Если практически все знают о проблеме зависимости Китая от импорта нефти, который перевалил за отметку 60% в 2014 г., то о тотальной технологической зависимости от импортных микрочипов в Поднебесной предпочитают лишний раз не упоминать. Тем не менее импорт зарубежных интегральных схем составил в 2013 г. 231,3 млрд. долл., уступая лишь уже упомянутому черному золоту. Уже в 2017 г. Китай импортировал микрочипов на общую сумму 312 млрд. долл. При этом экспорт микрочипов собственного производства составил лишь 85 млрд. долл., что примерно в четыре раза меньше ввезенного объема.
Тотальную зависимость от импорта иностранных чипов вплоть до 2019 г. констатируют на самом высоком уровне: замминистра промышленности и информатизации Синь Гобинь отмечает, что Китай до сих пор импортирует более 95% микрочипов, использующихся в компьютерах и серверах, несмотря на попытку догнать развитые страны: «Мы до сих пор на десятилетия отстаем от развитых стран, и дорога в становлении великой производственной державы предстоит долгая». Такой же тотальной зависимостью от импорта Китай страдает, по словам замминистра, и в области самолетостроения, автомобилестроения и других важных отраслях. Показательно, что после введения санкций в отношении южнокитайской корпорации ZTE, компания не только выплатила США колоссальный штраф размером в 1 млрд. долл., но и сменила собственное руководство.
«Перспективный лидер мировой экономики» самостоятельно производит чипов лишь на 40,7 млрд. долл., или всего лишь 15% от общего объема потребления микрочипов в стране. Даже самый мощный суперкомпьютер в мире «Тяньхэ-2» (Гуанчжоу, Южный Китай) практически полностью состоит из чипов зарубежной архитектуры, а собственные китайские чипы Loongson («Сын дракона») являются немного видоизмененной копией иностранных чипов MIC.
Чипы используются практически во всех сферах промышленности, которая производит ставшую ключевой для развития Китая «продукцию с высокой добавленной стоимостью» — от компьютеров до атомных электростанций и высокоскоростных поездов. Именно экспорт и потребление данной продукции отечественного производства позволит Китаю остаться на плаву в трудные годы мирового кризиса. Однако Китай по-прежнему продолжает платить «технологическую дань» зарубежным, прежде всего западным, странам, а его развитие целиком и полностью остается в руках зарубежных экспортеров. И не только развитие, но и безопасность, ведь современная война — технологическая, а значит, и тут не обойтись без зарубежных разработок.
Действия, которые предпринимает правительство Китая для сокращения «чипозависимости», не приведут к радикальному перелому в ближайшие годы: так, предполагалось, что собственное производство чипов вырастет до объема в 56,9 млрд. долл. к 2015 г., то есть зависимость от импорта будет снижаться на считаные проценты, тогда как для подлинной технологической независимости Китаю требуется утроить данный показатель. Массированные вливания китайского правительства в данную отрасль, с другой стороны, не гарантируют качественного скачка в технологиях, учитывая предыдущий прогресс разработок.
Несмотря на то что в 2014 г. была создана государственная руководящая группа по развитию отрасли интегральных схем, согласно программе которой к 2030 г. в стране должен появиться ряд предприятий, достигших передового мирового уровня, осознание проблемы для высшего руководства Китая кажется слишком запоздалым в условиях развернувшейся конфронтации с Западом.
Мощным ударом по Китаю оказался запрет правительства США на импорт американских чипов в связи с деятельностью компании Huawei — несмотря на решительные заявления компании о способности преодолеть беспрецедентный по масштабам урона запрет, в отношении возможностей Китая остаются большие сомнения.
В рамках заявленного курса Си Цзиньпином в октябре 2020 года «Инновации собственными силами» Нанкинский университет интегральных схем (Шанхайский регион, провинция Цзянсу, район первых шагов Китая по ракетной программе) в составе пяти институтов и 30 тыс сотрудников займется массовой подготовкой специалистов в таких направлениях, как полупроводники и интегральные схемы, искусственный интеллект, связь нового поколения, квантовые компьютеры.
Инициативную группу разработки высокоэффективных микропроцессоров член Китайской академии инженерных наук Ли Гоцзе[2]. По его мнению, ключевыми проблемами в отрасли остаются — низкое качество штамповки микрочипов (по этим показателям КНР отстает от США практически в три раза: если у американских производителей точность штамповки достигает 10 нанометров, то у китайских – лишь 28 нанометров), зависимость от импортных средств производства чипов (90% оборудования для производства микросхем китайской разработки – импортное), недостаточная база для производства чипов — Китаю потребуется порядка 10 тысяч инженеров и масштабные инвестиции в течение многих лет.
В результате масштабных санкций в отношении китайских корпораций, в том числе крупнейших потребителя микрочипов Huawei, Китай не только осуществил масштабные вливания в крупнейших производителей микрочипов SMIC (китайский крупнейший конкурент тайваньского TSCM и Samsung), но и начал скупку специалистов по их производству в Тайване. В основном наиболее активно и заметно действуют компании Quanxin Integrated Circuit Manufacturing (QXIC, штаб-квартира находится в Цзинань, столица Шаньдуна, однако основной инвестор — Yixin Integrated Technology из города Чжухай провинции Гуандун) и Wuhan Hongxin Semiconductor Manufacturing Co (HSMC, Ухань, Хубэй).
Известно, что компании работают в этом направлении с 2017 и 2019 года соответственно. QXIC предлагает тайваньским специалистам зарплаты в среднем в 2,5 раза выше, чем на Тайване, а также дополнительные бонусы. При этом часть инженеров остается непосредственно на Тайване, в южной его части, одну из опорных баз материкового Китая QXIC создала собственный исследовательский центр, в котором работают бывшие сотрудники TSCM высокой квалификации. Всего за последний год в Китай уехало около 100 инженеров по оценочным данным[4]. Общее число таких инженеров, покинувших остров в направлении материка оценивается в 3000 человек. TSCM предпринимает меры безопасности для предотвращения утечки информации, кадровый вопрос решается через увеличение зарплат сотрудникам.
Тайвань видит в том числе недостаток материкового Китая в одновременной реализации огромного числа проектов, связанных с полупроводниками и требованием наличия большого числа высококвалифицированных инженеров, что как следствие приводит к деконцентрация в том числе и вывезенных инженеров из Тайваня в результате чего совокупный эффект такой утечки кадров в Китай оказывается низким.
Уханьский проект возглавляет один из бывших руководителей TSCM тайванец Цзян Шан-и (Chiang Shang-yi), по слухам испытывает проблемы с коммуникацией с инвесторами – городским правительством Ухань и одним из инвесторов девелоперов из Южного Китая.
Уханьская HSMC[5] строит предприятие по производству 14-нм процессоров, вложив в него $18,4 млрд. Бизнес из КНР ищет экспертов по полупроводниковой литографии, травлению, отжигу и других схожих профессий. Дополнительные кадры привлекаются и из Южной Кореи.
