По сути, Ли воплотил свой талант организатора всех политических сил, альтернативных Компартии Китая, и, вероятно, внес значительную лепту в деле прихода к власти другого ставленника Ху Цили — «комсомольца» Ху Цзиньтао, который сменил Цзян Цзэминя на посту генсека страны.
Тяньцзинь — второе региональное крыло «комсомольской группы» в партии. Его первое крыло, а может быть и центр, провинция Аньхой связана с Тяньцзинем близостью диалектов китайского языка. Вэнь Цзябао, второй человек в стране при Ху Цзиньтао, уроженце Аньхоя, также родом из Тяньцзиня.
Взрыв после девальвации — кому это выгодно
19 августа 2015 года Международный валютный фонд заявил, что не будет включать юань в корзину мировых валют SDR, решение было отложено до сентября 2016 г. Это означало очевидный, хотя и временный, провал экономических планов «шанхайской группы», мощный финансовый блок которой рассчитывал через SDR провести интернационализацию юаня, сделав его мировой валютой. Простыми словами — печатать его уже не для широких народных масс Китая, а для всего мира, разделив дивиденды от подобного «денежного производства» с экономикой США.
Итоги зашедших в тупик переговоров с МВФ стали окончательно понятны уже в начале августа. Смена финансовой политики Поднебесной была продемонстрирована самой крупной за последние 20 лет девальвацией юаня. До этого «шанхайское» 20-летие юань беспрерывно укреплялся к доллару, снижая экспортный потенциал страны.
Очевидным фактором для отрицательного решения МВФ стали проблемы в китайской экономике, а также общее нежелание американцев «пускать Китай» на фоне обострения отношений. Если проблемы в экономике носили объективный характер — «сдувались» внешние рынки, принимающие китайскую продукцию, то противостояние в Южно-Китайском море, вызвавшее американо-китайский конфликт, явно было санкционировано группой Си Цзиньпина. Последний, видимо, окончательно решил строить «Шелковый путь» и банк AIIB вместо бесперспективной кооперации с Америкой, на которую так рассчитывал «финансовый блок» Цзян Цзэминя.
Срыв переговоров с МВФ, провал финансовой программы «шанхайской группы» стали сигналом для наступления со стороны «группы Си», которая получила усиление в виде повышенных до генералов армии десяти высших чинов НОАК 1 августа этого года. Официальную атаку на «шанхайцев» увенчала статья в «Жэньминь Жибао» (10.08), которая в дружеском тоне и простых выражениях, так любимых Си Цзиньпином, сообщила, что ушедшим на пенсию членам партии не стоит вмешиваться в текущие дела. За статьей последовала девальвация юаня (11.08.2015). На следующий день, 12 августа, в Тяньцзине произошла серия мощных взрывов, унесшая, по официальным данным, жизни 160 человек, а по неофициальным — нескольких тысяч. После этого в течение 20 дней в Китае произошли три последовательных аварии на нефтехимических производствах, две из которых — в непосредственной близости от Тяньцзиня.
Мощный взрыв в Тяньцзине фактически стал сигналом ряда элитных групп в адрес Си Цзиньпина, который наметил триумф роста своего влияния на 3 сентября 2015 г.
Изучая «тяньцзиньскую политическую группу», не стоит забывать, что Тяньцзинь — это не только крупнейший порт и центр химической промышленности, но и крупнейший центр зарубежного авиастроения — американского Boeing и европейского Airbus. Некоторые высокопоставленные руководители Демократической партии США также имеют свои интересы в Тяньцзине. Не стоит напоминать, что масштабная программа по эмиссии юаня в 2008 г., которая, по сути, простимулировала американскую экономику и оказала серьезную поддержку президенту-демократу Обаме во время мирового финансового кризиса, была инициирована в том числе и Госсоветом под руководством Вэнь Цзябао.
[1] Официальное название юаня – «жэньминь би» 人民币 «народная валюта». roles(reader-all)
Китайская власть - Вице-премьер Лю Хэ (刘鹤)
Вице-премьер Лю Хэ (刘鹤)
Биография четвертого вице-премьера Лю Хэ (р. 1952), уроженца провинции Хэбэй, подробно была рассмотрена выше. Однако стоит отметить, что вице-премьер, ответственный за американо-китайскую сделку и финансовый блок (в том числе зарубежные инвестиции), хотя и является выходцем из структур Комсомола, но представляет альтернативный блок «новых марксистов» — выходцев из Народного университета, альтернативного Пекинскому университету в системе либеральных кадров, кузницы новой и альтернативной волны либеральных и американоориентированных руководящих кадров.
Премьер Госсовета КНР и четыре вице-премьера Госсовета без исключения являются выходцами из враждебной Си Цзиньпину среды руководителей Комсомола, политического слоя управленцев, выдвинутых волной «китайского НЭПа» («системы рыночного социализма»), взошедших на политической почве от света американского глобализма. Однако четыре руководителя представляют собой и четыре мощных вектора в политике и четыре группировки Комсомола — различных типов легкой промышленности, различных провинций, различных силовых группировок. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Китай от Кабула до Каира: что вынудило США открыть антикитайский фронт [1]
(без изменений) Китай от Кабула до Каира: что вынудило США открыть антикитайский фронт [1]
Неожиданный переход США от антикитайских пиар-акций к выстраиванию полномасштабного антикитайского фронта произошел совсем не по плану — еще до смены президентской администрации в США в конце 2016 г. Обама, пришедший к власти, как президент, заканчивающий войны, похоже, был вынужден открыть «китайский фронт».
Антикитайский фронт разворачивается сегодня от Южной Кореи до Грузии: начиная с конца января 2016 г. в Южной Корее начаты переговоры о размещении системы перехвата межконтинентальных ядерных ракет THAAD (размещены в 2017 г.), в Австралии — переговоры о размещении стратегических бомбардировщиков B-1, в Южно-Китайском море при негласной поддержке США разворачивается активная фаза противостояния Вьетнама, Филиппин, Малайзии и Индонезии китайскому «гибридному рыболовству», на фоне приведения ядерных сил КНР в состояние повышенной боевой готовности американская разведка прибегает к ядерному шантажу, а американские корпорации выигрывают тендер на освоение ключевого для китайского Шелкового пути грузинского порта Анаклия. Это лишь неполная картина февраля – марта 2016 г. Что же стало спусковым крючком для столь интенсивной подготовки США к противостоянию с Китаем?
Юань от Кабула до Каира
Спусковым механизмом витка ядерного противостояния стало ближневосточное турне Си Цзиньпина 19–24 января 2016 г., которое некоторые российские «эксперты» расценили как рядовое «банкетное» мероприятие. Визиты носили исторический характер — лидер Китая направил свои стопы в ближневосточные страны, «родовые вотчины» американских президентов, впервые за более чем 12 лет. Визит в Тегеран, Эр-Рияд и Каир состоялся практически сразу же после исторического начала нефтяного экспорта из США — исторического разворота Соединенных Штатов от положения страны – импортера нефти в страну-экспортера.
31 декабря 2015 г. первый танкер с нефтью компании ConocoPhillips вышел из Корпус-Кристи штата Техас и прибыл в итальянский Триест, откуда нефть будет доставлена по трубопроводу на НПЗ в Баварии (Южная Германия): спустя более чем сорок лет США перестали быть нефтяным импортером и перешли к экспорту нефти. В течение ближайших 10–15 лет американский экспорт нефти способен вытеснить экспорт арабских стран и России из Европы. Первая ласточка тектонических трансформаций американской экономики, которая готовится отказаться от значительной части мирового импорта, подорвет устойчивость арабских и других углеводородных режимов, экспортировавших свою нефть в США и ЕС, вернув их к состоянию донефтяной эпохи господства Османской империи или нового Арабского халифата.
Новая американская политика может и будет направлена на подавление нефтяных конкурентов в арабских и других странах – экспортерах нефти. Инструментом такого подавления, кроме экономических мер, может стать и исламский терроризм, отвоевывающий себе новые позиции на Ближнем Востоке.
В новой обстановке единственной заменой США для всех нефтяных стран может стать только Китай. Поднебесная, импорт нефти которой составляет до 60% потребностей экономики и постоянно растет, преследует куда более далекоидущие цели, чем получение дешевой нефти и нескольких новых нефтеносных вассалов. Сегодня Китай стал основным торговым партнером для крупнейших нефтяных стран региона — Бахрейна, Египта, Ирана, Саудовской Аравии. В этих условиях выход стран региона из орбиты политического влияния США означает почти мгновенное начало их вовлечения в валютную систему юаня. В 2015 г. в Катаре открыт первый банк, осуществляющий операции в юанях. Уже в 2015 г. торговый оборот Китая с Ближним Востоком составляет свыше 200 млрд. долл., за последние десять лет, с 2004 по 2014 г., оборот вырос на 600%. Ближний Восток — это самая крупная часть потенциальной новой валютной системы торговли в юанях, в которой также будут присутствовать экспортеры Восточной Европы, Африки, России, Латинской Америки и стран Азии. Ближний Восток, находящийся между Китаем и Европой, создает для этой системы нужную реактивную силу для самостоятельного полноценного функционирования без присутствия доллара.
Согласно прогнозам, к 2035 г. США будут покупать лишь 100 тыс. баррелей ближневосточной нефти в день против 2,5 млн. баррелей в 2000 г. Вся остальная нефть, ее 90%, будет экспортироваться в Азию.
Нейтральный модератор исламского мира
Если западные стратегии, в частности стратегию Обамы по перебалансировке в Тихом океане, можно кратко охарактеризовать как открытое «иду на вы», то китайская стратегия формулируется наоборот — «не иду на вы»: все официальные заявления призваны лишь отвлечь от реальных действий, которые никогда — и это принцип — не декларируются открыто. Принцип непрямых действий исходит из того, что никакое лобовое столкновение не приводит к успеху, тогда как к успеху приводит полное сохранение своих сил и отказ от столкновения вообще.
Именно такая стратегия выработана сегодня Китаем по отношению к Ближнему Востоку и проблеме запрещенного в России ИГИЛ. Прямое вмешательство Китая в войну на Ближнем Востоке приведет к неизбежной ссоре с частью из аврамиистического сообщества (с Израилем у Китая тоже прекрасные отношения), а также грозит ростом исламского терроризма в самом Китае, у которого два автономных района исповедуют ислам официально и еще две провинции исповедуют его по факту. Нейтралитет «срединного» государства создает уникальную для Ближнего Востока ситуацию, когда модератор не является идеологическим участником ни одной из групп — как то были Россия-СССР или США, а ранее — суннитская Османская империя или шиитский Иран. Неслучайно в глаза наблюдателям бросилось одновременное противоречивое посещение Си Цзиньпином двух конкурирующих в экспорте нефти и идеологии Саудовской Аравии и Ирана. Это не ошибка — это стратегия.
Для разрушения этой стратегии американские аналитики надеются втянуть Китай в противостояние на той или иной стороне, заявляя о том, что «Китай слишком большой, чтобы остаться в стороне», тогда как Китай будет до последнего оставаться нейтральным и благосклонным ко всем будущим пользователям юаня.
У исламского мира и Китая складываются идеальные отношения: Си Цзиньпин стал первым лидером иностранного государства, посетившего Иран после отмены санкций. Китай также стал первой страной, куда отправился президент Египта в 2012 г. Сегодня Китай строит для Египта новую столицу и метро для иранской столицы Тегеран, связывает скоростной железнодорожной веткой Мекку и Медину — по стопам пророка, — по которой можно будет перемещаться со скоростью 250 километров в час. Китай спонсирует египетскую власть Ас-Сиси, спасая его от долгового кризиса, и строит первую военно-морскую базу в Аденском заливе: Ближневосточные торговые потоки будут взяты под плотный контроль, будет защищен крупнейший китайско-саудовский нефтеперерабатывающий комплекс YASREF, способный стать базой снабжения китайского флота для действий в Средиземном и Аравийском морях. Фактический выход Китая из внеблокового статуса совпал с началом крупнейшей военной реформы в стране — реорганизации вооруженных сил для ведения зарубежных операций — и с приведением ядерных сил в повышенную боевую готовность.
Китайское NATO — Ачжунбата
Очевидно, что амбиции и интересы американских корпораций не позволят США сдать Ближний Восток в пользу Китая и ЕС без боя. С другой стороны, в регионе также будет исключено повторение афганской, иракской или ливийской военных кампаний, а противостояние будет происходить в рамках гибридных войн, ставших приятным на слух эвфемизмом обычной террористической активности спецслужб по дезорганизации экономики и нарушению социально-политической стабильности врага.
Именно для такого противостояния под эгидой Китая, учтиво и с маниакальным упорством на официальном уровне отказывающегося от любого вмешательства в конфликт с ИГИЛ и даже от упоминания такой возможности, создается первый в истории современного Китая военный союз с некоммунистическими странами.
Благодаря пресс-службе президента Афганистана в американскую прессу просочилась информация о создании антитеррористического союза Китая, Пакистана, Афганистана и Таджикистана, главы государств которых, а также руководители генштабов, встретились с главой Генштаба НОАК Фан Фэнхуэем. Встреча проходила с 29 по 2 марта 2016 г., когда Фан Фэнхуэй прилетел из Душанбе в Кабул, где провел встречу с главами генштабов региона. В китайской прессе событие было освещено лишь одной строчкой в партийной газете «Жэньминь Жибао». «Утечка», организованная афганским правительством, вскрыла большую работу Китая и НОАК по созданию широкой базы двусторонних и многосторонних оборонительных договоров в Средней Азии.
Однако от внимания прессы ускользнул факт, что Китай реализует такие усилия не только по территории следования нефтяной трубы из китайско-пакистанского порта Гвадар до Кашгара в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, но на всем Ближнем Востоке. О совместных антитеррористических усилиях Си Цзиньпин говорил и в Тегеране, и в Эр-Рияде, и в Каире.
Таким образом, речь идет не о создании регионального союза, все страны которого и так участвуют в антитеррористической деятельности Шанхайской организации сотрудничества, а о антитеррористическом союзе на всем пространстве исламских государств Ближнего Востока и Средней Азии, в том числе и Туркмении, которая, как показали учения Vatan («Родина») в 2016 г., уже использует китайскую военную технику.
В союзе, который будет иметь типичный для Китая многосторонний характер, примут участие, судя по всему, не только страны Ближнего Востока, но и Непал, который глава китайского Генштаба посетил в конце марта. Такие перемещения Фан Фэнхуэя выдают главную особенность нового военного образования — все страны союза находятся в непосредственной близости или граничат с Индией, рядом с которой Китай активизировал создание военной инфраструктуры и начал проводить разведывательные операции. Индия, наряду с Японией, которая активизировала свое присутствие в Индийском океане, является самым крупным конкурентом Китая в торговле с Ближним Востоком, а в некоторых странах, например в Ираке, эту конкуренцию выигрывает.
Любопытно, что новый начальник Генштаба НОАК Ли Цзочэн провел первую встречу в новом качестве именно с руководителями блока «Ачжунбата» (阿中巴塔) — Афганистана, Китая, Пакистана и Таджикистана — в августе 2017 г.
[1] https://south-insight.com/node/218152 roles(reader-all)
Китайская власть - Вице-премьеры Госсовета (国务院副总理) Вице-премьер Хань Чжэн (韩正)
Вице-премьеры Госсовета (国务院副总理) Вице-премьер Хань Чжэн (韩正)
В правительстве 2018–2023 гг. четыре вице-премьера, из которых по формальному признаку — возрасту — в состав следующего кабинета министров в 2023–2028 гг., или в случае внутрикитайского или общемирового форс-мажора, войдет только названный в 2012 г. «преемником» Си Цзиньпина Ху Чуньхуа. Однако и его судьба в связи с его принадлежностью к Комсомолу и непосредственной причастностью к вопросам эпидемиологической обстановки в стране также неочевидна. Вице-премьер Хань Чжэн (韩正)
Формально, если политическая линия на сохранение стабильности сохранится, то по возрастному критерию в работе нового состава правительства в 2023–2028 гг. может принять участие ныне первый вице-премьер и седьмой член Постоянного комитета Политбюро Хань Чжэн (韩正; р. 1954). Если его карьера повторяет траекторию Ли Кэцяна, то именно Хань Чжэн может стать одной из кандидатур на замену премьеру. Биография Хань Чжэна имеет основания для таких прогнозов.
Прежде всего, Хань Чжэн — уроженец провинции Чжэцзян, выходцы из которой, наряду с уроженцами провинций Шаньдун и Фуцзянь, одна из наиболее активных политических субэтнических групп, приходящих к власти в период правления Си Цзиньпина. Учитывая острую борьбу между Комсомолом и суверенной проармейской группой Си Цзиньпина и вероятный сценарий сохраняющегося баланса между группами, принадлежность Хань Чжэна к Комсомолу также говорит в пользу дальнейшего карьерного роста: окончивший Восточно-Китайский педуниверситет Шанхая, Хань Чжэн — комсорг на предприятиях и в регулирующих органах химической промышленности города, в сложный для страны период 1990–1992 гг. — замсекретаря, а потом и секретарь Комсомола Шанхая. С 1992 г. Хань делает карьеру уже в партийном горкоме Компартии: с 1997г. он уже замначальника Аппарата городского правительства, член Посткома горкома Шанхая, в 1998–2003 г. — вице-мэр города. В опасный для «шанхайской группы» период, когда власть переходила от Цзян Цзэминя к Ху Цзиньтао (2003–2006), Хань Чжэн — мэр Шанхая, замсекретаря горкома (2002–2006). В это время Хань Чжэн впервые играет роль компромиссной фигуры на важном участке политической борьбы — между «шанхайской» и «комсомольской» группами.
Короткое время Хань Чжэн даже занимает странную для политической системы Китая должность «исполняющего обязанности секретаря горкома» Шанхая (2006–2007), продолжая играть роль компромиссного руководителя на политическом разломе: предыдущий глава горкома Чэнь Лянюй (陈良宇), также чжэцзянец, но не комсомолец, выходец из электронной промышленности города, действующий член Политбюро, был осужден за коррупцию.
Схватка за мегаполис в 2006–2007 гг. — сердце «анхайской политической группы» предыдущего генсека Цзян Цзэшминя, который становился трамплином для вхождения в состав Постоянного комитета Политбюро и даже на пост Председателя КНР, — происходила в несколько этапов. В 2006 г. был арестован Чэнь Лянюй, по сути преемник Цзян Цзэминя, у которого сохранялось максимум шансов не только войти в Постком Политбюро, но и занять должность Председателя КНР — от «шанхайской группы». Ситуация полностью повторяла случай 1995 г., когда был отстранен с поста глава горкома Пекина сычуанец Чэнь Ситун — выдвиженец ушедшей от власти «сычуаньской группы» Дэн Сяопина, политический преемник группы: в 1998 г. Чэнь Ситун был приговорен к 18 годам лишения свободы, однако не дожил до освобождения и умер в заключении в 2013 г., в период активных процессов против связанных с Сычуанью и Чунцином Чжоу Юнканом и Бо Силаем. Секретарь горкома и мэр Шанхая, что крайне редко сочеталось в одних руках и свидетельствовало о большом доверии жителей Шанхая, Чэнь Лянюй был отстранен от власти накануне 17-го съезда Компартии Китая. Именно в этот период от Комсомола, а точнее от шанхайцев-чжэцзянцев, в руководстве города находился Хань Чжэн, который и стал на короткое время отстранения преемника Цзян Цзэминя от власти «исполняющим обязанности секретаря горкома». Однако наиболее интересный поворот в истории Хань Чжэна случился, когда вместо того, чтобы стать секретарем горкома Шанхая, Хань вновь стал его замом — заместителем будущего председателя КНР Си Цзиньпина. Во время острого конфликта «шанхайской группы» и Комсомола, который, к слову, происходил между выходцами из провинции Чжэцзян, вмешался в борьбу еще один чжэцзянец — Си Цзиньпин, который своим выдвижением подтвердил известную максиму, что в драке двоих выигрывает третий, разыграв в свою пользу конфронтацию между левым и правым глобализмом. Выдвиженец армейских и региональных групп, в том числе и части чжэцзянцев — непосредственных лоббистов интересов обкома провинции Чжэцзян, Си Цзиньпин занял пост секретаря горкома Шанхая в преддверии 17-го съезда Компартии, что позволило ему не только в дальнейшем войти в состав Постоянного комитета Политбюро, но и стать официальным преемником Ху Цзиньтао в качестве нового заместителя председателя КНР, сменив на этом посту Цзэн Цинхуна. Эта ситуация конфронтации между слабеющей «шанхайской группой» и усиливающимся Комсомолом будет и далее использоваться Си Цзиньпином.
После перехода Си Цзиньпина в состав Постоянного комитета Политбюро Хань Чжэну вновь не посчастливилось занять верховный пост в Шанхае, хотя он и был из поколения Си Цзиньпина и должен был продолжить свою карьеру. Вместо Хань Чжэна на должность секретаря горкома Шанхая пришел также уроженец провинции Чжэцзян Юй Чжэншэн (俞正声; 2007–2013), который тоже вошел в Постком Политбюро при Си Цзиньпине и возглавил НПКСК (2013–2017). В очередной раз Комсомолу не хватило влияния в борьбе против выходца из электронной промышленности, традиционно являющейся вотчиной «шанхайской группы»: за Юй Чжэншэном были мощные связи с провинцией Шаньдун, в руководстве которой он провел с 1985 по 1997 г. И лишь в 2012 г. Хань Чжэну, проведшему в статусе фактического руководителя городскими процессами с 2003 по 2012 гг. в роли мэра мегаполиса, досталась должность секретаря горкома и место в основном составе Политбюро. С 2017 г. Хань Чжэн вошел в состав Постоянного комитета Политбюро в качестве седьмого и последнего участника политического олимпа Китая.
Хань Чжэну, по сути, принадлежит роль первого вице-премьера, который замещает Ли Кэцяна на всех основных направлениях работы Госсовета КНР, также являясь заместителем партийной организации Госсовета КНР, которую возглавляет Ли Кэцян. Таким образом, высшее руководство Госсовета находится отнюдь не в руках группы Си Цзиньпина, а сосредоточено в руках лидеров Комсомола, один из которых — Хань Чжэн — выдвиженец ряда комсомольских региональных групп (Комсомол Чжэцзяна, Шанхая), альтернативных региональным группам Ли Кэцяна (Аньхой, Хэнань, Ляонин), и альтернативная кандидатура на должность премьера страны в 2023–2028 гг. при обычном стечении обстоятельств. roles(reader-all)
Китайская власть - Вице-премьер Сунь Чуньлань (孙春兰)
Вице-премьер Сунь Чуньлань (孙春兰)
Второй вице-премьер правительства Сунь Чуньлань — уроженка провинции Хэбэй, также выходец из рядов комсомольских руководителей провинции Ляонин, которая, как мы уже выяснили, стала последним местом работы нынешнего премьера-комсомольца Ли Кэцяна. В период Культурной революции получила техническую специальность в техникуме города Аньшань провинции Ляонин, начинала свой трудовой путь с рабочего часового завода, члена парткома цеха, главы комсомольской организации завода, работала в руководстве текстильной промышленности города Аньшань и ее комсомольских организациях. В 1986–1988 гг. Сунь Чуньлань — первый секретарь Главного текстильного завода Аньшань, в 1988–1991 гг. — глава Союза женщин (Федерации женщин) Аньшань, в 1991–1997 гг.— замглавы, глава Федерации профсоюзов Ляонина. В 1997–2005 гг. — замсекретаря обкома Ляонина, ректор областной партшколы, где с 2004 по 2005 г. работает в одной связке и под началом Ли Кэцяна. Ли Кэцян остается в провинции еще два года, а Сунь Чуньлань уходит на важнейший пост главы Федерации профсоюзов КНР, которой руководит в качестве заместителя председателя до 2009 г. С 2009 по 2012 г. она — единственная женщина в руководстве Госсовета КНР, возглавляет обком провинции Фуцзянь, с 2012 по 2014 г. во главе одной из важнейших географических баз Комсомола — города Тяньцзинь, также входит в основной состав Политбюро. С 2014 по 2017 г. Сунь Чуньлань руководит деятельностью Отдела «Единого фронта». С 2018 г. Сунь Чуньлань становится вице-премьером, курирующим социальный блок, в том числе министерства образования, здравоохранения. В период вспышки коронавируса в Китае Сунь Чуньлань возглавляет Координационную группу по противодействию эпидемии в городе Ухань. В мае 2020 г. Сунь Чуньлань достигнет предельного возраста для занятия руководящих должностей и гарантированно не войдет в состав следующего правительства в 2023 г. В связи со сложностями, возникшими во время борьбы со вспышкой вируса, полномочия Сунь Чуньлань могут быть изменены до 2023 г. roles(reader-all)
Китайская власть - Вице-премьер Ху Чуньхуа (胡春华)
Вице-премьер Ху Чуньхуа (胡春华)
Биография «названного», но несостоявшегося преемника Си Цзиньпина подробно описана в книге «Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группы КНР» (2016, 2018). Добавим, что комсомольский преемник, как считается, поменял фамилию с Ван на Ху, чтобы тем самым закрепить свое родство с «династией» комсомольских вождей — Ху Цили (胡启立), Ху Яобаном (胡耀邦), Ху Цзиньтао (胡锦涛) и уважаемым в Комсомоле проамериканским деятелем гражданской войны Ху Ши (胡适), замахнувшись на роль четвертого Ху в некоронованной династии китайского Комсомола.
Самый молодой вице-премьер китайского правительства на момент написания предыдущей книги («Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группы КНР», 2016) занимал пост секретаря наиболее лояльной США и Великобритании провинции Китая — Гуандун. А по итогам 19-го съезда занял позицию третьего из четырех вице-премьеров правительства, что стало для Комсомола, в особенности для его хубэйской подгруппы, глобальным поражением, как и изменения в Конституции, отменившие идею возможного «преемника» в период «трансфера власти» в Китае. Как и Ли Кэцян, Хань Чжэн и Сунь Чуньлань, третий вице-премьер является выходцем из Комсомола: второй высокопоставленный «комсомолец» из Хубэя, наряду с главой верховного суда хубэйским «комсомольцем» Чжоу Цяном, филолог Ху Чуньхуа после окончания факультета китайского языка родного для Ли Кэцяна Пекинского университета начал работу в Комсомоле Тибетского автономного района и местной «Молодежной газете», откуда стремительно возвысился до заместителя секретаря райкома Комсомола Тибета (1992–1995).
Почти на десять лет старше, чем Ху Чуньхуа, Ли Кэцян учился на юридическом факультете Пекинского университета (1978–1982), пока Ху Чуньхуа в те же годы обучался на факультете китайского языка (1979–1983). Более подробно биографию самого молодого вице-премьера мы рассмотрим в отдельной главе, посвященной «хубэйской политической группе» .
[1] 16-летний Ху Чуньхуа был первым из района Уфэн провинции Хубэй, поступившим в Пекинский университет.
[2] Дополнительная отдельная информация о биографии Ху Чуньхуа также изложена в книге «Некоронованные короли красного Китая» (2016). roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Министерство юстиции (司法部) и Министерство государственной безопасности (国家安全部)
(без изменений) Министерство юстиции (司法部) и Министерство государственной безопасности (国家安全部)
Третьим коренным изменением в гражданском силовом блоке, наряду с арестами заместителей министра общественной безопасности, введением в структуру руководства Верховного суда Хэ Цзя, за первые полгода 2020 г. является досрочная (до сессии парламента) смена министра юстиции — на место выходца из полицейских структур Пекина Фу Чжэнхуа (傅政华), бывшего замминистра Министерства общественной безопасности, отвечающего также за борьбу с сектами в известной «Службе 610», приходит еще один выходец из Шаньдуна, всю жизнь проработавший на различных партийных должностях в Чжэцзяне (до замсекретаря обкома провинции), занимавший в течение двух лет пост губернатора Ляонина Тан Ицзюнь (唐一军).
Однако если предшественник Тан Ицзюня занимал и позиции министра и секретаря парткома, то за Тан Ицзюнем приставлен присматривать выходец из провинции Аньхой, сотрудник Пекинского университета, сделавший карьеру в структуре Госсовета Юань Шухун (袁曙宏). Министерство государственной безопасности(国家安全部)
МГБ КНР с ноября 2016 г. возглавляет один из немногочисленных выходцев из крупнейшей провинции Китая Сычуань Чэнь Вэньцин (陈文清; р. 1960). Будущий министр начал карьеру в полиции Сычуань, в 1994 г. перешел на работу в областное управление госбезопасности, с 1998 по 2001 г. возглавляет провинциальное управление, занимая также должность замсекретаря аппарата правительства провинции, в 2002–2006 гг. — прокурор провинции Сычуань, в 2006–2012 гг. — в обкоме провинции Фуцзянь, к 2012 г. занимает пост заместителя секретаря обкома, в 2012–2015 гг. — заместитель секретаря ЦКК. С 2016 г. возглавляет МГБ и его партком. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Клан маршала Е — хозяева Южного Китая
(без изменений) Клан маршала Е — хозяева Южного Китая
Перед дословным цитированием отдельной главы с описанием военно-политической группы южнокитайских хакка читателю требуется знать, что в регионе Южного Китая существует целый конгломерат суэтнических групп, из которых хакка (客家人) — наиболее влиятельные ввиду своей трансрегиональности и траснграничности, их основные центры расположены в Западном Гуандуне, Тайване и Сингапуре. Отдельного дальнейшего изучения требует крупная трансграничная группа «Чаочжоу» (Teowchou; 潮州人), которая известна своим представителем — гонконгским миллиардером Ли Кашином (Ли Цзячэн) и крупной общиной в Малайзии. Отдельного изучения требует группа кантонцев с концентрацией в Гуанчжоу, Гонконге, Лондоне и Калифорнии, говорящих на диалаекте гуан-фу (广府), который также называют кантонским диалектом или языком. Недостаточно изучена активность малых этносов Южного Китая — мяо, яо, ли и многих других, — которые играют не последнюю роль в теневой экономике и, как следствие, влияют на фундаментальные основны формирования внутриполитических трендов Китая и мира. Особняком в пестрой субэтнической карте Южного Китая стоят говорящие на миньнань (闽南) южные фуцзяньцы и коренные жители Тайваня — именно на них вместе с хакка Тайваня делают ставку американцы в поддержке Демократической прогрессивной партии Тайваня, преследующей цели переименования Тайваня в Республику Тайвань (сейчас Республика Китай) — и разрыва интеграции с КНР.
Спустя многие годы после смерти маршала Е Цзяньина (叶剑英; 1986), который после смерти Мао неизменно следовал в списке членов Политбюро за всеми генсеками вторым номером, его многочисленным потомкам приписывают не только контроль над богатейшей провинцией Гуандун, но и идеологическое лидерство в «красной аристократии» Компартии Китая. Особая роль клана Е не только в Южном Китае, но и в «красной военной элите» вообще стала еще заметнее в середине 2015 г.
Как гром среди ясного неба 8 июня прозвучало заявление дочери бывшего министра финансов при Мао Цзэдуне Чэнь Юня (陈云) — Чэнь Вэйлань (陈伟兰) — о необходимости бескомпромиссной борьбы с коррупцией. Резкое заявление представительницы «красной аристократии» означало начало открытого формирования в «красных кланах» союза против «шанхайского» генерального секретаря Цзян Цзэминя и его возможных союзников в Комсомоле. Духовным лидером этой группы является второй сын Е Цзяньина, бывший глава партийной разведки, а ныне почитаемый в Гуанчжоу пожилой каллиграф Е Сюаньнин (叶选宁).
[1] Впервые опубликовано в книге Вавилова Н. «Некоронованные короли красного Китая. Кланы и политические группы КНР» (Carpe Diem, 2016), переиздано с правками издательством «Концептуал» в 2018 г. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Человек, который «спас партию, армию и революцию»
(без изменений) Человек, который «спас партию, армию и революцию»
Широкие права клана Е были получены не просто так. В период «Великого похода» родовые муки Компартии, превратившие ее из кружка интеллигентов и лидеров бунтующей молодежи в могучую полевую армию — Е Цзяньин передал радиосвязь с Коминтерном Мао Цзэдуну, обрекая на поражение своего начальника и соперника Мао — Чжан Готао (张国焘). Коминтерн, штаб мировой революции, тогда — это деньги, оружие и информация — все, без чего молодой китайской компартии было не выжить. Вклад бывшего студента московского Университета трудящихся Востока Йап Гям-ин (а так его имя звучит на языке хакка) не был забыт Мао Цзэдуном, который назвал его человеком, «спасшим партию, армию и революцию».
Е, совершивший удачный ход, однако был лишь одним из многих хакка, вступивших в Компартию и создававших ее вооруженные отряды, — достаточно упомянуть хакка Е Тина, чьим именем названы улицы соседнего с Мэйчжоу города Хуэйчжоу, который сформировал «железный полк» — предтечу Красной армии, или десятки хакка, погибших вместе с членами советского генконсульства в ходе известного Гуанчжоуского восстания в 1927 г.
В награду за преданность, в 1949 г. Е стал мэром Пекина. Пожалуй, это единственный гуандунец на этом посту за всю пятисотлетнюю историю существования северной столицы. Впрочем, пробыл он здесь недолго, вскоре вернувшись в родную провинцию.
Став полновластным хозяином провинции Гуандун и ее столицы Гуанчжоу, маршал Е начал реализовывать широкую автономию огромной части страны — здесь не были нарушены права крупных землевладельцев, а помещики остались при своем, что было практически немыслимо в условиях победившей по всей стране коммунистов. В дальнейшем сместивший его на этом посту хубэец маршал Линь Бяо жестко поплатится своей жизнью — самолет Линь Бяо со всеми членами его семьи, направившийся в СССР, упадет в Монголии, а его имя будет табуировано в Китае вплоть до нынешнего дня. Хотя коллизия истории заключалась в том, что заговор военных во главе с Линь Бяо, который он готовил против Мао, косвенно был поддержан Е Цзяньином — во всяком случае именно он хлопотал за часть заговорщиков, спасая им жизнь. Планы и намерения Е всегда оставались скрытыми — видимо, маршал глубоко уяснил, как опасно действовать открыто, по истории создания Тайпинского государства или в случае Сунь Ят-сена.
Провинция Гуандун, как и Шанхай, нередко становилась «трамплином» для дальнейшего продвижения на высшие посты во власти: руководителем провинции был и отец Си Цзиньпина Си Чжунсюнь, и премьер «тяньаньмэньских» реформаторов «комсомолец» Чжао Цзыян, и нынешний вице-премьер «комсомолец» Ван Ян, и бывший третий член Постоянного комитета Политбюро «комсомолец» Чжан Дэцзян, бывший главный координатор масштабных чисток и нынешний заместитель председателя КНР Ван Цишань, а также Ху Чуньхуа, неудавшийся «комсомольский» преемник на посту председателя КНР. Трудно переоценить влияние клана Е, члены которого не только 15 лет трижды возглавляли провинцию, но и имели непосредственное отношение к назначению «мэйчжоусцев» — губернатора Хуан Хуахуа (黄华华) и бывшей «восходящей звезды» китайской политики, а ныне опального мэра Вань Цинляна. Сегодня провинцией правит шаньдунский губернатор Ма Синжуэй (马兴瑞). Антисоветский Е
Несмотря на свертывание масштабного сотрудничества с СССР в 1960-е гг., Китай до начала «политики реформ и открытости» оставался частью советской технологической зоны — импортировал значительное количество продукции советского машиностроения и был зависим от советских технологий. «Реформы и открытость», которые были направлены на переориентацию Китая на западные рынки, поменяли вектор развития Китая на американский. Первые зоны свободной торговли, которые приняли западный капитал и технологии, были расположены в Южном Китае.
Без всякого сомнения, «идеологом» смены вектора был южнокитайский маршал Е Цзяньин. История его сотрудничества с американцами началась настолько давно, что трудно назвать конкретный срок начала его общения с заокеанскими партнерами. Ему приписывают переговоры с представителями американцев во время гражданской войны в Китае, на которых обсуждалось сохранение в Китае враждующей с коммунистами партии Гоминьдан и даже возможность создания некоего независимого государственного образования в Южном Китае. Насколько такие данные соответствуют действительности, не до конца ясно, однако именно Е Цзяньин, соперничающий в этом вопросе с шанхайским премьером Чжоу Эньлаем, по сути, стал тем человеком, который положил начало китайско-американским отношениям в начале 1970-х гг., прямому сотрудничеству китайской и американских армий, взамен открыв для Гуандуна западные рынки.
Фамилия Е богата на знаменитых представителей. Министр южнокитайского царства Чу, происходивший из местечка Е, дал начало многочисленным знаменитостям разветвленного рода. Среди них и великие даосы, и министры династии Сун, и основатель малайского Куала-Лумпура — Йап А-лой, два губернатора Гуандуна — при династии Цин и при Гоминьдане, тайпинские генералы, основатели банков и университетов в Южном Китае, известный россиянам Йип Ман (Е Вэнь) — учитель Брюса Ли, ученые и игорные магнаты, спортсмены, музыканты, журналисты и политики Тайваня, Вьетнама, Индонезии и Филиппин. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Хакка — выходцы из Мэйчжоу
(без изменений) Хакка — выходцы из Мэйчжоу
Хакка (客家) — дословно «пришлые», или «гости», — потомки китайских мигрантов, бежавшие с севера страны в Южный Китай во время завоеваний кочевников, как и евреи в Европе, не обладали возможностью иметь землю и обрабатывать ее. Это обстоятельство, а также необходимость выживать в сложных условиях сделали из них прекрасных торговцев, предпринимателей и финансистов. До сих пор их разветвленные сетевые структуры контролируют Юго-Восточную Азию со столицей хакка Сингапуром и составляют конкуренцию кантонским и миньнаньским кланам.
Что такое быть хакка? «Это мировоззрение хозяина, когда ты ведешь бизнес и не хочешь ни от кого зависеть», — скажет вам любой представитель этого китайского этноса. Власть хакка в Гуандуне прочно ассоциируется с кланом Е, а также столицей хакка — городом Мэйчжоу (梅州), что примерно в 200 км от Гуанчжоу и Гонконга. Здесь не только расположено родовое имение и кладбище Е Цзяньина, но и до сих пор куются кадры для его могучего клана.
Гигантская с точки зрения населения западных стран провинция Гуандун также неоднородна в своем субэтническом делении. Здесь существуют четыре крупных этнических кластера, каждый из которых выдвигает в центр свою группу. Самый крупный и центральный кластер — «Гуан-фу», «гуандунский двор», «двор руководства провинции Гуандун и Гуанси», 广府 — кантонцы «Треугольника устья реки Чжуцзян» — Гуанчжоу, Дунгуань, Фошань, Чжухай, Шэньчжэнь, Гонконг, Макао. Вторая группа — это район Чаочжоу, чей язык ближе к диалекту соседней провинции Фуцзянь. Третья группа — это субэтнос хакка, который компактно проживает в Мэйчжоу, Шаогуань, Хуэйчжоу, Цинюань и районе Шэньчжэня Баоань. Последняя группа — это «переселенцы с севера»: все многочисленное пришлое население Гуандуна, а также присланные из центра руководители. Стоит упомянуть и группу выходцев из Чжаньцзяна — крупной базы военно-морского флота НОАК, которые также говорят на собственном наречии — лэй-хуа.
За каждой из таких элитных групп стоит население от 10 млн. до 30 млн. человек. Знаменитым представителем чаочжоусцев, например, является «хозяин Гонконга» — миллиардер Ли Кашин (李嘉诚; Ли Цзячэнь), который до Джека Ма, хозяина «Алибабы», долгое время считался самым богатым человеком Азии, однако сегодня, кажется, уходит из Южного Китая.
Клан мэйчжоусцев Е безраздельно контролирует Гуандун, начиная с 1980-х гг., когда к власти здесь пришел Е Сюаньпин — первый сын Е Цзяньина. Пробыв на различных партийных и государственных постах в провинции до 1991 г., он ушел на повышение в центр, став заместителем главы законосовещательного органа НПКСК, который соединяет в себе беспартийные силы общества, в том числе и бизнес-элиты. Преемником Е Сюаньпина стал также хакка, правда, уроженец «бунтарского» уезда Луфэн, Се Фэй, который контролировал провинцию до 1998 г.
После укрепления позиций Цзян Цзэминя (на 15-м съезде, в 1997 г.) на долгие десять лет провинция перешла в руки шанхайца Ли Чанчуня (1998–2007) и «комсомольца» Чжан Дэцзяна. После этого контроль над провинцией упрочили «комсомольцы», которые привели сюда Ван Яна, четвертого члена Постоянного Комитета Политбюро (2017–2022) и главу законосовещательного альтернативного парламента НПКСК, а также хубэйца Ху Чуньхуа, ставшего после руководства Гуандуном членом Политбюро, вице-премьером Госсовета, но не прославившегося еще здесь особыми подвигами. У хубэйцев и хунаньцев — сильное представительство в Гуандуне и свой собственный взгляд на развитие региона, который должен служить, по их мнению, воротами из центрального Китая в регион пояса Янцзы и не иметь самостоятельной силы.
Потеря позиций клана Е на долгие 17 лет связана с последствиями поражения блока сычуаньской и южнокитайской группы клана Е во время событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., когда в результате ряда ошибок армейских группировок, контролировавших Китай, власть перехватили «шанхайцы» во главе с Цзян Цзэминем и «комсомольцы» Ху Цзиньтао. Восстановление авторитета и контроля над провинцией идет не без сбоев. Пришедший в начале двухтысячных губернатор Хуан Хуахуа контролировал провинцию до 2010 г. и привел во власть самого молодого мэра Гуанчжоу — «комсомольца» Вань Цинляна (万庆良广府).
Последнему, однако, не помогло ни полное отсутствие собственности, ни его популярность в качестве молодого и активного политика — сразу после начала масштабной чистки в 2014 г. он потерял свой пост.
О Вань Цинляне в основном знают по его «воздушным» романам: после его отставки в прессе началась унизительная кампания о его предпочтениях «заказывать» стюардесс по айпэду, при этом совершенно не упоминалось, что чиновник не обладал никакой госсобственностью, проживая в казенной квартире за 600 юаней в месяц, а также сам боролся с коррупцией.
Параллельно с масштабной чисткой «комсомольских» кадров в провинции, в 2014 г. в желтый цвет «революции зонтиков» окрасился Гонконг. В это же время столицу провинции Гуандун — город Гуанчжоу впервые за 33 года возглавил не уроженец провинции, а бывший мэр Тяньцзиня, северного конкурента Гуанчжоу как экспортного порта. Жэнь Сюэфэн — основной создатель проекта индустриальной зоны Тяньцзиня — Биньхай, которая стала известна на весь мир после серии взрывов в августе 2015 г. и надолго потеряла привлекательность, уступив позиции Циндао, Шанхаю и Шэньчжэню. Вместе с Вань Цинляном были арестованы, смещены, наказаны сотни чиновников — многие, как начальник полиции Гуанчжоу, предпочитали уходить из жизни самостоятельно. Пресса формулировала причины инцидентов как «чрезмерный стресс на работе».
Борцы с коррупцией уделяют особое внимание Мэйчжоу — 15 августа 2015 г. город был «очищен» от коррумпированного мэра Чжу Цзэцзюня. Чтобы картина была еще более наглядной, надо добавить, что следствие также ведется и против бывшего главы партийного Комитета контроля Гуандуна, который также в свое время занимал пост мэра Мэйчжоу.
Гуандун, самая богатая провинция Китая, устойчиво лидирует и по числу «расстрельных списков»: за последние два года в провинции арестованы два заместителя губернатора, а общее число расследований в отношении глав ведомств и районов вряд ли поддается какой-либо систематизации и учету.
Можно сказать, что удар по Гуандуну — это удар по одному из ключевых на период 2010–2020 гг. для «комсомольской группы» региону, в котором временно утратил свои позиции представитель армейского конгломерата клан Е. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Южный Китай — кипящий котел революции
(без изменений) Южный Китай — кипящий котел революции
Слом династии Цин (1644–1911) — империи «северных дьяволов» — начался в Южном Китае. Именно здесь трижды не сдавший экзамены на чиновничью должность Хун Сюцюань возглавил Тайпинское восстание, унесшее жизни до 60 млн. человек и чуть ли не приведшее к созданию в Китае первой христианской империи со столицей в Нанкине. Его дело завершили «легендарные красные маршалы» — выходцы из южных провинций Гуандун, Хунань, Цзянси и Сычуань. Подавляющее большинство из них относилось к представителям особой этнической общности южных китайцев — хакка, в том числе «тайпин» Хун Сюцюань (洪秀全), первый президент Китая Сунь Ятсен (孙逸仙) и основатель могущественного клана маршал Е Цзяньин (1897–1986).
Маршал Йап — так звучит его фамилия на языке хакка — южанин из «столицы хакка», гуандунского города Мэйчжоу (梅州), не только сыграл ключевую роль в борьбе Мао Цзэдуна за власть, но и лично в возрасте 82 лет руководил уничтожением конкурентной Гуандуну шаньдунской «Банды четырех» после смерти вождя, и не без его весомой поддержки Дэн Сяопин занял пост первого человека в Китае. Надо отметить, что в списке Посткома Политбюро маршал Е занимал позицию перед Дэн Сяопином (邓小平) и его предшественником Хуа Гофэном (华国锋).
Именно потомственный военный Е Цзяньин руководил той силой в армии, которая осталась нетронутой после массовых чисток во время Культурной революции и которая в конечном счете выиграла от первого этапа реформ и открытости в Китае. Именно в районах концентрации хакка в Южном Китае появились крупнейшие свободные экономические зоны — Шэньчжэнь, Сямэнь, Шаньтоу и Чжухай, одной из которых, Сямэнь, долгие годы руководил Си Цзиньпин. Сейчас можно смело утверждать, что, если бы маршал Е не оказался у власти, не было бы и могучей экономики Гуандуна, которую западная пресса называет 15-й экономикой мира, «если бы провинция не входила в состав КНР», сравнявшейся по объему ВВП с экономикой России. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Е Сюаньнин 叶选宁
(без изменений) Е Сюаньнин 叶选宁
Про второго из четырех сыновей Е Цзяньина — Е Сюаньнина — ходят легенды. Сын от второго брака маршала, которых, кстати, у него было целых шесть, уникальное сочетание «революционной» и аристократической крови. Мать Е Сюаньнина — родственница знаменитого хунаньского военачальника династии Цин Цзэн Гофаня (曾国藩), который прославился тем, что разгромил восстание тайпинов, угрожавших самому существованию династии.
Фигура Цзэн Гофаня — одна из самых противоречивых фигур предреволюционной истории: пытаясь спасти стабильность гибнущей империи, один из немногих титулованных китайцев в маньчжурской династии, он уничтожал крестьянские восстания, но в то же время пытался создавать армию нового типа, проводить реформы, а его дети чуть ли не первыми в династии Цин выучили английский язык.
Е Сюаньнин — сплав революционеров-хакка и тех, кто фактически с ними боролся. В этом качестве у Е Сюаньнина куда больше прав и возможностей стать символом «красной элиты» монархического типа, чем у Цзян Цзэминя, про которого говорят, что на самом деле он был сыном чиновника в оккупированном японцами Шанхае. Здесь биография сына может сравниться только с биографией отца: Е Цзяньин — один из немногих революционеров, который имел непосредственное отношение ко всем вождям Нового Китая. Он начал в личной охране Сунь Ятсена, помог встать у руля власти Мао Цзэдуну и Дэн Сяопину, фактически привел к власти «демократического премьера» Чжао Цзыяна.
На этом список протеже клана Е не заканчивается. Утверждается, что именно влиятельный в Гуандуне маршал Е назначил опального во время Культурной революции отца нынешнего лидера Китая Си Цзиньпина — Си Чжунсюня — губернатором Гуандуна, без которого, очевидно, не состоялась бы карьера его сына. Таким образом, клан Е и лично маршал Е имели отношение ко всем высшим назначениям в Новом Китае. Неудивительно, что именно представители этого клана претендуют на высшее духовное, и не только, лидерство в стране.
Родившийся в 1938 г. в Гонконге Е Сюаньнин получил техническое образование по специальности «радиодело» в Пекине и «прозябал» в безвестности вплоть до самого окончания Культурной революции (1976), когда не только получил должность в Секретариате по делам зарубежных китайцев, но и практически стремительно вырос до заместителя главы Общества зарубежных дружественных связей, одновременно вступив в ряды китайской армии.
С 1990 г. Е Сюаньнин укреплял дружбу между Китаем и другими народами уже в качестве главы Управления связи Генштаба НОАК, которое считается одной из особых разведслужб китайской армии. В 1993 г. генерал-майор Е Сюаньнин совмещает службу с постом генерального директора госкомпании «Кайли», а в 1997 г., одновременно с потерей власти клана Е в Гуандуне, выходит в отставку.
С тех пор о Е Сюаньнине, которого в отдельных таблоидах называют и союзником Си Цзиньпина, и борцом с Цзян Цзэминем, а также человеком, перебросившим 3 тыс. представителей китайской «красной элиты» в США, не слышно ничего целых 20 лет. Второй этап «безмолвия» второго сына маршала Е прерывается неожиданной выставкой его каллиграфии в 2015 г.
Любителя каллиграфии, работы которого в апреле 2015 г. вдруг стали выставляться в Музее изобразительных искусств Гуанчжоу и получили какой-то несопоставимый творчеству резонанс в китайском интернете, называют «духовным лидером» группы «принцев», образовавшим союз против «шанхайца» Цзян Цзэминя летом этого года.
Поэт в Китае — больше, чем поэт. Как правило, это всегда крупный чиновник — так повелось еще с легендарного первого императора Фу Си, который разглядел странные письмена на панцире черепахи и создал китайскую письменность. Стихи писал и Мао Цзэдун, и Е Тин, и Е Цзяньин. Чиновники всегда были поэтами, а их каллиграфия увенчивает памятные стелы, главные здания университетов и других мест. Через движение кисти передается внутренняя динамика правителя, его связь с мистическим — высшей силой, которая дается ему для управления людьми.
Крупная выставка каллиграфии Е Сюаньнина в конце апреля 2015 г. стала массово обсуждаемым событием в прессе Гуанчжоу. Выставка называлась «晴耕雨读» — «В ясную погоду — вспахиваю землю, в дождливую — учусь», что на глубоком языке значило простое: «Всему свое время, и когда обстоятельства благоприятны, можно заняться работой, а когда нет, то можно поучиться и занять выжидательную позицию». Культурное событие было приурочено к 28 апреля — 118-му дню рождения Е Цзяньина.
Выставка с каллиграфией, которую назвали образцом «культуры хакка», обсуждалась и через месяц, и после; к рецензии подключили критиков самого высшего звена. Ван Шиго, глава Общества ценителей каллиграфии провинции Гуандун, в своей статье многократно повторил сочетание «упражняться в каллиграфии» (习字), что можно прочитать и как «иероглифы Си» (Цзиньпина), назвал культуру хакка выше рек и морей («река» — фамилия Цзян Цзэминя), назвал хакка «вторыми правителями» Гуандуна и совершил массу культурологических пируэтов в сторону власти, даже сам назвал себя «хакка», оставив на «десерт» читателям высказывание, что хакка — это почти «коллективное бессознательное» «северного ответвления» искусства (читается так же как и «северная группировка» «бэй-пай»).
На удивление, комментаторы каллиграфии в интернете говорили вовсе не о поэзии и не о высоком искусстве, а заявляли примерно следующее: «Это один из зачинателей борьбы с коррупцией и помощников в этом деле» (739 лайков), «Уважение и почет маршалу Е», «Семейство Е — основа Гуандуна» и так далее. Не будем забывать, какой шум и кривотолки вызвала попытка убрать камень с «письменами» Цзян Цзэминя в одном из университетов Шанхая за некоторое время до выставки Е Сюаньнина.
Выставка каллиграфии Е Сюаньнина — событие знаковое. Она стала сигналом о начале политической активности семьи Е, которая была усилена уже упомянутым заявлением о борьбе с коррупцией от Чэнь Вэйлань — дочери равного Е Цзяньина «бессмертного Компартии» Чэнь Юня.
Статья главы общества каллиграфов Гуандуна совпала по времени с заявлениями ЦК о борьбе с коррупцией и группировками в самых высших эшелонах власти — в конце июля 2015 г. Уже 10 августа в «Жэньминь Жибао» появилась статья о партийных кадрах, ушедших на пенсию, но не желающих уходить из политики. Через два дня после этого в портовых воротах Пекина — Тяньцзине — прогремели напугавшие всю страну взрывы, грозившие поднять в воздух 700 т цианида и унести их в сторону столицы прямо во время проведения в ней Всемирных легкоатлетических игр.
На фоне ареста бывшего мэра Мэйчжоу, 22 августа 2015 г. в Гуанчжоу прошла еще одна презентация — на этот раз поэтического сборника бывшего губернатора Гуандуна, бывшего мэра Мэйчжоу Хуан Хуахуа. Памятные надписи на сборнике «Гимн родине» (山河颂; «Гимн рекам и горам») сделал в том числе и Е Сюаньпин (брат Е Сюаньнина). Книга, как и выставка, направлена на демонстрацию силы землячества хакка из Мэйчжоу и их особой роли в Гуандуне.
Различные слухи, которые не найдут документального подтверждения до смены политической эпохи, приписывают Е Сюаньнину и его шурину Чжоу Цзяхуа создание из детей бывших руководителей партии и армии группы «принцев». Чжоу, муж сестры Е Сюаньнина Е Чу-мэй, в свое время был вице-премьером правительства Китая. Хотя Чжоу родился в Шанхае, он вел свое происхождение из района, близкого к Мэйчжоу.
«Мы — духовные лидеры этого поколения», — говорит уже упомянутая дочь «бессмертного партийца» Чэнь Юня Чэнь Вэйлань. Однако сын Дэн Сяопина Дэн Пуфан указывает на лидера этой группы: «Если сравнивать меня и Сюаньнина, я буду на земле, он — на небе».
Как утверждают многие, «сырьевая база» армейских групп в политике Китая, в том числе и клана Е, начала создаваться во время конверсии военных предприятий. Третий сын Е Цзяньина, Е Сюаньлянь, возглавляет несколько компаний в Южном Китае, которые занимаются практически всем — от медицинского оборудования до «зеленых технологий». Третий сын маршала также является главой компании «Кайли» дочерней оборонной корпорации «Баоли» (Poly Group). roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Поджечь Южно-Китайское море — русская стратегия клана Е
(без изменений) Поджечь Южно-Китайское море — русская стратегия клана Е
Ни для кого уже не секрет, что приход к власти Си Цзиньпина развернул политику Китая в Южно-Китайском море на 180 градусов. «Мягкая сила» «комсомольца» Ху Цзиньтао, выраженная в принципе «мирного возвышения Китая» — или отказа конфронтации с США, была «сдана в архив», на ее место пришло открытое противостояние с местными державами и даже провокации в отношении США.
Если Южный Китай — это локомотив экономического развития Китая с его огромными экспортными мощностями и особой административной зоной Гонконг, чей товарооборот уже превзошел весь российский, то Южно-Китайское море — это по сути «Средиземное море Азии»: именно через него проходят все транспортные потоки из Восточной Азии в Южную и Западную Азию, из Азии в Европу и обратно. Контроль над морем не только гарантирует первенство в Восточной Азии, но и служит первой ступенькой над контролем всего Евразийского континента. Не зря уже на протяжении около десяти лет растут военные бюджеты всех стран региона, а в битву за регион готовы ввязаться не только Китай и Япония, но даже Австралия, Индия и США.
Однако за год до прихода к власти Си, когда он уже занял далеко не символическое место заместителя главы Центрального военного совета КНР, в официальных СМИ Китая появились статьи, призывающие провести серию малых войн, избежав большой в Южно-Китайском море. Дальнейшее описание причин и бенефициаров данной политики является лишь гипотезой автора и более похоже на детективную историю.
В 2011 г. в издании китайских ястребов «Хунаньцами шибао» (Global Times) появилась статья, написанная под псевдонимом Лун Тао, одного из аналитиков малоизвестного Комитета фонда «Китайская энергия» CEFC — «Отличная возможность применить силу в Южно-Китайском море».
Суть статьи сводится к тому, что в Южно-Китайском море расположены более тысячи платформ по добыче нефти и газа, но ни одна из них не принадлежит Китаю. В случае реализации стратегии «серии малых войн вместо одной большой» Китай, в отличие от других стран, избежит потерь, а ущерб понесут международные корпорации, которые не имеют отношения к Поднебесной, ограбленной так же, как и при неравноправных договорах в XIX в. Война должна быть «рациональной, выгодной, сегментированной». Для победы нужно лишь «заблокировать» Вьетнам и Филиппины, при этом не стоит смотреть на опыт войн США, а ориентироваться на опыт России, «которая быстро стабилизировала ситуацию в регионе Каспийского моря в 2008 году».
Эти заявления фактически предварили будущий лозунг Си Цзиньпина о необходимости готовить армию к ведению победоносных войн. Псевдоним автора Лун Тао — это название одной из глав китайского военного трактата «Шесть военных хитростей» (六韬), который посвящен особой роли в организации войск полководцев и офицерских кадров. «Лун Тао» — «драконья хитрость».
Через некоторое время, в 2012 г., по поводу стратегии Китая в Южно-Китайском море на страницах «Хуаньцю шибао» разгорелась настоящая дискуссия: бывший посол Китая при ООН, самый известный сторонник мирной политики Китая У Цзяньмин (吴建民), уроженец города Нанкина, что неподалеку от Шанхая, объявил подобные статьи «близоруким национализмом», игнорирующим интересы международных корпораций. Многих китайцев потрясла смерть известного дипломата и идеолога мирного решения вопроса Южно-Китайского моря в результате автокатастрофы в 2016 г.
В ответ на заявления «миротворца» фонд «Китайская энергия» призвал бывшего посла «проснуться от галлюцинаций Химерики» (中美国) — вымышленного государства США и Китая. Теперь от лица Фонда говорил не «анонимный дракон», а полковник Университета Министерства обороны Дай Сюй, который на протяжении уже многих лет доказывает в своих исследованиях неизбежность войны в ближайшие 10–20 лет.
Информация о фонде крайне скудна. Известно лишь, что в состав его экспертов входит Мао Юйши, известный своим разоблачением преступлений эпохи Культурной революции (вспомним, кто является ее главным разоблачителем), а из источников финансирования известна не менее загадочная компания «Хуасинь» (华信集团), чей годовой оборот составляет 30 млрд. юаней — примерно одну четверть от оборота «Чайнапетролеум».
Нефтяная компания тут упомянута не случайно: главная задача «Хуасинь» («Вера Китая») — это охрана стратегических интересов Китая в энергетическом секторе. Генеральный директор столь успешного и малоизвестного гиганта — 37-летний Е Цзяньмин. Информации о предпринимателе, чье имя так созвучно с именем маршала Е Цзяньин, а возраст столь юн для руководства столь крупной корпорации, в сети крайне мало.
Е Цзяньмин (叶简明Е Цзяньин родился 5 июня 1977 г. в провинции Фуцзянь, хотя корнями молодой предприниматель из Гонконга. В данный момент он не только возглавляет компанию «Хуасинь нэнъюань» и одноименный фонд, а также исследовательский институт при фонде, но и Институт китайской культуры, Шанхайский институт исследования проблем безопасности в энергетике, благотворительный фонд «Хуасинь». Не забывает Е Цзяньмин и о международных контактах, являясь советником чешского президента по экономическим вопросам. А совсем недавно, 7 сентября 2015 г., Е Цзяньмин стал особым советником Ассоциации Морского Шелкового пути.
Основав компанию десять лет назад (по другим данным, компания основана в 1980 г., когда Е было всего три года), в возрасте 27 лет, однофамилец маршала, весьма похожий на него внешне, как указывает официальная биография, «набираясь опыта и закаляясь в трудностях», привел компанию к обороту в 22 млрд. юаней в 2014 г., введя ее в список 500 сильнейших компаний Китая. Более того, это компания № 2 в списке ста самых крупных компаний Шанхая. Скупые данные не сообщают ни какой университет окончил «стартапер» в нефтяном секторе, ни предыдущих мест работы, однако весьма полно описывают его трепетное отношение к проекту «Один пояс — один путь», то есть «Экономическому поясу Шелкового пути», личной инициативе Си Цзиньпина.
Политическая активность Е Цзяньмина, который занимает ведущие позиции в ряде сообществ энергетической безопасности, растет день ото дня: сегодня можно утверждать, что «молодой миллиардер» стал одной из важнейших неформальных фигур в деле реализации инициатив Китая в рамках Шелкового пути — советник президента Чехии с июня по август 2016 г. провел встречи с лидерами Грузии, Болгарии, Сербии и, что не менее интересно, встречу с лидером Турции Эрдоганом ровно за пять дней до попытки военного переворота в стране[1].
На данный момент с кланом Е в Юго-Восточной Азии может сравниться только клан Ли Куан Ю, основателя государства Сингапур, который тоже родился в уже небезызвестном читателю городе Мэйчжоу, а также конкурирующий с кланом Е соседний клан выходцев из гуандунского Чаочжоу, самой заметной фигурой которого является миллиардер Ли Кашин.
Тем не менее в последнее время среди ведущих фигур южнокитайских кланов стали происходить частые трагические события: после продолжительной болезни в июле 2016 г. в Гуанчжоу скончался генерал Е Сюаньнин, за полгода до этого, в декабре 2015 г., скончался Е Сюаньцзи, глава корпорации Guo Ye, что сделало еще молодого Е Цзяньмина почти самым главным лицом мощной южнокитайской семейной корпорации, если гипотеза о родственных связях «молодого миллиардера» без прошлого и маршала Е — верна.
Смерть Ли Куан Ю в 2015 г. также стала одним из важнейших факторов, провоцирующих более активный передел власти в регионе Юго-Восточной Азии, начавшийся еще с отставки хакка по происхождению премьера Йинглак Чиннават. Баланс в пошатнувшейся системе контроля хакка над всей Юго-Восточной Азией, возможно, сможет восстановить появление первой женщины президента в китайском мире, хакка по национальности, Цай Инвэнь.
[1] Е Цзяньмин арестован в Китае в начале 2018 г. В 2017 г. ушли из жизни два сына маршала Е Цзяньина — Е Сюаньцзи, Е Сюаньнин. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Идеологи китайского «20-го съезда» — либералы в погонах
(без изменений) Идеологи китайского «20-го съезда» — либералы в погонах
Культурная революция, которая по сути являлась масштабной чисткой в верхах, имела и своих разоблачителей. Маршалу Е Цзяньину принадлежит, как утверждается, высказывание, что в ходе Культурной революции пострадало более 20 млн. человек, тогда как по данным Верховной народной прокуратуры речь шла лишь о 3–4 тыс. жертв. Е Цзяньин был куда более жесток в своих оценках, чем Дэн Сяопин, и по сути представлял в КПК крайне правое крыло, поддерживающее курс на экономическую либерализацию Китая в самых верхних эшелонах власти — однако либерализацию в рамках создания крупных клановых госкорпораций, отвечающих за целые регионы.
Однако если это действительно так, то нынешний конфликт между кланом Е и представителем «либеральной группы комсомольцев» в Гуандуне Ван Яном, о котором так часто говорили как о реальном факте в зарубежной китайской прессе, имеет очевидные корни и представляет частный случай конфликта между армейской группой и Комсомолом. Ван Ян стал слишком популярен в Гуандуне и даже считается самым либеральным политиком из Китая в США. Теперь «аньхоец» и «комсомолец» Ван Ян прочно ассоциируется с «либеральной моделью» развития, называющейся «Гуандунской моделью», а также контролирует вопросы взаимных инвестиций Китая и США — ключевой сектор интересов клана Е.
Конфликт «мэйчжоусцев Е» с «комсомольским» Ван Яном и с центром одновременно мог быть и фактором Гонконгских событий 2014 г.: Гонконгская федерация студентов — это неизменный союзник китайского Комсомола, а ключевую роль в стачках играл Джошуа Вонг (黄之锋), студент Китайского университета Гонконга — учреждения, также крайне близкого китайскому Комсомолу. Сейчас конфликт затих, а сын Ван Яна породнился с дочкой Чжан Айпина (张爱萍) — генерала Нанкинского военного округа, то есть ключевого игрока «Шанхайского региона». Похоже, это «ничья». Или ожидание нового раунда борьбы за «правый сектор» политического поля в Китае?
Участие Е Чжунхао (叶仲豪), сына Е Сюаньнина, в Гуандунском Комсомоле, а также приписывание арестованному Вань Цинляну «комсомольских» связей также можно объяснить завуалированной, но интенсивной борьбой за первенство между кланом Е и «комсомольцами» в набирающем, судя по всему, популярность либеральном секторе политики в провинции. 18 июня 2020 г. Е Чжунхао был освобожден от должности главы Зоны развития города Юньфу провинции Гуандун, о новом назначении на середину июля 2020 г. новостей не поступало. «Федеральный уровень»
Сами многочисленные дети маршала Е уже давно не занимаются региональной политикой, черпая кадры для нее в своем родном районе — Мэйчжоу. Все они — фигуры «федерального» масштаба.
Уже упомянутый Е Сюаньпин с поста заместителя главы Гуандуна вырос до заместителя главы китайского «альтернативного парламента» НПКСК в Пекине, откуда направился на пенсию в качестве председателя общества изучения Синьхайской революции (1911), которая привела хакка Сунь Ятсена на пост первого избранного президента Китайской республики (со столицей в Гуанчжоу). Сунь Ятсен и Синьхайская революция крайне важны для политики Южного Китая: когда-то на Тяньаньмэнь висели два портрета — Мао Цзэдуна, с севера смотрящего на юг, и Сунь Ятсена, с юга смотрящего на север. В 2014 г. портрет Сунь Ятсена с площади убрали. Эффект, сопоставимый с исчезновением звезд с кремлевских башен или одного портрета из кабинета российских чиновников. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Таланты семьи: Е Минцзы, Дай Цин, Е Сяньчжэнь, Е Сюаньцзи
(без изменений) Таланты семьи: Е Минцзы, Дай Цин, Е Сяньчжэнь, Е Сюаньцзи
Его дочь, дизайнер Е Минцзы, — супруга американского инвестиционного банкира Джонатана Морка, который ведет успешный бизнес с Китаем. Любопытно, что их свадебная церемония проходила в императорском храме в Пекине. Е Минцзы принадлежит Studio Regal в Пекине. Здесь же, к слову, живет и внук Е Сюаньнина Е Фэйюй, владелец ряда пекинских клубов и автокомпании.
В отличие от ранних внуков «революционного маршала», Е Минцзы была крайне удивлена, что на обычных рейсах летает так много людей, ведь она привыкла, что во время ее детства ее семью возили специальными рейсами, где на борту находились всего несколько человек.
Другая внучка Е Цзяньина, Е Цзинцзы, владеет компанией Brilliant Culture в Гонконге, которая специализируется на организации крупных культурных мероприятий, например выставках тибетских культурных ценностей. Е Цзинцзы замужем за сыном бывшего высокопоставленного чиновника Ван Чжэня — Ван Цзиняном. Ван Чжэнь так же, как и Е Сюаньлянь, имеет прямое отношение к оборонной корпорации «Баоли» (бывшее управление по экспорту вооружений НОАК), в последнее время ставшей известной по одноименному аукциону предметов живописи, на которых рекорды ставят бывшие армейские художники, рисующие сцены из жизни Шелкового пути.
Еще одна дочь Е Сюаньляня — Е Цинцин — стала звездой популярного в стране телешоу «Голос Китая».
Все дочери Е Сюаньляня учились в США.
Особого внимания заслуживает Е Чжунхао (1983) — сын бывшего губернатора Гуандуна Е Сюаньпина. В 2010 г. он был назначен заместителем главы управления по реформам и развитию города Юньфу, в 2012 г. — главой Комсомола удаленной от центра провинции гористой местности. В августе 2014 г. стал главой района высокотехнологического развития Юньфу. Горные районы, в том числе и Юньфу, все больше в тренде развития провинции — все больше центральных корпораций под давлением властей переносят сюда свои производства, перераспределяя бюджеты в пользу менее развитых районов провинции. Е Чжунхао — единственный из всей семьи Е, кто пошел по пути работы в госаппарате и в Комсомоле, не считая еще одного «неучтенного» внука маршала, о котором речь пойдет ниже. Дай Цин — либеральный журналист из клана Е
В военно-партийном клане есть и особенные случаи. Приемная дочь Е Цзяньина, дочь его погибшего во время войны брата, Дай Цин — одна из самых известных в Китае и на Западе либеральных журналистов. Выйдя из рядов армейской печати, где она успела побывать на участках фронта войны со Вьетнамом, Дай Цин стала единственной из армейской аристократии, кто принял участие в событиях на площади Тяньаньмэнь, и поддержала знаменитых диссидентов.
Дай — также и известный борец за экологию. Вопреки логике, однако, она боролась не за чистое небо и воду тогда еще очень загрязненного промышленностью Гуандуна, а за чистую воду уже многократно упомянутой провинции Хубэй, чьи ставленники проявляют особую активность в Гуандуне. Практически делом всей ее жизни стала попытка остановить или затормозить строительство крупнейшего гидроузла Санься в среднем течении Янцзы. Дай явила собой чудо свободы слова, оказавшись единственным журналистом, допущенным в свое время для обсуждения этого проекта в правительство Китая.
Связано ли это с тем, что Гуандунская корпорация ядерной энергии, контроль над которой осуществлялся хакка Южного Китая, не стала экспортировать электроэнергию в район Пояса реки Янцзы — не ясно. Таланты семьи
Кроме дизайнеров, любителей тибетской культуры и журналистов, в клане Е присутствуют и другие таланты.
Дочь маршала Е Сянчжэнь (1941) стала одним из первых в стране режиссеров детективной истории «Savage Land» (原野; «Дикие поля», по-китайски «Юань Е»), которая удостоилась премии на Венецианском кинофестивале. Однако в Китае достаточно откровенный для страны, которая пережила Культурную революцию, фильм по ряду соображений показали лишь в 1988 г. Больше Е Сянчжэнь фильмов не снимала, однако стала заместителем директора Пекинской киностудии, а также, что немаловажно, заместителем главы Международного общества Конфуция (国际儒学联合会) и Китайского общества изучения Конфуция (中华孔子学会) — еще одна важная позиция в «духовном лидерстве» над страной. Почетным председателем этой ассоциации является ее дядя — Е Сюаньпин, а также покойный глава Сингапура, международной столицы хакка, Ли Куан Ю. Дочь маршала стала своеобразным голосом семьи — практически только она появляется на экранах телевизоров, если требуется внести ясность в отдельные эпизоды из истории маршала.
Е Сянчжэнь пережила Культурную революцию в тюремной камере и даже после освобождения не смогла сразу оправиться от перенесенной психологической травмы. Ее заключение связывают с личностью главы шаньдунской «Банды четырех» — женой Мао Цзэдуна, шанхайской актрисой Цзян Цин, корнями из шаньдунского Циндао. Через пять лет после освобождения дочери 82-летний маршал Е Цзяньин будет арестовывать Цзян Цин лично.
В клане Е популярны псевдонимы. Видимо, это влияние революционного подполья, которое прошел Е Цзяньин. Псевдоним Е Сянчжэнь — Линцзы — «крупинка града», а Е Сюаньнина — «Юэ Фэн» — с этим именем, он, кстати, избирался в госорганы страны (еще одна особенность политической жизни Китая). Это имя созвучно с сочетанием «Стиль Юэ» — стиль древнего государства Южного Китая. Приемный сын корпорации
Кроме приемной дочери Дай Цин, у Е Цзяньина есть и приемный сын — Е Сюаньцзи. Иероглиф «Сюань» означает «выбирать». Согласно пояснению Е Сянчжэнь, отец называл своих сыновей в соответствии с жизненным путем для каждого из них, а также для всего китайского народа. «Сюаньпин» означает «выбирать мир», «Сюаньнин» — «выбирать спокойствие», «Сюаньцзи» — «выбирать основу» или «главное». Сама фамилия Е (葉), которая на языке хакка звучит как «Йап», а на кантонском — «Йип», означает «лист дерева» и имеет крайне приятное для земледельческой культуры Китая значение.
Основной финансового благополучия клана «Листьевых» служат зарегистрированные в Гонконге корпорации, в частности Guo Ye (香港国叶集团; игра слов «Государственное дело», «Государственный Е» или, если принять древний порядок слов, «Государство Е»). Е Сюаньцзи также является главой гонконгской корпорации «Чжунсинь» — дочерней компании корпоративной империи «Чжунсинь» (中信), основанной еще Дэн Сяопином для расширения китайского влияния за рубежом. Теперь «Чжунсинь» — это символ китайского госкорпоративного влияния по всему миру, от Африки до Америки.
Главная сила семьи Е до сих пор вовсе не участие в капитале крупных корпораций, и не контроль над политикой Гуандуна, и даже не «духовное лидерство» в среде армейской аристократии, а, скорее всего, особая способность к пониманию и выработке дальнейшей стратегии развития Китая.
И если клан Е действительно возглавил приписываемый ему союз против «шанхайца» Цзяна, то это может говорить не только о серьезных проблемах «шанхайской группы» в центральных ведомствах и своей шанхайской вотчине, но и о смене вектора внешней политики Китая, а также его финансовой активности за рубежом. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Новая династия Си Цзиньпина — смена стратегического курса на Евразию
(без изменений) Новая династия Си Цзиньпина — смена стратегического курса на Евразию
Анализ субэтнических внутриполитических групп ставит под сомнение тезис о том, что исторической вехой в формировании нового Китая стало образование в 1949 г. КНР: фактически за внешним поражением единой маньчжурской династии Цин в период Опиумных войн середины XIX в. стояло формирование субъектности китайских субэтнических региональных элит, которые и взяли «власть» в свои руки как в рамках формирования государства Тайпинов, так и в форме давших им отпор субэтнических региональных элит армий Хунань, территории Великого канала (в центре которого будущий с моря Шанхай, с суши — Нанкин) и других. Пользуясь новым геополитическим нашествием со стороны океана, собственные китайские субэтнические образования сами де-факто разрушали Северную, континентальную империю маньчжуров, что и увенчалось Учанским восстанием 1911 г. и фактически образованием конфедерации китайских этнических военно-политических режимов. Таким образом, парадигма субэтнической федерации китайских государств возникла в 1820–1840 гг., тогда же и обозначился управленческий коллапс империи Цин, оформившийся «странным» поражением от небольшого контингента англичан и, самое главное, положивший начало демонополизации торговых потоков в пользу региональных элит, которые в процессе роста их суверенитета опирались на экстерриториальность Гонконга и Шанхая, а в дальнейшем и целого ряда опорных пунктов. Так в середине XIX в. оформилась система фактически независимых военно-политических режимов с опорой на «океаническую степь» — державы моря Великобританию, США, Францию, Японию, Германию — и части старого корпуса элиты «Северной империи» Цин, все сильнее входившей в общее пространство с «Великой степью» Российской империи — от Восточного Туркестана, Монголии, Маньчжурии до стен самого Пекина. Эта линия противостояния степи и моря в контроле или протекторате над различными китайскими субэтносами продолжилась и в СССР — и получила окончательное оформление в поддержке Шэньсийского пограничного района во время войны с Японией, ставшего базой для военно-политической группы нынешнего руководителя Китая. В связи с нарастающим кризисом стран моря геоэкономический центр Китая все сильнее смещается в глубь Евразии.
Среди синологов и не только известны достаточно стандартные хронологические рамки для существования каждой китайской династии — они длятся 150–200 лет, при этом если династия «долгая», то в середине ее существования всегда возникает серьезный «династический» кризис, как например, в Хань и Тан. В связи с этим было бы логично предположить, что океаническая китайская империя как федерация «субэтнических княжеств» вошла в стадию масштабного переформатирования с очевидным смещением вектора развития в сторону степи и по сути развивается сейчас как по «аномальному» сценарию «временной», «промежуточной» династии с длительным периодом правления Си Цзиньпина — либо Си Цзиньпин заложил с 2012 г. новую китайскую политическую траекторию на ближайшие 150–200 лет.
Если правление Си Цзиньпина аномально и напоминает, например, династию Синь («Новая»), возникшую на середине исторического пути династии Хань, то океаническая парадигма федеративного Китая восстановится и Китай продолжит свой путь по прежнему курсу с опорой на державы моря. Однако если Си Цзиньпин закрепит степной вектор развития Китая, то его ждут неожиданные трансформации.
Степные династии — например, чжурчжэньская Цзинь, монгольская Юань, маньчжурская Цин — формировали свой государственный аппарат из национальных меньшинств и северных китайцев, при этом территории Южного Китая либо полностью выпадали из-под контроля кочевой династии и формировали собственные династии, например Сун, либо находились практически на оккупационном положении. К степным династиям можно отнести и династию Цинь, и династию Тан, столицами которых были территории вокруг современного Сиань — столицы провинции Шэньси.
Эта трансформация с учетом специфики XXI в. создает особую роль России в формировании этой парадигмы, поскольку экономические центры уходящего Китая сформированы как на побережье, так и в регионе пояса реки Янцзы, роль которого после реализации проекта переноса вод Янцзы в северные районы Китая возросла. Не исключено, что в случае продолжения нынешней траектории движения Си Цзиньпина, которая будет реализована, если председатель КНР останется у власти до 2033 г. и передаст власть лояльным новому курсу преемникам, роль России как стратегического союзника Китая, решающего вопросы побережья, территорий Янцзы и Южного Китая, многократно возрастет, уже не только как поставщика энергоресурсов и стратегического тыла, но и как источника жизни для нового Китая — воды. Именно такой союз можно было бы назвать равноценным симбиозом двух степных государств. Власть Си Цзиньпина, к слову, базируется не столько на армейском диктате, сколько на глубоком понимании китайских элит, что способ централизованного и планового управления китайской экономикой, реализовывавшийся при «сталинской группе» Гао Гана и отца Си Цзиньпина Си Чжунсюня, и сорванный после отстранения группы от власти, мог вывести китайскую экономику на первое место в мировом развитии уже к 2000 г. при условии тесного симбиоза с СССР.
Прогноз — дело неблагодарное, однако доктрины внешней политики Си Цзиньпина лежат в рамках описанной выше «новой династии». Стоит также отметить, что сворачивание курса Си Цзиньпина может родить из «федерации китайских царств» новую океаническую династию Мин, которую деятели «шанхайской группы» считают золотым временем Китая: династия не только стала первой океанической династией Китая, но и серьезно враждовала с континентальной державой Тамерлана, планировавшего возрождение власти чингизидов на территории Китая, но была разрушена. Разумеется, все исторические аналогии весьма условны, особенно в XXI в. —веке Арктики и существования уникальной в истории человечества арктической державы России, что вносит в типичную историю существования китайского государства и государств степи фактор неизвестного будущего — как для Китая, так и для «государств степи».
[1] Не менее странным было изменением русла Хуанхэ, которая фактически повернула свое течение на несколько сот километров на север. Странный природный катаклизм совпал по времени с восстанием тайпинов, а также региональными восстаниями в Аньхой и Шаньдуне. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Религиозная концепция власти группы Си Цзиньпина — «Наш Китай» историка Ли Лина [1]
(без изменений) Религиозная концепция власти группы Си Цзиньпина — «Наш Китай» историка Ли Лина [1]
Важным аспектом изучения любой военно-политической группировки являются ее геополитические и идеологические принципы и стратегии. Если геополитическая стратегия шэньсийцев, очевидно, заключается в выстраивании сухопутного коридора в рамках «Экономического пояса Шелкового пути», который бы замкнул сухопутные транспортные узлы Европы и Азии на столице Шэньси Сиане, то идеологической и политической моделью этой группировки можно считать наследие первого императора единого Китая — Цинь Шихуана, и его аналогом в российской истории выступает образ Ивана Грозного. Политическая система, к которой по историческим причинам естественным образом склоняется группа, — легизм, или «фа-цзя» (法家), — строгое управление страной на основе законов и неотвратимость наказания, что противопоставляется конфуцианству как управлению на основе нравственных норм.
До сих пор группа шэньсийцев не имела серьезного исторического обоснования своего лидерства в Поднебесной в виде каких-либо полноценных работ.
Однако эту лакуну стремится заполнить новый четырехтомник «Наш Китай» Ли Лина (李零·我们的中国), специалиста по военной истории и правлению Цинь Шихуана. Работа была представлена широкой публике 6 июня 2016 г.
В материалах Ли Лина предпринята попытка провести ревизию политического прошлого Поднебесной, выводя ее сакральное и идеологическое начало из истории империи Цинь (秦), центр которой располагался в современной Шэньси, мечом и беспощадными законами сковавшей разрозненные китайские государства и народы в единую китайскую империю. «В древности Поднебесной добивались из Шэньси» — такими словами увенчиваются исторические построения Ли Лина, который прозрачно намекает на родную провинцию нынешнего лидера и его политическую группу.
Работа историка была презентована в центральных вузах Пекина и Шанхая в июне 2016 г. и широко освещалась в прессе, открывая, возможно, новую страницу не столько в исторической науке, сколько в современной идеологии наследников Цинь Шихуана.
В политической элите Китая идет активный спор, какую модель развития прошлых династий должен реализовать нынешний Китай: «шанхайский путь» океанической державы Мин (明朝) или военное правление континентальной династии Цин (清朝)? Стоит ли следовать более «демократическим», нравственным принципам госуправления династии Хань (汉朝) или, может быть, прийти к балансу сил и конфедерации китайских государств в рамках модели Троецарствия (三国)? С публикацией «Нашего Китая» голоса поддержки модели внутренней политики и геополитики Китая раздались из гигантского древнего захоронения «терракотовой армии» Цинь Шихуана. Сакральные истоки власти: инь-ян внутренней и внешней политики
Внешне четверокнижие историка Ли Лина носит историко-географический характер, однако центральной осью исследования являются не этнические процессы формирования китайской нации, а ее мистические основания — центры зарождения единого государства и центры силы — священные пики и пределы, которыми императоры, исполняющие роль верховых жрецов, очерчивают сакральные границы Поднебесной и по данному принципу выстраивают иерархию распределения власти, а также внутреннюю и внешнюю политику страны. Нас не должна пугать или отталкивать сакральность и откровенный мистицизм в концепции власти Ли Лина и других современных концепций, сакрализация власти в Китае — очевидный тренд, который готовит новую масштабную трансформацию китайского общества и власти. Религиозные тренды все сильнее вытесняют идеологические, а вместе с наследственной передачей собственности и власти сигнализируют о тенденциях формирования сословного общества и преобладания фактора дохода от ренты в экономике, свойственной феодализму или клановому госкорпоративному капитализму.
Задача подобной «политической географии», которая словно разрабатывается не в новейших «мозговых центрах» КНР, а в институте Аненербе, — найти всекитайский мистический центр зарождения китайской государственной власти и доказать историческую состоятельность данной концепции.
Согласно построениям Ли Лина, центр мистической силы китайской власти, в том числе и императорской, находится в Северо-Западном Китае, на границе провинций Шэньси, Шаньси и Хэнань, в уезде Шэнь (陕), одноименном провинции Шэньси, название которой и переводится как земля «к западу от Шэнь».
При этом «импульс власти», приведший к зарождению Китайского государства, возникает в гористом и пустынном северо-западном районе Китая — нынешней провинции Шэньси, родной для генерального секретаря Компартии Китая Си Цзиньпина.
В основе такого вывода — наложение пространства современного и древнего Китая на «карту Великого предела» — Тайцзи ту (太极图), в которой пустынные и горные районы Северо-Западного и Юго-Западного Китая относятся к территории «инь» — темной силы, а густонаселенные районы Китая — к активной, светлой силе «ян». Границей в такой мистической географии служит, например, линия «Айхунь (瑷珲; провинция Хэйлунцзян) — Тэнчун (腾冲; провинция Юньнань)», которая делит Китай на две части — в одной из них проживает лишь 4% китайского населения.
Центр формирования активной силы «ян» происходит из районов Шэньси, начиная круговое движение в истории и пространстве. Три государственных образования — Ся (夏), Инь-Шан (殷商) и Западная Чжоу (西周) — находятся на одной географической широте к северу от Хуанхэ, но, по мнению автора, зарождаются именно силами, пришедшими из Северо-Западного Китая. Идея «Великого единства» как коренная идея китайского государства
Неустойчивые государственные образования, еще не отождествляющие себя со «Срединным государством», получают окончательное формирование государственной идеи «Великого единства» (大一统) в династию Западная Чжоу (西周), для которой пришедшая ей на смену династия Цинь (秦) была «задним двором». Ли Лин отождествляет принципы нынешнего единства пяти основных наций современного Китая (五族共和) с принципами единства Китая, выдвинутых Цинь Шихуаном — первым императором единой Поднебесной, однако уже на иных, мистических основаниях: «Пять священных пиков совместно усиливают течение силы друг друга» (五岳共济).
По мнению историка географии Ли Лина, великий китайский революционер Сунь Ят-сен лишь реинкарнировал старые принципы Цинь Шихуана, а не изобрел новые методы решения национального вопроса в Китае.
Доказательства наличия «источника силы», формирующего единство китайской нации, лежащего в горах Шэньси, Ли Лин находит и в истории гражданской войны Компартии Китая, начавшей свое победоносное шествие по Китаю именно с баз горных пещер в шэньсийской Яньнани, после более десяти лет безуспешной войны в Южном Китае.
Исторические аналогии дают читателю возможность сделать самостоятельные выводы о нынешней «династии» во главе с генеральным секретарем Си Цзиньпином. Не указывая на прямые связи между своими историческими построениями и нынешним Китаем, в своей презентации автор упоминает об участии Лю Чжиданя, соратника отца Си Цзиньпина Си Чжунсюня и зампредседателя КНР Гао Гана в боевых действиях в Ганьсу-Шэньсийском пограничном районе, указывая на их прямое участие в важном историческом процессе созидания единого Китая Сакральные принципы региональной политики и геополитики
Согласно Ли Лину, мистическое пространство Китая лишь часть большого Евроазиатского пространства, в которой Средней Азии и Ближнему Востоку, а также Северной Евразии отводится роль пассивного, генерирующего силу, темного и женского начала «инь», а основная масса Китая предстает активной, действующей, формирующей мужской силой «ян». Такое новое позиционирование фиксирует новую активную внешнеполитическую доктрину Китая на идеологическом и даже религиозном уровне сознания политической элиты Китая.
Западной доктрине внешней экспансии в труде Ли Лина противопоставляется китайская идея активного притяжения внешних народов к «центральному государству», их добровольной инкорпорации в тело «единого Китая»: «Дать пограничным народам завидовать успехам Китая и ревновать к ним, притягивая эти страны к себе».
В «геополитике Ли Лина» этнический фактор уходит на второй план, подчиняясь фактору близости к мистическому центру Поднебесной: неважно, потомком каких племен является «житель срединного государства», важно, в каком территориальном отношении он находится к географическому центру. Более подробно доктрина раскрывается при попытке анализа национального вопроса.
Мистическая природа политической географии подчиняет сакральным принципам этнические, экономические и географические факторы, в очередной раз демонстрируя наметившийся тренд на сакрализацию институтов современной власти в КНР с целью обоснования ее концентрации в руках потомственной «красной элиты» страны.
Сегодня сакральные принципы распределения власти активно вытесняют принципы электоральной демократии. Процесс «феодализации» политики тесно связан со сменой парадигмы экономического развития — источник благосостояния вновь концентрируется вокруг контроля над природной рентой или государственными ресурсами и все меньше связан с получением прибыли через увеличение производительности труда кризисной рыночной экономикой.
Основы такой сакральной географии автор находит в первом географическом труде Китая «Юй гун» (禹贡), который очерчивает границы центральной части Китая, или области концентрации его «мест власти», пятью священными пиками, расположенными по сторонам света, а также центральным пиком Суншань (嵩山, также 岳山), который также находится по соседству с местом зарождения китайского государства. В свойственной для китайской картины мира эклектичной манере на систему «пяти пиков» накладывается «крест» из «пяти гор», четырех «морей» и четырех «водных порогов» (五岳、五镇、四海、四渎). Естественные природные объекты признаются центрами формирования сакральной силы, а император является жрецом, инициирующим импульсы власти через ритуалы в этих местах. Общее число таких объектов — 18, что совпадает с административным делением династии Цин из 18 коренных, населенных этническими китайцами провинций Китая (本部十八省).
Базовым членением территорий Китая с точки зрения управления императором является система девяти областей (九州), которая возникла после Великого потопа. Структура девяти исторических областей, которые покрывают значительную часть современного Китая, также имеет циклический характер «Тайцзи ту». Сакральный центр и национальный вопрос
В решении сложного вопроса иерархии власти центра и регионов Ли Лин вводит традиционную для Китая схему управления государством и распределения власти по феодальному принципу в виде «пяти сфер подчинения» или «служб» (五服), появившуюся в династии Чжоу. Квадратный многоступенчатый зиккурат власти формируется вокруг границ «царcкого удела» (王国畿服) и вводит систему властной иерархии, привязанную к степени близости или удаленности от мистического центра — места нахождения императора.
Ли Лин вводит термин «водоворот цивилизаций» (文明漩涡), который также носит циклический и центростремительный характер. Этим термином автор постулирует существование этнической неоднородности собственно китайской, ханьской нации, что в серьезной степени ломает выстраиваемый на протяжении последних 50–60 лет концепт единой «Китайской нации» (中华民族), пытающийся игнорировать или нивелировать различия внутри так называемой национальности хань.
Как отмечалось, в интерпретации Ли Лина этническая принадлежность играет вторичную роль относительно близости к центру источника власти. Тем не менее Ли Лин отказывает значительной части китайского населения, самим ханьцам, в чистоте китайского происхождения.
В религиозной концепции автора к центру формирования китайской нации этнически не относятся жители Западного Шаньдуна и Северо-Восточного Китая — бывший народ лай-и (莱夷), «вовлеченные» в единое Срединное государство, подвергнувшись китаизации (汉化). Жители пояса Янцзы провинции Аньхой и провинции Цзянсу (Шанхайский регион) также, согласно Ли Лину, не являются исконными китайцами, а принадлежат к предкам «южных племен» нань-и (南夷) и племенам хуай-и (淮夷). Население Сычуаньского региона относится к потомкам цянов (羌) или тангутов, население провинции Хубэй — к потомкам племен северных жунов (北戎). Все это — вторая подчиненная мистическому центру ступень людей, прошедших процесс китаизации и вовлеченных в «силовое поле» Срединного государства. Из такого построения Ли Лина можно сделать вывод, что все эти племена получили культурное влияние центра (район Шэньси-Хэнань-Шаньси) и, соответственно, должны носить подчиненный ему характер. Религиозная концепция власти закладывает идею подчинения сакрально более высокой и могущественной Северо-Западной части страны в отношении остальных частей Китая.
Это беспрецедентная по откровенности мистическая концепция китайской власти от достаточно статусного китайского историка. Разумеется, она не становится трендом в историческом дискурсе и не внесена в Устав Компартии, но само ее появление — знаковое.
Ли Лин многократно отмечает провал попыток управления Китаем из Шанхайского региона — провал правления главы Тайпинского государства Хун Сюцюаня и главы Китайской Республики Чан Кайши, организовавших свои столицы в Нанкине. Ли Лин отмечает, что, поддерживаемые тайными организациями Шанхайского региона и Южного Китая, Чан Кайши и Сунь Ятсен руководствовались, по сути, принципом Тайпинского восстания — «уничтожить династию Цин и возродить династию Мин» с установлением предполагаемого центра Китая в Нанкине, однако в конечном счете им не удалось завоевать Китай, разгромив «северян». Южный Китай и Шанхай, по мысли автора, не самый идеальный выбор для места расположения центра политической власти в Китае. «Китайская мечта» Конфуция
В свою сакральную концепцию автор пытается включить и важный элемент китайской идеологии — Конфуция, однако на совсем новых, неожиданных основаниях. Оказывается, Конфуций видел свою основную цель не в построении государства, основанного на нравственных началах и «гуманизме» (仁), как это доказывала китайская идеология последние примерно 20 лет, а стремился возродить «единый Китай» династии Чжоу.
«Всю жизнь Конфуция преследовала мечта, мечта властителя Чжоу… это и есть самая ранняя „китайская мечта“».
Так Конфуций стал невольным соучастником пропаганды идеологического мема о «Великой китайской мечте возрождения китайской нации», заявленной Си Цзиньпином в октябре 2012 г.
В своих рассуждениях Ли Лин игнорирует конфуцианскую концепцию легализации власти через «мандат неба» для праведного правителя и неба как источника благодати, заменяя ее, судя по всему, системой более древних культов, связанных с возвышенностями и понятием «земли».
[1] Цит. частично по: Вавилов Н. Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группы КНР. Серпухов: Концептуал, 2018.
[2] Не путать с «датун» (大同) — «великим тождеством» — понятием, разработанным конфуцианской школой. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Новая Конституция КНР 2018 года и структура органов власти Китая
(без изменений) Новая Конституция КНР 2018 года и структура органов власти Китая
11 марта 2018 г. Всекитайским собранием народных представителей КНР, высшим органом законодательной власти, была принята новая Конституция КНР[1]. Изменения в тексте основного закона внесли коренные изменения в систему органов государственной власти и ознаменовал начало нового этапа в развитии Китайского государства и завершение эпохи «принципов Дэн Сяопина» о сменяемости власти, установленных Конституцией 1982 г.
Такие эпохальные изменения в системе государственной власти страны сопровождались, конечно же, не менее драматическим фоном внутриполитической борьбы триумвирата трех здравствующих генеральных секретарей КНР — Цзян Цзэминя (глава «шанхайской группировки»), Ху Цзиньтао (глава «аньхойской комсомольской группировки») и Си Цзиньпина (глава «армейской группировки» Северо-Западного Китая), что само по себе было уникальной ситуацией в политической истории и, что интересно, стало естественным порождением системы сменяемости власти Дэн Сяопина в условиях сохранившей свою консолидирующую для Китая силу Компартии Китая.
Итогом этой борьбы стало сохранение рычагов партийно-хозяйственного аппарата проамериканских социал-демократов Комсомола в руках Госсовета КНР и его главы Ли Кэцяна, передача контрольных функций в руки «шанхайской группировки» и «шаньдунской группировки» Ван Цишаня, а также вечная пролонгация власти Си Цзиньпина на неограниченный срок, что подразумевает одновременно и сценарий поэтапного поглощения проармейскими силами вышеуказанных группировок в течение ближайших 5–15 лет, или — в случае проигрыша в китайско-американском конфликте — полной аннигиляции «армейской группировки» и триумфа группы конвергенции с Западом — «шанхайцев» и «комсомольцев», свертывания Компартии и китайского глобального проекта вне рамок западного.
Драматизм подготовки к изменениям в Конституции сопровождался стремительностью происходящих в конце 2017 — начале 2018 г. изменений.
В среду 27 декабря 08.00 по пекинскому времени государственное информационное агентство Синьхуа буднично, на фоне иных регулярных новостей о достижениях народного хозяйства в отраслях и борьбе с бедностью, опубликовало короткую заметку о проведении 2-го пленума 19-го съезда в январе 2018 г. Краткая заметка гласила о том, что в ходе проведения 2-го пленума в Конституцию КНР будут внесены изменения, в ожидании которых Китай находится уже чуть более года[2].
Важно отметить, что система проведения съездов и пленумов Компартии КНР ранее предполагала их регулярность: съезды Компартии, проходившие каждые пять лет, разбивались четырьмя дополнительными ежегодными осенними пленумами (конец октября), решения которых оформлялись в нормативные акты Всекитайского совета народных представителей (далее везде — ВСНП) и исполнительного органа правительства Госсовета КНР в рамках весенних (начало марта) сессий ВСНП и Народного политического консультативного совета КНР (высший консультативный орган).
Вопреки данной традиции, 2-й пленум 19-го съезда прошел спустя чуть больше чем два месяца после проведения съезда — 18–19 января 2018 г., что отразило экстремальное напряжение во внутриполитической обстановке Китая. Учтем также, что из мест постоянной дислокации в первую неделю января 2018 г. были выведены все боеспособные части всех родов войск КНР: армия демонстрировала беспрецедентную решительность в поддержке Си Цзиньпина, а также максимальную агрессивность, читай — чувство незащищенности, по отношению к другим активным группировкам.
Не прошло и двух недель, т.е. всего за несколько дней до оформления решений 2-го пленума, как 26–28 февраля 2018 г. Компартия провела еще один, уже третий по счету, также экстренный пленум. Штрихом к «революции хризантем» — контрглобальной и контрлиберальной революции, которую совершила армия, — будет знаковый перевод на юани торговли нефтью на Шанхайской бирже, совпавший по времени со 2-м пленумом и пришедшийся на 18 января 2018 г. Напомним, что после отказа от доллара в нефтяной торговле в Ираке, Ливии и Иране произошли критические события, имевшие летальный исход для двух арабских режимов.
Базовые изменения в Конституцию были отражены в отдельной главе данной работы. Здесь требуется провести обзор Конституции КНР в связи с подробным описанием структуры и механизма функционирования власти в Китае.
Основной объект Конституции — Китайская Народная Республика (中华人民共和国) в самоназвании использует двусложное название «Чжун хуа», что переводится отдельной как «Центральный»[4] и «Цветущий» — оба этих корня переводятся как «китайский» в российской китаеведной традиции, однако их использование в самом китайском языке не всегда идентично по своей функциональности.
Руководство объектом, или Китайским государством, согласно Конституции КНР, осуществляет Компартия Китая (中国共产党) «Чжунго Гунчаньдан». Компартия Китая, которая обильно упоминается в Преамбуле Конституции, в самом тексте Конституции встречается только один раз и, словно первая ветхозаветная заповедь, отражена в Первом пункте Первой главы Конституции:
«Китайская Народная Республика является социалистическим государством народной демократической диктатуры на основе союза рабочих и крестьян под руководством рабочего класса.
Социалистический строй является коренным строем Китайской Народной Республики. Руководство Коммунистической партии Китая является наиболее сущностной характеристикой социализма с китайской спецификой[5]. Разрушение социалистического строя запрещено каким-либо организациям и частным лицам».
«中华人民共和国是工人阶级领导的、以工农联盟为基础的人民民主专政的社会主义国家。
社会主义制度是中华人民共和国的根本制度。中国共产党领导是中国特色社会主义最本质的特征。禁止任何组织或者个人破坏社会主义制度»[6].
Таким образом, в юридических терминах роль Компартии Китая в управлении органами власти КНР практически не отражена явным образом, а только упомянута в связи с даже неразъясненным термином «Социализм с китайской спецификой», не отраженным в описании государственного строя КНР, заявленного как «социалистическое государство» без какой-либо специфики.
Бесплотность и фактическое отсутствие юридического статуса Компартии и ее роли в управлении органами государственной власти в Конституции выглядит весьма парадоксальным в связи с расхожим мнением о тотальном доминировании Компартии в Китае.
Осознание этого парадокса разрастается по мере дальнейшего изучения генезиса Основного закона КНР. Анализ текстов Конституций КНР 1954[7], 1975[8], 1978[9], 1982[10] и 2018 гг., а также временной Конституции 1949 г. показывает, что в самом тексте Конституции, не считая юридически ничтожной Преамбулы, Компартия Китая хоть как-то упоминается только в Конституциях 1975 и 1978 гг. То есть под ее законным, но весьма условным руководством органы государственной власти находились лишь семь лет — с 1975 по 1982 г. Спустя почти 40 лет, при Си Цзиньпине в основной текст Конституции возвращается Компартия Китая, но также весьма условно — как «наиболее сущностная характеристика», а вовсе не как верховный орган, осуществляющий руководство всеми ветвями власти.
«Характеристика» в лице Компартии Китая вовсе отсутствовала в тексте первой китайской Конституции 1954 г. и временной Конституции 1949 г.
В 1949 г. Китай и вовсе был объявлен «страной новой демократии и народной демократии» без упоминания социализма, а в 1954 г. — «страной народной демократии».
Максимальный объем власти Компартия Китая получила за год до смерти Мао Цзэдуна, когда уже его делом занимались последователи: в первой статье оксюморон «народной демократической диктатуры» (Конституции 1982 и 2018 гг.) был отражен как «диктатура пролетариата», а во второй статье, которая традиционно в китайской Конституции отражает источник власти, было закреплено не только «коренное руководство Компартией Китая китайским народом», но и «руководство страной собственным передовым отрядом рабочего класса, коим является Компартия Китая»[11]. Эти же положения были отражены и в Конституции 1982 г., так же как ведущая роль марксизма, ленинизма и учения Мао Цзэдуна во 2-й статье Конституции. Важно отметить, что во всех текстах Конституции КНР текст о руководящей роли рабочего класса остается неизменным.
В Конституциях 1949, 1954, 1982 гг. и нынешней Конституции КНР, напротив, обладателем власти объявлялся китайский народ, а выразителем этой власти объявлялся китайский парламент[12]— Всекитайское собрание народных представителей. Таким образом, Китай является парламентской республикой, состав парламента которой отнюдь не полностью представлен членами Компартии Китая. Верховный статус парламента отражен и в иерархии глав Конституции, описывающих органы власти.
Итак, согласно Конституции КНР 2018 г., Китай является социалистической парламентской республикой, роль Компартии в которой имеет номинальное и размытое юридическое значение. При этом социалистический строй как государственный восстановлен в Китае только в марте 2018 г., во время начала второго срока правления Си Цзиньпина в качестве Председателя Китайской Народной Республики. Ключевая линия внутриполитической борьбы в истории Китайской Народной Республики развернулась вокруг закрепления юридического статуса верховенства либо Парламента, либо Компартии Китая.
Структура государства (国家机构) описывается в 3-й главе Конституции. Описание органов власти расположено в следующем порядке разделов, манифестируя их иерархическую значимость в системе властных координат Китая:
Всекитайское собрание народных представителей
全国人民代表大会
Председатель Китайской Народной Республики
中华人民共和国主席
Государственный совет
国务院
Центральный военный комитет[13]
中央军事委员会
Советы народных представителей и Народные правительства всех уровней местной власти
地方各级人民代表大会和地方各级人民政府
Органы самоуправления местного самоуправления
民族自治地方的自治机关
Комитет контроля
监察委员会
Народный суд и Народная прокуратура
人民法院和人民检察院
[1] 中华人民共和国宪法
[2] http://zavtra.ru/blogs/revolyutciya_hrizantem
[3] Термин «либеральный» является дискуссионным — де-факто речь идет о левопопулистском движении.
[4] Ранее описывалась семантика данного корня не только как «центральный», а также и «внутренний» в качестве оппозиции к «внешнему». Такой дихотомии в семантике корней русского языка более подходит дихотомия корней «право» и «ино», например «православие» и «инославие», где инославие имеет семантику «чужеродного», «отличного». Дихотомия же «центральный» — «периферийный» не до конца верно отражает значение корней «чжун» — середина и «вай» — внешнее.
[5] Внесено при Си Цзиньпине в марте 2018 г.
[6] http://www.mod.gov.cn/regulatory/2018-03/22/content_4807615.htm
http://www.xinhuanet.com/politics/2018lh/2018-03/22/c_1122572202_5.htm
[7] https://baike.baidu.com/item/%E4%BA%94%E5%9B%9B%E5%AE%AA%E6%B3%95
[8] http://www.npc.gov.cn/wxzl/wxzl/2000-12/06/content_4362.htm
[9] http://www.npc.gov.cn/wxzl/wxzl/2000-12/06/content_4365.htm
[10] http://www.npc.gov.cn/wxzl/wxzl/2000-12/06/content_4421.htm, а также в поправках 1988, 1993, 1998 и 2004 гг.
[11] «第一条 中华人民共和国是工人阶级领导的以工农联盟为基础的无产阶级专政的社会主义国家。
第二条 中国共产党是全中国人民的领导核心。工人阶级经过自己的先锋队中国共产党实现对国家的领导».
[12] «中华人民共和国的一切权力属于人民。人民行使权力的机关是全国人民代表大会和地方各级人民代表大会».
[13] В русской китаеведной традиции «Центральный военный совет», что маскирует равноценность Центрального комитета Компартии и Центрального военного комитета в глазах наблюдателей. roles(reader-all)
Китайская власть - (без изменений) Китайский парламент — Всекитайское собрание народных представителей — значение, генезис, руководство и роль Компартии
(без изменений) Китайский парламент — Всекитайское собрание народных представителей — значение, генезис, руководство и роль Компартии
При изучении современного распределения власти в китайской политической системе крайне важно избавиться от расхожих стереотипов о вертикальной интеграции власти в китайской модели и якобы присущему ей тоталитаризму и даже абсолютному контролю со стороны главы исполнительной власти Си Цзиньпина. Важную роль в этом играет выявление реальной доминирующей роли китайского парламента в китайской политической повестке.
Косвенным признаком роста такой самостоятельности парламента, роста его роли как площадки для согласования различных политических групп и отсутствия «слепой покорности» исполнительной власти в лице Госсовета КНР в ВСНП служит затягивание сроков согласования законодательных актов, касающихся области имущественного права. Впервые ВСНП продемонстрировал самостоятельность в 2000 г., когда был отклонен предложенный Госсоветом КНР (правительством) Закон о высокоскоростных автодорогах. В 2015 г. ВСНП вступило в противоречие с Госсоветом по голосованию по пакету законопроектов, отклонив их рассмотрение по формальной причине — необходимости их отдельного рассмотрения и голосования по ним.
В качестве дополнения к тезису о росте влияния парламента достаточно указать, что вопреки обычной законодательной норме, когда законодательный акт должен рассматриваться и приниматься в шестимесячный срок, Антимонопольный закон рассматривался в течение 15 лет; или Закон о собственности, который ВСНП отклонило к рассмотрению по причине недостаточной проработки вопроса о защите государственной собственности в 2006 г. Вопреки обычной процедуре в рамках трех чтений Постоянного комитета ВСНП, закон, который обсуждался девять лет, был принят в 2007 г. после семи чтений при 52 голосах против, 37 воздержавшихся от общего числа голосовавших 2889 народных представителей.
Согласно 57 пункту Конституции КНР, Всекитайское собрание народных представителей — высший орган власти в Китайской Народной Республике, органом постоянного функционирования которого является Постоянный комитет ВСНП (全国人民代表大会常务委员会). Состав ВСНП, согласно пункту 59, формируется из представителей провинций, автономных районов, городов прямого подчинения, особых административных районов и армейских частей и функционирует пять лет, в течение этого периода его регулярную деятельность осуществляет Постоянный комитет ВСНП.
Состав депутатов нового срока ВСНП определяется за два месяца до истечения срока функционирования текущего состава Постоянным комитетом ВСНП. В случае, если состав ВСНП не определен ввиду чрезвычайных обстоятельств, ПК ВСНП может, с одобрения двух третей членов ВСНП, продлить полномочия текущего состава. В течение года после окончания чрезвычайной ситуации должны быть проведены выборы в ВСНП (п. 60).
В полном составе ВСНП должно собираться один раз в году; в случае одобрения одной пятой его членов Всесоюзное собрание народных представителей может провести дополнительную сессию в полном составе (п. 61).
Работой ежегодной сессии ВСНП руководит выбранный ВСНП Президиум (主席团), который является временным верховным органом ВСНП вместо его Постоянного комитета. Его состав почти полностью совпадает с текущим составом Постоянного комитета ВСНП.
Ежегодные собрания основного состава ВСНП приходятся, как правило, на первые числа марта и длятся одну-две недели.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги