Реальная причина проблем со сланцевой революцией в Китае — трудности в разработке месторождений. По словам сотрудника Центра стратегических исследований нефти и газа Юэ Лайцюня, бурение скважины в Сычуаньской котловине стоит 100 млн. юаней. В корпорации Sinopec также сообщили, что из-за неразвитости технологий бурения и сложной геологической структуры себестоимость бурения в Китае составляет 83 млн. юаней за скважину, что на 50 млн. юаней дороже, чем затраты на аналогичную скважину в США.
Несмотря на очевидную для всех специалистов отрасли невозможность реализации программы с «опорой на собственные силы» в нефтегазовом секторе, Минресурсов продолжает сотрясать воздух заявлениями о рекордных объемах разведанных в Китае «нетрадиционных нефти и газа», на извлечение которых в трудное для Китая время потребуется значительная поддержка государства. Обзор проблем развития китайского НИОКР
Согласно Совместной публикации Госстата КНР, Миннауки и техники КНР, Минфина КНР 27.08.2020[1]:
В 2019 году расходы на НИОКР в КНР составили 2,214 трлн юаней (около 316 млрд долл[2]) – рост на 12,5% (по сравнению с 2018 годом
Это составило 2,23% от ВВП КНР, рост на +0,09 процентных пункта.
Расходы в среднем на одного сотрудника в год – 461 тыс юаней (65 тыс долл), рост на 12 тыс юаней (около 1.8 тыс долл), рост на ок. 2,5%.
Из них на «фундаментальные исследования» — 133,6 млрд юаней (6% от всех расходов, рост 22,5%), «прикладные исследования» — 249,9 млрд юаней (11,3% от всех расходов, рост 14%), расходы на НИОКР – 1,831 трлн юаней (82,7% от всех расходов, рост на 11,7%).
В расходах НИОКР – на предприятия приходится 76,4% (рост на 11%), на правительственные исследовательские центры – 13,9% (рост на 14,5%), на высшие и другие учебные заведения – 8,1% (рост на 23,2%).
Лидерами по объему НИОКР являются – электронная, автомобильная промышленность, производство электрических машин и оборудования, химическая промышленность.
Регионами-лидерами по НИОКР являются Гуандун – 310 млрд юаней, Цзянсу 280 млрд юаней, Пекин – 223 млрд юаней, Чжэцзян – 167 млрд юаней, Шанхай – 152,5 млрд юаней, Шаньдун – 149 млрд юаней. (эти же регионы можно обозначить как самостоятельные базы для научных школ)
По интенсивности инвестиций в НИОКР выделяются семь регионов: Пекин, Шанхай, Тяньцзинь, Гуандун, Цзянсу, Чжэцзян и Шэньси. (последний регион является догоняющим центром Западного Китая, местом рождения нынешнего лидера Си Цзиньпина и близких к нему высших руководителей КНР).
По официальным данным средний показатель роста расходов на НИОКР с 2007 по 2016 годы составил +17,4%.
Вопрос о возможности глобального лидерства Китая в условиях разрыва связей с англо-американским миром непосредственно связан с возможностями Китая создать собственную научно-техническую школу хотя бы в некоторых отраслях. Фактор развития НИОКР важен в связи с тем, что современная китайская экономика характеризуется низкой производственной эффективностью, высокими затратами энергии на единицу продукции, которые от 2-х раз выше, чем в развитых странах запада (за исключением «островов высокой эффективности» — Гуандуна, Шанхая, Тяньцзиня, Циндао и некоторых других). Причины такой низкой энергоэффективности экономики, скорее всего, коренятся в традиционном экстенсивном способе производства в Китае, от которого еще недавно аграрная экономика не ушла в организации массового производства. Согласно планам китайского правительства Китай планирует выйти на уровень среднемировых расходов энергии на единицу ВВП только к 2030 году[1]. Без существенного преодоления данного порога говорить о создании эффективного производства в Китае не приходится. При этом низкий показатель энергоэффективности промышленности не преодолен именно в тот период, когда дешевая рабочая сила практически исчерпала себя как драйвер роста китайской экономики.
Таким образом, собственные достижения НИОКР Китая лежат в основе возможности паритета Китая с западными странами, который был утрачен в связи с Опиумными войнами (середина XIX века) и подчинению Китая в значительной степени власти британского мирового порядка. Именно поэтому 14 октября 2020 года во время визита Си Цзиньпина в провинцию Гуандун, город Шаньтоу, местную зону опережающего развития и инноваций, лидер Китая заявил, что «сегодня Китай находится в ситуации больших перемен за последнее столетие и ему необходимо развивать инновации с опорой на собственные силы».
На первом этапе развития китайской науки китайское руководство, осознавая грядущие проблемы и острую зависимость страны от зарубежных, в том числе советских, технологий частично решило вопрос о развитии научных школ, ограничив число приоритетных технологий. Руководитель Центрального военного комитета Компартии Китая Дэн Сяопин в вопросе модернизации, выделил: средства коммуникации и связи, ракетную и ядерную программы Китая, в приоритете также оказались биотехнологии, связанные с целью достижения продовольственной безопасности, и изучение возможности создания новых материалов. В последнее время к этим сферам добавились активные попытки достигнуть прорыва в сфере автоматизации производства и искусственного интеллекта – Китай занимает первое место в мире по количеству закупаемых и производимых роботов в мире, вводящихся в производство.
Огромные средства на развитие НИОКР формально вывели Китай на первое место по числу регистрируемых патентов на научные изобретения, тем не менее, более детальный анализ говорит о том, что зачастую в Китае процветает «патентный троллинг» — то есть моментальное копирование патента на западное изобретение в китайском правовом пространстве. Безнаказанность такого троллинга со стороны китайской судебной системы поощряет его развитие, не смотря на создание в Пекине, Шанхае и Гуандуне специальных судов по вопросам интеллектуальной собственности. Число патентов также не коррелирует с эффективными технологиями, внедряемыми в производство, и напоминает «эпидемию рационализаторства» в СССР в конце 70-х, начале 80-х.
Фактические Китай по-прежнему испытывает трагическую для него степень зависимости от зарубежных технологических школ по следующим причинам: коррупция в НИОКР и особенностями этнического сознания китайцев.
Несмотря на ажиотаж вокруг научно-технической тематики среди молодежи Китая, среди лиц, принимающих решения до сих пор не пересмотрена концепция развития китайских технологий с опорой на внешние силы «рынок в обмен на технологии», заложенную в период начала реформ открытости в Китае в начале 80-х годов.
Немалую роль в сложности запуска собственных разработок играют особенности китайского мышления. В его основе лежит идеографическая письменность (символ – конкретный знак, изображение), которая подразумевает большую конкретность и меньшую абстрактность в восприятии явлений и сущностей. В отличие от китайского мышления в мышлении индо-европейских народов более абстрактно, так как в письменности преодолена зависимость от конкретного символа, ограничивающего поле значений слова – письменность имеет звуковой характер и фиксирует только звучание слова, но не его смысл (хотя сами буквы – изначально идеограммы, как и иероглифы). Это не означает, что китайцы лишены абстрактного мышления и не имеют способности выйти за рамки конкретики, тем не менее, их возможности более ограничены, чем возможности западных сообществ. Такое же отличие есть и между китайцами и корейцами: письменность последних имеет фонетическую природу, как и слоговая азбука японцев – отличие инновационных возможностей корейцев, японцев и китайцев — налицо. Обратная особенность иероглифического письма, возможно, так как этот вопрос является дискуссионным и лежащим в области исследований мозга и лингвистики, является ускоренное восприятие существующих схем и быстрого их масштабирования – «копирования».
Важное социальное препятствие китайским инновациям – тысячелетний экстенсивный способ развития экономики, связанный с инструментом роста населения как способа увеличить производительность труда: такая консервативная, традиционалистская система отвергает изобретения, связанные со сменой производственного уклада. Всем известны четыре великие изобретения Китая, в том числе пороха, компаса, которые однако не были приняты к широкому использованию и не сделали Китай родиной промышленной революции. Более того, появление более эффективных изобретений – того же ткацкого станка – несет эффект нарастания безработицы и как следствие социальных проблем в обществе экстенсивной экономики. Аналогичная проблема сегодня у Китая с ростом автоматизации производств и вытеснением человека с ростом коммуникационных технологий из сферы услуг, хотя Китай и выходит по формальным показателям на первые позиции в мире по темпам и объемам роботизации.
Третьим препятствием, во многом связанным, с указанными выше, является высокая коррупционная составляющая сферы государственных НИОКР: зоны технико-экономического развития, призванные к стимулированию внедрения зарубежных инноваций, зачастую воспринимаются чиновниками как сфера для активной реализации коррупционных схем, в связи с низкой ответственностью за конечный результат. Государственные компании, «инвестирующие» в подобные производства, заранее уверены в зачастую бесперспективности таких проектов и низкую ответственность за их срыв по описанным выше причинам.
Однако нельзя назвать все подобное взаимодействие, как коррупционное, об этом говорят значительные успехи Китая в указанных выше приоритетных областях. Тем не менее, коррупция в НИОКР носит угрожающие масштабы и серьезно угнетает научно-техническое развитие Китая.
Действие описанных выше факторов на развитие Китая вносит определённые коррективы в стратегию «научной независимости» страны. Китай с высокой степенью вероятности останется зависимым от внешних научных школ, однако проведет коррекцию научно-технического взаимодействие на сотрудничество и «зависимость» от менее крупных игроков, которые не смогут в одиночку, как США или Великобритания, определять будущее Китая и сдерживать его геополитические амбиции. Среди таких «удобных» научно-технических школ – признаны советская (Россия, Украина, Белоруссия, Армения, страны Прибалтики и Средней Азии), израильская (китайско-израильский университет в Шаньтоу), французская и немецкие школы.
Для измерения научной мощи страны составляются рейтинги школ и университетов, проводятся различные олимпиады, конкурсы, считаются различные индексы и многое другое. Однако для большинства людей, далеких от науки, единственным объективным показателем научной мощи страны, впрочем как и научных достижений отдельного человека, является Нобелевская премия. Вопрос научно-технического развития с опорой на собственные силы – один из центральных вопросов для Китая в 2020-2035 году – имеет ли Китай собственную, оригинальную научно-технические школы для «рывка» в научном развитии? Каких лауреатов Нобелевской премии породила китайская почва?
Физики Ян Чжэньнин и Ли Чжэндао
Учителем Яна был индийский ученый Субраманьян Чандрасекар, преподаватель Чикагского университета. Перебравшись сюда, Ян стал работать под руководством итальянского ученого и Нобелевского лауреата 1938 года Энрико Ферми. Здесь же работал его партнер и второй лауреат Нобелевской премии Китая — Ли Чжэндао, уроженец Сучжоу (провинция Цзянсу, Шанхайский регион). Два ученых первыми из китайцев (1957) получили Нобелевскую премию «за пристальное изучение так называемых законов четности, которое привело к важным открытиям в области элементарных частиц». Их результат стал возможен при непосредственном руководстве Энрико Ферми. Сегодня Ли Чжэндао работает в Колумбийском университете (США), а Ян вернулся в Университет Цинхуа (Пекин) после 44 лет жизни в США.
Диссидент Лю Сяобо и Далай-лама 14-й — премия мира
Известный китайский диссидент, уроженец северо-восточной провинции Цзилинь, Лю Сяобо получил Нобелевскую премию мира «За длительную ненасильственную борьбу за фундаментальные права человека в Китае». Премию мира также получили Александр Солженицын, Михаил Горабачев и Барак Обама. Далай-лама 14-й, который родился в нынешней провинции Цинхай, также получил премию мира в 1989 г., однако правительство КНР вряд ли согласно с оценками из Швеции, называя Далай-ламу сепаратистом и преступником.
Литература — Мо Янь
В 2012 г. Нобелевскую премию в области литературы получил писатель Мо Янь за «галлюцинаторный реализм, смешанный с народными рассказами и историей». Книги шаньдунца Мо Яня — одни из самых читаемых в КНР, его роман «Большая грудь, тучный зад» входит в пятерку самых читаемых книг Китая.
Это не единственный писатель-китаец, получивший «Нобеля» по литературе. В 2000 г. гражданин Франции, вышедший из КПК во время событий на Тяньанмэнь, — Гао Синцзянь получил премию за «произведения вселенского значения, отмеченные горечью за положение человека в современном мире».
Лишь пять китайцев, бывших или настоящих граждан КНР, стали лауреатами Нобелевской премии. При этом только один из них — Мо Янь по-настоящему жил и работал в КНР. Это действительно печальный вывод, особенно на фоне многотысячелетней истории Китая и с учетом того, что многие изобретения были сделаны именно в Китае, а по мнению ряда западных исследователей китайской науки, Китай в значительной степени превосходил Запад в Средние века. Тем не менее, если исключить нынешних лауреатов в области литературы и политики, которые не являются наукой, то в списке остаются два физика, один из которых не проживает в Китае, при этом оба получили премию благодаря итальянцу и индусу в Университете Чикаго.
Сделано в США и Британии
Большая часть китайцев, получивших «Нобеля», либо отказались от гражданства Китая, либо являются потомками китайских эмигрантов в США.