7 сентября государственное издание Global Times сообщило о сворачивании проекта HSMC в Ухань и призвало правительство к «рациональным тратам» в глобальных проектах. Планы по созданию двух линий на чипы 14-нм и 7-нм с производственной мощностью примерно в 360 тыс штук в год каждая – сорваны. Основной инвестор — Beijing Guangliang Lantu Technology Co и его основатель, а также владелец 90% акций – Линь Сюэлян, как оказалось не имеет отношение к полупроводникам, не вносил реального капитала в деятельность компании, а владелец 10% — это хубэйское государственное предприятие Зона технико-экономического развития Линькунган[6], авторизованный властями китайско-тайваньский проект сотрудничества в. Ухань. Издание Caixin заявило, что деятельность Зоны была остановлена в связи проблемами с землепользованием участка. Заявленный как самый крупный проект в Ухань с первоначальным общим объемом инвестирования в 128 млрд юаней был профинансирован на 15,3 млрд после чего фактически закрыт в 2020 году. Впрочем очевидную серую полукоррупционную схему госиздание не считает провальной из-за коррупции, а из-за противодействия США: отмечается, что многие станки не были поставлены (например, литографии) из-за давления США. Этот частный случай показателен, с какими проблемами столкнется Китай в рамках развития полупроводников в 14-ую пятилетку (2021-2025 гг). Этот случай, как и многое из опыта попыток Китая создать или привлечь технологии, упирается в проблему де факто коррупционной составляющей в китайской научно-технической сфере и сфере НИОКР: фактически китайская научно-техническая база не способна принять инвестиции, а китайские власти заинтересованы только в финансовой стороне вопроса, что обрекает Китай на зависимость от той или иной внешней технологической школы и даже технологического импорта.
Однако в отношении партнера HSMC по переманиванию тайваньских инженеров QXIC[7] (Чжухай, южно-китайский капитал) негативной информации не поступало – компания продолжает работать.
[1] http://war.163.com/photoview/4T8E0001/109132.html
[2] 李国杰, уроженец Хунань, учеба в Пекинском университете, Университете Иллинойса. Директор института кибернетики и вычислительных машин Университета при Китайской академии наук.
[3] Помимо этого наблюдатели отмечают активность крупных игроков — Shanghai Microelectronics и MediaTek. В июне 2019 года SMIC прекратила листинг акций на Нью-Йоркской бирже и разместила активы на Шанхайской бирже в рамках проекта т.н. Shanghai STAR Market. На июль 2020 года – это крупнейший аналог NASDAQ в Азии с общим объемом капитализации 400 млрд долларов. SMIC планирует собрать в 2020 году 7.6 млрд долларов инвестиций, 2 из которых предоставит Китайский государственный фонд инвестиций в сфере интегральных схем.
[4] TSMC работает около 6000 инженеров, но всего 150 из них — PhD.
[5] http://en.hsmc.com/
[6] http://en.hubei.gov.cn/business/zones/201510/t20151014_728663.shtml
[7] http://www.qxmd.com.cn/en/?about.html 泉芯电子技术(深圳)有限公司 roles(reader-all)
Китайская власть - Британо-китайская система мирового капитализма: естественный раскол и выделение китайского центра
Британо-китайская система мирового капитализма: естественный раскол и выделение китайского центра
Сравнение ВВП и объемов внешней торговли китайского и британского экономического организма.
Важнейшей методологической ошибкой при изучении новых экономических систем является использование в качестве единицы анализа государственных образований. В новейшее время аппарат госорганов и официальных общественных организаций служит интересам группы системообразующего конгломерата военно-политических клановых корпоративных структур, которые в рамках размывания государственных границ через возросшую миграцию людей и капиталов ограничены только фактором лингвистической коммуникации, необходимой при создании политических, экономических и иных общностей, в том числе рынков, транснациональных корпораций.
Таким образом, оценивая риски конкуренции между КНР и США, следует, как это делают и сами китайцы, изучать конкуренцию не между отдельными государствами, а между их конгломератами — в данном случае между конгломератом США, Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии, который при сильнейшей внутренней конкуренции демонстрирует поразительное единство в желании дать отпор совокупному расширению влияния китайского конгломерата в том числе на примере противодействия корпорации «Хуавэй» в 2018 г. В таком грубом разделении нужно понимать, что англоговорящий конгломерат и китаеговорящие государства в значительной степени проникли друг в друга и оказывают друг на друга сильнейшее влияние: Доля в мировой торговле, трлн. долл. (2017)Доля в мировом ВВП, трлн. долл. (2017)Мир17,7379,9Пять англоговорящих государств5,6425,2Пять китаеговорящих государств6,72[4]12,4
Как мы видим, два крупнейших политико-экономических организма мира формируют до половины мирового ВВП, при этом, несмотря на значительное превосходство китаеговорящего населения планеты над англоговорящим, доля ВВП китайских государств в два раза уступает бывшим британским колониям.
В рамках изучения британо-китайского сектора международных торговых связей, на который приходится две трети мировой торговли, важно отметить, что на период начала правления Си Цзиньпина (2012) зафиксировалась тенденция, в рамках которой совокупная торговля китайских государств начинает превосходить объемы торговли бывших британских колоний, что формирует их, при условии их более глубокой инкорпорации, в единый экономический организм, устойчивое основание для глобального экономического доминирования уже в ближайшее время. Такое положение вещей толкает китайское руководство к открытой политике глобального доминирования.
Важный вывод для современной России, который большинство лиц, принимающих решения, делают интуитивно, состоит в том, что совокупная мощь русскоязычной экономики или даже славянского мира, где базу совокупного развития формируют Россия (1,7 трлн. долл. США) и Польша (0,5 трлн. долл. США), не способна в нынешнем состоянии бросить вызов ни совокупной британо-китайской системе, ни ее частям по отдельности, даже если их экономики будут объединены в единую систему чудесным образом. Эта базовая предпосылка должна лечь в основу формирования стратегии России и широкого круга заинтересованных лиц до как минимум середины XXI в.
Триггером для смены стратегии по отношению к устоявшейся экономической гегемонии может стать нарастающее противоречие внутри китайской (выход условного «Южного Китая» из американо-китайского противостояния и из политической системы КНР) и британской системы (раскол англо-американского блока либо по линии США – Британия, либо по линии раскола в самих США по этническому принципу). Такой раскол приведет к тотальной зависимости лишенных доступа к морю частей Северо-Западного Китая от России, Ирана, Сирии, Пакистана. Однако до 2020 г. британо-китайская система демонстрировала значительную прочность и взаимозависимость, поэтому рассуждать о смене стратегии России по отношению к Китаю или англоговорящему миру из оборонительной крайне преждевременно – как минимум до середины 21 века.
При этом антикитайские силы в США пока еще настолько слабы и не сгруппированы, что США не способны составить для России внятное и соразмерное рискам надежное антикитайское предложение, хотя не исключено, что в ближайшие 5–15 лет такая группа в США сформируется, а Россию к сближению будет подталкивать смена экономической и социально-политической обстановки внутри страны. В существующих экономических условиях антикитайская линия для России невыгодна и не будет взята на вооружение.
[1] Здесь и далее понятие «клан» используется в прямом смысле — конгломерат семей, связанных кровно-родственными связями.
[2] Показатель достаточно условен, так как включает товарооборот стран между собой: США — 3,95 трлн. долл., Великобритания — 1,08 трлн. долл., Канада — 850 млрд. долл., Австралия — 458 млрд. долл., Новая Зеландия — 78 млрд. долл. Тем не менее он помогает увидеть пропорции в отношении альтернативного блока стран.
[3] Без учета экономик диаспор.
[4] Включая показатели торговли китайских государств между собой: товарооборот Тайваня составил в 2017 г. 576 млрд. долл., Сингапура — 700 млрд. долл., Гонконга — 1,139 трлн. долл., Макао — 9 млрд. долл. roles(reader-all)
Китайская власть - Государственная внешняя торговля — от Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина
Государственная внешняя торговля — от Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина
Для более полного понимания системы управления госактивами нам необходимо будет совершить достаточно полный экскурс в историю борьбы за контроль над внешней государственной торговлей, которая инкорпорировала Китай во внешний мир и на протяжении всего врмеени являлась драйвером модернизации КНР, в особенности после разрыва с СССР и провала сталинского варианта «Плана Маршалла», который предусматривал тотальную инкорпорацию китайской промышленной базы и всех сфер хозяйственной жизни в экономику Советского блока.
Всю историю Китая внешняя торговля была предметом жесткого госрегулирования, при этом Китай знает период максимального регулирования товарными потоками: около 200 лет — с конца XVII до середины XIX в. — вся внешняя торговля регулировалась государством, по сути, из двух пунктов — Гуанчжоу для морской торговли с Азией и Европой и Пекин для торговли с Россией и среднеазиатскими ханствами. roles(reader-all)
Китайская власть - Чжун Шань (2018-2020) — предвестник прихода к власти в Китае «чжэцзянской группы
Чжун Шань (2018-2020) — предвестник прихода к власти в Китае «чжэцзянской группы
По мере укрепления у власти Си Цзиньпина вместо ушедших на пенсию руководителей Государственного комитета по развитию и реформе Сюй Шаоши и Министерства коммерции Гао Хучэна были назначены соответственно Хэ Лифэн и Чжун Шань. У этих фигур есть много общего. Оба они до своих новых назначений занимали должности заместителей министра, оба в своих ведомствах курировали вопросы сотрудничества с Россией, а самое главное — оба на разных этапах своей карьеры работали с Си Цзиньпином: Хэ Лифэн — в провинции Фуцзянь, Чжун Шань — в провинции Чжэцзян, — так что истоки их нынешнего карьерного взлета вполне объяснимы и понятны.
Установление контроля над потоками внешней торговли со стороны коллективных групп, поддерживающих Си Цзиньпина, началось с появления на посту заместителя министра коммерции, курирующего Россию и страны СНГ, уроженца провинции Чжэцзян Чжун Шаня (钟山), с ноября 2008 г., — именно с этого времени явно оформляется первенство будущего генерального секретаря Компартии Китая Си Цзиньпина, получившего должность заместителя Председателя КНР, главы Секретариата ЦК Компартии.
Чжун Шань, который по праву считается самым жестким проводником антиамериканской торговой стратегии, подразумевающей массовое введение ответных пошлин (в российском варианте читай: «контрсанкций»), заступает на пост министра в феврале 2017 г. — в период максимального обострения американо-китайских противоречий и сразу же после прихода к власти в США изоляционистской партии сторонников Трампа.
В Министерство торговли Чжун Шань приходит с поста вице-губернатора мощной экспортной провинции Чжэцзян, уроженцы которой формируют вторую по силе после Шаньдуна мощную регулярную группировку, она не только оккупирует позиции, оставленные «шанхайской группой» (происходящей из южной части провинции Цзянсу), но и стремительно захватывает оставленные разбитыми во время чисток «комсомольцами» региональные позиции, например в городе Чунцине. Чжэцзянскую группу по праву можно назвать «новой Шанхайской группой» в китайской политике, заменяющую соседей – из Южной Цзянсу. «Новая шанхайская группа» стала за первые восемь лет правления Си Цзиньпина одним из столпов новой власти в Китае.
Именно на региональные группы Фуцзяни и Чжэцзяна опирается Си Цзиньпин, а также на группу клана Е, дружественную отцу Си Цзиньпина Си Чжунсюню. Восхождение Си Цзиньпина связано с его руководством провинциями Фуцзянь (в регионе с 1985 по 2002 г.) и Чжэцзян (2002–2007).
На период прихода к региональной власти в Чжэцзяне, который, к слову, контролирует и значительную часть экспорта в европейскую Россию (большая часть — выходцы из г. Вэньчжоу), вместе с Си Цзиньпином, вторым секретарем обкома провинции, будущий министр Чжун Шань становится вице-губернатором и курирует торговлю и промышленность регионального торгового гиганта.
В этот период, как считается, и происходит тесное установление контактов между Си Цзиньпином и Чжун Шанем. Важно отметить, что речь идет не о тотальной лояльности Чжун Шаня и Си Цзиньпина, а об отношениях ситуативного союза в партнерстве представителя армейских политических кругов и части региональной политической элиты Китая, которая ставит перед собой задачи ликвидации основного торгового конкурента — выходцев из Южной Цзянсу (клан Шанхайцев с Цзян Цзэминем во главе) и находящегося под протекцией проамериканских комсомольцев Гуандуна, монополизировавших выход на американский рынок. Вместе с Фуцзяньской группой выходцы из Чжэцзяна также являются лоббистами проекта «Морской Шелковый путь 21-ого века».
Министр коммерции начал свой путь с руководства рядом предприятий Чжэцзяна в том числе как создатель корпорации «Чжэцзян Чжунда» (浙江中大集团), одного из локомотивов вывода на внешние рынки чжэцзянского текстильного и другого экспорта ширпотреба.
Жесткая политика чжэцзянского министра по отношению к импорту и экспорту в США позволяет регулировать целый конгломерат китайских корпораций — по сути, определять их будущее. Действия Чжун Шаня крайне ограничивал курирующий его министерство вице-премьер Ху Чуньхуа, «преемник» Си Цзиньпина от Комсомола.
Крайне скупы данные официальной биографии Чжун Шаня, фамилия и имя похожи на имя первого президента Китая — Сунь Ятсена. При этом важно понимать, что за коротким официальным послужным списком руководителя из Чжэцзяна стоит глобальная политическая группировка с длительной историей. Политическая карьера Чжун Шаня была прервана сразу после прихода к власти в США нового президента Дж.Байдена – кандидата от Демократической партии США, которая традиционно выстраивает отношения с проамериканской элитой Китая – группой китайского Комсомола. Чжун Шань занял пост заместителя главы НПКСК – всекитайского консультативного органа.
[1] Также один из самых известных революционных псевдонимов Чжун Шань, сравните: 中山 и 钟山. roles(reader-all)
Китайская власть - Е Цзичжуан и Линь Хайюнь — хакка из Южного Китая (1949–1970)
Е Цзичжуан и Линь Хайюнь — хакка из Южного Китая (1949–1970)
Военная группа Мао Цзэдуна, состоящая из ультралевых по духу военных закрытой от внешнего мира провинции Хунань, продемонстрировала слабые способности в реализации внешнеполитических задач и потому в вопросах экономики, которая целиком и полностью опиралась на внешние связи, была вынуждена лавировать между имеющими выходы на внешние рынки группировками побережья.
В период реализации сталинской модели экономики в Китае первым министром торговли КНР на долгие 16 лет (1949–1965) стал редкий в Пекине южанин Е Цзичжуан (叶季壮), уроженец южнокитайской провинции Гуандун, а также района компактного проживания хакка Синьсин. Юрист, не получивший движения по социальному лифту во время правления Нацпартии, стал полевым командиром первых южных советских республик в Китае, а позже возглавил тыловые службы и государственный банк Северо-Восточного Китая, в котором безраздельно властвовал просталинский военный режим маньчжура Гао Гана.
Время руководства министерством торговли у Е Цзичжуана совпадает с уходом из центрального правительства его однофамильца — серого кардинала китайского экономического чуда маршала хакка Е Цзяньина, первого южанина — руководителя «Северной столицы», который отправляется в Южный Китай на должность главы правительства Гуандуна, чтобы стать его безраздельным руководителем (а по сути — генерал-губернатором), таким образом, Е Цзичжуан также мог осуществлять и функцию представительства клана Е, которому в этой книге посвящена отдельная глава.
Во время Культурной революции Е Цзичжуан был подвергнут критике за причастность к группе реставраторов капитализма и умер в 1967 году.
«Капиталиста» Е Цзичжуана сменил также уроженец районов компактного проживания хакка в соседней с Гуандуном провинции Фуцзянь Линь Хайюнь (林海云), который руководил ключевым для периода разлада с СССР Министерством внешней торговли в статусе исполняющего обязанности все пять лет, вплоть до 1970 года, когда внешняя торговля перешла в руки шаньдунца Бай Сянго. Линь Хайюнь самоустранился из руководства внешней торговлей в связи с раком гортани, однако смог пережить не только эту смертельную болезнь, но и еще несколько поколений китайских лидеров и скончался в 2007 году.
Ключевым министерство стало после разрыва торгово-экономических связей Китая с советским блоком и перед страной встала стратегическая задача замещения советской технологической продукции продукцией стран капиталистического лагеря и прорывом советской блокады Китая.
Восстановление показателей роста экономики можно объяснить налаженными лишь к концу 1970-х гг. торгово-экономическими отношениями КНР с Японией, ФРГ и Францией, и в особенности ФРГ, в рамках помощи китайской экономики, прекратившей торгово-экономические связи с СССР.
[1] Сочетание 北京, «Пекин» (в оригинальном произношении на путунхуа «Бэй-цзин»), значит «Северная столица»; 南京, «Нанкин» (Нань-цзин), — «Южная Столица»; а Токио, 东京 («Дун-цзин»), — «Восточная столица», тогда как в китайской топонимике отсутствует топоним «Западная столица», негласно этот статус закреплен за Сиань, 西安 («Западное спокойствие»), что часто бывает в крупных административных центрах: например, после переноса столицы в Нанкин Пекину присвоили название «Бэйпин» («Северное при Нацпартии»).
[2] Договор о мире, дружбе между Японией и КНР был подписан только 23 октября 1978 г.
[3] Договор о мире, дружбе между ФРГ и КНР подписан гораздо раньше — 11 октября 1972 г. Вопрос о сотрудничестве ГДР и КНР требует дополнительного детального изучения. roles(reader-all)
Китайская власть - Комсомольский министр У И (1993–1998), шанхайский министр Ши Гуаншэн (1998–2003)
Комсомольский министр У И (1993–1998), шанхайский министр Ши Гуаншэн (1998–2003)
Неудивительно, что преемником Ли Ланьцина, стремительно продвигавшегося вверх, становится уроженка провинции Хубэй У И (吴仪; р. 1938, г. Ухань), занимавшая пост министра внешней торговли пять лет — с 1993 по 1998 г. И вновь сработало правило, по которому будущая правящая группировка начинает свой путь с контроля внешней торговли. Приход уроженки «Пояса Янцзы» предвосхитил приход «комсомольцев» Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао к высшей политической власти в Китае и совпал с избранием будущего генсека от Комсомола заместителем председателя КНР в марте 1998 года. У И так же, как и Ли Ланьцин, вошла в состав Постоянного комитета Политбюро и стала одним из творцов китайско-американской интеграции 1990–2000 гг. Американцы не скупились на похвалу и в 2002 г. на страницах «Форбс» назвали У И второй самой влиятельной женщиной в мире (после Кондолизы Райс), продолжая поощрять «за хорошее поведение», то присуждая ей третье место в списке самых влиятельных женщин (после появления германского канцлера Меркель), то, после ухода из политики Райз, вновь вернув вторую влиятельную позицию, оставив «правильную немку» впереди представителя азиатов. В 1998 году министр торговли У И переходит на пост вице-премьера и в дальнейшем принимает на себя несвойственную функцию борьбы с эпидемией SARS, в результате которой от военной власти в пользу комсомольского генсека Ху Цзиньтао отстраняется Цзян Цзэминь.
В период перехода полноты власти от Шанхая к Комсомолу пост министра внешней торговли занимает Ши Гуаншэн (石广生), технический министр, этнически далекий от Шанхая, однако некоторое время проработавший в специальном представительстве Минкоммерции в Шанхае. Ранее выпускник Факультета французского языка Института внешней торговли в Пекине, незаметный сотрудник посольства в Мали и Бельгии, Ши Гуаншэн занимал позицию министра с 1998 по 2003 г., в это время власть передавалась от «шанхайской группы» к Комсомолу. Основная задача Ши на посту стало согласование вступления Китая во Всемирную торговую организацию или окончательная инкорпорация Китая в мировой хозяйственный организм – 11 ноября 2001 года Ши Гуаншэн поставил свою подпись под эпохальным соглашением. После ухода с поста министра Ши занимал различные представительские позиции в ряде государственных ассоциаций экономического характера.
roles(reader-all)
Китайская власть - Незаметный «африканист» Гао Хучэн
Незаметный «африканист» Гао Хучэн
Не менее интересной стала «смена караула» в руководстве Министерства коммерции при уже новом генеральном секретаре Компартии Си Цзиньпине: у руля товарно-денежных потоков, исчисляющихся триллионами долларов, стал первый за почти двадцать лет не имеющий отношения ни к Шанхаю, ни к Комсомолу человек. В биографии «тигрового города», а именно так переводится имя нового министра коммерции Гао Хучэна (高虎城), нет практически ничего, чтобы связывало бы его с той или иной крупной группировкой, что исключено в китайской политике по определению.
Во второй раз после «переходного» министра Ши Гуаншэна (1998-2003) в истории китайской торговли у ее руля становится специалист по Франции. Из простых рабочих на цементном заводе Гао попадает в элитный языковой вуз Пекина — Второй институт иностранных языков (北京第二外国语学院), после успешного окончания которого Гао направляется на достаточно нестандартную для китайской элиты стажировку в Заирский университет на долгие два года. Закончив стажировку, Гао остается торговым представителем в Конго, продлевая свой африканский опыт до пяти лет. Следующие пять лет Гао проводит в более благополучной, чем Конго, Франции на посту замначальника совместной Китайской машиностроительной экспортной компании. После возвращения в Китай Гао продолжает работать уже в импортном отделе той же корпорации. Целый год в биографии Гао отмечен весьма странной печатью в его официальной биографии: «С ноября 1990 г. по сентябрь 1991 г. работа в одной из структур Франции».
Затем наш герой перемещается в одиозную китайскую корпорацию «Хуажунь» (China Resourses; 华润集团), которая, помимо того что является одним из крупнейших игроков в Гонконге и в местах компактной концентрации хакка в районах Южного Китая, известна как старейший инструмент финансирования красных революционных отрядов Компартии Китая в период их формирования в Южном Китае, далее на протяжении всей своей истории она выполняла все стратегические и деликатные операции, связанные с зарубежной активностью Компартии. Поработав год в «одной из структур Франции», Гао сразу же перемещается в аппарат руководства «Хуажунь» (1991–1994) и только после этого плотно оседает в центральном аппарате Министерства коммерции, с небольшим перерывом на 2002–2003 гг., когда чиновник становится у руля региональной власти Гуанси-Чжуанского автономного района, известного как один из центров контрабанды, в том числе наркотрафика, Южного Китая, пограничного с Вьетнамом и провинцией Гуандун.
С 2003 по 2017 г. Гао возглавляет вверенный ему участок фронта в Министерстве коммерции на уровне замминистра (2003–2013) и министра (2013–2018). На политической пенсии Гао продолжает курировать потоки финансов, оружия и иных деликатных грузов в должности заместителя комиссии по делам зарубежных китайцев в Гонконге и Макао при Народном политическом консультативном совете КНР (высший консультативный орган, формирующийся из бывших представителей власти, бизнеса и деятелей культуры).
Биография Гао, выдающая в нем офицера военной разведки, курирующего поставки оружия в страны третьего мира и другие деликатные вопросы, лишь один раз была вынесена на всеобщее обсуждение. В 2015 г., в разгар политических чисток, организованных «королем шаньдунской группы» Ван Цишанем, по нему и по Гао Хучэну (именно по ним двоим) был нанесен удар из-за океана. The Wall Street Journal придал огласке «совместный проект» Ван Цишаня и финансового гиганта J.P. Morgan, «Дочери и сыновья», который предполагал трудоустройство детей высокопоставленных руководителей Китая в крупнейшие финансовые структуры США и всего мира.
Оказалось, что сын Гао, Гао Цзю-э, трудоустроен по данной программе. Справедливости ради, надо отметить, что сын Гао до JPM работал в Парижском банке, «Кредит Свис» (Швейцария) и «Голдман сакс» начиная с 2010 г. — еще до того, как Ван Цишань занял место седьмого члена Посткома Политбюро. Тем не менее «главный банкир» Китая, стоявший в одном шаге от того, чтобы стать еще в 1990-е главой китайского центробанка, Ван Цишань, уже в бытность своего вице-премьерства (с 2008) начал активно выстраивать отношения с мировой банковской системой, как оказалось, интегрируя в нее родственников представителей своей группы. Таким образом, никогда не находившиеся вместе, Ван Цишань и Гао Хучэн всегда были рядом: они родились в соседних районах провинции Шаньси, Гао даже работал в родном районе Ван Цишаня — историческом центре Датун, а во время «ссылки» Ван Цишаня в южную провинцию Хайнань (2002–2003) Гао оказался в соседней Гуанси. Таким образом, после прихода к власти армейской элиты Си Цзиньпина власть над товарными потоками оказалась в руках вовсе не первого лица государства, а в руках его «сторонника» Ван Цишаня, ныне являющегося центральной фигуры «шаньдунской группировки». Тем не менее, вопрос в отношении Гао Хучэна и его групповой принадлежности остается без однозначного ответа.
[1] Китайское наименование — 摩根大通 или краткое 摩通.
[2] https://blogs.wsj.com/chinarealtime/2015/05/28/sons-and-daughters-u-s-seeks-details-on-wang-qishan-in-j-p-morgan-probe/
[3] Гао родился в районе Шочжо, Ван Цишань — в Датуне, оба уезда примыкают к районам Внутренней Монголии. roles(reader-all)
Китайская власть - Новая экономическая политика — вновь в руках южан клана Е, министр Чжэн Тобинь (1981–1990)
Новая экономическая политика — вновь в руках южан клана Е, министр Чжэн Тобинь (1981–1990)
Шанхайский министр внешней торговли Ли Цян сохранял свой пост вплоть до 1981 года и в преддверии разгрома шаньдунской «банды четырех» — южнокитайской группировкой Е Цзяньина, вошедшей в тактический союз с сычуаньскими военными Дэн Сяопина, покинул свой пост, оставив его в пользу конкурентов Шанхая во внешней торговле и политике – южных китайцев. В период перехода к новой экономической политике Китая, с 1981 вплоть до 1990 года, министерство возглавляет уроженец северо-западной провинции Шэньси Чжэн Тобинь (郑拓彬). По некоторым данным, еще в крайне юном возрасте, в 14 лет, он имел дружеские отношения с заместителем секретаря тогда еще находившегося в зачатке постоянного комитета обкома Гуандуна Гуань Сяншэном, с которым вместе отправился в революционную базу красных — шэньсийский район Яньань. Здесь северянин со своим южным другом из гуандунского обкома строил карьеру с отцом нынешнего руководителя Китая Си Цзиньпина – Си Чжунсюнем.
Учитывая скорбные уроки прошлого, когда прямое управление бюрократическими процессами несет большие риски – достаточно вспомнить историю министра Линь Хайюня — южнокитайский клан Е в этот раз реализовывал стратегические задачи американо-китайского диалога из-за спины северянина. Фигура Чжэн Тобиня, возможно, была также компромиссной из-за острой борьбы за контроль над внешней торговлей со стороны иных группировок.
Чжэн Тобинь начал изучение русского в войсках Северо-Восточного Китая, а после создания КНР работал торговым советником в посольстве КНР в Москве. В конце Культурной революции Чжэн участвовал в ликвидации шаньдунской «Банды четырех», которую персонально арестовывал маршал Е Цзяньин — южнокитайский серый кардинал «китайского экономического чуда».
Чжэн также прославился тем, что привел на китайскую землю одну из знаковых американских корпораций — Coca-Cola еще на заре новой экономической политики Китая, в 1982 году.
На короткий период (1982–1985 гг.) внешней торговлей руководит уроженка провинции Чжэцзян Чэнь Мухуа (陈慕华), ставшая впоследствии главой китайского центробанка — Народного банка Китая и возглавившая на закате политической карьеры Всекитайскую федерацию женщин. Сила провинции Чжэцзян была еще не настолько велика, чтобы закрепиться у руля внешней торговли надолго. В руководство министерства на долгие пять лет возвращается его прежний министр — Чжэн Тобинь и остается на посту до 1990 года: все десятилетие с 1980-х можно назвать триумфов южно-китайской группы и взрывным экономическим ростом провинции Гуандун, а также центров компактного проживания хакка в других провинциях Южного Китая. roles(reader-all)
Китайская власть - (новая глава) Шанхайский комсомолец Ван Вэньтао (2021)
(новая глава) Шанхайский комсомолец Ван Вэньтао (2021)
Формально министр Чжун Шань покинул свой пост по достижению возраста в 65 лет, однако это, например, в случае только что покинувшего пост посла в США от комсомольской группы Цуй Кайтяня, не срабатывало три года после достижения послом возраста 65 лет, и это далеко не единственный случай, когда китайский чиновник задерживается на своем посту гораздо дольше, чем положено по правилам. Чжун Шань покинул свой пост в декабре 2020 года – меньше чем через месяц после начала передачи власти от Республиканца Д.Трампа к Дж. Байдену.
Приход на пост министра Ван Вэньтао 王文涛, уроженца Шанхая и бывшего глава парткома Комсомола Шанхайского университета аэрокосмических специальностей, сопровождался резким восстановлением китайско-американской торговли в 4-м квартале 2020 года, взрывным ростом закупок Китаем американского сжиженного газа – только за ноябрь 2020 года США увеличили поставки в Китай в 3 раза, общий экспорт американского СПГ за 2020 год увеличился в 12 раз – в основном за счет 4-ого квартала 2020 года. Рост американо-китайской торговли в январе-феврале 2021 года составил 90%, за первые пять месяцев – на 52%, восстановившись к доковидным показателям.
Вторым достижением нового министра торговли стало досрочное вхождение КНР в проект RCEP (Regional Comprehensive Economic Partnership) – альтернативы как американскому Транс-тихоокеанского партнерству, так и во многом проекту «Один пояс – один путь». RCEP является детищем бывшего премьера Вэнь Цзябао при комсомольском генсеке Ху Цзиньтао, активно продвигался как почти личный проект комсомольского премьера Ли Кэцяна и открывает китайские рынки для крупных экономик Восточной Азии – прежде всего для автопрома Японии, которая вторая из крупных экономик присоединилась к RCEP.
Уроженец провинции Цзянсу Ван Вэньтао – член восходящей группы шанхайских комсомольцев, к которым можно причислить как первого заместителя нынешнего премьера Ли Кэцяна – Хань Чжэна, так и нынешнего главу горкома Шанхая – Ли Цяна, главу обкома Ганьсу Инь Хуна и множество других руководителей. Ван Вэньтао (1964 г.р.) – также выходец из космической отрасли страны, также ставшей трамплином для новой смены руководителей в 2019-2021 годах. Ближайшие 10 лет станут для Ван Вэньтао периодом карьерного роста, и он, без сомнения, займет достойное место на будущем политическом Олимпе.
Из университета Ван Вэньтао переходит на позицию главы райкома одного из районов Шанхая, с 2004 года руководит столицей провинции Юньнань города Куньмин. С 2007 года Ван Вэньтао вновь возвращается в Шанхай и руководит одним из крупнейших районов города Хуанпу. В 2011 году – секретарь горкома столицы провинции Цзянси – Наньчан, в 2015 году – глава горкома Цзинань – столицы провинции Шаньдун, с 2017 года – замсекретаря обкома Шаньдуна, а с 2018 года и до занятия должности министра коммерции – руководит правительством провинции приграничной с Россией провинции Хэйлунцзян. В период «пандемии» будущий министр запомнился тем, что обрушил торговлю провинции с Россией на фоне общего роста китайско-российской торговли в пандемийный период: заторы на КПП и ковидные проверки сделали свое дело. Этот опыт проверки российской продукции был унаследован после занятия министром должности министра, когда Россия столкнулась с отказом Китая от российской рыбы, нанесшей серьезный удар по отрасли. Ранее с поста губернатора Хэйлунцзяна на министерский пост ушел бывший первый секретарь Комсомола Лу Хао, занявший пост министра природных ресурсов Китая в 2018 году – на его место заступил другой комсомолец Ван Вэньтао. Видимо, позиция провинции Хэйлунцзян будет и далее использоваться для провокаций проамериканского комсомола в отношении России и трамплином на министерские должности. roles(reader-all)
Китайская власть - Шанхайский разворот министра Ли Цяна (1973–1981)
Шанхайский разворот министра Ли Цяна (1973–1981)
В период начала активного американо-китайского сближения на место шаньдунского министра Бай Сянго пришел шанхаец Ли Цян (李强), уроженец соседней с Шанхаем провинции Цзянсу. Смена контроля за внешней торговлей демонстрировала и будущую смену правящей политической группировки, закат власти шаньдунской «Банды четырех».
Развернувшийся к середине Культурной революции политический кризис КНР, выразившийся в том числе в противостоянии сычуаньской военно-политической группировки Дэн Сяопина (и главы Генштаба Ло Жуйцин) с хунань-хубэйской группой Мао Цзэдуна (и Линь Бяо), характеризовался также попыткой этих групп сориентировать китайский экономический организм в отношении лояльных себе западных сил. В частности, долгое время учившийся и работавший во Франции Дэн Сяопин, также близкий помощник шанхайского премьера Чжоу Эньлая, форсировал перенос торгово-экономических связей в направлении Франции, которая достаточно быстро заняла прочное второе место среди внешнеторговых партнеров КНР в 1970-е гг. и до сих пор имеет прочные связи в среде «сычуаньского ареала» в Китае.
Тем не менее основные китайские силы не прекращали попытки блокировать усилия своих конкурентов по принципу игры в «китайские шахматы» вэйци[3]: так, если «сычуаньская» и «шанхайская» группа имела традиционные отношения с Францией, это не препятствовало внедрению в этот поток сначала шаньдунского министра Бай Сянго, который возглавил официальную делегацию во Францию сразу после установления с ней дипотношений, так и шанхайцев, которые «согласовали» кандидатуру «своего» посла во Франции Хуан Чжэня[4], а на 9-м съезде Компартии Китая даже ввели его в состав ЦК партии.
[1] Несмотря на то, что географический центр руководителей и место их политической активности был Шанхай – однако большая их часть и руководивший Цзян Цин Кан Шэн – были выходцами из Шаньдуна.
[2] Ло Жуйцин (罗瑞卿; 1906–1978) — уроженец района Наньчун провинции Сычуань, сын разорившегося крупного землевладельца, член Китайского социалистического союза молодежи, член Компартии с 1928 г., глава Генштаба НОАК с 1959 по 1965 г., когда был исключен по причине участия в группе «клики Пэн Дэхуай — Ло Жуйцин — Лу Дунъи — Ян Шанкунь». В 1977 г. вместе с приходом к власти Дэн Сяопина (также уроженец Сычуани) введен в состав ЦК Компартии Китая, а также в Центральный военный совет.
[3] Игра предполагает целью обложить своими фишками фишки противника, последовательно окружая его в замкнутое кольцо.
[4] Хуан Чжэнь (黄镇; 1909–1989) — уроженец района Тунчэн провинции Аньхой (исторически «шанхайский» макрорегион Цзяннань), обучался в Шанхайском художественном училище (художник, исключен за политическую активность), участник гражданской войны как в составе войск группировки Фэн Юйсяна, так и в Красной армии. С 1948 г. зампредседателя Главного политуправления НОАК. С 1950 г. — посол в Венгрии, Индонезии, с 1964 г. — замминистра иностранных дел, с 1964 г. — посол во Франции, с 1971 г. находился в США. С 1973 г. — председатель отдела Комитета по внешним связям ЦК Компартии в США (де-факто посол Шанхайской группы в США). С 1977 по 1982 г. — министр культуры. roles(reader-all)
Китайская власть - Смерть министра Люй Фуюаня и приход в министерство Бо Силая (2003–2007)
Смерть министра Люй Фуюаня и приход в министерство Бо Силая (2003–2007)
В 2003 году, после начала нового, комсомольского, этапа в жизни страны, министерство приобретает современный вид и начинает именоваться Министерством коммерции КНР (商务部). Тем не менее трагические перипетии вокруг него продолжают свидетельствовать о ключевой роли министерства в истории современного Китая: министр переименованного министерства Люй Фуюань (吕福源) не просидел на посту и одного полного года (17.03.2003 – 29.02.2004) — он умер от рака в преддверии очередного заседания парламента и консультативного совета КНР в 2004 г., событие происходит в период трансфера власти от шанхайцев к комсомольцам, сопровождающееся «эпидемией» SARS. К контролю над внешней торговлей Люй Фуюань шел достаточно долго: как и шанхайский министр Ли Ланьцин, Люй — уроженец приграничных с СССР районов Северо-Восточного Китая, выходец из автопрома, и, как и Ли Ланьцин, короткое время провел в Министерстве образования КНР, что дает повод считать их людьми одной — «шанхайской» — команды, которая поставила своим приоритетом контроль над транспортом и коммуникациями во всех его проявлениях — автомобили, скоростные железные дороги, системы связи.
И техническая должность Ши Гуаншэна (1998–2003), и трагически короткая судьба Люй Фуюаня, которого похоронили как революционера на знаменитом пекинском кладбище Бабаошань (八宝山), показывают, как непросто переходили рычаги ключевой для Китая внешней торговли между группировками в период «трансфера власти».
Вслед за скончавшимся Люй Фуюанем на пост министра приходит одиозная фигура — Бо Силай (薄熙来), смешавший карты на 18-м съезде Компартии Китая в 2012 году и бросивший вызов самому Си Цзиньпину, что еще раз подчеркивает значение внешней торговли во внутренней политике Китая. К слову, группу Бо Силая, включая его жену Гу Кайлай, обвинили в том числе и в убийствах, носивших политический характер, и в связях с британской разведкой, которая активно унаследовала традицию устранения неугодных оппонентов путем их физического уничтожения из средневековой Венеции.
Из кресла министра коммерции (2004–2007) Бо Силай, занимавший до этого ряд руководящих постов в северной приморской провинции Ляонин, перемещается в высший партийный орган Китая — Политбюро ЦК Компартии. Став его членом, Бо Силай, сын министра финансов Бо Ибо, одного из руководителей китайской экономики после создания КНР, получил пост секретаря горкома быстроразвивающейся агломерации Чунцин, где прославился, как считается, «ультралевой экономической политикой» и «маоистскими высказываниями» и стал собирать под свои знамена значительное число сторонников. После прихода к власти Си Цзиньпина Бо Силай уже в сентябре 2013 г. получает пожизненный срок. Любопытно, что после суда над Бо Силаем 6 ноября 2013 года в Китае возникло неформальное объединение «Партия верховенства Конституции» 中国至宪党. Это событие получило огласку через западные СМИ. Партия назначила своим лидером Бо Силая. Событие произошло задолго до официального изменения Конституции и отмены ограничений по количеству сроков для председателя КНР. roles(reader-all)
Китайская власть - Шаньдунский полковник Бай Сянго — ориентация на ось Токио– Берлин (1970–1973)
Шаньдунский полковник Бай Сянго — ориентация на ось Токио– Берлин (1970–1973)
Если южные китайцы хакка сделали ставку на Англию, импорт из которой увеличился за 1968–1971 гг. в два раза, то при «шаньдунской» внешней торговле вектор «прорыва» советской блокады КНР сменился на Германию и Японию. Шаньдун – традиционное место интересов Германии и Японии.
Первое место по объемам торговли после разрыва с СССР, детонаций сталинской плановой экономики в Китае и с началом Культурной революции занимает Западная Германия, уверенно превратившаяся, наряду с Японией, в реального внешнеполитического союзника маоистского государства под реальным управлением Шаньдунской группы – связки Кан Шэна и Цзян Цин: объем торговли с СССР с 1966 по 1967 г. сократился в три раза, в 1968 г. уменьшился еще на 10%, в то время как с 1965 по 1968 г. торговля с Западной Германией возросла на 64%, с Японией — на 17%, а с 1968 по 1971 г. торговля с Японией почти удвоилась — с 550 млн. до 900 млн. долл.
Все это происходит на фоне отсутствия официальных дипломатических отношений между Китаем, Германией и Японией, при этом лоббистами установления отношений с маоистским режимом были ультраправые силы этих стран. Отметим, что именно Шаньдун и его политическая элита, которая в период разрыва с СССР была представлена куратором силового блока Кан Шэном, аккумулировала внешнеэкономические связи с Германской и Японской империями в период первой половины XX в. Китайско-германский «медовый» месяц, организованный Шаньдунской группой, увенчался встречей Мао Цзэдуна в лидером германских ультраправых Христианско-социалистического союза баварцем Францем Штраусом в 1975 году, этой встрече предшествовал визит будущего молодого парламентария, а тогда известного оппозиционного политика Герхарда Шредера к шанхайскому премьеру Чжоу Эньлаю. В то время Г. Шредер, также один из членов Набсовета «Фольксвагена», в дальнейшем обеспечил себе позицию канцлера ФРГ, а «Фольксвагену» статус самой массовой иномарки в Китае, основные заводы которой были построены в Шанхайском регионе.
Важно отметить, что контроль над внешней торговлей во время завершения Культурной революции находился в руках министра внешней торговли полковника Бай Сянго[4] 白相国, уроженца Шаньдуна, который на три года сменил шинель на костюм министра. При его участие были установлены торговые связи с большинством стран капиталистического блока, в том числе и с Францией в период с 1970 по 1973 год. В дальнейшем Бай Сянго вернулся в НОАК, где занял позицию заместителя командующего и главы политуправления Управления тыла китайской армии.
Бай Сянго
[1] В целом за период с 1959 по 1965 г. удельный вес социалистических стран во внешней торговле КНР упал с 68 до 30%. Колосков Б. Внешняя политика Китая 1969–1976 гг. Политиздат, 1977. С. 140.
[2] Колосков Б. Внешняя политика Китая 1969–1976 гг. М.: Политиздат, 1977. С. 140.
[3] Визит главы комитета по международным связям парламента ФРГ Шредера в мае 1972 г. предшествовал официальному установлению отношений ФРГ и КНР в октябре 1972 г. Неудивительно, что именно завод «Фольксвагена», в совете директоров которого был Шредер в 1994–1998 гг., появился в Шанхае, а сам автомобиль стал чуть ли не самым популярным в Китае при шанхайском генсеке Цзян Цзэмине, который сам был выходцем из автомобильной отрасли. Вторым человеком, с которым Шредер встретился в Шанхае в 1972 г., был Цяо Гуаньхуа, также уроженец города Яньчэн пров.Цзянсу из группы шанхайца Чжоу Эньлая, который впоследствии был переговорщиком с Генри Киссинджером, однако из-за тесной связи с шаньдунской «Бандой четырех» был устранен из политики, в том числе с поста министра иностранных дел, в качестве которого Цяо находился в 1974–1976 гг.
[4] 1918–1991, район Пэнлай, провинция Шаньдун. roles(reader-all)
Китайская власть - Шанхаец Чэнь Дэмин (2007–2013)
Шанхаец Чэнь Дэмин (2007–2013)
В период начала перехода власти (2007–2013 гг.) к новой национально ориентированной армейской группе Си Цзиньпина внешняя торговля вновь оказывается в руках выходца из Шанхая. Корнями связанный, как и вся «шанхайская группа», с южной частью провинции Цзянсу, новый министр Чэнь Дэмин (陈德铭; 1949 г.) из аппарата руководства собственной провинцией переходит на долгое время в обком провинции Шэньси, родной для следующего генсека Си Цзиньпина, там он занимает посты вплоть до губернатора провинции (2004–2006), откуда перемещается в Комитет по развитию и реформам, бывший Госплан, и далее на пост министра коммерции. Достигнув вершины карьеры, шанхаец, что традиционно для группы, контролирует отношения с Тайванем, основным конкурентом группы во взаимоотношениях с заокеанским соседом, после чего уходит преподавать в Нанкинский университет (Цзянсу). roles(reader-all)
Китайская власть - Ключевые изменения и базовые показатели экономики КНР и малых китайских государств
Ключевые изменения и базовые показатели экономики КНР и малых китайских государств
Современная геоэкономика Китая: ключевые изменения периода «китайского НЭПа» и базовые структурные показатели
Общий низкий уровень анализа современной китайской политэкономии, политической системы, программы «китайского НЭПа» — Политики реформ и открытости — не позволяет нам дать адекватную оценку целям и задачам единого экономического планирования в Китайской Народной Республике. Реальные и мнимые проблемы экономики страны и способность руководства страны решать эти задачи по-прежнему остаются полем для спекуляций. Руководство западных стран, в том числе России, имеет весьма поверхностное понимание и далеко не самые точные знания о современном Китае. Можно уверенно говорить, что коллективный Запад в лице большинства его руководителей работает с Китаем «с завязанными глазами», что нельзя сказать о руководстве Китая. Это обстоятельство при многочисленных слабых местах Срединного государства – одно из его стратегических преимуществ.
Одной из основных задач данной книги является определение реальных стратегических задач коллективного руководства Китайской Народной Республики в XXI веке, основных факторов, которые руководство Китая считает необходимым учитывать в коррекции своего курса.
Достаточно очевидные вопросы полностью теряют свою ясность, если учесть, что за «40-летие китайского НЭПа», объявленного Дэн Сяопином и сотрудником разведки Коминтерна Е Цзяньином, в Китае появился конгломерат аффилированных с государством полуавтомномных политико-экономических единиц — государственных корпораций, которые выросли на дрожжах рынков, подконтрольных разнородным китайским общинам в Юго-Восточной Азии и прокитайским союзникам китайцев на Западе.
Существование пяти сотен крупных корпоративных игроков, установивших сложные взаимоотношения с партийными, государственными, финансовыми властями Китая, требует дополнительного ответа на вопрос о том, кто же теперь, спустя 40 лет существования в Китае курса на мирное существование с западным рынком, является коллективным экономическим руководством страны.
Второй важнейший методологический вопрос исследования, кажется, является еще более сложным при всей его очевидности: ограничивается ли современный Китай лишь территорией весьма сложного конфедеративного образования Китайской Народной Республики, включившей в свой состав на определенных условиях Особый автономный район Гонконг (Сянган) и Особый автономный район Макао (Аомэнь) с собственным правительством, законами, внутренними войсками, валютой, флагом, международной футбольной командой и паспортами?
Помимо КНР, в мире существует по меньшей мере еще два китайских государства — Китайская Республика (Тайвань) и Республика Сингапур, чье высшее руководство и 74,3% населения являются этническими китайцами хакка, чаочжоу и кантонцами.
Однако и это не является полным описанием автономного китайского экономического организма: за пределами Китая в рамках замкнутого на себя или ориентированного на связи с материком хозяйственного организма активно действуют свыше 50 млн. этнических китайцев, которые, если речь идет о Таиланде, Малайзии и Камбодже, определяют экономическую политику данных стран или, если речь идет о США, Канаде, Индонезии, Южной Корее, Мьянме, Японии, Филиппинах, Австралии, Перу, Великобритании, Венесуэле, Южной Африке, значительно влияют на экономики данных стран, при этом зачастую ориентируясь не на Пекин, а на иные центры принятия решений Китайского мира — Сингапура, Гонконга или… Кантонской улицы «Тонямгай»[4] в Лондоне, в Сан-Франциско или Ванкувере. Сложный механизм зачастую «воющих царств» Китая, в которых внутривидовая борьба ведется более ожесточенно, чем межвидовая с Западом, определяет облик китайской экономики, значительно влияет на характер действий КНР.
Таким образом, методологически верным объектом исследования следует считать совокупный китайский экономический механизм в составе экономик пяти автономных китайских государств (КНР, Гонконг, Макао, Тайвань, Сингапур) и китайских этнических автономных экономик в составе некитайских государств мира.
Да, абсолютно верна теория о размывании государственных границ и девальвации власти национальных государств, на место которых заступают мощные сетевые структуры. Но в основе каждой такой сетевой структуры лежит принцип этнического ядра и единства средства коммуникации — на китайском, русском, английском, немецком языках: здесь язык является не просто транспортным инструментом для обмена информации, а формирует общее поле смыслов, идеологии и задач такой сетевой структуры. Проще говоря, любая новая сетевая структура — интернациональна или глобальна по форме, но глубоко национальна, этнична по сути. В огромной степени это касается китайской глобальной сетевой структуры — с одной лишь поправкой, что внутри эта структура не менее сложна, чем совокупный западный мир: если на Западе мы видим борьбу, например, немецкой и британских корпоративно-сетевых общностей (или, наоборот, союз), то в Китайском мире это происходит между четко выраженными субэтносами, общая численность каждого из которых составляет от 50 млн. человек.
Коллективным органом управления данного экономического организма следует считать партийные и государственные органы КНР, крупнейшие корпоративные структуры КНР, китайское этническое руководство государственных органов и корпораций Гонконга, Макао, Тайваня и Сингапура, а также находящиеся под прямым управлением и юрисдикцией США и Великобритании китайские этнические экономики в мире. Важными факторами являются автономность указанных модулей, взаимное влияние, идеологическая конфронтация и стремление каждого модуля доминировать над остальными в рамках совокупного «Китайского мира» как с привлечением собственных вооруженных сил, так и с использованием внешних военно-политических инструментов.
[1] Гонконг (или Хёон-гон) — кантонское произношение иероглифов 香港 (xiang gang), «ароматная гавань», эти же иероглифы произносятся на пекинском диалекте как «Сянган». Остров, перешедший под юрисдикцию Великобритании и использовавшийся первоначально для хранения «ароматного» и высоколиквидного вещества — опиума — по итогам Первой опиумной войны 1839–1842 гг. В состав КНР Гонконг вернулся в 1997 г. и сохранит свой особый статус до 2047 г. Аомэнь (澳门; Ao men), — северный диалектный вариант наименования бывшей португальской колонии «Глубокие ворота», Макао, одна из версий происхождения названия «Храм Ма» — богини матери-моря.
[2] Здесь и далее для самоназвания провинции КНР острова Тайвань — Республика Китай — будет использоваться краткое наименование Тайвань.
[3] Здесь и далее кантонцами будут обозначаться жители дельты реки Чжуцзян, говорящие на диалекте гуанфу (广府), с целью выделения их из достаточно пестрых субэтнических групп, населяющих современную провинцию Гуандун.
[4] Кантонское произношение для китайского квартала в Лондоне – 唐人街 roles(reader-all)
#Гонконг #Гуандун #Дэн Сяопин #Е Цзяньин #кантонцы #Лондон #Макао #Тайвань #хакка #хуацяо #чаочжоу
Китайская власть - Возвращение «шанхайской группы», Ли Ланьцин (1990–1993)
Возвращение «шанхайской группы», Ли Ланьцин (1990–1993)
Переходу полноты политической власти предшествует установление контроля над экономикой, так и закреплению у власти шанхайской группы выходцев из провинции Цзянсу предшествует приход к руководству министерства внешней торговли шанхайца Ли Ланьцина (李岚清), который возглавлял ведомство с 1990 по 1993 годы и перешел далее на пост вице-премьера КНР.
Как и «шанхайский» генсек Цзян Цзэминь (назначен генсеком сразу же после событий на Тяньаньмэнь в 1989 году), министр внешней торговли Ли Ланьцин был выходцем из автомобильной отрасли и получил свой трудовой опыт на Московском автомобильном заводе имени Лихачева. Роль Ли Ланьцина в становлении «шанхайской группы» была весьма высока — достаточно упомянуть, что в период наибольшей активности «шанхайцев» Ли был включен в состав Постоянного комитета Политбюро. До него таких высот не достигал ни один его предшественник из торговой сферы, за исключением другого шанхайца — посла во Франции Хуан Чжэня, вошедшего в состав ЦК.
Примечательно, что Ли Ланьцин занимал руководящий пост на «Втором автомобильном заводе», который сейчас все знают под маркой «Дунфэн» (крупнейший производитель грузовых автомобилей в Китае и в мире в провинции Хубэй), а далее был перемещен на руководство городом центрального подчинения Тяньцзинь («морские ворота Пекина») и только после этого стал полноценным руководителем китайской торговли. И провинция Хубэй, где располагается производство «Дунфэна», и город Тяньцзинь — опорные базы Коммунистического союза молодежи Китая, китайского Комсомола, с которым «шанхайская группа» начала сращиваться в период развития новой капиталистической модели экономики Китая, черпая из Комсомола кадры и поддержку, утраченную Компартией после кризиса на Тяньаньмэнь и короткого периода власти военных.
roles(reader-all)
Китайская власть - Таблица: ВВП Китая и малых китайских государств 1978-2020
Таблица: ВВП Китая и малых китайских государств 1978-2020
ГодВВП «малых китайских государств», млрд. долл. СШАВВП Тайваня, млрд. долл. СШАВВП КНР, млрд. долл. СШАОтношение ВВП Тайваня к ВВП КНР, %Отношение ВВП Тайваня к ВВП «малых китайских государств», %Отношение ВВП «малых китайских государств» к ВВП КНР, %ВВП КНР в общем китайском ВВП, %ВВП «Китайского мира»1982914228614463168,23772017129357912 2504,744,710,590,41354320201380668156604,3488.893,017040 roles(reader-all)
Китайская власть - Четыре важнейших изменения в экономике в «период китайского НЭПа» в 1978–2018 гг.: Китай как новый лидер глобального китайского экономического организма
Четыре важнейших изменения в экономике в «период китайского НЭПа» в 1978–2018 гг.: Китай как новый лидер глобального китайского экономического организма
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги