Китайская власть

Таким образом, совокупность китайских этносов безоговорочно противопоставляет себя всему остальному миру как центр — периферии. Следствием этой первой базовой аксиомы является процесс взаимоисключения, которым сопровождается процесс отношений с иными крупными общностями. Взаимоисключение может носить характер самоизоляции или агрессивного инкорпорирования иных общностей в тело «Центрального государства» с последующей потерей их идентичности.

Процесс инкорпорирования инородных общностей, однако, не настолько однозначен и имеет зачастую обратный эффект. Яркими примерами подобной негативной практики являются маньчжуры и японцы, внешне принявшие культурный код «Центрального государства» и систему китайских знаний, однако выступившие в дальнейшем в качестве разрушающей силы. Подобные примеры служат аргументами изоляционистов во внутрикитайской политической дискуссии, при этом пример маньчжурской династии служит камнем преткновения, так как не имеет однозначной негативной трактовки.

Сегодня в рамках объявленной глобализации с китайской спецификой «Центральное государство» выбрало второй путь. Однако противостояние это государство ведет не с отдельными частями индоарийской общности, а воспринимая эту общность целиком, умело разыгрывая противоречия, существующие внутри.

Наличие крупных внешнеполитических общностей, противостоящих Китаю, активизирует центростремительные тенденции в китайской элите, однако внутри самой элиты существуют и иные — центробежные силы. Китай — конгломерат соперничающих региональных объединений

При всей своей очевидной монолитности в отношении иных этнических объединений «Центральное государство» представляет собой конгломерат устойчивых региональных объединений, каждое из которых имеет не только собственный вариант китайского языка, историю независимого государства, собственные религиозные культы, но и замкнутую, независимую экономическую систему, автономный энергетический сектор и представлено в центральном аппарате Китая собственной военно-политической группой. Каждая подобная региональная группировка защищает интересы собственного региона в лице региональных корпораций и иных объединений и ставит не только задачу доминирования в пространстве «Центрального государства», но и выработку внешней политики «Центрального государства» в интересах своей и в ущерб иным региональным группам, вплоть до их полного исключения из общекитайского политического процесса.

Достаточно упомянуть, что в апогее «внутривидовой» борьбы китайские субэтносы способны на взаимный геноцид — живым примером такого геноцида служит уничтожение тайпинами вначале северян во время существования Тайпинского государства, а потом резня хакка и чжуанов, а также сочувствующих им южан со стороны северных китайских субэтносов, лишь прикрывавшихся уже разложившейся к тому времени маньчжурской армией, что привело к редкому и трудновообразимому недостатку рабочей силы в среднем течение Янцзы в конце восстания. Взаимный геноцид китайских субэтносов наблюдался регулярно, начиная со Сражающихся царств и заканчивая многочисленными крестьянскими восстаниями, ядро которых всегда составлял союз двух субэтнических группировок.

Четыре абсолютно разных на слух слова: «Ань-мэнь» (俺们), «ал-а» (阿拉), «нго-дэй» (我哋), «во-мэнь» (我们) — все они означают местоимение «мы» на шаньдунском, шанхайском, гуандунском диалектах и литературном китайском языке. Этот простой пример достаточно очевидно демонстрирует отличия между «диалектами» китайского языка, сопоставимые с отличиями между языками одной языковой группы, например между русским, украинским и чешским языками славянской языковой группы.

Если мы обратимся к административно-территориальному делению Китая, то с удивлением обнаружим, что за последние примерно 500 лет территориальные границы большинства провинций Китая почти не претерпели критических изменений, а часть из них существуют в своих нынешних пределах уже тысячу лет, начиная с династии Сун.

Территориальное деление провинций, таким образом, носит характер более устойчивых границ, чем государственные. Сегодня китайский парламент — Всекитайское собрание народных представителей, а также съезды Компартии, которые выбирают руководителей страны, на две трети формируются по территориальному признаку. Если же проследить историю провинций на две и более тысяч лет назад, то мы увидим практически за каждой из них независимое территориальное образование, историю которого сегодняшние провинции не только не отрицают, но и, наоборот, всячески подчеркивают, в том числе и на международном уровне.

Таковыми в прошлом независимыми китайскими государствами, например, является царство Шу (蜀) для провинции Сычуань, царство Чу (楚) — для провинций Хунань и Хубэй, царство Цинь (秦) — для провинции Шэньси, царство Юэ (粤) — для провинции Гуандун, царство Цзинь (晋) — для провинции Шэньси и царство У (吴) – для провинции Чжэцзян, Шанхая и части Цзянсу и так далее. Большая часть из этих древних государств существовали в эпоху Сражающихся царств (战国时代; V–III вв. до н.э.) и были захвачены полукочевым, инородным для китайской ойкумены государством Цинь, которое, как и сложилось в китайской истории, объединило неспособные договариваться между собой, соперничающие, многочисленные и постоянно дробящиеся китайские государства.

За последние 600 лет изменения в территориальном устройстве Китая все же происходили. Происходят они и сейчас: например, выделение города Чунцин из состава провинции Сычуань в 1994 г. Однако они связаны с крупными изменениями в балансе сил региональных группировок, в частном случае с Чунцином — с устранением сычуаньско-гуандунской военно-политической группировки Дэн Сяопина и утверждением власти Шанхайской группы генсека Цзян Цзэминя.

Заманчивая своей стройностью и простотой концепция о 30 устойчивых региональных группах, которые сопоставимы с регионами Китая, однако, имеет достаточно условный характер и нуждается в ряде дополнений.

Каждая из условных провинциальных групп, за спиной которой стоит территория и население размером, а теперь и экономикой сопоставимая с крупной европейской страной, является таким же составным пространством более компактных субрегиональных групп. Например, для провинции Аньхой, являющейся региональной базой проамериканской группы китайского Комсомола, представленной премьером Ли Кэцяном, главой НПКСК Ван Яном и другими деятелями, характерно деление на пять устойчивых культурно-исторических регионов, которые также отличаются от друг друга языком и экономической спецификой. Характерно, что в термине «столица провинции» —省会 — есть корень «собрание» — 会, который указывает функцию «столицы провинции» собирать для согласованного урегулирования проблем в данном городе различные силы региона. Сам термин «провинция» — «шэн», 省 — содержит в себе элемент «глаз» — 目 — и относит нас к семантике «наблюдения» или «контроля», «зоны надзора» из центра за региональными центрами.

За каждой из субэтнических региональных групп, представляющих провинцию в центре, стоит ряд крупнейших корпораций страны, в том числе энергетического, автомобилестроительного, фармацевтического и других секторов, крупные культурные и общественные объединения, а наиболее крупные региональные центры активно монополизировали функции исполнительной власти отдельных крупных гражданских и силовых ведомств Китая.

Таким образом, речь идет о существовании в КНР около 100–150 малых региональных политических групп, каждая из которых обладает максимальной полнотой власти внутри своего субрегиона, но объединяющиеся в региональные группы, выдвигая наиболее мощную внутрирегиональную группу наверх, которая представляет интересы региона в центральных органах власти. Каждая из подобных групп, ее состав, культурно-исторические границы, являются предметом отдельного изучения, которое частично предпринято в этой книге. Региональные группы объединяются в макрорегиональные объединения в Китайском пространстве

Более тридцати устойчивых регионов страны, имеющих собственный вариант китайского языка, культуры, замкнутую, самовоспроизводящуюся экономику и длительную историю независимого государства, тем не менее существуют в рамках надрегиональных объединений, которые выстраивают макрорегиональные блоки, конкурирующие между собой. Это происходит по одной причине: одна из многочисленных региональных групп, пусть даже и самая сильная, не способна удержать власть во всем огромном китайском пространстве самостоятельно. Именно макрорегиональные блоки регионов, создающие устойчивые союзы в центральных органах власти, вырабатывают главные парадигмы внешней и внутренней политики Китая.

Достаточно уверенно можно выделить следующие макрорегиональные субэтнические блоки, границы которых все же нуждаются в дальнейшем уточнении, но в упрощенном виде можно провести по границам провинций и государств.

1. Сычуаньский макрорегион Юго-Западного Китая в составе провинций Сычуань, города прямого подчинения Чунцин, провинции Гуйчжоу, провинции Юньнань, Тибетского автономного района, западной части провинции Хубэй, части провинции Цинхай. Центр блока: Чэнду, Чунцин.

2. Южный Китай (хакка, кантонцы и чаочжоусцы): провинция Гуандун, провинция Хайнань, Гуанси-Чжуанский автономный район, Специальный административный район Гонконг, Специальный административный район Макао, кантонское население штата Калифорния, чаочжоуское население Султаната Малайзия (до трети населения страны), Сингапур (86% населения – китайцы, из них 2/3 – хакка, остальные – иные субэтносы Южного Китая), часть населения Южной Хунань, Южной Цзянси, Южная Фуцзянь, Тайвань, Королевство Таиланд Социалистическая республика Вьетнам (кантонцы и чаочжоусцы), Королевство Камбоджа (чаочжоусцы), Индонезия (смешанные и распределенные по островам диаспоры). Центр блока: Гуанчжоу, Гонконг, Сингапур, Лондон, Мэйчжоу (Гуандун), Шаньтоу (Гуандун), Тайбэй.

3. Регион Миньнань: южная Фуцзянь, остров Тайвань, китайское население Филиппин. Центр блока: Сямэнь (вместе с Цюаньчжоу), Тайбэй.

4. Хунань-Хубэйский регион: провинция Хунань, южная часть провинции Хубэй, западная часть провинции Цзянси. Центр блока: Чанша, Ухань.

5. Шанхайский регион: Шанхай, провинция Цзянсу, провинция Чжэцзян, провинция Аньхой. Центр блока: Шанхай.

6. «Регион Шелкового пути»: Шэньси, Ганьсу, северная и центральная часть Цинхая, Западная часть АР Внутренняя Монголия, западная часть провинции Хэнань, северная часть провинции Хубэй, Синьцзян. Центр: г. Сиань.

7. Регион Шаньси: провинция Шаньси, центральная и восточная часть АР Внутренняя Монголия. Центр: Тайюань.

8. Северный Китай: Хэйлунцзян, Цзилинь, Ляонин, северная часть провинции Хэбэй, Тяньцзинь, Шаньдун. Центры: Пекин, Циндао, Шэньян.

9. Коренной Китай: провинция Хэнань, северная часть провинции Аньхой, западная часть провинции Шаньдун, провинция Хэбэй, северная часть провинции Цзянсу. Центр: Пекин, Чжэнчжоу, Лоян, Кайфэн.

Ядро Северного и Коренного Китая смыкается в Пекине, что образует остов современной внутриполитической системы Китая.

[1] «Поднебесная» или «Тянься» («под небом») — в российской востоководеной традиции часто некорректно трактуют как название Китая, тогда как термин равнозначен греческому «ойкумена» и буквально означает весь мир под небом, но поскольку он включает в первую очередь для китайцев и сам Китай то термин описывает Китай и его окраины. В связи с этим справедлив и перевод данной цитаты как о действии «великой силы во всем мире». Называть Китай «поднебесной» — некорректно.

[2] 中华人民共和国, официальное название Китая кроме определения «Центральный» содержит также определение «Цветущий», 華 (华), которое относит нас не столько к типичному для китайского чиновника поэтическому порыву, сколько к идее знатности, которая подчеркивалась через украшение цветами. Таким образом, официальное название подчеркивает не только центральность, но и особое превосходство, которым обладает Китай над иными государствами.

[3] Согласно договору, Россия уступала Китаю территорию бассейна реки Амур и получала возможность сухопутной торговли с государством Цин.

[4] Этнический центр – Хэнань, часть Шэньси, Хэбэй и Шаньдуна. roles(reader-all)

«Китайская власть - (без изменений) Основные критерии выделения субэтнической группировки и субэтнического региона»

(без изменений) Основные критерии выделения субэтнической группировки и субэтнического региона

Первая и самая главная задача любого исследователя Китая — функциональное разделение колоссального по объему и истории китайского пространства, сопоставимого с западной цивилизацией, на основные действующие единицы, так как в противном случае любые попытки анализа и сделанного на его основании прогноза потерпят крах.

Функциональными модулями китайского пространства являются его субэтнические группировки, распространяющие свой контроль как на собственный центр, так и на периферийные, ослабевшие в ходе борьбы субэтнические группы. Если различия между Северным и Южным Китаем, в том числе и в рамках их конфликта в период новой истории Китая, обозначаются перед исследователем достаточно очевидно, то более глубокое членение на субэтносы или региональные группировки является сложным и основным вопросом в анализе политико-экономической и военно-политической обстановки в Китае и в прогнозе на будущее. Отметим, что данные критерии возможно использовать для функционального вычленения субэтнических групп и в других крупных цивилизационных общностях. Язык

Основой любой человеческой общности является средство коммуникации — язык. В основе формирования каждого отдельного субэтнического региона Китая лежит общность языка, его особенностей. В основании описанных выше действующих сейчас десяти ведущих субэтнических региональных групп, контролирующих свои регионы и ведущих перманентную войну за первенство в Китае и мире, лежат собственные популяции, использующие диалекты, которые отличаются друг от друга фонетически, лексически, иногда — в случае кантонского диалекта — и грамматически и имеют собственные служебные слова и собственные иероглифы для их записи. При этом максимально отличным от северной нормы китайского языка, легшего в основу литературного общего языка путунхуа, является фуцзяньский диалект, использующийся на Тайване и в южной части провинции Фуцзянь. Справедливости ради, надо отметить, что в путунхуа включена и лексика, не используемая в северных диалектах, однако эта лексика все равно произносится с использованием северной фонетической нормы. Собственный язык каждой субэтнической общности, который отличается от другого языка как языки славянской группы (например, русский от болгарского, украинского, чешского, сербского, хорватского и т.д.), носит не только функцию коммуникации, но и системы распознавания «свой — чужой» при формировании сложных иерархических структур различных политических групп и кланов.

Достаточно симптоматично, что во время голосования по вопросу выбора фонетической нормы для литературного китайского языка путунхуа, которое проходило в рамках Всекитайского собрания по вопросам реформ письменности с 15 по 23 октября 1955 г., различные субэтнические группы вовсе не хотели демонстрировать единство мнений, голосуя за какой-то чужой диалект, а в основном выбирая в качестве «общего» языка именно свой диалект.

207 представителей образования, науки, Союза писателей, дипкорпуса, телеграфной связи, сотрудников новостных агентств и радиовещания, издательств, Комитета по делам национальностей, региональных правительств, Всекитайского профсоюза, Комсомола, Всекитайского союза женщин и других организаций 28 провинций, городов прямого подчинения и автономных районов продемонстрировали удивительную приверженность собственным нормам языка:

за пекинскую норму (北京官话) произношения проголосовали 52 человека;

за юго-западную норму (西南官话) на базе произношения города Чэнду провинции Сычуань — 51 голос;

диалект У (吴话,), распространенный на территории древнего царства У, а именно произносительная норма города Сучжоу и Шанхая, — 46 голосов;

диалект Юэ (粤话), кантонский язык и произносительную норму Гуанчжоу, провинции Гуандун, — 25 голосов;

за норму языка центрального, коренного Китая (中原官话) на основании произношения г. Кайфэн провинции Хэнань — 7 голосов;

за норму произношения цзи-лу (冀鲁官话,) или провинций Хэбэй и Шаньдун — 6 голосов;

за норму произношения центральной части провинции Цзянсу (江准官话) на базе говора города Янчжоу — 6 голосов;

за миньский диалект (闽语) Южной Фуцзяни — 2 голоса;

за диалект Северо-Восточного Китая (东北官话) на базе произношения города Шэньян провинции Ляонин — 1 голос;

за диалект Северо-Западного Китая (西北官话) с произношением города Ланьчжоу — 1 голос;

за диалект Восточного Шаньдуна и Южного Ляодуна (胶辽官话) (на базе города Далянь) — 1 голос;

за диалект провинции Шаньси (晋语), языка хакка (客家话), языка гань (赣语) (Южная Цзянси), хунаньского диалекта сян (湘语) не проголосовал ни один человек, отказались от голосования за какой-либо диалект — 11 человек.

Из палитры распределения голосов можно сделать достаточно глубокие выводы о степени разобщенности северных субэтнических групп, и в особенности сычуаньской группы, произношение которой отличается от пекинской тонированием слогов и отсутствием эризации слогов — или отличается не так трагически, как отличаются между собой пекинская и гуандунская нормы произношения. Этот языковой факт фиксирует высокую амбициозность «сычуаньской группы», которая не раз подтверждалась в реальной политике — именно «сычуаньским» военным принадлежит «заслуга» событий Тяньаньмэнь, а потом и попытка срыва 18-го съезда от имени «сычуаньско-чунцинской группы» Чжоу Юнкана и Бо Силая. Сегодня в китайской политике почти полностью разгромленная «сычуаньская группа» представлена главой Министерства государственной безопасности, выходцем из органов внутренних дел Чэнь Вэньцином.

Отметим, что в период гражданской войны, а в случае кантонского диалекта и сейчас, диалектные группы приступили к созданию корпуса литературных текстов на собственных диалектах и с использованием собственных диалектных иероглифов.

Язык субэтнической группы — ее основание. Именно на основании этой общности языка формируется субэтнический кластер, который вступает в противоборство с другими кластерами при руководстве своей элитной группировки. В связи с этим основным инструментом практикующего эксперта в области китайской внутренней политики является не просто знание китайского языка, а умение различать представителей диалектных групп, иметь глубокое знание китайских диалектов. К сожалению, в существующих российских СМИ в 90% случаев публикуются китаеведы, которые вообще не имеют практику разговорного языка.

Субэтническое деление положено в принципы формирования боевых подразделений НОАК и прослеживается в Китае всю его историю. Например таже армия Тайпинов имела четкое деление частей по «принципу землячества» — состояла из отдельных подразделений хакка, хубэйцев и других. Такое деление частей связано с практикой коммуникаций личного состава в армии – язык командира должен быть понятен всему личному составу подразделения, личный состав подразделения должен общаться на одном языке, понятном до мелочей. Аналогичные принципы существуют во всех силовых ведомствах КНР, которые и служат фундаментом любой военно-политической группы в Китае. Собственная административная власть и представительство в центре

Прецедент создания собственного государства и основания общекитайском династии, наличие собственной административной единицы в составе общего государства и отдельного корпуса представителей, делегированных в центральную власть, — второй ведущий признак существования отдельной самостоятельной субэтнической группировки.

Например, границы провинции Шэньси, Шаньдун, Гуандун не менялись на протяжении сотен лет. В основании исторической традиции каждой из данных образований и других лежит собственное государственное образование или союз образований, а также попытка сформировать собственный общекитайский политический центр с попыткой инкорпорировать в свой состав иные субэтнические территории. При условии глубоких противоречий между субэтническими группами, отсутствия внешней угрозы возможно одновременное существование нескольких независимых китайских государств с центрами в крупных субэтнических регионах.

Каждый субэтнический регион трепетно хранит историю существования собственной территории в качестве независимого государства.

У актуальных субэтнических групп существует корпус представительства во всех органах власти: в зависимости от степени влияния субэтническая группировка контролирует от нескольких значимых ведомств органов власти либо инкорпорируется на уровне заместителей руководителей группы. Такие группы субэтническая группировка формирует в Госсовете — исполнительном органе власти, Всекитайском собрании народных представителей — законодательном органе, Центральном комитете Компартии, в руководстве Народно-освободительной армии.

Каждая субэтническая группа пытается создать контрольные представительства из группы руководителей в соседних регионах. Этническое самосознание, закрепленное в культуре, религиозные культы

Важнейшим фактом существования субэтноса и, как следствие, его самостоятельной субэтнической элиты является закрепленное субэтническое самосознание в качестве отдельного субэтноса — шаньдунцы, сычуаньцы, кантонцы и т.д. Подчас фактически мнимые отличия тем не менее самими носителями субэтнического сознания выдаются за особые черты:

наличие собственной кухни (всего в Китае выделяют восемь основных кухонь [中国八大菜系]: шаньдунскую [鲁菜], шанхайскую [сучжоускую, Цзянсу; 苏菜], кантонскую [粤菜], сычуаньскую [川菜], хунаньскую [湘菜], фуцзяньскую [闽菜] и чжэцзянскую [浙菜]);

особенности жилищного строительства, устройства жилого дома и архитектуры: например, типичные для Шанхайского региона белые постройки, особая кантонская архитектура линнань (岭南), закрытые с четырех сторон постройки со внутренним двором сыхэюань Северного Китая, круглые башни-дома хакка и южной Фуцзяни (客家楼) и т.д.;

попытка зафиксировать отличия в религиозных культах и выделение отдельных культов для субэтнических групп: например, приморским территориям Южного Китая свойствен женский культ богини моря Ама; территориям пояса Янцзы — культ дракона и праздник драконьих лодок, в особенности в провинциях Хунань и Хубэй; больший упор на почитание степного культа Неба — для северных китайцев; шаманизм и ламаизм — для Северо-Западного Китая, с элементами степной курганной культуры почитания предков в качестве потусторонних сущностей и т.д. Особое почитание собственных священных горных массивов — например, пять священных пиков Китая;

использование особых топонимических иероглифов в именах, например, 齐 («ци») и 鲁 («лу») для имен шаньдунцев, 越,悦,粤 («юэ») для кантонцев — в каждой провинции есть подобные особые именные иероглифы. Эти же иероглифы используются в названиях компаний и иных наименованиях;

попытка регионалов создавать собственные международные организации под собственными региональным брендами: например, после создания международной сети гуманитарных центров Института Конфуция, имеющего корни в бюрократических структурах Северного Китая, последовало создание Институтов Чжуанцзы со штаб-квартирой в южнокитайском Гуанчжоу;

корпус литературы, манифестирующей инаковость конкретной субэтнической группы. Например, корпус изданных художественных литературных произведений о жизни той или иной провинции, где манифестируется особый этнический тип регионального субэтноса с приписываемыми ему особыми чертами. Ярким примером служит шаньдунец, лауреат Нобелевской премии Мо Янь, достаточно широко популяризующий шаньдунскую культуру и субэтнос;

наличие теле- и радиовещания на диалекте субэтноса. Наличие собственной энергетической базы

Важным условием формирования субэтнической региональной единицы и закрепления над ней контроля со стороны региональной элиты является цель создания собственной автономной энергетической базы и электросети.

«Комсомольская группа» с географическим центром в среднем течении Янцзы поставила своей целью контроль над всеми гидроэнергетическими объектами крупнейшей ГЭС в мире — «Три ущелья» («Санься»). Кадры Комсомола контролируют не только вопросы гидроэнергетики, но и Министерство водных ресурсов, и проект переброски вод с юга на север.

Угольная энергетика Китая, масштабно сконцентрированная в провинции Шаньси, также контролировалась «комсомольской группой» выходцев из Шаньси, однако после прихода к власти проармейского Си Цзиньпина планы развития гидроэнергетики были существенно скорректированы в рамках новой экологической политики, а угольный сектор подвергся серьезным экологическими сокращениям.

Импорт российского и среднеазиатского газа стал одной из мер по ограничению угольной энергетики и иной энергетики Китая со стороны группы Си Цзиньпина после его прихода к власти.

Геотермальная энергетика является приоритетной для группы Си Цзиньпина в рамках ограничения энергетического влияния иных группировок — в первую очередь геотермальная энергетика внедряется в провинциях Шэньси и Хэбэй.

Импорт американского и арабского сжиженного газа является ответной мерой приморских провинций на попытку навязать континентальные газопроводы.

Ядерная энергетика Шанхайского региона.

Ядерная энергетика Гуандуна.

Сланцевая энергетика Сычуани с крупнейшими залежами сланцевой нефти купирована после разгрома «сычуаньско-чунцинской группировки» Чжоу Юнкана и Бо Силая.

Малая гидроэнергетика Шаньдуна.

Электросети и корпус руководителей электросетей провинций имеют статус независимой власти в каждой провинции с высокой степенью автономии от Китайской государственной электросетевой корпорации. В Китае таже действуют две электросетевых государственных корпорации, которые обеспечивают энергией Северный и Южный Китай. Наличие устойчивой длительной истории властной группировки и патриархов группы

Формирование властной элитной группировки в абсолютной степени связано как с корпусом данной группировки в среде НОАК и правоохранительной структуры КНР, так и с группой предыдущих поколений руководителей, связанных с одной фигурой. Как, например, Кан Шэн — у шаньдунцев, Чжоу Эньлай — у шанхайцев, Е Цзяньин — у хакка, Сунь Ят-сен — у кантонцев, Чан Кайши — у чжэцзянцев Нинбо, Дэн Сяопин — у сычуаньцев, Мао Цзэдуна — у хунаньцев. Список не является окончательным, среди явных авторитетов групп могут быть и иные лица.

Доказательство отличия через археологические исследования

Группы манифестируют себя через многочисленные археологические исследования, доказывающие существование особенностей уже на ранних этапах истории. Антропологические отличия

Коренные южные китайцы, шаньдунцы, сычуаньцы, северные китайцы имеют антропологические отличия в цвете кожи, строении черепа, росте. Конфликты внутри диаспоры

Диаспоральные конфликты китайцев, проживающих за рубежом, также носят субэтнический характер. Горизонтальные и вертикальные способы объединений, роль ведомственных альянсов

Властные группировки Китая действуют одновременно в трех парадигмах создания внутриполитических альянсов: вертикальном — идеологическом, горизонтальном — субэтнические альянсы с дальними провинциями против соседей, ведомственном — по признаку принадлежности к сфере деятельности, не относящейся ни к региональному, ни к идеологическому пространству.

Вертикальные всекитайские объединения зачастую носят полярный по отношению друг к другу характер и абсорбируют в себя все действующие политические группы — таковыми в период прихода Си Цзиньпина к власти в Китае оказались две группы: союзы, формирующиеся вокруг руководства действующей Коммунистической партии Китая и органов ее руководства в лице Центрального Комитета, а также союзы, сформированные вокруг альтернативной политической силы Коммунистического союза молодежи Китая, Комсомола. Линия Компартии при формировании на базе Китая национально ориентированных китайских корпораций глобального характера была противопоставлена социал-демократической линии Комсомола, опиравшегося на малый и средний бизнес и этапную инкорпорацию Китая на вторых ролях в американскую экономическую модель глобализации. Проще говоря, социал-национализму Компартии был противопоставлен социал-демократизм Комсомола.

В общекитайской вертикальной интеграции существуют и иные гравитационные силы, которые, однако, остаются в тени полярного противостояния Компартии и Комсомола и вынуждены оставаться в орбите этих двух крупных сил.

Горизонтальные объединения зачастую (принцип не носит абсолютного характера) происходят между провинциями, не имеющими общих границ и не подверженными конкуренции внутри макрорегионального кластера, например:

Сычуаньская группа Дэн Сяопина и «гуандунская группа» хакка Е Цзяньина;

Шаньдунская группа выходцев из региона Циндао Кан Шэна и Цзян Цин;

группа Си Цзиньпина Шэньси и группа Шаньдуна Ван Цишаня;

группа аньхойских комсомольцев и Шанхайская группа (на первых этапах); хубэйские комсомольцы и Шанхайская группа.

Ведомственные объединения, которые чаще всего бросаются в глаза, — это объединения в силовом блоке, и касаются они правоохранительных органов, органов безопасности и вооруженных сил. Тем не менее не стоит списывать со счетов, например, нарождающиеся объединения в академической среде и кадрах высокотехнологической промышленности, сформировавшиеся вокруг Министерства промышленности и информатизации, а также вузы соответствующей научно-образовательной специфики, при этом кадры, формирующиеся в транспортной отрасли, особенно в сфере железнодорожных перевозок, авиации, носят не менее общекитайский характер.

Важно подчеркнуть, что в условиях китайской специфики субэтнический фактор играет доминирующий характер перед вертикальным или ведомственным. Принадлежность человека к крупному семейному объединению — клану, далее — союзу семейных кланов, играет ведущую роль, закреплена в архетипах и основах религиозного сознания китайца в рамках культа предков, формируется сугубо в субэтнической среде и никогда не выходит за ее рамки.

[1] Служебные слова, местоимения, притяжательные частицы и др. roles(reader-all)