Физик Дэниэл Цуэй (崔琦), Хэнань, Пиндиншань, премию получил (совместно с Робертом Лафлином и Хорстом Штёрмером) «за открытие новой формы квантовой жидкости с возбуждениями, имеющими дробный электрический заряд». Учился в Гонконге, докторскую премию получил в Чикагском университете.
Сэр Чарльз Као Куэн (高锟), Шанхай, образование получает в Гонконге и Лондоне — в 2009 г. ему присудили половину Нобелевской премии по физике за «новаторские достижения в области передачи света по волокнам для оптической связи». Другая половина премии досталась Уилларду Бойлу и Джорджу Смиту. Проживает в Лондоне.
Сэмюэл Дин (丁肇中) — китайский американский физик-ядерщик, лауреат Нобелевской премии по физике 1976 г. «за основополагающий вклад по открытию тяжелой элементарной частицы нового типа» совместно с Бертоном Рихтером. Потомок эмигрантов из Шанхайского региона.
Ли Юаньчжэ (李远哲) — тайваньско-американский химик, лауреат Нобелевской премии по химии за 1986 г. совместно с Дадли Хершбахом и Джоном Полани с формулировкой «За вклад в развитие исследований динамики элементарных химических процессов».
Стивен Чу (朱棣文), потомок китайских эмигрантов из Шанхайского региона, — американский физик-экспериментатор. За исследования в области охлаждения и улавливания атомов с использованием лазерных технологий в 1997 г. награждён Нобелевской премией по физике (совместно с Клодом Коэном-Таннуджи и Уильямом Филипсом). 21 января 2009 г. президент США Барак Обама назначил Стивена Чу на пост министра энергетики США.
Роджер Тсиен (钱永健), потомок китайских эмигрантов из Шанхайского региона, — американский химик китайского происхождения, профессор кафедры химии и биохимии Калифорнийского университета в Сан-Диего. В 2008 г. был удостоен Нобелевской премии по химии «за открытие и работу над зеленым флуоресцентным белком» совместно с двумя другими химиками.
Знахарка Ту Ю-ю
Первый и единственный полноценный китайский «ученый» – лауреат премии 2015 г. — фармаколог Ту Ю-ю. После того как она изучила свыше двух тысяч трав традиционной медицины, в 1979 г. ей удалось синтезировать лекарство, эффективное в лечение малярии, которое активно использовалось с целью лечения военнослужащих НОАК в ходе китайско-вьетнамской войны. Квототорговцы и экокартели – экологическая повестка Пекина
В 2019 году выбросы КНР в атмосферу составили 10,2 млрд тонн CO2 (США — 5,3 млрд тонн), или почти 28% общемировых выбросов. Это естественный показатель для мирового промышленного гиганта, для которого использование угля является оптимальным с точки зрения затрат способом развития промышленности, а также выплавки стали, лежащей также в основе строительного сектора.
На фоне усиливающегося внимания общества к тяжелой экологической ситуации в стране, а также политического давления западных стран, политическое руководство Китая делает громкие заявления о намерениях улучшения ситуации: в сентябре 2015 г. во время встречи с Бараком Обамой председатель КНР Си Цзиньпин объявил о сокращении объема выбросов углекислого газа на единицу ВВП на 50–60% к 2030 г. по сравнению с уровнем 2005 г. В ноябре 2015 г. специальный представитель КНР по вопросам климатических изменений Се Чжэньхуа заявил о создании торговой площадки квот на выбросы парниковых газов в 2017 г. С 2011 года в Китае принят план о создании рынка торговли квотами на выброс углекислого газа. В пяти городах и двух провинциях Китая — Пекине, Шанхае, Тяньцзине, Чунцине, Шэньчжэне, провинциях Гуандун и Хубэй — были открыты пилотные биржи (碳排放交易所) по торговле квотами углекислого газа, общий объем торговли составил 40,24 млн. тонн. Цена на тонну выброса колебалась от 20 до 50 юаней (около 200–500 руб.).
16 июля 2021 года Китай запустил общенациональную площадку по торговле квотами на выброс, к которой подключилось около 2 тысяч компаний КНР с общим объемом выбросов в 4 млрд тонн. На конец июня 2021 года общий объем торгов на тестовых площадках, где были заключены сделки на выбросы 480 млн тонн углерода, составил 11,4 млрд юаней (около 1,7 млрд долл).
Тем не менее, в условиях описанного выше неравенства развития китайских регионов, для внутреннего китайского потребителя новой экологической политики торговля квотами на выбросы выглядит как экологическая дань внутренних неразвитых промышленных районов страны в пользу декарбонизированных финансово-политических центров Китая – Пекина, Шанхая, провинций Гуандун, Цзянсу и Чжэцзян, а также провинции Хубэй, где значительная часть энергетики приходится на выработку гидроузла «Три ущелья». Для КНР в целом такая глобальная экологическая политика также выглядит как попытка ограничить возможности китайской экономики, до 60% которой до сих пор базируется на угольной энергетике.
Торговля квотами на «чистый воздух» в рамках ООН представляет собой налог нового типа — экологический, который формирует также и новый рынок — рынок по торговле квотами на промышленное загрязнение. Угле- и нефтедобывающие страны, а также страны с развитой тяжелой промышленностью в перспективе должны будут выплачивать «экологическую дань» в пользу более развитых и экологически чистых стран, а также субсидировать правительства государств с абсолютным отсутствием тяжелой промышленности, к которым, например, относятся страны Африки.
До сегодняшнего дня Китай и Индия не брали на себя обязательств по сокращению выбросов, считаясь развивающимися странами. Однако статус второй экономики, которого добился Китай, обойдя по целому ряду показателей другие страны мира, в том числе и ряд стран ЕС, требует от него новых обязательств, в том числе и экологической ответственности перед миром. Нежелание Китая, на который приходится практически треть всех выбросов, платить поборы в цивилизованную Европу, очевидно, по сути является одним из ключевых вопросов, которые вызывают трения между ЕС и Китаем, а после прихода Дж.Байдена к власти между КНР и США.
Среди выгодополучателей вследствие принятия Китаем обязательств развитой экономики в рамках Киотского протокола в первую очередь соседние Япония и Индия. Первая построила у себя современную атомную энергетику, на долю второй приходится лишь 7% выбросов CO2. Именно Япония и Индия получат максимум от продажи своих квот загрязняющему атмосферу Китаю.
Впрочем, и внутри Китая есть свои квотокартели, крайне заинтересованные в нагнетании экологического вопроса и вопроса торговли квотами внутри страны, ведущие серьезное противостояние с угледобывающей отраслью, производителями стали, бумаги, цемента, а также сильными лоббистскими группами в китайской политике, которые сложились за последние 20 лет первичной индустриализации китайской экономики.
Выгодополучатели этого бизнеса — провинции с самым чистым небом: Гуандун — центр атомной энергетики; Хубэй — место расположения гидроузла «Санься» самой большой гидроэлектростанции в мире «Три ущелья». В перспективе своими квотами может активно торговать провинция Шэньси — родина нынешнего генсека, в которой создается центр геотермальной энергетики. Еще одним бенефициаром торговли воздухом станут проекты экологически чистой энергии — тесно связанные с Госсоветом КНР компании солнечной и ветряной энергетики. Именно по вопросам торговли квотами от экологически чистых провинций и производств происходит тесный симбиоз крупнейших групп влияния в Китае. И поэтому экологическое ведомство до 2020 года находилось под плотным контролем Комсомола, как и вся «зеленая энергетика» Китая.
Если учесть, что совокупные выбросы Китая в 2014 г., по оценкам ООН, составили около 10 млрд. тонн, то при цене квоты за тонну CO2 от 20 до 80 юаней речь может идти о формировании в Китае рынка квот объемом от 200 млрд. до 800 млрд. юаней, что сопоставимо с рынком питьевой воды, табачным рынком или рынком продовольствия.
Учитывая, что квоты выдаются по весьма условным критериям, которые далеки от точности и совершенства, но близки к Госсовету КНР, определяющему критерии объема квот на то или иное предприятие, то экологическая политика становится не только средством масштабного извлечения прибыли, но и серьезным инструментом влияния на развитие экономики КНР, а также конкурентной борьбы предприятий Китая на внутреннем рынке.
Экологический картель в Китае имеет отчетливые черты принадлежности к политической группе китайского Комсомола и связанным с ней группам пекинского Университета Цинхуа и бывшим генсеком Ху Цзиньтао.
Один из министров охраны окружающей среды Чэнь Цзинин (2015-2017) – ныне мэр Пекина[1], избавляющий город от смога. Важно отметить, что до занятия поста министра защиты окружающей среды он три года работал ректором Университета Цинхуа и никогда не участвовал в какой-либо производственной работе за пределами университета.
Группа выходцев из Комсомола географически привязана к поясу реки Янцзы и проекту гидроэлектростанции в провинции Хубэй, последнюю курирует лично премьер Госсовета, также комсомолец Ли Кэцян. В вопросах «экологического строительства» тесно заинтересован целый ряд различных сил политической палитры Китая: здесь и «провинция чистого неба» и атомной энергетики Гуандун, и геотермальная провинция Шэньси, и ряд других сил.
Ключевую роль в лоббировании «экологического рынка» в Китае играют не только СМИ, не без оснований заявляющие об экологической угрозе, но и непосредственно Метеорологическое управление страны. Прогноз погоды тоже может стать элементом политического влияния — если вы также выставляете уровни экологической угрозы. Система социального кредита и цифровой юань
В связи с острой реакцией западных СМИ на появление в Китае в 2014 году «Программы плана по строительству системы общественного кредита 2014-2020 годы»[1], а также отсутствия обобщённых исследований по этой теме, вокруг Системы возникло критическое число бездоказательных спекуляций.
В настоящий момент реализацию вышеуказанного плана создания Системы под руководством правительства КНР – Госсовета – осуществляют свыше 10 ведомств – в первую очередь Народный банк Китая, Комитет по развитиям и реформам и Министерство гражданской администрации. В первую очередь рейтинг касается юридических лиц, однако этим фактом зачастую пренебрегают западные СМИ.
Вопреки расхожему мнению системы персонального рейтинга, которое было бы верифицировано государством в КНР не существует, в отличие от попытки создать такую комплексную систему на платформах частных корпораций, например, Alibaba – ее дочерней компании, финансового инструмента Ant Group (система Sesame Credit 芝麻信用). Вместо такой системы рейтингов существует система негативных и позитивных кредитных списков в каждой отдельной госорганизации и ведомстве, и в первую очередь в Народном банке Китая, который ведет систему кредитных рейтингов в первую очередь для юридических лиц, во вторую очередь, такие списки создаются для сотрудников госаппарата и судебными органами власти. С 2019 года в рамках собственных организаций создавать свои негативные списки стали авиакомпании КНР, метрополитен Пекина, городское правительство Шанхая, Шэньчжэня, Сучжоу и других городов. Рейтингами частных корпораций пользуются частные учреждения, в том числе частные школы, которые проводят верификацию учащихся и их родителей, опираясь на дополнительные сведения о них.
Очевидно, что существующая технологическая база видеонаблюдения и контроля, в том числе распознавания лиц и эмоций, системы трэкинга мобильных телефонов, не говоря о прозрачности сети Интернет, в сочетании с возросшими возможностями работать с большими данными, расширяющимся функционалом искусственного интеллекта является достаточной базой для создания системы всеобщего социального регулирования в цифровой сфере.
Вопрос в объединении этих баз данных и создания единого компонентного рейтинга для каждого физического и юридического лица лежит не в области технологий, а в области политических решений и социального заказа общества на подобное ранжирование граждан, за основу которой может быть взята одна из частных платформ. Вероятность появления социального заказа на такую систему ранжирования будет повышаться по мере стагнации экономики и усугубления кризисных явлений в социуме, попытке более обеспеченных слоев общества создать социальные барьеры для растущих масс неблагополучных граждан. Политический вопрос также является критически важным для создания такой единой системы: по сути вопрос о социальном рейтинге является вопросом власти той или иной структуры, которая будет обладать возможностью как задавать критерии рейтинга и ранжировать категории граждан, так и создавать в том числе и политические лифты для обладателей высокого рейтинга.
Как и во всех остальных вопросах, в вопросе формирования рейтинга и контроля над ним единства не существует и основная конкуренция ведется между несколькими структурами – в первую очередь Народным банком Китая и Министерством гражданской администрации (традиционно под контролем Комсомола), свою роль пытается играть Комитет по развитию и реформам Китая, связанный через руководителя Хэ Лифэна с Си Цзиньпином.
Очевидно, что наиболее вероятный претендент на роль центрального органа по созданию такого единого рейтинга является китайский центробанк – Народный банк Китая, который через введение цифровой валюты получит абсолютный прямой доступ (не через коммерческие банки) ко всем цифровым кошелькам граждан[1], верифицированных по сути как персональный идентификационный документ. Тестовая работа цифровых кошельков началась в середине 2020 года и в первую очередь охватила государственных служащих и бюджетную сферу.
Введение цифрового юаня – в первую очередь шаг государства, призванный вывести из серой зоны всю огромную массу денежных транзакций, которая до настоящего времени была оставлена на откуп крупнейших частным корпорациям – Tencent и Alibaba, представляющий гуандунский и чжэцзянский капитал. Государство волевым решением готовит монополизацию рынка цифровых транзакций, что не может не нанести ощутимый удар по появившимся недавно частным интернет-корпорациям.
Технология блокчейн делает операции цифрового юаня защищенными и как следствие более надежными с точки зрения использования в отличие от частных денег. Таким образом эра частных банков, которые на долгие два десятилетия монополизировали частные денежные расчеты уходит в прошлое – теперь кредитные карты можно заменить использованием цифрового юаня, кошелек которого можно будет хранить на любом магнитом устройстве, в том числе в мобильном телефоне или любом переносном чипе.
Вместе с введением цифрового юаня – Народный банк Китая – имея гигантскую систему цифровых кошельков – они же де факто цифровые паспорта – не только может стать гигантским агрегатором персональных данных, но и взять на себя функции социального контроля, аккумулируя в этих же «кошельках» и сведения «социальном рейтинге» физических и юридических лиц. Функция же блокирования такого кошелька делает Народный банк настоящим и абсолютным органом власти будущего. Впрочем, на данный момент – это лишь логичное умозаключение, основанное на технологической возможности таковой реальности.
В связи с вышеописанным, наиболее вероятным следует считать возможность создания всеохватывающей системы персонального социального рейтинга именно на основе баз данных цифровых кошельков цифрового юаня. Не исключен вариант, что в Китае сложится «цифровое троецарствие» – когда наряду с Народным банком такие функции возьмут на себя уже упомянутый Tencent с мессенджером WeChat и корпорация Alibaba, а также другие частные корпорации, которые смогут выбить себе право и участок независимости в мета-Китае. Стоит отметить, что в Китае систему социального кредита и цифрового юаня – не связывают воедино, однако очевидно, что в двух темах очевидно присутствует китайский центральный банк.
В рамках тестирования НБК прибег к использованию коммерческих банков, а также телекоммуникационных операторов – цифровой кошелек привязывался к SIM-карте.
Цифровой юань также должен будет заменить все виды токенов (и их частный вид – криптовалюты) на территории КНР: согласно проекту закона о Народном банке Китая, опубликованном 23 октября 2020 года, производство и хождение токенов на территории Китая будет запрещено[1].
Третьим вопросом, наряду с появлением социального заказа на ранжирование и изоляцию социальных страт, а также функцией контролера системы, является вопрос о приведении запросов общества к единому знаменателю в ранжировании или наличия единой этической комиссии, вырабатывающей ранги и критерии оценок. По мере сокращения роли труда в производстве добавленной стоимости, вызванной кризисом кредитного капитализма, будет расти роль ренты в формировании прибыли, то есть по сути отката общества к форме феодальной сословности, и в связи с этим, вероятность формирования ранжирования по принадлежности к сословию в прямой или завуалированной форме будет принята за основу категоризации граждан и начисления оценок. Тем не менее, открытой дискуссии о подобном в Китае не ведется, однако по мере цифровизации общества и углубления социальных проблем, стоит ожидать, что новые обновленные планы по реализации Социального рейтинга будут содержать подобные элементы в рамках следующих пяти лет.
Второй важнейшей спецификой цифрового юаня является его технологическая конкурентность американскому доллару: для международных транзакций цифрового юаня не требуется использование систем SWIFT, что облегчает доступ к валюте со стороны всех экономических партнеров Китая и их ускоренному вхождению в кредитную зону юаня, и выход из зоны доллара. Новые технологии, на которых построен цифровой юань, а также надежная система блокчейн, делает его технологически более привлекательным и удобным для международных транзакций, при этом их объем будет выведен из под учета и контроля США. Инфраструктура для таких операций уже создана Народным банком — банковская блокчейн-платформа Bay Area Trade Finance.
[1] http://www.pbc.gov.cn/goutongjiaoliu/113456/113469/4115077/index.html
[1] Digital Currency Electronic Payment (DCEP) 数字货币电子支付
[1] 社会信用体系建设规划纲要 http://www.gov.cn/zhengce/content/2014-06/27/content_8913.htm
[1] Сегодня министр защиты окружающей среды политически нейтральный Хуан Жуньцю 黄润秋, в то время как начальник парткома министерства и замминистра – одна из ключевых фигур Комсомола – бывший секретарь ЦК Комсомола, партийный секретарь обкома Аньхой Сунь Цзиньлун孙金龙.
[1] https://www.energycharter.org/fileadmin/DocumentsMedia/EERR/EER-China_ENG.pdf стр.20
[1] http://www.stats.gov.cn/tjsj/zxfb/202008/t20200827_1786198.html
[2] Используется курс доллара — 6.9 юаня.
[1] Глава Министерства земельных и природных ресурсов КНР — Чжан Шаонун (张少农), уроженец провинции Шэньси, замглавы обкома Комсомола провинции Шэньси, секретарь парткома района Циньчжоу провинции Шэньси (родина члена ПК Политбюро, бывшего главы отдела пропаганды ЦК КПК Лю Юньшаня). С 2007 по 2011 г. возглавлял орготдел обкома провинции Гуйчжоу. С 2011 по 2015 г. — замглавы Минресурсов, с февраля 2015 по март 2018 г. возглавлял ведомство.
[1] http://www.ce.cn/xwzx/gnsz/gdxw/201901/19/t20190119_31302936.shtml
[1] http://www.nhfpc.gov.cn/guihuaxxs/s10743/201806/44e3cdfe11fa4c7f928c879d435b6a18.shtml
[1] https://data.stats.gov.cn/easyquery.htm?cn=B01
[1] http://www.qxmd.com.cn/en/?about.html 泉芯电子技术(深圳)有限公司
[1] http://en.hubei.gov.cn/business/zones/201510/t20151014_728663.shtml
[1] http://en.hsmc.com/
[1] TSMC работает около 6000 инженеров, но всего 150 из них — PhD.
[1] Помимо этого наблюдатели отмечают активность крупных игроков — Shanghai Microelectronics и MediaTek. В июне 2019 года SMIC прекратила листинг акций на Нью-Йоркской бирже и разместила активы на Шанхайской бирже в рамках проекта т.н. Shanghai STAR Market. На июль 2020 года – это крупнейший аналог NASDAQ в Азии с общим объемом капитализации 400 млрд долларов.
[1] 李国杰, уроженец Хунань, учеба в Пекинском университете, Университете Иллинойса. Директор института кибернетики и вычислительных машин Университета при Китайской академии наук.
[1] В 2013 году – 273 млрд. долл.
[1] Айова, к слову, первый штат, который посетил Си Цзиньпин в свою бытность губернатором одной из провинций КНР. Уходящий с поста американского посла в КНР при Д.Трампе Бренстед – был губернатором Айовы.
[1] См. министра коммерции Гао Хучэнь
[1] Всего в России насчитывается 222 млн га сельхозугодий, таким образом Китай контролирует около 0,01% всех сельхозугодий России.
[1] В августе 2018 года Китай потерял больше 50% поголовья свиней, было ликвидировано больше 200 млн животных.
[1] ИА Синьхуа, http://russian.news.cn/2020-12/10/c_139578590.htm
[1] 韩长赋; 2009-2020 гг.; сменил на этому посту «комсомольца» Сунь Чжэнцая,2006-2009, (孙政才), арестованного в 2017 г. В 2020 году на его место пришел новый министр сельского хозяйства, не связанный с Комсомолом — Тан Жэньцзянь (唐仁健), выходец из Минсельхоза и бывший губернатор провинции Ганьсу (2017-2020)
[1] https://www.agroinvestor.ru/markets/news/31682-eksport-selkhozproduktsii-v-kitay-mozhet-dostignut-4-mlrd/
[1] По данным China Daily, Китай в 2014 г. импортировал пищевой и сельскохозяйственной продукции на 122 млрд. долл.
[2] http://www.xinhuanet.com/english/2018-07/28/c_137353788.htm
[1] https://foodsecurityindex.eiu.com/
[1] https://data.worldbank.org/indicator/AG.LND.ARBL.HA.PC
[1] https://www.bloomberg.com/news/articles/2020-11-06/xi-eyes-sub-5-growth-rate-in-new-vision-for-chinese-economy?srnd=next-china roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Реформа госактивов: основные действующие лица, основные принципы
(без изменений) Реформа госактивов: основные действующие лица, основные принципы
В 2016 г., в год максимального роста влияния связки Си Цзиньпина и Ван Цишаня, происходит назначение на пост главы Госимущества Сяо Я-цина, одновременно с этим в Китае начинается масштабная реформа «смешанной собственности» госпредприятий. Оперативный штаб реформы, как и любого крупного проекта, сформирован в виде «малой руководящей группы», в данном случае Малой группы руководителей по реформе госпредприятий Госсовета, во главе которой 26 июля 2018 г. встал «главный экономист» Си Цзиньпина, обладатель белой седины вице-премьер Лю Хэ (刘鹤).
В составе «штаба» по реформе госпредприятий в качестве заместителя — уже упомянутый бывший глава Госимущества, а ныне «министр без портфеля» в Госсовете КНР Ван Юн (заместитель Лю Хэ), Сяо Я-Цин, заместитель начальника Оргбюро ЦК Компартии Гао Сюаньмин (高选民), замглавы малой руководящей группы ЦК по углублению реформ Му Хун (穆虹), замглавы аппарата Госсовета КНР Мэн Ян, зампредседателя Комитета по развитию и реформам КНР Лянь Вэйлян (连维良), замминистры промышленности и информации, чиновники Минюста, Минфина, зампредседателя Народного банка Китая (центробанка) Фань И-фэй (范一飞), заместитель Сяо Я-цина Вэнь Цземин, замглавы Госстата КНР Сянь Цзудэ (鲜祖德), зампред Комитета по банковскому и страховому регулированию Чжоу Лян (周亮), зампред Комитета по регулированию рынка ценных бумаг Янь Цинминь (阎庆民).
Помимо данного «штаба», ключевое влияние на реформу госсектора оказывает само Оргбюро ЦК Компартии Китая и его новый руководитель Чэнь Си (陈希), сосед Си Цзиньпина по общежитию в Университете Цинхуа, а также начальник Пятого управления Оргбюро ЦК Компартии Китая, уроженец провинции Хунань Мао Динчжи (毛定之). Между Чэнь Си и Мао Динчжи существует одно управленческое звено в виде заместителя Чэнь Си, уже упомянутого члена «штаба» реформ Гао Сюаньмина, уроженца родной провинции Си Цзиньпина Шэньси, окончившего Сианьский педагогический университет.
Помимо партсекретаря Хао Пэна и руководителя Госимущества Сяо Я-цина[4], в состав руководства парткома Госимущества входят заместители Сяо Я-цина[5]: глава партконтроля Госимущества Чэнь Чао-ин(陈超英)[6], Вэн Цземин (翁杰明)[7], Мэн Цзяньминь (孟建民)[8], Жэнь Хунбинь (任洪斌)[9]. В руководящем составе среди заместителей руководителя Госимущества можно отметить две особенности: среди всех руководителей — представителей различных ведомств, провинций и госпредприятий нет ни одного уроженца провинции Гуандун или тех, кто какое-то время работал в провинции, во-вторых, одним из руководителей Госимущества является родной брат комсомольского премьера Ли Кэцяна — Ли Кэмин (李克明)[10].
Данная реформа госактивов началась гораздо раньше, еще при «шанхайском» вице-премьере Ма Кае (2013–2018)[11], однако серьезного продвижения ввиду массовых антикоррупционных дел в 2013–2015 гг. не получила, а ее «штаб» был полностью переформатирован, в нынешнем его составе из прежних членов остался только «аэрокосмический» член правительства Ван Юн. Ма Кай был заменен формально «членом команды» Си Цзиньпина, по сути альтернативным Комсомолу либералом, Лю Хэ, комсомолец Чжан И был заменен «алюминиевым лобби» из Шаньдуна Сяо Я-цином.
Не стоит также забывать, что по итогам масштабной структурной реформы Госсовета КНР в марте 2018 г. у Госимущества была отобрана функция контроля за предприятиями в рамках так называемого Контрольного совета за важнейшими крупными государственными предприятиями[12], одним из председателей которого был вышеупомянутый брат премьера Ли Кэмин. Функция передана в Счетную палату КНР[13], в которой во второй половине 2020 года произошла смена руководителя, биография которого приводится ниже в отдельном разделе.
[1] 国务院国有企业改革领导小组.
[2] http://finance.people.com.cn/n1/2018/0727/c1004-30173163.html [3] По информации непроверенного источника — член союза писателей КНР (с 2002 г.), творческий псевдоним Сяо Мао (晓矛), Кан Сяо (康晓). Родился г. Мило, Хунань, в 1963 г. На работе в Строительном комитете Чанша, Хунань, специалист Оргбюро парткома Чанша, в центральном аппарате с 1990-х гг. Возглавляет Пятое управление Оргбюро ЦК с апреля 2013 г.
[4] До конца 2019 г.
[5] http://en.sasac.gov.cn/aboutus.html
[6] Сотрудник Китайской корпорации судостроительной промышленности, член парткомов Тяньцзиня, провинции Ляонин и провинции Хэбэй — регионов «Бохайского кольца».
[7] Уроженец Шанхая, филолог по образованию, замглавы комсомольского комитета Китайской академии общественных наук, карьера в парткоме Чунцина (1997–2016), первый вице-мэр Чунцина, глава секретариата парткома Чунцина при Бо Силае, до прихода замом в Госимущество — первый вице-губернатор провинции Хэнань.
[8] Аппаратный сотрудник Госимущества, Минфина и Госстата.
[9] Замсекретаря комсомольской ячейки Китайского сельхозуниверситета, в руководстве корпорации Sinomach («Киттех») с 2001 по 2018 г.
[10] http://www.sasac.gov.cn/n2588020/n2588062/c2637537/content.html С сентября 2018 года – глава инспекционной группы парткома Госимущества.
[11] Член основного состава Политбюро и вице-премьер Госсовета в 2013–2018 гг. Также занимал пост главы Комитета по воздушному транспорту Центральной военной комиссии Компартии Китая, главы Комитета по безопасности на производстве Госсовета КНР и другие позиции.
[12] 国有重点大型企业监事会.
[13] 国家审计署. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Генезис управления госактивами и ключевые кадры Госимущества КНР на 2019 г.
(без изменений) Генезис управления госактивами и ключевые кадры Госимущества КНР на 2019 г.
До открытого объявления перехода к рынку управление госактивами в условиях плановой экономики осуществлялось двумя ведомствами — Госпланом КНР и Министерством финансов КНР.
Описанная выше система Гоцзывэя оформилась решением Госсовета в 1990 г., Госактивы выделились из прямого управления Министерства финансов, а Госплан КНР ввиду описанной выше смены парадигмы в значительной степени утратил контрольные функции над госактивами. Узнанные изменения были запланированы в период, предваряющий массовые выступления и последующие события 1989–1992 гг.
На пике активности работы «шанхайской группы» в 1998 г. Госплан был переименован из Государственного комитета планирования в Государственный комитет развития и планирования, в 2003 г. приобрел нынешнее название — Комитет по развитию и реформам — и сегодня во многом идентичен по функциям Министерству экономического развития Российской Федерации.
Во время реализации первого пятилетнего плана Госплан КНР возглавлял маньчжур Гао Ган (高岗), бывший руководитель советского района в северной части современной провинции Шэньси, член группы, в которую входил отец Си Цзиньпина — Си Чжунсюнь (习仲勋). Известный по прозвищу «Китайский Сталин», предлагавший включить Маньчжурию в состав СССР, Гао Ган был уничтожен Мао Цзэдуном в 1954 г., а руководитель Минфина КНР Дэн Сяопин (1952–1954) в этом же году покинул свой пост. На момент проведения первой пятилетки в состав руководства Госплана входили Дэн Цзыхуэй (заместитель председателя), Чэнь Юнь, Пэн Дэхуай, Линь Бяо, Дэн Сяопин, Жао Шуши, Бо Ибо, Пэн Чжэнь, Ли Фучунь, Си Чжунсюнь — практически все «архаты» политического пантеона КНР на ближайшие 30–40 лет. Именно поэтому Госплан считался «малым правительством» КНР — в его функции де-факто входило распределение средств масштабного сталинского «плана Маршалла» для создания в Китае экономики по советской модели. При этом Мао, оставаясь символом освобождения Китая, царствовал, но не правил в экономике собственной страны.
В преддверии «Большого скачка»[4] и начала Культурной революции, нарушивших регулярную работу хозяйства страны, место руководителя Госплана с 1954 по 1970 г. занял Ли Фучунь (李富春), земляк Мао Цзэдуна из провинции Хунань, а главой Минфина с 1954 по 1975 г., почти до смерти Мао, стал хубэец Ли Сяньнянь (李先念).
Как и Ли Фучунь, Ли Сяньнянь — уроженец современного «пояса реки Янцзы», провинции Хубэй, ранее, как и Хунань, входившей в административную единицу Хугуан (湖广) империи Цин; данный регион составлял опорный кадровый резерв как для армейской группировки Мао, так и для его политических кадров. Именно с Ли Фучунем и Ли Сяньнянем связаны масштабные провалы и экономическая катастрофа «левого поворота» в рамках «Большого скачка». Любопытно, что авторы «Большого скачка» словно «забыты», а всю ответственность за эту губительную политику потомки возложили на Мао, который не занимался делами экономикии и экономического планирования.
Стабилизация и вновь высокие темпы роста китайской экономики, сопоставимые с темпами первой пятилетки, накладываются на приход в Госплан КНР человека из китайской армии, министра нефтяной промышленности КНР Юй Цюли (余秋里, с 1970 по 1980 г.) [5].
Период перехода от еще советского Госплана, с его ролью, влиянием и функциями, к затухающему Комитету по развитию и реформам[6] периода развитого капитализма КНР связан с ключевой фигурой современной политики (и экономики КНР) — вице-председателем КНР Ван Цишанем, самым выдающимся и высокопоставленным сегодня уроженцем провинции Шаньдун, восходящей региональной экономики КНР. Тесть Ван Цишаня Яо И-линь (姚依林), которому Ван Цишань обязан стремительным взлетом в своей политической карьере, возглавлял еще могущественный Госплан КНР с 1980 по 1983 г. и с 1987 по 1989 г., в период формирования политики выделения из системы плановой экономики в отдельный блок государственных предприятий под управлением Гоцзывэя. Яо Илинь[7], замминистра внешней торговли еще во времена Культурной революции и первых контактов с США, Японией и Германией, в дальнейшем министр коммерции, участвовал в разработке 6-го, 7-го и 8-го пятилетних планов с полной поддержкой смены курса на создание «социалистической рыночной экономики». В 1987 г. Яо Илинь становится членом Политбюро и сохраняет этот пост до 1992 г., его зять, Ван Цишань, к 1993 г. — замглавы центробанка — Народного банка Китая. Параллельно с Яо Илинем со стороны Минфина КНР переводом экономики на рыночные рельсы занимался Ван Бинцянь (王丙乾), чудесным образом не только сумевший угодить в качестве замминистра финансов как «революционному комитету» Мао Цзэдуна, так и с 1980 по 1992 г., будучи министром финансов, устраивающий рыночников Дэн Сяопина. Биография Ван Бинцзяня — абсолютно стерильная биография «красного» бухгалтера, правда долгое время находившегося на оккупированных японцами территориях города Баодин. На оккупированных Японией территориях, впрочем, работал и Яо И-линь. Напомним, что технологический разрыв с СССР руководство КНР в 1970-х гг. пыталось частично решить через Японию, Гонконг и две Германии.
Как уже было указано выше, переход «на рыночные рельсы» сопровождался выделением из состава Министерства финансов Комитета по управлению государственным имуществом: в 1990 г., в разгар максимальной политической турбулентности в КНР, в составе Минфина появился Департамент по управлению государственным имуществом[8] в рамках реализации реформирования Госсовета КНР 1988 г. С 1990 по 1998 г. все государственное имущество, в том числе провинциальные госпредприятия, по-прежнему управлялось через Минфин, однако за двумя исключениями — возможность управления госпредприятиями без согласования центра получили Шанхай и Шэньчжэнь (провинция Гуандун, Южный Китай).
В «шанхайский период» генсека Цзян Цзэминя госактивами последовательно руководили Министр финансов КНР Лю Чжунли (刘仲藜; с 1992 по 1998г.), уроженец крупнейшего порта провинции Чжэцзян города Нинбо (Шанхайский регион), и Сян Хуайчэн (项怀诚), уроженец провинции Цзянсу (Шанхайский регион).
В период «трансфера власти» и эпидемии SARS в 2003 г., когда произошло вступление в должность нового руководителя Китая — Ху Цзиньтао, лидера «комсомольской группировки», бывшего первого секретаря Китайского союза коммунистической молодежи, и формально, но далеко не фактического ухода от официальной власти группы «шанхайцев» Цзян Цзэминя (1992–2003) проводится очередная реформа Госсовета, в результате которой Госимущество КНР выделяется в самостоятельную единицу в прямом подчинении Госсовету. В 2004 г. все местные предприятия переподчиняют провинциальному руководству, которое выбирается локальными Советами народных представителей — местными парламентами. Таким образом, 2004 г. стал годом триумфа региональных элит, получивших прямой контроль над локальными предприятиями, что соответствовало «предвыборной программе» «комсомольцев», опирающихся на поднявшийся за годы «рыночной экономики» региональный «партийно-хозяйственный актив».
После прихода к власти вожаков комсомола Госимуществом продолжают руководить деятели «шанхайской группы», которые, допустив региональные элиты к местным активам, поставили под свой контроль центральные госпредприятия: руководителем созданного Госимущества стал Ли Жунжун (李荣融), на протяжении 24 лет работавший в городе Уси (провинция Цзянсу, Шанхайский регион), в 1992 г. ставший заместителем Комитета по экономическому планированию провинции Цзянсу.
Контроль над центральными госпредприятиями «шанхайская группа» удерживала вплоть до 2013 г.
С 2010 по 2013 г. Госимущество возглавляет выходец из аэрокосмической отрасли Ван Юн (王勇)[9], который с 2000 по 2003 г. возглавлял уже упомянутое Пятое управление Оргбюро ЦК Компартии Китая, ответственное за назначение руководителей госпредприятий.
В эти же годы само Организационное управление ЦК Компартии Китая, откуда в Госимущество перебрался Ван Юн, возглавлял второй человек в «шанхайской группе», выходец из исследовательского центра ракетостроительной техники НОАК, перешедший в нефтяную отрасль народного хозяйства КНР по окончании службы в рядах НОАК, Цзэн Цинхун[10]. Ван Юн до сих пор (2020) сохраняет позицию члена правительства Госсовета КНР, официально не занимая никакой министерской должности.
В 2013 г., уже после прихода к власти Си Цзиньпина, контроль над Госимуществом оказывается в руках «группы нефтяников», близких к «шанхайской группе», во многом руководимой Цзэн Цинхуном: на пост главы госимущества заступает бывший генеральный директор Китайской нефтегазовой корпорации CNPC (中国石油集团) Цзян Цземинь (蒋洁敏)[11], чье имя даже у китайских обывателей вызывает прямую ассоциацию с главой «шанхайской группы» Цзян Цзэминем (江泽明). Цзян Цземинь, назначенный главой Госимущества в правительстве «комсомольца» премьера Ли Кэцяна в марте 2013 г., не смог удержаться сколь-нибудь долго и уже в августе этого же года попадает под следствие в качестве одной из самых крупных фигур масштабной антикоррупционной чистки, развернувшейся в Китае в последующие пять лет. Цзян Цземиню, а также главе политико-юридической комиссии ЦК Компартии Китая, курирующему гражданские силовые органы страны, бывшему нефтянику и партсекретарю Сычуани Чжоу Юнкану, бывшему главе парткома Чунцина (Сычуаньский регион) Бо Силаю предъявляют обвинения в коррупции, при очевидном и негласном обвинении группы нефтяников и левых популистов во главе с Бо Силаем в попытке силового захвата власти в 2011–2012 гг., в преддверии 17-го съезда Компартии Китая, в котором наиболее вероятным фаворитом в гонке на должность генсека должен был стать и стал Си Цзиньпин. Чжоу Юнкан (周永康)[12], стал первым со времен Культурной революции и ареста «Банды четырех» арестованным членом Постоянного комитета Политбюро ЦК Компартии.
После ареста Цзян Цземиня, однако, наивно было бы полагать, что контроль над госимуществом достался Си Цзиньпину и выходцам из армейских кругов провинции Шэньси. Занимавший пост заместителя Цзян Цземиня Чжан И (张毅), начавший свою карьеру с должности комсомольского вожака в родной провинции Хэйлунцзян и проработавший там больше 20 лет, занимает освободившуюся после ареста начальника должность, которую совмещает с руководством Даляньской высшей школы менеджмента[13], кузницы профессиональной подготовки Госимущества, созданной в бытность там «комсомольским» партсекретарем Ли Кэцяна, который позже занял должность премьера страны.
Уход Чжан И с поста Госимущества также был внеплановым, он выпал не на очередные «Две сессии» ВСНП и НПКСК — парламента и консультативного органа страны, по итогам которых проходят важные кадровые перестановки, а произошел 2 января 2016 г., однако Чжан И остался партийным секретарем организации до самого конца 2016 года, покинув ее «по причине достижения предельного возраста», однако 65 лет Чжан И исполнилось все же годом ранее — в 2015-м.
[1]《行政单位国有资产管理暂行办法解读》第二章http://www.mof.gov.cn/zhengwuxinxi/zhengcejiedu/2006/200805/t20080519_25643.htm
[2] 中国财政部历任部长, https://www.yicai.com/news/2552697.html
[3] Дэн Цзыхуэй (邓子恢) — руководитель первых советских районов Фуцзяни Китайской Советской Республики (1928–1931), министр финансов Исполкома Китайской Советской Республики на территории современной Фуцзяни и Цзянси.
[4] 大跃进
[5] Уроженец Цзянси, города Цзиань. 1954–1957 гг. — заместитель начальника Управления, начальник Управления финансов НОАК, 1958–1970 гг. — министр нефтяной промышленности КНР, фактически руководивший созданием собственной китайской углеводородной ресурсной базы. 1982–1987 гг. — заместитель Центрального военного совета ЦК Компартии Китая, то есть заместитель Дэн Сяопина. Последний номинальный пост член Комитета советников ЦК Компартии Китая покинул в 1992 г.
[6] Фагайвэй (发改委) — сокращенное китайское название Комитета по развитию и реформам КНР.
[7] Вильям Яо (1917–1994; Яо Кэгуан, Илинь — партийный псевдоним), родился в Гонконге, формально имел подданство Великобритании (Гонконг), обучение прошел в американском университете Цинхуа в Пекине, на партийной пропагандистской работе в Бэйпине (Пекине) и Тяньцзине, в том числе иностранной концессии Тяньцзиня (концессии всех западных стран, кроме США), партсекретарь партийного района современной территории Пекина, провинции Хэбэй и Шаньси. После мирного освобождения Пекина занимался восстановлением деятельности таможенных органов, регулярной деятельности коммерческих представительств компаний иностранных государств в Пекине и Тяньцзине, регулировал контакты с Компартией США по вопросу установления коммерческих отношений, а также регулировал сельхозпоставки в СССР.
[8] 国家国有资产管理局, 《关于加强国有资产管理工作的通知》
[9] Род. в 1955 г., уроженец провинции Ляонин, регион «Бохайского кольца». Сделал карьеру в Китайской аэрокосмической научно-промышленной корпорации (CASIC) и Министерстве аэрокосмической промышленности, ранее Пятый научно-исследовательский институт Министерства обороны НОАК, у истоков которого стояли шанхайский ученый Цянь Сюэсэнь (钱学森).
[10] Цзэн Цинхун (曾庆红), как и упомянутый выше глава Госплана КНР нефтяник-армеец Юй Цюли, — уроженец города Цзиань провинции Цзянси. Учеба в Пекинском промышленном институте по специальности автоматические системы контроля, 1963–1979 гг. —служба в Минобороны КНР, 1979–1984 гг — Госплан КНР, Управление энергетики, 1982–1983 гг. — внешние связи Министерства нефтяной промышленности КНР, 1983–1984 гг. — замглавы департамента внешних связей Китайской шельфовой нефтяной компании, замглавы департамента внешних связей Миннефти КНР, секретарь партгруппы нефтяной компании «Южное Желтое море». 1984–1989 гг. — на ключевых постах горкома Шанхая. После ухода от власти генсека «шанхайской группы» Цзян Цзэминя Цзэн сохранил должность вице-председателя КНР при председателе-«комсомольце» Ху Цзиньтао, а также позицию члена Политбюро, главы Секретариата ЦК, главы Высшей партийной школы, что означало, что ни одно решение «комсомольской группы» не могло пройти в КНР без согласования с «шанхайцами» до 2008 г. включительно. Вопрос, Цзэн Цинхун ближе к армейским кругам или к внешней разведке МГБ КНР, остается открытым.
[11] Уроженец северной части провинции Шаньдун, всю жизнь проработавший в нефтяной отрасли страны. В 2015 г. осужден на 16 лет лишения свободы.
[12] Родился в 1942 г. в родном городе генерального секретаря Цзян Цзэминя — Уси, провинции Цзянсу. Окончил Пекинский нефтяной институт. Работал в провинции Хэйлунцзян, Ляонин. В 1985–1988 гг. — замминистра нефтяной промышленности КНР, в 1985–1998 гг. руководил Китайской нефтегазовой корпорацией CNPC, в 1999–2002 гг. — партсекретарь провинции Сычуань. В 2002–2007 гг. — на руководящих постах в ЦК, министр общественной безопасности КНР. В 2007–2013 гг. — член Постоянного комитета Политбюро ЦК Компартии Китая. В 2015 г. осужден на пожизненное заключение.
[13] 中国大连高级经理学院, является подведомственной организацией Госимущества, единственным учебным центром центрального Госимущества. roles(reader-all)
Китайская власть - Глава Госимущества и партийный секретарь
Глава Госимущества и партийный секретарь
В 2016 г. на место «комсомольского» главы Госимущества и главы партийной организации Госимущества пришли Сяо Я-цин (肖亚庆) и Хао Пэн (郝鹏). Согласно реальной иерархии – партийный руководитель Хао Пэн являлся начальником Сяо Я-цина, а Сяо Я-цин, занял позицию заместителя секретаря парткома ведомства до занятия позиции председателя Госимущества.
Нынешний партийный секретарь Госимущества Хао Пэн, с одной стороны, «плоть от плоти» принадлежит интересам Северо-Западного Китая, ВПК и бывшего Ланьчжоуского военного округа: уроженец провинции Шэньси, родной провинции Си Цзиньпина, обучение прошел в Сианьском промышленном университете, с 1982 по 1999 г. проработал на Ланьчжоуском заводе авиаприборов, принадлежащем Китайской корпорации авиационной индустрии AVIC (中航工业). Тем не менее карьера техника пошла вверх после руководства комсомольской ячейкой завода в 1983–1985 гг. На комсомольском поприще Хао Пэн добился значительных успехов: с 1995 по 2000 г. авиатехник был заместителем Всекитайской международной федерации молодежи (全国青联), «аватарой» комсомольской организации по работе с зарубежными странами, совмещая позицию с управлением заводом. После успешной работы в Федерации молодежи Хао Пэн перемещается на ответственный пост заместителя председателя Тибетского автономного района, который занимает до 2013 г. В это же время в Федерации и Тибете работает «опальная звезда комсомола» Ху Чуньхуа, которого называли преемником Си Цзиньпина сразу после его избрания генеральным секретарем Компартии Китая в 2012 г. Ху Чуньхуа, занимавший до недавнего времени пост партсекретаря Гуандуна, после 19-го съезда и изменений в правительстве в марте 2018 г. переместился в кресло вице-премьера КНР. Занимал пост другого заместителя председателя Федерации молодежи в 1997–2001 гг., параллельно находясь на руководящих постах в Тибете с 1985 по 2006 г., соответствующих по статусу Хао Пэну. Таким образом, Хао Пэн, нынешний партсекретарь Госимущества, и Ху Чуньхуа, комсомольский вице-премьер Госсовета КНР, это люди одной команды — «комсомольцев». Сторонники Д.Трампа заявляли, что компания AVIC является одним из партнеров семейного бизнеса Дж.Байдена.
Если Хао Пэн имеет двоякую биографию, то Сяо Я-цин (肖亚庆) является уникальной фигурой в системе Госимущества: до своей первой административной должности он не занимал ни одного партийного или комсомольского административного поста.
Сяо Я-цин, известный российскому бизнесу как директор госкомпании Chinalco (2003–2009), ведущей алюминиевой корпорации Китая, крупнейшего производителя и потребителя алюминия в мире, родился в Пекине, всю жизнь проработал на различных металлургических госпредприятиях Китая и прославился в качестве профессионала высокого уровня после превращения под его руководством нерентабельного Чунцинского алюминиевого комбината в одно из 50 крупнейших предприятий мегаполиса и 500 крупнейших предприятий Китая в 2001 г.
Движение вверх у Сяо началось после его назначения на должность в Chinalco (中国铝业) и проведения слияния с географически весьма интересными локальными предприятиями. В 2006 г., еще задолго до того, как Си Цзиньпин получил пост зампредседателя КНР, в состав центрального госпредприятия влились два крупнейших локальных — «Шаньдунский алюминий» и «Ланьчжоуский алюминий» (Северо-Западный Китай), сделкой по поглощению руководил Сяо, однако не до конца ясно, кто кого поглотил, ведь на Шаньдун в 2017 г. приходилось 27% всей алюминиевой промышленности Китая: провинция производит 3,2 млн. т алюминия в год. Для сравнения: компания UC Rusal произвела 3,7 млн. т алюминия, в 2007 г. «Китайский алюминий» активно вырывается на международный рынок и проводит ряд успешных сделок по скупке ведущих мировых алюминиевых и других металлургических компаний, учитывая, естественно, мнение акционеров из Шаньдуна и Ланьчжоу, именно тех региональных элит, которые оформили свое партнерство как в связке Си Цзиньпина и Ван Цишаня, так и в иных сферах. Через контроль над «Китайским алюминием» шаньдунские «алюминиевые короли» получают значительные конкурентные очки в борьбе за крупнейший рынок алюминия и мира и представляют Китаю новую модель управления государством — через руководителя корпорации, получая доступ к государственному управлению. Лоббисты назначения Сяо Я-цина нацелены на создание из Китая базы объединенных в мегакорпорации клановой принадлежности структур, нацеленных на агрессивный захват глобального рынка.
В глаза также бросается общность практически многих последних руководителей Госимущества — авиастроительная и аэрокосмическая промышленность КНР.
Из Chinalco Сяо Я-цин уходит на первую в своей жизни должность в исполнительной власти: с 2009 по 2016 г. он является заместителем главы аппарата правительства — Госсовета КНР, при этом продолжает занимать этот пост как при разных премьерах Госсовета (Вэнь Цзябао [温家宝], 2009–2013; Ли Кэцян, 2013–2016), так и при разных главах аппарата премьера Госсовета (Канцелярии Госсовета) — в бытность шанхайца Ма Кай (马凯; 2009–2013) и уже при опальном Ян Цзине (杨晶; 2013–2016). «Алюминиевое лобби», большей частью это Шаньдунская группа, активно продвинуло Сяо на позицию, где он в течение шести лет курировал все государственные предприятия[4], транспорт и энергетику со стороны Госсовета и лично премьера Вэнь Цзябао и Ли Кэцяна, и фактически готовился занять следующее место — главы Госимущества.
Важно понимать, что на посту главы Chinalco Сяо Я-Цин не занимался «выгодной реализацией госсобственности», а выражал интересы абсолютно иной направленности: сразу же после создания алюминиевой суперкорпорации она начала агрессивную скупку алюминиевых активов и производства других цветных металлов в глобальном масштабе. В этом ключе следует рассматривать и реформы госсектора по инкорпорации в них долей зарубежных инвесторов — это глобальная экспансия по-китайски, когда мировой контроль устанавливается через втягивание всего мира в гравитационную воронку притяжения к Центральному государству, именно так переводится слово «Китай» с китайского языка.
Важно также отметить, что обратная стратегия банкротства и избавления от госсобственности так называемых «предприятий зомби» (僵尸企业) широко пропагандируется премьером Госсовета «комсомольцем» Ли Кэцяном.
В январе 2017 г. Сяо Я-цин входит в делегацию Си Цзиньпина на Экономическом форуме в Давосе, где Си объявляет о том, что Китай готов взять на себя роль мирового локомотива глобализации, а Сяо Я-цин на круглом столе «Глобальное восстановление — роль Китая», вторя Си Цзиньпину, заявляет: зарубежные инвестиции — это следующий шаг в реформах государственных предприятий, слияние Китая и глобальной экономики — основная цель реформы госпредприятий, и в новой глобальной экономике основным двигателем должен стать Китай[5]. Эта глобальная стратегия Си Цзиньпина и начало зачистки уже действующего высшего руководства Комсомола в Политбюро в 2017 г. означали открытый вызов всемирной экономической британо-американской системе глобального доминирования.
Интересно, что слияние «Шаньдунского алюминия» с «Китайским алюминием» происходило в бытность губернатора Шаньдуна Хань Юйцюня (韩寓群): всю жизнь проработавший в Шаньдуне, партийный пенсионер, однако в возрасте 64 года получил пост[6] независимого директора Китайской национальной корпорации тяжелых грузовиков (中国重汽; CNHTC), основные производства которой находятся в Шаньдуне и тесно связаны с немецкой корпорацией MAN.
Приход Сяо Я-цина знаменует настоящий «прорыв» в реформе госактивов: с 2012 по 2015 г., в разгар партийных чисток и растущего процента по долгам госпредприятий, накачанных в «золотую эру внутреннего потребления», инициированного предыдущим руководством КНР, рост прибыли госпредприятий был либо отрицательным[7], либо стремился к нулю, а в 2016 г. составил лишь в 1,7%. Но уже в 2017 г. показатель роста прибыли госпредприятий продемонстрировал астрономический рост в 23,5%[8] и сохранил достаточно высокие показатели в 2018 г., превысив 12%. За данными «Большого скачка 2.0» 2017 г., однако, скрывается возросший «экологический налог» на частные предприятия в энергетическом секторе, давление китайско-американского торгового конфликта, а также удвоенная сила Госсовета по накачке госпредприятий корпоративным кредитом, на который пришлось 78% всех заимствований на внутреннем долговом рынке КНР в 2016 г. Политика государства по отношению к госактивам кардинально поменялась во второй срок Си Цзиньпина, когда к руководству экономическим блоком в КНР пришли новые люди, целенаправленно отстаивающие интересы центральных госпредприятий страны, однако методы экономического «взлета» остались неизменными — кредитная накачка госактивов[9]. В мае 2019 г. в ведомстве произошли значительные изменения: Хао Пэн стал единственным руководителем Госимущества, так как молодой реформатор из алюминиевой отрасли возглавил Главное управление по регулированию и надзору за рынком, что можно расценить как понижение, а для Комсомола — полный контроль над госимуществом, вытеснив алюминиевого шаньдунца после ухода Ван Цишаня с поста куратора антикоррупционной кампании.
[1] Полное наименование —中华全国青年联合会.
[2] «Воплощение» бога в живом существе в индуизме.
[3] Удален с позиции главы аппарата правительства за дисциплинарные нарушения, однако не исключен из партии, испытательный срок — 1 год.
[4] http://finance.sina.com.cn/hy/20120901/144813020670.shtml
[5] https://www.thepaper.cn/newsDetail_forward_1603956
[6] http://news.ifeng.com/mainland/detail_2013_07/28/27996562_0.shtml
[7] https://gbtimes.com/chinese-state-owned-enterprises-see-dramatic-profit-growth-in-2017
[8] http://english.gov.cn/state_council/ministries/2018/01/23/content_281476023297140.htm
[9] https://www.economist.com/leaders/2017/07/20/chinas-state-enterprises-are-not-retreating-but-advancing roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Госкопоративная система управления: мегарегулятор госактивами гоцзывэй (国资委)
(без изменений) Госкопоративная система управления: мегарегулятор госактивами гоцзывэй (国资委)
Госсобственность 138 крупнейших предприятий КНР распределена на три большие группы: 98 крупнейших предприятий (中央企业; центральные предприятия) находятся под прямым управлением Комитета по контролю и управлению государственным имуществом (国有资产监督管理委员会; SASAC) — структурной части правительства КНР — Госсовета Китая. Ранее, до 2003 г., регулятор госактивов имел название Комитета государственного имущества — «Гоцзывэй» (国资委).
Остальные госпредприятия распределены на крупный финансовый блок, в частности, восемь крупнейших банков и четыре крупнейшие страховые компании находятся под контролем недавно созданного суперрегулятора в составе Госсовета КНР — Комитета по контролю банковской и страховой деятельности (中国银行保险监督管理委员会), ранее состоявшего из двух отдельных ведомств, а также под контролем Министерства финансов КНР. Остальные корпорации, которые непосредственно не относятся к промышленности, — в совместном регулировании ряда министерств Госсовета, в том числе Министерства культуры и туризма, Министерства транспорта.
Китайская инвестиционная корпорация Central Huijing Investments (CHI) напрямую подчиняется Госсовету КНР, является регулирующей внутренние инвестиции госкорпорацией, держателем долей государства в целом ряде крупнейших финансовых корпораций страны, часть акций CHI внесены в уставный капитал Китайской инвестиционной корпорации, осуществляющей инвестиции за рубежом.
При оценке роли государственных органов в управлении конгломератом корпораций не стоит преуменьшать роль партийных структур, которые регулируют кадровую политику госпредприятий или назначают их руководство и через систему партийных секретарей госпредприятий регулируют их хозяйственную деятельность. В связи с этим роль и влияние Компартии, которую возглавляет генеральный секретарь Компартии Китая и Председатель КНР Си Цзиньпин, прямо пропорциональны влиянию партсекретарей госпредприятий, дискуссия о роли которых обострилась по итогам 2017 г. и 19-го съезда Компартии Китая.
Важные изменения в структуре управления госсобственности произошли в марте 2018 г. при реформировании структуры Госсовета КНР, контрольные функции Гоцзывэй перешли к Счетному управлению Госсовета КНР, таким образом «царство» госимущества разделилось само в себе и больше не контролирует свою деятельность самостоятельно.
Кадровую политику в отношении госпредприятий осуществляет как непосредственно Центральный комитет Компартии Китая в отношении основных центральных предприятий, так и Организационное бюро ЦК Компартии Китая, в частности его Пятое управление (中共中央组织部第五局). Тем не менее и здесь за последний год произошли важные изменения: в январе 2018 г. впервые Гоцзывэй не назначил генеральных директоров госпредприятий, а внес кандидатуры на рассмотрение совета директоров 11 госкорпораций, что выявило качественное изменение в управлении государственным имуществом страны: власть по управлению госпредприятиями, по сути, переходит в советы директоров из центрального органа по регулированию страны, это в том числе результат стратегических решений 19-го съезда Компартии Китая.
Если государство регулирует всю деятельность госпредприятий и является 100%-ным владельцем собственности, то такие изменения не имеют смысла. Однако они имеют смысл, если в госпредприятиях планируются масштабные изменения структуры собственности и появление в ней частных инвесторов. Тем более, что такие изменения уже произошли. Во многом под фасадом государственной корпорации находится частное предяприятие, акции которого в объеме до 98% находятся в частной собственности, в частностой собственности находятся дочерние предприятия, которые осуществляют взаимодействие с головным и иными предприятями на рыночных принципах.
Специфика формирования системы частной собственности упирается в фундаментальные идеологические ограничения, отраженные в Конституции КНР. Согласно 1-ой статье Конституции – Китай — это социалистическое государство. Этот термин разъясняется относительно характера собственности: согласно 6-ой статье Конституции, основной социалистической системы экономики является общественная социалистическая собственность на средства производства, в Китае действует система общенародной собственности и собственности трудящихся, отменена эксплуатации человека человеком. Частная собственность де юре не имеет отражения в Конституции, ее существование и развитие со стороны государства отражено только косвенно. Так в Конституции подчеркивается: на начальной стадии развития социализма – государство поддерживает и развивает систему общественной собственности как основную. При этом указывается, что существует возможность одновременного развития экономики с многообразными видами собственности, то есть косвенно отражается возможность существования частной собственности. В 7-ой статье отдельно указывается, что государственная экономика – движущая сила народной экономики.
Такие фундаментальные основания требуют от частных корпораций, преобразованных из государственных, особого подхода в поиске юридических форм существования, в частности они существуют как формально объекты собственности государства, как центрального правительства и компаний в ведении Комитета государственного имущества, так и региональных и городских правительств, в то же время их собственность в виде акционерного капитала может быть почти полностью распределена между частными инвесторами и так называемым «привлеченным общественным капиталом» в том числе в форме вывода предприятия на листинг на одной из китайских фондовых бирж. Инвесторами в такие компании также выступают аналогичные корпорации. Все это образует причудливое переплетение связей частного и государственного сектора в Китае.
Масштабные преобразования в госсекторе активно продолжаются. Об этом косвенно свидетельствует введение в состав руководства Гоцзывэя 28 декабря 2018 г. Жэнь Хунбиня, бывшего руководителя Китайской национальной машиностроительной корпорации (Sinomach, 国机集团, кратко — «Гостех», 国机). «Гостех» — не только из один самых значимых образцов слияний и поглощений в рамках управления госимуществом. «Дочка» «Гостеха» — China National Electric Apparatus Research Institute завершила мероприятия в рамках реформы по совместному владению первых 12 госпредприятий и ввела в состав собственников частных инвесторов. Предполагается, что слияния госактивов планируются для дальнейшего внедрения в начинающую стагнировать экономику Китая зарубежного капитала. Однако это вовсе не означает банальную распродажу госсобственности, а скорее вливание в нее «свежей крови» западных технологий через миноритарные доли в собственности, тогда как контрольный пакет все равно останется за глобальной китайской государственной машиной.
Данная реформа «смешанной собственности» может стать одним из многочисленных шагов руководства КНР по подготовке массового принятия в глобальное тело китайских госкорпорацией «голубой крови» высокотехнологичных корпораций Запада: дезертиров и перебежчиков в глобальном противостоянии, например, таких, как Илон Маск, который 7 января 2019 г. на фоне новостей о грядущих повышениях тарифов на автомобили начал строительство под Шанхаем завода электромобилей «Тесла».
При этом всем в Конституции фиксируется приоритет государственной собственности как основного локомотива развития экономики. Этот приоритет остается незыблимым и в новой Конституции 2018 года. Диалектика китайского экономического процесса заключается в том, что при стремлении значительной части партийного и госаппарата преобразовать государственную собственность в частную – смена основ Конституции в этой сфере будет означать попытку контрреволюции и отказа от социалистической модели, что будет смертельно для любой из групп влияния в Компартии Китая.
[1] http://www.sasac.gov.cn/n2588035/n2641579/n2641645/index.html roles(reader-all)
Китайская власть - Реформа смешанной собственности и собственности наемных сотрудников
Реформа смешанной собственности и собственности наемных сотрудников
Использование «гравитации сверхновой звезды» китайских госактивов, «астрономическая масса» которых оценивается в 21,7 трлн. долл. США, для инкорпорации мировой экономики в составное тело китайского дракона имеет следующие характеристики:
На период нынешнего состава правительства с 2018 по 2022 г. включительно большинство центральных госпредприятий должны выделить из своего состава списки дочерних предприятий, чьи акции будут участвовать в совместных с инвесторами проектах. Практика 2016–2018 гг. показывает, что ежегодно в реформу включаются 10–12 центральных предприятий, таким образом, к 2022 г. большая часть госпредприятий будут участвовать в реформе. Такими темпами к 2027 г. реформа покроет всю госэкономику КНР, которая станет смешанной, государственно-частной. Госкорпорации внедрят в свой состав самые перспективные активы частной экономики Китая и других стран; по состоянию на конец 2017 г. уже 50 госпредприятий было охвачено реформой, общий объем привлеченных в рамках приватизации средств 338,6 млрд. юаней (около 50 млрд. долл.).
Дочерние предприятия выделяют для продажи 30–40% акций, однако не просто продают это инвестору, как было ранее, а используют полученные деньги на совместный проект, зачастую использующий технологии инвестора. Совместный проект является обязательным условием включения предприятия в список реформируемых. Проект одобряется Комитетом по развитию и реформам, который возглавляет Хэ Лифэн (何立峰). За центральным правительством остается контрольный пакет акций в любой из вышеозначенных сделок — так утверждают идеологи реформ, однако по факту это правило не соблюдается;
Реформа госпредприятий подразумевает продажи долей госкорпораций «топ-менеджерам и ключевым сотрудникам» и, как следствие, переход процесса кадровых назначений из ведения Госимущества и Оргбюро ЦК в процесс согласования данных назначений с советом директоров, который уже был упомянут выше.
Речь идет не только о привлечении зарубежных инвесторов, но и крупных частных китайских компаний. Например, Alibaba Group (платформа электронной торговли), Tencent Holdings Ltd (крупнейшие мессенджеры WeChat, QQ, крупнейший онлайн-банк и платежная система WeChat Pay) и JD.com уже приступили к активной покупке миноритарных пакетов госпредприятий.
В реформу вовлечены предприятия ВПК.
В реформу вовлечены предприятия электроэнергетики, нефтяной и газовой отрасли.
Государственные регуляторы повсеместно избегают слова «приватизация», однако по факту данная реформа является масштабной приватизацией госсобственности, а также превращением части госсобственности в частную собственность бывших государственных топ-менеджеров. Это касается и предприятий ВПК. Допускается возможность продажи до 10% госсобственности в частные руки, но не более 1% на одного сотрудника корпорации.
Реформа играет важную роль в привлечении в Китай новых технологий, в особенности в сфере цифровых технологий, сетевых технологий и телекоммуникаций, а также «завязыания» западной научно-технической школы на китайскую экономику.
Вопрос эффективности такой реформы упирается в две основные проблемы: долги госпредприятий перед китайскими банками, низкая заинтересованность инвесторов в огромном пласте локальных госпредприятий, имеющих меньший доступ к административному и другому государственному ресурсу. На данный момент госпредприятия демонстрируют высокую прибыльность (15,6% по и÷тогам первых 11 месяцев 2018 г.), которая позволяет им выплачивать долги.
Пример второй по размерам китайской телекоммуникационной корпорации China Unicom показателен: в октябре 2016 г. компания была включена в список «реформируемых» предприятий, в апреле 2017 г. был опубликован проект по реформированию, в мае 2017 г. были остановлены котировки акций компании, в июле заявлено об одобрении проекта реформирования со стороны Комитета по развитию и реформам КНР, в августе акции корпорации были выкуплены по данному проекту четырьмя крупнейшими частными интернет-корпорациями Китая — Alibaba, JD.com, Tencent, Baidu. Доля государства упала с 63,7 до 36,7%, таким образом, государство перестало владеть контрольным пакетом акций предприятия. Объем привлеченных средств составил 78 млрд. юаней, или свыше 11 млрд. долларов США.
По состоянию декабрь 2018 г. в общей сложности Госсоветом было утверждено три списка из 50 госпредприятий, последний включал 31 центральное и локальное госпредприятие, среди которых в том числе Китайская корпорация вооружений Norinco (Северная промышленная корпорация), Китайская корпорация вооружений и оборудования (Южная промышленная корпорация), Baotou Steel (одно из крупнейших в Китае сталелитейных предприятий), Китайская корпорация авиационной промышленности AVIC (中国航空工业集团; относится к классу военных предприятий), Китайская инвестиционная электрическая корпорация (国家电投), уже упомянутый «Киттех» (国机集团), «Китайский алюминий» (中铝集团), Cosco Shipping (中国远洋海运), China General Technology (通用技术集团), China Resources (华润集团), Китайская национальная корпорация строительных материалов (中国建材), Xinxing Cathay International Group (新兴际华集团), Китайская главная корпорация ядерной энергии (中广核), Nam Kwong (Group) (南光集团). Локальные предприятия расположены в Шанхае, Тяньцзине, провинциях Шэньси и Шаньдун. На конец 2018 г. число центральных госпредприятий «смешанной собственности» достигло 68,9%, местных госпредприятий — 47%.
При этом по состоянию на конец 2018 г. из всех госактивов КНР 65,2% приходятся на компании, котирующиеся на фондовом рынке, они же генерируют 61,2% доходов и 87,6% прибыли. С учетом того, что большинство среднего класса Китая являются также и брокерами на фондовом рынке страны (всего брокеров свыше 100 млн) – то складывается художественное описание китайской экономики как фондовой «социалистической» экономики корпоративного типа частно-государственного характера имеющего в основе де факто клановый характер собственности.
Последние заявления Госимущества от 15 января 2018 г. свидетельствуют об ускорении курса на приватизацию госсектора: 2019 г. объявлен ключевым в достижении целей 2020 г. и реализации принципа «от управления предприятием к управлению капиталом», а также «отделение политики от предприятия, политики от капитала».
Важно отметить, что реформа госактивов в части передачи части активов руководителям предприятий может иметь оттенок возможной легализации доходов руководителей крупных корпораций, полученных вне регулируемых форм хозяйственных деятельности.
[1] http://www.globaltimes.cn/content/1122478.shtml
[2] http://www.ftchinese.com/story/001080795?archive#adchannelID=5000
[3] http://www.xinhuanet.com/2019-01/15/c_1123993809.htm roles(reader-all)
Китайская власть - Каста госкорпораций: система госактивов Си Цзиньпина и Ван Цишаня
Каста госкорпораций: система госактивов Си Цзиньпина и Ван Цишаня
2015 г. стал во многом катастрофическим как для Комсомола, так и для Шанхайской группы — не осталось ни одного субъекта КНР, где бы ни был арестован руководитель в ранге вице-губернатора и выше: антикоррупционное ведомство, которое возглавил нынешний вице-председатель КНР шаньдунец Ван Цишань, развернуло невиданное давление на все уровни власти. «Год великого перелома» сломал сложившийся за 20 лет шанхайско-комсомольскую систему, практически привел группу Си Цзиньпина – Ван Цишаня к значительному контролю над партийно-хозяйственным аппаратом к началу 2016 г. и сохранялся вплоть до конца 2017 г., когда зарубежные союзники начали настоящую войну против Си Цзиньпина и Ван Цишаня, осознав, что, теряя «комсомольско-шанхайский» Китай, получают вместо него не только новый неподконтрольный центр силы, а самостоятельного и очень агрессивного игрока даже не в самом Китае, а на глобальных рынках. Сразу же после 19-го съезда КПК США начали аресты зарубежных членов команды Си, а к 30 ноября объявили Китаю ультиматум — выразили протест ВТО по вопросу предоставления статуса «рыночной экономики» для Китая, что позволило бы ввести против него высокие заградительные пошлины на всех мировых рынках.
Тем не менее новый руководящий состав Госимущества крайне показателен и, словно лакмусовая бумажка, отражает смену социально-экономической и, как следствие, политической системы КНР: на место партийно-хозяйственной системы, в которой ведущую роль играет госаппарат, приходит система конгломерата корпораций, контролирующих экономику КНР и ее внешних экономических территорий влияния посредством собственного экономического влияния и через государственные органы КНР.
[1] https://www.cnbc.com/2017/11/30/us-formally-opposes-china-market-economy-status-at-wto.html roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Налоговое управление и Таможенное управление КНР
(без изменений) Налоговое управление и Таможенное управление КНР
Налоговое управление КНР возглавляет также выпускник Народного университета, уроженец Хэнань Ван Цзюнь.
Таможенное управление также испытало масштабное перераспределение власти от «шанхайской группы» в пользу лояльных Комсомолу сил с появлением представительства «шаньдунской группы»: со времени правления Цзян Цзэминя ГТУ возглавляли выходцы из Цзянсу или лояльные Шанхаю руководители — Цянь Гуаньлинь (钱冠林; 1993–2001), борец с наркотрафиком Моу Синьшэн (牟新生; 2001–2008, повышение после расследования масштабного Сямэньского инцидента с контрабандой), Шэн Гуанцзу (2008–2011) и, наконец, Юй Гуанчжоу (2011–2018).
Однако в марте 2018 г. ГТУ возглавляет Ни Юэфэн (倪岳峰), уроженец Аньхоя, получивший здесь образование и начавший карьеру в городе Циндао провинции Шаньдун. В последние годы правления Ху Цзиньтао, в 2011 г., входит в руководство обкома Фуцзяни, где к 2017 г. вырастает до заместителя секретаря обкома провинции — одного из основных источников контрабандной торговли в Китае. С этой должности Ни переходит в руководство всей таможни, где, очевидно, вопрос пресечения контрабанды в масштабах всей страны находится в числе приоритетных.
[1] Ван Цзюнь (王 军; 国家税务总局党委书记、局长）, связан также с «чжэцзянской группой», карьера в финансовых ведомствах была прервана на короткое время — в 2009–2011 гг. занимал пост заместителя председателя Красного Креста. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Альянс группировок Си Цзиньпина и прогноз будущего внутриполитической борьбы до 2050 г.
(без изменений) Альянс группировок Си Цзиньпина и прогноз будущего внутриполитической борьбы до 2050 г.
Базовый элемент — фундамент системы внутриполитических альянсов Си Цзиньпина — выстроен в шэньсийской военной группе Северо-Западного Китая, влияние которой распространяется на провинцию Ганьсу, Цинхай, Нинся-Хуэйский автономный район.
Успешная региональная карьера Си Цзиньпина, развивавшаяся при покровительстве его отца Си Чжунсюня (1913–2002), позволила инкорпорировать целый ряд региональных элит в систему альянсов и общем знаменателе социал-националистической корпоративной идеологии его группы.
Сегодня в составе группы Си Цзиньпина — хакка Е Цзяньина (Западный Гуандун): представленная Е Цзяньмином «фуцзяньская военно-политическая группировка» (Южная Фуцзянь) — секретарь Пекина Цай Ци и глава «госплана» Хэ Лифэн; Чжэцзянская корпоративная группировка — министр коммерции Чжун Шань; «хэбэйская группировка» — глава парламента Ли Чжаньшу; через супругу Си Цзиньпина Пэн Лиюань осуществляется координация с крупной «шаньдунской группой». На стороне Си и часть «шанхайской группы». Все это составная конструкция, которая имеет внутреннее напряжение и серьезные трения. Возможность наличия циклов развития субэтнических элитных групп и их положения во власти
«Философским камнем» для прогнозирования событий китайской внутренней политики, конечно же, могла бы стать возможность определения периода жизни группировки, что на данный момент кажется весьма сложным и едва ли поддается прогнозам на основании исторических данных, тем не менее эта тема требует дальнейшего изучения. В самом простом приближении наблюдается последовательность, что группа, теряя лидерство, приходит к власти спустя два или три поколения лидеров других групп.
Сегодня условно можно разделить жизнь любой элитной группировки, вероятно, и не только в Китае, на следующие предположительные этапы:
формирование лидерской группы в силовом блоке (вооруженные силы, гражданский силовой блок, неформальные нелегальные военизированные сообщества);
установление контроля над субэтническим кластером (регион или часть региона) — проявляется в том, что посты губернатора, секретаря обкома или большая часть ключевых руководящих постов заняты из выходцами данной местности;
вхождение в систему альянса существующей правящей группы — появление выходцев в региона в Политбюро Компартии и впоследствии в Постоянном комитете Политбюро;
установление контроля над общекитайским пространством в составе властной пары группировок или треугольника группировок — массовое появление представителей группы в руководстве структур Компартии, регионов, ЦВК, ЦКК, появление представителя группы в качестве секретаря обкома Шанхая, Гуандуна, Тяньцзиня, Пекина, Чунцина;
достижение формального первенства в общекитайском пространстве с опорой на альянс прежних групп — избрание представителя субэтнической группировки председателем КНР / заместителем председателя КНР;
достижение тотального контроля и уничтожение конкурентных групп через альянс с бывшими противниками — крупное антикоррупционное дело против основного представителя проигравшей группы: например, дело Чэнь Ситуна, секретаря горкома Пекина; дело Чэнь Ляньюя, секретаря горкома Шанхая;
период свержения и сворачивания группы до регионального контроля (в отдельных случаях и полный региональный разгром.
Очевидно, что в вопросах выделения субэтнических групп, их взаимодействия между собой еще существуют значительные вопросы, однако это не умаляет эффективности этого метода в понимании внутриполитической ситуации в Китае, в отличие от поверхностного, «симптомного» диагноза на основании заявлений и постановлений или классического деления «правый, левый, центр», не говоря уже о примитивном сведении политического процесса к «интригам при дворе» и личной симпатии или неприязни отдельных лиц. roles(reader-all)
Китайская власть - Об авторе
Об авторе
Вавилов Николай Николаевич (11.07.1985), китаевед, выпускник восточного факультета СПбГУ (2003–2008).
В течение десяти лет учился и работал в различных регионах Китая. В период обучения на восточном факультете СПбГУ по рекомендации Н.А. Спешнева (1931–2011) направлен по государственному обмену на стажировку в КНР, в дальнейшем Н.А. Спешнев был научным руководителем Н.Н. Вавилова в период написания выпускной дипломной работы.
С 2008 по 2013 г. работает в российских компаниях производственно-торговой сферы в провинциях Гуандун, Фуцзянь, Чжэцзян. В 2013–2015 гг. — в китайском государственном информационном агентстве «Синьхуа».
Создатель и основной автор интернет-издания «Южный Китай» (2014).
В рамках проведении Иннопрома-2015 (Екатеринбург) участвовал в работе по проведению встреч секретарей обкомов Китайского союза коммунистической молодежи с профильными региональными партнерами.
Автор книги «Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группы КНР» (2016).
В период работы в Комитете по внешним связям Администрации Санкт-Петербурга (2017–2018), а также Администрации Ленинградской области в рамках своих служебных обязанностей принимал участие в работе по установлению и развитию сотрудничества Санкт-Петербурга и Ленинградской области с городом Ухань, городом прямого подчинения Чунцин, провинцией Сычуань, городом Сиань, городом прямого подчинения Шанхай, а также принял непосредственное участие в организации и проведении установления контактов с региональными и центральными органами исполнительной власти КНР, Компартии Китая, в том числе принимал участие в сопровождении и переводил слова заместителя председателя КНР Ван Цишаня в июле 2018 г. в Санкт-Петербурге. Принимал участие в организации приема президента СРВ Чан Дай Куанга (1956–2018) в Санкт-Петербурге в июле 2017 г. roles(reader-all)
Китайская власть - Теория китайских элит и китайский субэтнический регионализм
Теория китайских элит и китайский субэтнический регионализм
Гонконгские события 2020 года и не только говорят, что Китай сегодня — это качественно иной политико-экономический организм, кардинально отличающийся от привычного образа постколониального зависимого и уязвимого регионального азиатского игрока, где сущность внутренних конфликтов группировок была третьестепенным фактором развития страны, а основным фактором было влияние внешних сил. Проще говоря, при Си Цзиньпине Китай из объекта влияния западных держав начал превращаться в субъект мирового политического процесса.
Ситуация менялась с 1949 г., и к 2012 г. изменения набрали критическую массу и приняли качественно новый характер с приходом к власти Си Цзиньпина, взявшего курс на достижение максимального китайского суверенитета — экономического, цивилизационного, исторического — и, как следствие, оформившегося в политические и законодательные изменения.
Фундамент западного и российского востоковедения составляют знания о колониальном периоде существования Китая, когда западные страны и СССР имели непосредственное отношение к формированию внутренней политики и стратегии воюющих между собой групп китайских милитаристов первой половины XX в. Они безнадежно устарели. Новые знания о происходящем во внутреннем дворе «китайского Кремля» — резиденции Чжунаньхай, некогда бывшей штабом Русской императорской армии в Пекине во время Боксерского восстания, практически недоступны. Смерть Ван Мина и Пэн Дэхуая в 1974 году окончательно закрыли канал достоверной информации о Китае для высшей политической элиты СССР, лишили Россию доступа к политической инсайдерской информации и возможности влиять на Китай. Годы политического безвременья, утраты суверенитета в России, разворот двух стран в сторону Лондона и Вашингтона, привели к запустению в отечественном востоководении, вырождению его в науку об экзотическом восточном соседе, которое прервратилось в значительной части в лучшем случае в прибежище ярких фокусников, в худшем – явных шарлатанов и агентов влияния, отрабатывающих западные и китайские пропагандисткие штампы о «китайской экспансии», «вассале Китая» или о «победе рыночного социализма в Китае и полном отсутствии проблем». Реальные проблемы Китая, его элит, его внешней и внутренней политике, проблемах роста производительных сил, культуры, науки, религии – в лучшем случае сводились к переводу статистических материалов Госстата КНР, передовиц «Синьхуа», сдобренных литературщиной сравнений с историями Сражающихся царств.
В худшем – открытым антироссийским повторением «выводов» Пентагона, RAND и SIPRI — рождающим в отношении Китая зоологические страхи, препятствующие росту влияния РФ на процессы восточного соседа. В это же время в России и Китае выросло целое поколение людей, получивших высшее образование на китайском языке, активно работающих в Китае – огромное количество практиков-профессионалов, лишенных теории происходящего в Китае, вынужденных питаться токсичными выводами тех, кто зачастую не провел в Китае и месяца своей жизни, но при этом предлагающим свою экспертизу высшим органам государственной власти России, находясь в прямой зависимости от грантов китайских органов власти. Любая попытка младших научных сотрудников указать «корифеям востоковедения» на вопиющие нестыковки в описываемых процессах натыкалась на зубовный скрежет и фанатичное камлание заученными максимумами «мирная передача власти новому поколению китайских политиков», «успешные реформы рыночного социализма» и т.д.
