Клуб Длинных ножей

Глава 9

Хотя уже давно наступила-ночь и большинство кварталов этого большого калифорнийского города спало, в Чайнатауне жизнь била ключом, поражая воображение светящимися вывесками, написанными китайскими иероглифами, флажками, полощущимися на ветру, круглосуточными кинотеатрами, ресторанами, где можно попробовать куриные яйца возраста египетских фараонов, но сохранившиеся не хуже мумий, лавочками, в которых можно купить лотерейные билеты на килограммы, театриками… Повсюду царили красный и желтый цвета, любимые цвета Будды, Что до людей – в большинстве азиатов, – сновавших по узким улочкам, то, казалось, что они возникали ниоткуда. Их как бы рождали порывы ветра, и исчезали они тоже от этих порывов. Были там и белые, большей частью матросы и туристы. Иногда мелькали какие-то тени, старавшиеся придерживаться улочек потемнее…

Тамарин-стрит и была такой тёмноватой улочкой, на которую бросали блики бумажные красные и желтые фонари, исписанные черными иероглифами, а также редкие пульсирующие неоновые вывески.

Моран медленно шёл вдоль улицы, в начале которой он вышел из такси. Как бы небрежно он огляделся по сторонам, каждую минуту ожидая нападения. За пояс его брюк был засунут пистолет человека-горы, до это мало его успокаивало. Несколько поодаль от него по противоположному тротуару брел Билл, одетый бродягой. Шляпка-панама прикрывала его рыжие космы, к тому же он шел слегка пошатываясь, словно прилично выпивший человек. Моран чувствовал его поддержку, но в правом кармане пиджака лежало кольцо Крови и Дракона, за обладание которым погибло уже много людей и должно было погибнуть ещё больше. Это было так, как будто он нёс гранату, которая могла в любой момент взорваться.

В конце концов Боб остановился перед домом 162, где находилась небольшая лавочка, на витрине которой большими красными буквами, стилизованными под китайские иероглифы, было написано:

М-Р ПИНК – ТАТУИРОВКА – СНЯТИЕ ТАТУИРОВКИ

По бокам были наклеены какие-то ленты вроде старинного пергамента. На одной стороне была изображена вытянувшаяся змея, на другой – китайская сабля, и под ней слова: Vae victis[6].

Моран вздрогнул, узнав в этом «пергаменте» лоскуты человеческой кожи, скорее всего пациентов, которые хотели избавиться от прежней татуировки. Он не мог представить, кому принадлежал кусок кожи со змеей, но сабля с девизом явно была татуировкой на теле какого-нибудь кантонского палача, который решил сменить профессию.

В помещении горел слабый свет.

Повернув ручку, Моран вошел. Нежно прозвенели стеклянные подвески, предупреждая о приходе гостя. Боб оказался в квадратной комнате примерно четыре на четыре метра, в которой стояло несколько кресел. Стены были украшены рисунками, рекламирующими ремесло татуировщика. В глубине находилась узкая дверь.

Неожиданно откуда-то появился подросток лет пятнадцати с длинными выдающимися вперед зубами, одетый в обтягивающие панталоны и кофту, застегнутую под горло. Он неожиданно материализовался перед Мораном, как будто из воздуха, и проговорил совершенно как негр – Моран даже поморгал глазами, чтобы избавиться от наваждения и убедиться, что перед ним китаец:

– М'сье посет'тль, что-то хотеть?

– Я хотел бы поговорить с господином Пинком, – ответил Моран.

– Я п'йду п’искать его!..

Парнийша исчез, а через несколько секунд появился другой тип. Это был явный китаец, одетый в длинный желтый халат. Он был уже в возрасте, но взгляд его был очень живым.

Лицо гладкое и странного розового цвета, как у детей белой расы. Розовый китаец. Моран понял, почему тот избрал кличку «Пинк» – розовый.

Поклонившись, странный старец спросил:

– Что желает уважаемый клиент?

– Я хотел бы поговорить с господином Пинком, – так же просто ответил Боб.

– Мистер Пинк – это я. Что бы вы хотели? Наверное, татуировку?..

– Да, татуировку, – продолжал Боб, который старался выиграть время, чтобы поближе познакомиться с обстановкой, в которой придется действовать, может быть, даже довольно жестко.

Господин Пинк снова поклонился. Он показал на дверь в глубине помещения,

– Если уважаемый клиент пожелает войти туда…

Готовый в любую минуту защищаться, Боб проследовал в зальчик, в глубине которого была узкая винтовая лестница из кованого железа. Комната была пуста. В центре стоял довольно широкий, но невысокий столик, на котором были разложены принадлежности для татуировки: иглы, ланцеты, скальпели, небольшие пузырьки с какими-то порошками и жидкостями разных цветов. Возле столика стояло кресло вроде парикмахерского, явно предназначенное для клиента. На столике лежали также разного рода рисунки, которые сразу можно было нанести на кожу клиента.

Пинк вошел, чуть ли не наступая на пятки Морану. Он начал перебирать рисунки, примериваясь к телосложению клиента.

– Какую татуировку желал бы уважаемый клиент?.. Дракона?..

– Нет, поменьше, – ответил Боб, заняв место в кресле. – У меня по крайней мере с десяток друзей, имеющих Дракона на руке. Нет, я хотел бы нечто другое…

– Сирену?

– Это бы неплохо, но боюсь, что уже вышло из моды… Может быть, парус… А может, что другое…

– Могу ли я задать уважаемому клиенту нескромный вопрос?

– Валяйте…

– Какой вы национальности?

– Француз.

– Я так и подумал… Может быть, Эйфелеву башню или Триумфальную арку?

Несмотря на серьезность обстановки, Моран улыбнулся. Он представил себя с огромной Эйфелевой башней или Триумфальной аркой на груди. Вот бы был эффект, пройдись он в плавках по пляжу в Сан-Тропезе!

Пока длился этот разговор, Боб Моран продолжал тщательно изучать место действия, но не обнаружил ничего подозрительного. Этот розовый старичок вроде бы не представлял особой опасности. Опасность могла таиться наверху, но Боб считал, что успеет выскочить на улицу.

– Оставим Эйфелеву башню и Триумфальную арку, – сказал он. – Я могу предложить нечто другое, господин Пинк. Почему бы не вытатуировать у меня на плече парочку пере, крещенных кинжалов.

– Два перекрещенных кинжала? – удивился китаец. – Это еще быстрее, чем дракона..

– Да. Но я хотел бы, чтобы это были кинжалы не такие, как другие. Вы можете сделать их с длинными лезвиями…

– Может быть, сабли?

– Да, пожалуй, сабли, господин Пинк. Или длинные ножи… Вот… Я хотел бы сделать татуировку длинных ножей на плече…

После этих слов лицо господина Пинка окаменело. Глаза превратились в две узкие щелочки, и в них загорелось странное выражение.

– Длинные ножи!-спросил он, делая ударение на каждом слове. – Мой почтенный клиент смеется надо мной?

– Я не шучу, – бросил Боб сухо.– Что до ваших татуировок, господин Пинк, то мне они не нужны. Это все было предисловием. А теперь поговорим серьёзно. Я пришел от Джона Мо. Это говорит вам о чем-нибудь?

Старец поднял глаза вверх, как бы пытаясь что-то вспомнить. Наконец он отрицательно покачал головой:

– Нет, никогда не слышал об этом господине…

Боб пожал плечами.Тем хуже…

– Мне теперь остается уйти. Однако мне хотелось бы сохранить некую память о нашей встрече. Так что все-таки сделайте мне небольшую татуировку. Поскольку длинные ножи вам ни о чем не говорят, что бы вы сказали о татуировке кольца вокруг левого мизинца?

Пинк, казалось, ждал этих слов и даже не вздрогнул. Он только сказал:

– Это кольцо есть у вас, уважаемый клиент.

– Правильно, – подтвердил Моран, доставая из кармана кольцо Крови и Дракона и суя его под нос Пинку.

– Тот хотел схватить его, но француз отдернул руку.

– Минуточку, господин Пинк. Вы кое-что мне должны в обмен.

– Да, конечно… Не могли бы вы потерпеть несколько секунд…

Не дожидаясь ответа гостя, он открыл дверь и исчез в первой комнате. Быстро пощупав за спиной, Моран спрятал кольцо, сунув его между спинкой и сиденьем кресла. В этот момент раздался глухой шум, скрежет металла о металл и какие-то щелчки.

Боб резко обернулся к двери. Но той уже не существовало. Ее заменила гладкая металлическая поверхность.

«Так я и знал… До сих пор все шло хорошо– Наверное, я слишком расслабился при виде этого розового старичка… Я подумал обо всем, кроме этого. Эта металлическая плита заделана в стене и передвигается особым механизмом. Вот теперь я попался».

Действительно, Билл находился снаружи, готовый вмешаться по малейшему сигналу, но его мощные мышцы были ни к чему, так как такую сталь можно пробить только из пушки, других отверстий в комнате не было.

– Остается лестница, –подбодрил себя Боб.

Выхватив пистолет, он стал карабкаться вверх.

Кольцо Крови и Дракона он пока оставил на месте, решив вернуться за ним позже.

Лестница привела на второй этаж, в комнату без окон, но в ней была еще одна винтовая лестница, ведущая еще в одну пустую комнату, и следующая лестница, ведущая на крышу. Боб выбрался и огляделся. Повсюду виднелись террасы и крыши и только справа просматривался темный провал Тамарин-стрит, где его должен был ждать Билл. Самым правильным было бы спуститься по первой попавшейся пожарной лестнице и объединиться с другом. Но ведь он явился сюда не для того, чтобы бежать при первой неудаче. Нужно освободить мисс Ли. И тут он понял, что Джон Мо заманил его в эту ловушку, чтобы не дать уйти. Может быть, он и найдет пожарную лестницу, но дадут ли ему по ней спуститься?

Разглядывая крыши, Боб стал насвистывать песенку «Матушка маленьких корабликов», чтобы дать знать Биллу, где он находится. Эту песенку вряд ли часта исполняли в Сан-Франциско, а уж в Чайнатауне и подавно.

Слева, на противоположной стороне улицы, замигал свет. Скорее всего это был электрический фонарик, который быстро зажигали и гасили.

«Он наверняка дает мне сигнал…»

Чтобы добраться до крыши, где мигал фонарик, Боб должен был пройти по узкому железному мостику. Он машинально продолжал насвистывать «Матушку маленьких корабликов», чтобы поддерживать контакт с Биллом.

Добравшись до конца мостика, он, обернувшись, заметил непонятно откуда взявшиеся четыре тени, которые перегораживали ему путь назад.

– Так я и думал, – прошептал он, – все подготовлено заранее, как в театре. Прямо как у Дюма…

В сущности, он вовсе не был удивлен развитием событий. Нужно было кончать с хитростями, если не было другого средства спасти мисс Ли. Ведь она могла с самого начала передать кольцо Длинным ножам, но попыталась скрыться от них, не пойдя на сделку. Так что она заслуживала спасения.

Впереди огонек продолжал мигать. Боб медленно пересек террасу, перелез через невысокую стенку и ступил на еще одну крышу. Огонек мигал отсюда, но вдруг он исчез. Когда он загорелся вновь, то оказался уже дальше.

«Ну и ну! Игра в прятки?»

Он двинулся вперед, а огонек опять погас. Моран снова засвистел свою «Матушку маленьких корабликов». Но затем это ему надоело, и он громко крикнул:

– Надеюсь, хватит игр! Я терпелив, но…

Моран не закончил, потому что впереди в темноте что-то завозилось и прозвучал голос:

– Успокойтесь, командан Моран, я не буду больше возбуждать ваше любопытство…

Это был голос Джона Мо.