Клаустрофобия

Глава 7

Утро встретило меня всё тем же противным дверным скрипом и бесцеремонным подъёмом наверх. Хотя о том, что уже наступил следующий день, я узнал, только оказавшись снаружи.

Ломившее тело и тяжелая от бессонницы голова не добавляли положительного настроя. Тем не менее, я, как мог, привёл себя в порядок, пока меня вели на судилище.

Это оказалось довольно обширное помещение с высоким потолком и несколькими узкими окнами по всему внешнему периметру стен. Украшено оно было различными видами оружия и парочкой картин с изображенными на них военными баталиями. Разглядеть против кого именно бились люди на полотнах мне, правда, не удалось, но похоже это были не их собратья по крови, а скорее какие-то фантастические монстры.

Сняв с меня кожаные ремни, что служили своего рода «сдерживающим фактором», хотя никаких действий, направленных на своё освобождение я не проявлял, двое бойцов застыли по обе стороны с бесстрастным выражением лица.

Раздался низкий тягучий звук, похожий на зов охотничьего рога, и в залу стали входить сурового вида мужчины, облачённые в тёмно-бордовые мантии. Видимо, это и были те, кто сегодня решит мою судьбу.

Разойдясь полукругом, они застыли, мрачно глядя перед собой. Только сейчас я понял, что здесь не было ни одного стула или другой мебели. Наверное, это какая-то традиция, олицетворяющая равное отношение ко всем. Неважно кто ты и из какого сословия, справедливость восторжествует. Что ж, я очень на это надеялся, ведь, судя по здешней морали, наказания должны быть строгими, если не сказать смертельными.

— Бесправный, именующий себя Марк, ты обвиняешься в обладании запрещёнными предметами. В их перечень входит оружие Высших и другие инструменты, применимые для разрушения. Что можешь сказать в свою защиту? — произнёс один из стоящих людей передо мной.

Поначалу я хотел произнести подготовленную тираду о своей невиновности, воле случая и тому подобном, но перед такими грозными мужами эти мысли быстро выветрились из моей головы. Всё что я смог пролепетать, это жалкие оправдания.

— Неважно каким путём эти вещи попали к тебе, и являешься ли ты их законным обладателем. Незнание наших правил не освобождает тебя от их исполнения. Проникая на другой слой, стоило ознакомиться с его порядком. Единственное, что спасает сейчас тебя от «быстрого» вердикта, это внушительная сумма, предложенная за твою голову местной артелью торговцев.

Что-то внутри меня оборвалось и сразу же подпрыгнуло вверх, вцепившись в сердце, заставив его биться в тысячу раз быстрее. Похоже, это был тот шанс, который я ждал. Навряд ли торговцы хотят заполучить меня, чтобы банально убить. По крайне мере, они должны сначала узнать, что произошло, а потом что-то решать. И мне почему-то казалось, что они будут более миролюбиво настроены, чем эти хладнокровные вояки. Поэтому, я со всей поспешностью согласился, что моё наказание никому пользы не принесёт, а так хоть что-нибудь да окупится.

Взглянув на меня пренебрежительно, судья, ведущий разговор, промолчал, слово же взял, стоящий от него справа.

— Деньги не имеют значения. Важна лишь честь и справедливость. И, несмотря на то, что мы отдадим тебя Негоцианту, своё ты получишь сполна. Никаких прецедентов быть не должно.

От его речи у меня чуть закружилась голова. Похоже, эти «маньяки» так просто не отстанут. Что же они уготовили мне в качестве наказания?

— Мы заберём ту часть тела, что касалась запрещённых предметов. На следующий вопрос нужно ответить правдиво. Ты левша или правша?

С ужасом осознав, что они хотят сделать, я промямлил какую-то несуразицу и, неожиданно ставшее ватным, тело отказалось меня слушаться. Уже падая на пол, я понял, что никто меня ловить не собирается. Так что, перед тем, как окончательно вырубиться я основательно приложился черепом о каменные плиты.

…

Хотелось перевернуться и принять более удобную позу, но что-то мешало мне. Наверное, опять одеяло завернулось. Находясь ещё в полусне, я вновь попытался изменить своё положение, но что-то уж больно крепко держало мои руки.

Наконец, открыв глаза, я огляделся, и сразу же нахлынуло понимание происходящего. К этому меня подстегнули не только кандалы, что крепко зафиксировали верхние и нижние конечности, но и вспыхнувшие в мозгу моменты перед тем, как я потерял сознание.

Итак, меня хотели лишить одной из частей тела. Наверное, я должен был метаться в ужасе и панически кричать, но странная безмятежность обволокла меня своим невидимым саваном. Где-то внутри меня ещё горел огонёк ясного сознания, твердящий о том, что нужно попытаться выбраться, сбежать. Я слушал его и продолжал спокойно созерцать происходящее.

Тем временем, стоящий рядом человек, совершенно естественным движением достал из располагавшегося перед ним футляра, величаво сверкнувший на луче света, топор. Это было поистине могучие орудие, созданное чтобы отделять зёрна от плевел и овец от козлищ. В данном же случае вершить правосудие. И это было правильно. Так говорило то, что сейчас было мной.

Сделав несколько пробных взмахов, мужчина, чьего лица я не разглядел, вопросил, будто в пустоту.

— Так левую или правую? Я ведь могу и обе.

Тут я понял, что не могу толком и пошевелиться. Ощущение тела будто отошло на второй план и каждая клеточка, словно налилась свинцом. С трудом ворочая языком, я попытался воспротивиться, всё-таки инстинкт самосохранения у меня ещё работал.

— Ты резину-то не тяни, скоро действие мекстромова сока закончится и тогда больнее будет, — произнёс, уже обращаясь ко мне, «вершитель справедливости».

Я кое-как смог двинуть правой рукой, чтобы попытаться схватить его, так как стоял он довольно близко. Но, конечно, мои пальцы лишь бессильно скользнули по шероховатой штанине.

— Ну, значит эту, — услышал я.

Взмах, короткий свист воздуха и вот я вижу, как моя кисть, кувыркаясь, падает в заранее подставленную корзину. Боли и вправду почти нет, только лёгкое жжение. Кажется, я могу сжать пальцы в кулак, но почему-то вместо этого из новоявленной культи брызгает фонтан крови. Он забрызгивает многострадальные штаны палача. Это забавно. Я хихикаю, мне почему-то это кажется дико смешным. И когда мой смех переходит в истерику, милосердно подступившая уютная тьма забирает меня к себе. Тишина. Тепло. Всё это сон.

….

Поначалу я даже не понял, что со мной не так. Только когда нестерпимо зачесалось плечо и, потянувшись к нему рукой, мне стало понятно, что всё это не было кошмаром. С удивлением я разглядывал свою культю, которая была довольно сноровисто перевязана сероватой тканью с отчётливым резким запахом спирта. Да уж, дезинфекция была здесь на высоте. И, если быть откровенным, дурман, которым меня продолжали пичкать, только в более умеренных дозах, держал сознание постоянно в некоем тумане.

Я не задумывался о боли, которая лишь изредка давала о себе знать. К тому же вскоре её заменило лёгкое жжение и постоянное желание чесаться. Похоже, в еду вместе с кучей других веществ добавляли и нечто способствующие скорейшему заживлению раны. Но задумываться и понимать, что вообще происходит, я стал только спустя почти неделю. Всё остальное время в голове была спокойная тягучая трясина.

Окружающее меня пространство ограничивалось каменными стенами Дома Снисхождения, где держали всех преступивших закон и отдавших свой «долг» справедливости. Здесь находились не только такие «случайные» захожие, как я, но и настоящие воры, насильники и другое отребье. Убийц, правда, не было, ведь за это положено одно наказание — смерть. Тем не менее, чувствовал я себя не вполне в своей тарелке.

Сегодня ко мне должен был прийти один из посланников торговцев, чтобы забрать к ним в артель. Так, по крайне мере, сказал один из болтливых охранников, что часто ошивались в общем коридоре. Они не были профессиональными воинами, а отбывали гражданскую повинность, в простой жизни являясь обычными людьми.

Как я узнал из всё тех же разговоров этот слой не ограничивался лишь воинским мастерством, хотя это и было превалирующие занятие большинства населения. Но всё же нужно как-то кормить, одевать, обувать и строить дома для всех этих бойцов. Да и не все готовы проливать кровь ради абстрактной чести. Таких, правда, было меньшинство. Всё-таки пропаганда и общая направленность социума даёт о себе знать.

Тем не менее, обращаться с оружием здесь умел каждый, причём с младых лет. Другой вопрос, насколько хорошо он или она это умели делать. Кстати, различие между мужским и женским полом здесь было чисто номинальным и то лишь в плане модификаций бойцовских приёмов. Проще говоря, женщину нет смысла бить между ног, чтобы вывести из строя. В этом и была единственная гендерная разница.

В остальном, одинаковые права, единые обязанности и вся прелесть равного общества. Для меня это, конечно, было дико, но здесь считалось устоявшейся десятками периодов отличной системой взаимоотношений.

С другой стороны, я пока не видел здесь кого-либо открыто возмущавшегося существующим положением вещей. Похоже, каждого и каждую устраивал сложившийся порядок. К тому же голода или откровенной нищеты я также не заметил. Впрочем, некая роскошь или откровенные преимущества у власть держащих тоже отсутствовали. Казалось, любой из правящих кругов, может так же обходиться простой солдатской пищей и спать на жестком соломенном тюфяке, имея над головой лишь кожаный полог шатра. Так сказать, честь и воля превыше всего.

— Гермез не просто так отдал тебе наш знак. Скорее всего, он знал какие-то детали, о которых нам неизвестно. В любом случае, с тобой хочет поговорить глава артели этого слоя, а для этого необходимо личное присутствие. К тому же, свой «гражданский долг» ты выполнил и теперь можешь быть свободным. Я не могу тебя ни к чему принуждать, да ты и сам понимаешь, что здесь без определённой протекции жить достойно будет сложно. Так что, делай выбор самостоятельно, — спокойным рассудительным голосом толковал торговец по имени Максимус.

Мы общались в комнате встреч уже почти целый час. Разумеется, под неусыпным взором охранников. Хотя, излишнего рвения они не проявляли, как-никак я действительно был уже почти свободным человеком. И, конечно, мой собеседник говорил правильные слова. Они были убедительны и, наверное, в какой-то степени даже искренни. Разумеется, по версии торговца. Для меня же это был единственный выход выбраться отсюда и узнать хоть что-нибудь о своём отце. Поэтому я, не слишком долго размышляя, принял предложение Максимуса.

И вот, спустя почти сутки, мы в гораздо более удобной повозке двигались по направлению к центральной части этого уровня. Там, в соответствии с канонами, принятыми и у нас, располагался самый большой город. Его можно было бы назвать столицей, но система децентрализация местного государственного устоя не давала ему такого права. Он просто был максимально обширным по количеству жителей и занимаемого пространства населённым пунктом.

Тем не менее, здесь были сосредоточены довольно внушительные денежные и административные ресурсы, да и жизнь была гораздо безопасней, чем на окраинах. Об этом можно было судить уже по отсутствию защитного периметра. Конечно, и здесь присутствовали определённые силы правопорядка, но дух той жесткой воинской дисциплины ощущался гораздо слабее.

Въехав на городскую территорию, я поразился гораздо более вычурной архитектуре, чем виденною мной ранее. Если до этого главенствовала простота линий, сугубая практичность и даже некая холодность, то здесь ощущалось некое веяние изящности и определённого стиля. Словно строили здесь другие люди, не те, кто привык ложиться спать с мечом в обнимку, а более тонко чувствующие натуры. Как я узнал позднее, это было действительно так.

Мы остановились у внушительного четырехэтажного особняка, стены которого были украшены довольно прозаичными рисунками цветов и других, уже незнакомых мне, растений. Странный выбор для одного из самых богатых людей этого слоя. Возможно, за столь легкомысленным фасадом скрывалось нечто другое.

Пройдя внутрь, мы миновали охрану, которая лишь удостоила нас взглядами и, не сказав ни слова, пропустила дальше. Похоже, здесь не очень беспокоились о безопасности. Или я что-то упустил. Тем не менее, пока мы шествовали по коридорам этого огромного здания, все встретившиеся нам люди, только молча кивали, видимо приветствуя Максимуса. На меня же никто не обращал внимания. Поначалу это раздражало, но вскоре я смирился со своей ролью, будто невидимого спутника торговца и просто ждал, что же будет дальше.

Наконец, мы оказались в богато обставленной комнате, где за массивным столом восседал грузный мужчина с выразительной внешностью. Отражалось это, прежде всего, в его лице, что было средоточием удивительно правильных черт, но в тоже время назвать этого человека красивым было бы сложно. Нечто неуловимо болезненное и холодное сквозило в его облике. Словно, находясь рядом с ним, вы ощущали, как температура вашего тела падала, как минимум на пару градусов. Ну и не последнюю роль играла одежда. Выполненная в строгом стиле, она, тем не менее, отдавала «запахом» сдерживаемого насилия и готовности пролить кровь в любую минуту.

Смутившее меня такое сочетание неподходящих к друг другу особенностей в некой степени отразилось и на моём поведении. Застывший, как истукан, я молча наблюдал, как переговариваются Максимус и глава торговой артели. А то, что это был именно он не вызывало у меня никаких сомнений.

Скорее всего, только человек такого склада характера мог бы управлять столь мощной организацией, причём под носом у хладнокровных головорезов, которые составляли элиту местного общества. Тем не менее, он представлял собой без сомнения умную и сильную личность. Другой момент был в том, как это повлияет на его отношение ко мне. Было ясно, что разжалобить или как-то попросить войти в ситуацию, было бы недопустимо глупо. Поэтому я продолжил стоять без звука, в ожидании, когда ко мне обратятся.

— Итак, тебя зовут Марк. Мне известны обстоятельства твоего появления здесь. Но есть несколько вопросов, которые стоит разрешить, прежде чем мы решим, как с тобой поступить, — взглянув на меня и тем самым пробрав до мурашек, начал лидер торговцев, — Первое. Что именно сказал Гермез, когда передал наш знак?

С трудом контролируя свои эмоции, я, тем не менее, скороговоркой поведал нашу, так называемую «беседу», стараясь рассказать всё, как помнил.

— Значит, ты утверждаешь, что наш представитель якобы неслучайно обронил знак и сделал это намерено, чтобы он оказался у тебя. Я правильно всё понял?

Я, кивнув, подтвердил его слова. Крыть мне было нечем. Теперь я понимал, как нелепо и неправдоподобно это звучит. Но, к моему удивлению, глава подозвал к себе Максимуса, и что-то коротко шепнув ему, вновь посмотрел на меня.

— Есть только один вариант такого поступка. И, будем надеется, что это будет именно он. В остальных же случаях нам придётся действовать довольно жестко, хоть и оправдано. А именно, оставить тебя на этом уровне.

Да уж, идея не очень хорошая, подумал я про себя. Мало того, что наличных средств у меня нет абсолютно никаких, так и заработать их будет сложно. Мои умения ухаживать за скотиной и растить хлеб, не очень нужны в этом месте. Да и остальные знания хоть и были довольно обширны, фактического применения не имели. О том же, чтобы добираться на своих двоих до дома, вообще было страшно подумать.

Да и не мог я вот так возвратиться, не узнав, что же случилось с отцом. Мне, прежде всего перед собой будет стыдно. Так что, оставалось надеяться, что реализован будет именно тот единственный вариант, о котором упомянул лидер торговцев.

— И как же узнать, почему Гермез сделал именно так? — напрягшись, спросил я.

— Здесь неправильно поставленный вопрос. Нам не нужно знать, почему он так поступил. Нам следует понять, был ли он прав. А для этого вы вместе с Максимусом отправитесь туда, где специалисты определённого рода проведут некоторые исследования. И тогда уже можно будет говорить о точности выбора Гермеза, — сухо произнёс мой собеседник и жестом показал, что наша аудиенция окончена.

Не успел я произнести хоть слово, как Максимус буквально вытащил меня за дверь. Быстро прошипев что-то типа «не мельтешить, как петух с отрубленной головой», он под руку повёл меня куда-то вниз.

Спустя пару минут мы оказались в одном из, видимо, складских помещений, где, судя по слою пыли, никто давно не бывал. Словно подтверждая мои мысли, торговец произнёс, будто про себя.

— Не было печали, так принесла судьба подарочек. Придётся здесь по-быстрому решить вопрос. С хламом среди хлама.

Сначала я не понял, что он имел ввиду. Но после того, как мужчина, усевшись на один из потемневших со временем деревянных ящиков, взглянул на меня с непонятной злобой, некий лучик понимания забрезжил на краю сознания.

— Тебе, наверное, интересно, куда мы отправимся, и что будем делать? Ты, наверное, воспринимаешь это всё, как весёлое путешествие? А мальчишка? — с нескрываемым раздражением вспылил вдруг Максимус.

Поначалу опешив, я и не знал, что сказать. Вдруг, резко сменивший своё отношение ко мне, человек, до этого казавшийся даже в некоторой степени доброжелательным, теперь показывал совершенно другую сторону. И самое обидное, что я даже не знал в чём причина.

— Ладно, будем разбираться с этим потом. Сейчас слушай внимательно и не перебивай. Здесь нас никто не услышит, — уже более сдержанным тоном продолжил торговец.

Он будто взял себя в руки и теперь хоть как-то контролировал свои эмоции. Возможно, это была просто непонятная вспышка ярости. В любом случае, перечить сейчас не стоило.

— Ты расходный материал. Люди, живущие в том месте, куда мы отправимся, будут думать о тебе именно так. Для них ты никто и звать тебя никак. Это ты уяснил? — с непонятной брезгливостью начал свою «лекцию» Максимус.

Мне оставалось лишь качнуть головой, показывая, что понимаю.

— Идём дальше. Многое тебе там покажется странным, невероятным, прекрасным и одновременно отвратительным. Не обращай внимания. Замыкайся в себе и слушай только меня. Тогда будет шанс остаться нормальным.

Я ещё раз подтверждающе кивнул. Хотя на самом деле мне было абсолютно непонятно откуда у него столько страха перед той территорией, куда мы отправимся и на чём он основан. Складывалось ощущение, что у Максимуса есть определённые негативные воспоминания, связанные с этим пространством или людьми, что там обитают.

Конечно, спорить сейчас смысла не было. Хотя бы потому, что стоило самому убедиться, что же это за такое ужасное место, куда мы отправимся. Поэтому я смиренно делал вид, что готов покорно исполнить любые его приказы. И, похоже, он купился, раз ещё какое-то время побурчав себе под нос, сказал мне подняться и следовать за ним. Видимо, таким вот нескладным образом моё путешествие и продолжится.