На другом фланге знаний о Китае, однако действовали поборники «сакрального экстаза», «гаданий во время чайной церемонии» и «битвы конца в год белой крысы» – Россия, ее понимание Китая, оказалась в тисках между зарубежной пропагандой и эпилиптическими припадками придорожных гадателей и шаолиньскими фокусниками, которых чурались все имеющие отношение к реальной многолетней, и что главное — результативной работе в Китае профессионалы, но не смогли избежать органы высшего управления РФ.
Утрата адекватной теории структуры китайских политических групп привела нас к появлению противоречивых теорий, положения которых исключают друг друга, а появление новых фактов разбивает данные теории вдребезги.
Последней нитью, которая связывала западную прессу с внутренней кухней «Запретного города», оставался Гонконг, однако сегодня Гонконг почти полностью утратил свои возможности проникать во внутренние процессы китайского госаппарата, будучи почти полностью поглощенным материком, и превратился из игрока Запада в участника китайского внутреннего политического процесса, инструмент влияния Китая на Запад.
Ложные построения гонконгских аналитиков дали Западу неэффективные понятия «партии принцев» — китайского неодворянства потомственных руководителей, противопоставленного якобы выходцам из низов — «комсомольцам», которые, по сути, составляли такую же когорту потомственных руководителей. С треском провалилась теория о возможности прохождения в верховную власть в 2018 г. «чжэцзянской региональной группировки» во главе с Чэнь Миньэром, а несбывшийся «прогноз» о том, что глава «партийной полиции» Ван Цишань заменит «комсомольца» Ли Кэцяна на посту премьера, поставил под сомнение аналитические способности российских китаеведов, принявших эту тайваньскую «активку» за чистую монету — гонконгские и тайваньские исследователи все чаще выполняют роль нанятых лоббистов активных операций различных региональных групп Китая.
Анализ гонконгской прессы, выдавшей перед 19-м съездом Компартии Китая все возможные и невозможные комбинации и сочетания новых руководителей страны, показал, что гонконгская пресса в значительной мере утратила способности получать полноценную инсайдерскую информацию, а процент ложных прогнозов существенно превысил верные предположения. Можно с высокой долей уверенности также утверждать, что теперь Гонконг — его СМИ и пул экспертов — стал инструментом политической игры китайских политических групп, работает на интересы этих групп, а не на интересы западных игроков, а новости о кадровых назначениях используются как вбросы, часто работающие против будущих назначенцев.
Последний источник инсайда, на котором, по сути, базировались выводы открытого востоковедения, исчез. Стоит добавить, что и закрытые источники, в том числе информация беглых китайских чиновников, «партийная полиция» активно устраняет в рамках глобальной кампании «Охоты на лис», это касается и участников «комсомольских» кланов, которые, согласно публикациям американских СМИ, являются крупным каналом информации, поставляющим данные в том числе и о военно-промышленном потенциале Китая.
В отношении советского востоковедения также будет верным утверждение, что инсайды о поведении тех или иных политиков оканчиваются периодом Культурной революции 1966–1976 гг., когда СССР еще сохранял хоть какие-либо контакты с китайской стороной. В ходе Культурной революции Мао Цзэдун уничтожил большую часть просоветски настроенных групп в Китае, а попытка бегства маршала Линь Бяо в СССР (1971) бросила тень предательства на любую форму сотрудничества с северным соседом.
Таким образом, основанием для современных концептуальных работ служит зыбкий песок намеренно искаженной китайской информации, неэффективные попытки применить западные воззрения к принципиально иной китайской действительности, ветошь востоковедной схоластики. «Стерильный» класс работ, основывающийся на официальных документах, заявлениях и публикациях КНР, бесплоден, когда речь идет о прогнозах, которые бы принесли в будущем дивиденды от принятых сегодня решений. Примером таких дивидендов может служить строительство газпроводов из России в Китай, которые могут быть высокоприбыльны только в услових острой контрофнтации Китая с США и сохранения группы Си Цзиньпина у власти в стране. Правильно понятая информация о грядущем преемничестве Си Цзиньпина в 2007 году и своеременное ее использование легло в основание стратегического решения в отношении энергетического сектора КНР. В случае с Россией отсутствие эффективной теории по китайскому вопросу не только мешает ей стать основным выгодополучателем от нарастающей синергии Китая и остального мира, но и приобретает смертельно опасный характер. Только у России из всех западных игроков существует самая длинная граница с Китаем, которая не исчезнет, даже если подберется к Уралу или вновь вернется к Хаалган-хоту[4]. Только у России останется решающий голос в случае глобального противостояния Запада и Китая. Китайский вопрос для российской власти носит не временный, не длительный – а вечный характер. И во многом является для нее вопросом жизни и смерти.
[1] Чжунаньхай (中南海) — летняя резиденция императоров династии Цин, название которой переводится как «центральное и южное озеро», сегодня здесь расположены органы Центрального комитета Компартии Китая, органы правительства — Госсовета КНР.
[2] Чэнь Минь-эр (陈敏尔) — первый секретарь горкома города центрального подчинения Чунцин, уроженец провинции Чжэцзян (Шанхайский макрорегион). [3] Центральный комитет контроля (中国共产党中央纪律检查委员会).
[4] Монгольское название для китайского города Чжанцзякоу, находящегося на подходах к Пекину. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) К вопросу о теории китайских элит
(без изменений) К вопросу о теории китайских элит
话说天下大势
分久必合
合久必分
Говорят о действии великой силы в Поднебесной:
разделенную долго — она обязательно соединит ее,
единую долго — обязательно разделит.
Роман «Троецарствие»
Теорию китайских элит, нуждающуюся в масштабной разработке и доработке, можно описать через три аксиомы, которые определяют внутреннюю и, как следствие, внешнюю политику Китая:
Китайское пространство на идейно-психологическом уровне противопоставляет себя всему остальному миру — как центр периферии.
Внутри китайское пространство состоит из противопоставленных друг другу конкурирующих региональных элитных групп, имеющих семейно-клановую структуру.
Региональные группы объединяются в макрорегионы, которые также соперничают между собой и вступают в союзы, и тем самым вырабатывается общая политика китайского пространства в отношении «мировой периферии» Китай — как принципиально отличная от остального мира общность
В собственных глазах и объективно Китай безоговорочно представляет собой самую крупную не только принципиально отличную от западной этнолингвистическую общность, но и претендующую на статус единственного центра мира. Это выражается через самоназвание конгломерата китайских этносов Китая — «Центральное государство», которое до сих пор содержится в официальном и общеупотребительном названии Китая — 中国. Очевидная для китайцев аксиома собственной уникальности тем не менее практически не принималась в расчет творцами глобализации, как советского, так и западного толка, тогда как для самих китайцев глобализация безоговорочно может быть только одного, китайского толка — с центром в Китае и для народов Китая. При этом не важно, какие промежуточные этапы она пройдет — советский или американский. Это же касается и христианского проекта, в котором Китай принимает самое активное участие. Уже к 2035 г. Китай станет страной с самым большим христианским населением на планете, и вряд ли это приведет к тому, что Папа получит новую колонию Ватикана, скорее Ватикан начнет играть роль покорного проводника воли «христианского большинства» «Центрального государства», в странах Ибероамерики, Африки, Индии и других — воли пасторов из Центрального комитета Компартии.
В основе этой базовой для внутренней и внешней политики Китая аксиомы «Центрального государства» лежит вовсе не «длительная изоляция, вызванная положением Китая, окруженного неразвитыми племенами», как принято считать в широких востоковедных кругах. В основе уникального самоощущения «жителей центрального государства» лежит принципиальное и непреодолимое отличие конгломерата китайских этносов на уровне сознания, выраженное в лингвистических особенностях языков сино-тибетской языковой семьи, которая радикальным образом отличает Китай от тюркской, семитской, индо-европейской и тунгусо-маньчжурской лингвистических общностей. Понимание такого отличия доступно всем, кто пытался изучать китайский язык — язык изолированного строя, тональный язык, использующий иную знаковую систему — иероглифическое письмо, коротко говоря, язык, требующий абсолютно чужеродного, обратного от западного строя сознания для его употребления. Такое отличие, сравнимое лишь с отличием мужчины и женщины, принадлежащих при этом к одному человеческому виду, тем не менее недоступно для сторонних наблюдателей, не вовлеченных во взаимодействие с китайской спецификой. Различия с иными этническими общностями, выраженные и в языке, и иных сферах жизни китайского общества, достигают того критического объема, при котором единственной формой существования с иными общностями остается взаимное исключение. Это отличие, повторимся, известно всем изучающим китайский язык и, как правило, не учитывается ключевыми лицами, принимающими решения в западном мире.
Проще говоря, Китай никогда и ни при каких условиях не считал себя частью какой-либо цивилизации и уже на протяжении более чем три тысячи лет в своем самоназвании манифестирует идею первородного превосходства над окружающим миром, противопоставляя свою замкнутую, обращенную внутрь (中) систему иному внешнему (外) чужеродному и враждебному миру.
Интересно, что ранее используемое только для внутренней риторики название «Центральное государство» («Срединное государство») впервые было употреблено в качестве официального наименования китайского государства в тексте российско-китайского Нерчинского договора (28.08.1689) — первого подобного международного договора в китайской дипломатической практике. Таким образом, инородная для китайских этносов маньчжурская династия Цин (1644–1911), официально именуемая Государство Великой Цин (大清国), впервые придала древнему цивилизационному термину внешнеполитическое значение, объективизировав цивилизационное и политическое противопоставление китайцев иным общностям, и прежде всего Русскому государству. Сочетание «Срединное государство» появилось в тексте договора на маньчжурском, русском и латинском языках и, несомненно, является предметом идеологического творчества инородной для китайских этносов маньчжурской кочевой династии Айсингьёро и ордена иезуитов, игравшего роль военно-политического мозгового центра, а также центра глобального согласования для династии Цин в ходе оккупации территории китайского государства династии Мин и завершившего при маньчжурах инфильтрацию в тело китайского государства. Можно уверенно утверждать, что идеологический мем «Центрального государства» стал плодом завершившегося первого этапа складывания глобальной мировой экономической системы и нетолерантным ответом китайской цивилизации на чужеродную индоарийскую глобализацию.
До 1689 г. официальные названия Китая в международной практике были идентичны названию правящего дома — династиям Цинь (秦), Хань (漢), Тан (唐), однако термин «Государство Хань» (漢国)[4] получил наибольшее распространение и использование. Термин «Центральное государство» так или иначе использовался в официальных документах и исторических хрониках ряда китайских династий, однако крайне редко применялся во внешнеполитической риторике, так как долгое время отождествлялся с понятием «Центральной равнины» (中原), местом формирования сердца китайского государства — средним течением реки Хуанхэ, которое было окружено менее развитыми китайскими этносами, проживающими в горных местностях. Неслучайно трансформация термина и его появление в геополитике совпали с завершением эпохи Великих географических открытий — ответом «Центрального государства» на стремительное расширение влияния Запада, и прежде всего России, чей «Белый царь» (термин, использованный в Нерчинском договоре для Петра I) «удостоился» заключения первого для Китая международного договора, составленного в соответствии с международной юридической практикой.
Надо подчеркнуть, что коренным отличием сино-тибетской общности от конгломерата индоарийских государств является существование Китая в форме единого государственного образования, которое стремится завершить процесс включения оставшихся «синтетических» территорий в свой состав — Мьянмы, Тайваня, Сингапура, общин зарубежных китайцев, самые многочисленные и влиятельные из которых находятся в Малайзии и США.
Второй важной особенностью существования «Центрального государства» является процесс перманентной войны на взаимное уничтожение с окружающими некитайскими общностями, которая до завоевания маньчжурами велась в основном с окружающими кочевыми племенами. В период войны с Японией — отличной от Китая, как и окружающие его тюркоязычные и иные племена, — физический и культурный геноцид китайского населения продолжился, но уже под японским флагом. Интересно, что общий упадок и дальнейшее расчленение Китая, который при династии Цин производил до трети мирового ВВП (период начала XVIII в.), напрямую связаны с установлением глобального доминирования Великобритании и Опиумными войнами, поставившими империю Цин на колени. Современный лозунг Компартии Китая — «Великое возрождение китайской нации» — связан в том числе и с преодолением описанного выше исторического процесса.
Такое противостояние является физической формой выражения процесса взаимного исключения цивилизаций. Не испытывая желания углубляться в детали цивилизационной истории Китая, можно лишь отметить наличие научных работ, фиксирующих поразительное сходство культуры древней Мезоамерики и американских индейцев с ключевыми аспектами культуры Китая, а также наличие работ китайских исследователей о китайских первооткрывателях Америки, чтобы понять масштаб китайской воли к цивилизационному доминированию, которое простирается как минимум на Тихоокеанское кольцо.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги