Клуб разбитых сердец

Глава 11

Максим смущенно хмыкнул и протянул Варваре пять желтых роз на длинных стеблях. Она усмехнулась:

— Говорят, желтый — символ измены.

От неожиданного замечания он неловко дернулся, шагая, запнулся об порог, а посему влетел в прихожую головой вперед и непременно врезался бы лбом в зеркало, но Варвара его перехватила и прислонила к стене.

— Фу… Простите, — совсем сконфузился гость. — А с желтыми розами все в порядке — это символ дружбы. Я читал.

— Да? — притворно удивилась она. — Вы всегда столь тщательно готовите теоретическую базу?

— Нет. Меня Катерина предупредила, что вы будете издеваться.

— У меня очень заботливая подруга… Вы раздевайтесь.

Тут из кухни выплыл Моня, окинул визитера отсутствующим взором и плюхнулся на хвост. Он считал, что не обязан охранять вверенную ему территорию, достаточно того, что он осчастливил хозяев своим присутствием.

— Как я понимаю, это и есть глава семьи? — улыбнулся ему Максим. — Ну, привет! Лапу дашь?

Моня не удостоил его приветствием, молча пронаблюдал, как гость разделся, и даже не посторонился, чтобы пропустить в комнату. Максиму пришлось распластаться по стене, дабы юркнуть между его здоровенным боком и косяком.

— Впервые вижу такую равнодушную собачью морду.

— Он, как большинство мужчин, — созерцатель, — Варвара поставила цветы в вазу.

— Вы общались не с теми мужчинами, — совершенно спокойно заверил ее Максим.

После его замечания она почувствовала себя полной дурой, которая, дожив до сорока лет, как подросток выдает глупости с претензией на философствование.

«Так тебе и надо, — злорадно укорила она себя, — не будешь умничать».

— А где же дети? — Он оглядел гостиную, видимо, в поисках Маняши и Сашки, о которых Варвара успела ему рассказать за тот час, который они провели вчера, распивая кофе в кафе напротив ее магазина. Рассказала немного, зачем пугать человека заранее.

Теперь Максиму предстояло нелегкое испытание. Сашка явится с улицы через полчаса, Маняша, наверное, через час. По крайней мере, так было запланировано. Ради нового маминого знакомого дети не соизволили сократить свои прогулки ни на минуту.

Варвара бросила взгляд на часы:

— У вас еще есть время, чтобы сделать глубокий вдох. Потом будете только выдыхать.

— Перестаньте меня запугивать. Я же не в клетку с хищниками вошел, не так ли? Обыкновенные дети.

— Вот это — ужасное заблуждение. Оно вам дорого может стоить. Непростительная ошибка. Дети сейчас совершенно необыкновенные. Поколение «пепси», слыхали? Так что я вас предупредила, а там — пеняйте на себя. Сами в гости напросились.

«Все-таки он ужасный зануда, — Варвара быстро ретировалась на кухню, дабы не вступать в длительный спор о новом поколении или еще о чем-либо подобном, по поводу чего Максим, судя по его раздувшимся ноздрям, собирался затеять дискуссию. — С таким от тоски позеленеешь. На каждое слово у него свое «рациональное» суждение. После пяти минут разговора уже хочется задушить! Розы желтые припер — символ дружбы. Читал он. Наверное, он вообще много читает. Ужасный тип! Спасибо тебе, Катька, большое. Удружила!»

Следующие полчаса протекли в атмосфере напряженной активности: Варвара готовила стол в гостиной к ужину, делая это в основном молча и накрепко сцепив зубы. Максим ей помогал по мере сил, собственно говоря, он-то все и делал: и салат порезал, и ужин разогрел, и стол сервировал, даже салфеточки у тарелок уложил как-то с шиком, по-ресторанному.

«Выпендривается! — злилась про себя Варвара. — Хочет показать, какой он прилежный и умелый хозяин. Сейчас еще гвозди в стены кинется вколачивать, педант!»

Первым в квартире появился Сашка. Он быстро подлетел к столу, схватил маринованный огурец, сунул его в рот целиком и так же стремительно отлетел в свою комнату.

— Чтоб надел фрак и вышел к ужину через семь с половиной минут! — крикнула ему Варвара, хотя и не надеялась, что он услышит.

— А что, у нас гости? — вежливо осведомился отпрыск из-за двери.

— Ну разумеется, нет! Разве мы не каждый день ужинаем в гостиной, при свечах и в вечерних туалетах?

— А галстук цеплять?

— Лучше сразу два.

— Мне кажется, что поколение «пепси» в вашей семье — вы сами, — улыбнулся ей Максим.

— Делать каждый раз однообразные замечания, вроде того, что следует здороваться с гостями, прежде чем грязными руками хватать огурцы с праздничного стола, ужасно утомительное занятие. К тому же дети привыкают к монотонным одергиваниям и перестают на них реагировать, — терпеливо пояснила Варвара. — Вот когда попотеет в двух галстуках, сразу поймет, что был не прав.

— Да? — К ее радости, Максим надолго задумался над правильностью теории ее воспитания.

Сама-то она отлично знала, что ни к черту не работает эта ее теория на практике, но не станешь же признаваться в этом человеку, который только что преподнес тебе желтые розы. Он все равно не поймет, почему она делает то, что, по ее же мнению, лучше не делать. Она и сама не понимает, чего же об этом вообще говорить.

Маняша возникла в квартире, опоздав минут на пятнадцать. Варвара к тому времени уже усадила Максима за стол, три раза окликнула Сашку (безрезультатно), зажгла свечи, успела шепнуть гостю: «Да ну их, давайте ужинать!», и Максим, пожав плечами, разлил вино по бокалам. Вот на этом интересном месте в гостиную грациозно вплыла Маняша. Вслед за ней так же плавно и независимо прошлепал Моня. Замыкал процессию Сашка в черном смокинге, клетчатой рубашке, при двух галстуках и в зеленых носках.

Дети сели за стол, Моня возложил свое тело у дивана, всем своим собачьим существом выражая огромную обиду, что его обделили столовыми приборами.

— Это Максим Сергеевич, мой новый компаньон по бизнесу. Приятель тети Кати, — представила гостя Варвара.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровались дети.

— Я подумаю, как привить тебе хороший вкус, — тихо обратилась мать к сыну.

— Незачем, — буркнул тот, — мужчина должен быть чуть привлекательнее обезьяны. Сама говорила.

— Сегодня ты с этим явно переборщил, — Варвара демонстративно скривилась.

— Ну что же, — решил разрядить обстановку Максим, — предлагаю тост: «За встречу».

Он торжественно приподнял бокал с вином, кивнул Варваре, улыбнулся Маняше и подмигнул Сашке, и тут с потолка закапала вода. Закапала прямо на курицу, возлежащую на блюде в центре стола, причем капель имела тенденцию быстро превратиться в поток.

Все задрали головы: с люстры действительно уже не капало, а сочилось.

— Это хорошо, что мы решили отужинать при свечах, — философски заметила Маняша.

— Атас! — выдохнул Сашка. — У Гоши опять проблемы.

— Проблемы не у Гоши, а у нас, — завершила мысль Варвара и, подскочив со стула, кинулась в прихожую.

Максим, так и не успевший высказаться, бросился следом.

— Это мой сосед — полный кретин! — пояснила она, уже взбираясь по лестнице. — Оправдать его невозможно!

— А если по морде?

— Не поймет.

Звонили они долго, внутри квартиры что-то клацало, шлепало и ухало, пока, наконец, дверь им не открыл сам хозяин. Сегодня Гоша был по-домашнему простым — в длинных шелковых, насквозь мокрых и прилипших к тонким ногам трусах и в пушистых тапочках-зайцах, которые от впитавшейся воды превратились в два настоящих пугала с обвислыми ушами. Кроме того, физиономию его украшала самая настоящая водолазная маска, а в руке он сжимал трубку для подводного плавания.

— Привет, — прогнусавил он.

Варвара оттолкнула его в сторону и понеслась в гостиную. Там ее ожидало нерадостное зрелище. Дело в том, что Гоша любил всякого рода экзотику. С одной стороны, эта страсть как-то даже привлекает к человеку. С Гошей же все было по-другому — он слишком любил экзотику, прямо скажем, чересчур. Ну, какому нормальному человеку придет в голову установить посреди гостиной фонтан, предназначенный для приусадебного участка?! А вот Гоше пришло. И ладно бы просто установил и любовался бы этим никчемным для хозяйства предметом. Так нет, Гоша к нему еще воду провел — самым натуральным образом: проложил в гостиную трубы, и фонтан у него в комнате функционировал.

Кроме того, вокруг этого чертового фонтана он создал настоящий зимний сад: уставил гостиную кадками с пальмами, а где-то между ними расположил большое кресло для себя. Пояснил он свою идею так: чтобы легче думалось. Однако цель не оправдала средства — фонтан не стимулировал мыслительный процесс в Гошиной голове, как был он дураком от природы, так им и остался, зато соседям зимний сад жизнь испоганил. Особенно Варваре — фонтан регулярно барахлил, потому что его производители как-то не рассчитывали, что их продукцию установят на девятом этаже в московской квартире. Кроме того, трубы, которые Гоша провел самолично, просто не имели шанса не протекать, а посему у Варвары с потолка капало довольно часто — ну раз в полгода это как минимум.

Теперь же глазам несчастной соседки открылось апокалипсическое зрелище: фарфоровая трубка, из которой вода, по идее, должна была сочиться в чашу, лопнула, и из нее хлестало с большим напором. Чаша фонтана уже заполнилась до краев, вода перетекла на пол, и ее уровень достиг верхнего края плинтусов.

— Сейчас мы все рухнем ко мне в квартиру, — упавшим голосом прокомментировала ситуацию Варвара.

Гоша уверенно кивнул, потом развел руками:

— Я хотел помыть фонтан, а она треснула…

— Звони 911! — заорала она.

— Не в Америке, — тот пожал плечами.

— Ну должна же быть хоть какая-то служба спасения. Черт!

— Не выйдет ничего, — глухо ответил Гоша. — Я уже нырял, даже если фонтан с места сдвинуть…

— Только попробуй! — она сжала кулаки. — Где телефон?!

— Последний раз я видел трубку… Может, я ее в туалет с собой брал? Точно, позвонил мне…

Максим метнулся по коридору, захлопал там дверями.

— Не, из туалета я ее забрал, — неуверенно продолжил Гоша и закрыл глаза, явно вспоминая.

В этот момент напор воды стал уменьшаться, а затем и вовсе исчез. Стало тише и спокойнее.

— О, — радостно воскликнул Гоша, — вода кончилась!

— Потому что я завернул кран, — пояснил Максим из прихожей. — Попробуй только включи, пока не уберешь из гостиной свой дурацкий фонтан.

В квартиру, чем-то сильно взволнованная, влетела Маняша. Презрев опасность намокнуть, она метнулась к матери и зашептала:

— Тебе тот твой знакомый звонит… Иван! Помнишь, с хоккея?!

Сердце у Варвары скакнуло к горлу. Она не ожидала такого фокуса от своего организма. Кроме того, руки ее мелко затряслись, а из головы вылетело абсолютно все, кроме безумной радости.

Она рванулась было к двери, потом замешкалась, огляделась: Гоша монотонно и совершенно бесполезно гонял воду по комнате совком для мусора. Максим на всякий случай вбивал наскоро сделанные им из деревянной швабры заглушки во все отверстия злосчастного фонтана.

— Прикрыть тебя? — Маняша стала похожа на настоящую заговорщицу.

Мучиться совестью не хотелось, в конце концов, это ведь только телефонный разговор! Варвара кивнула и опрометью бросилась на лестницу.

— Я жду тебя у подъезда, — без предисловий проговорил Иван.

— Меня?!

— Нет, — хохотнул он, — папу римского! Я же тебе звоню, дуреха!

— Но… — она осеклась. Стоит ли докладывать о Максиме, испорченном ужине, Гоше и его дурацком фонтане? Главным образом о Максиме? И что сказать Максиму?

— Я жду тебя у подъезда, — повторил он, видимо, не собираясь слушать, почему она не может выйти к нему прямо сейчас. — Синий «Шевроле». Иных «Шевроле» возле твоего подъезда нет — не перепутаешь.

— Но… я…

— Давай спускайся! — наверное, он усмехнулся и тут же повесил трубку.

Варвара осталась в нерешительности посреди прихожей. Максим чинит Гошин фонтан, вернее, окончательно выводит его из строя. По-хорошему, для него и в ее квартире теперь работа найдется — вода же продолжает сочиться, и не как-нибудь, а по электрическим проводам люстры. Это означает только одно — близится замыкание.

Да и вообще, ситуация абсурдная: как посреди катастрофы, которую малознакомый, но добрый человек разгребает собственными руками, подойти к нему с предложением оставить все и катиться ко всем чертям? Это даже если забыть, что она пригласила его на ужин.

«О господи!» — она схватилась за голову. А Иван-то ждет у подъезда! Что же делать?!

И тут на ее плечо легла рука Максима.

— Я в курсе, — сосредоточенно и слишком по-деловому проговорил он, — Маша рассказала.

— Маша?! — Варвара вздрогнула. — Что рассказала?!

— Понятно, что неожиданно, но ты не волнуйся.

— Я уже ничего не понимаю! — честно призналась она.

— Мам, — из-за его спины показалась хитренькая физиономия дочери, — я сказала, что тебя срочно вызывают в школу на общую беседу родителей с представителями следственного отдела. Ну, пришлось попутно изложить, из-за чего. Конечно, это семейное дело, но раз такая ситуация…

— Какое семейное дело? — свирепея, поинтересовалась мать.

— Ну… физика же убили в лицее твоей дочери, не так ли?

— Ой, Маняш! Я даже не буду ничего пояснять. — Она метнулась в ванную, чтобы хоть как-то привести в порядок растрепавшуюся прическу.

— Я тут постараюсь все уладить, — спокойно заверил ее Максим. — И посижу с детьми до вашего возвращения.

— Я вас умоляю! — «Какое счастье, что он настолько деликатен, что не потащился за мной в ванную. Иначе моя пунцовая от стыда рожа о многом бы ему рассказала!»

— Нет-нет. Оставлять детей в такой ситуации?! Я буду с ними, и мы тут все починим. Идите спокойно, не волнуйтесь.

«Я стерва! Я ужасная стерва! Лгунья! Змея подколодная! Я чертовски счастливая подколодная змея!» — Как раз на этой жизнеутверждающей фразе Варвара и вылетела из подъезда.

Дальше мир разорвался на полусмытые картинки. И странные фразы, не то произносимые губами, не то стучащие в висках бешеным ритмом.

«И глубина очей твоих…» Сквозь опущенные ресницы она видела его черные широко раскрытые глаза. Белые простыни порхали в воздухе, подобно крыльям гигантских бабочек.

— Ты шепчешь? — Его ладони большие и горячие, слишком горячие, слишком…

— Я?

— Ты. Ты шепчешь.

— Это чушь.

— Это не чушь, это Пастернак. Пастернак — это не чушь.

— Глупости, я никогда не декламирую, занимаясь любовью. Это глупо.

— Это не глупо. Это Пастернак.

— Может, перейдем на Пушкина?

— Ха! Да ради бога… Гм… «Во глубине сибирских руд…»

— Лучше молчи. — Она закрыла его рот рукой, потом поцелуем.

— Зато в ритм, — с трудом проговорил он.

— Дурачок…

Иван откинулся на подушку и жадно затянулся сигаретой. Варвара прижалась щекой к его груди, блаженно жмурясь, вслушивалась в глухой стук его сердца.

— Минус двадцать лет, — тихо проговорил он.

Она не ответила. Не хотелось говорить. Хотелось застыть так, ощущать теплоту его влажной кожи и молчать, молчать до самой смерти.

— Ты помнишь? — он усмехнулся. — Помнишь?

— Помню о чем? — простонала она.

— Большая зеленая лампа с желтой бахромой висела над кроватью в твоей комнате. Она все время раскачивалась и жутко скрипела. Трик-трак, трик-трак… Помнишь?

— Нет… — улыбнулась она.

— Как?! — он приподнялся на локтях, потом снова упал на подушку, его ладонь легла ей на голову. — И за стенкой кашляла бабушка.

— Не бабушка, а тетя Надя.

— Какая разница, — вяло махнул он рукой. — Я все равно каждый раз с ума сходил. И еще… твои волосы: ты собирала их в такие смешные хвостики, а я распускал их, и они лежали на белой подушке темным веером. И лампа над головой… Неужели ты не помнишь?

— Я помню букет сирени. Ты бросил его мне в открытое окно.

— Да-да-да… ты сидела за столом. Пять часов утра, холодно… А я шел мимо. Дай, думаю, сделаю что-нибудь приятное…

— А я считала, что ты топтался под окнами всю ночь, — она вздохнула.

— Ну… может быть, так и было. Вот этого уже не помню я. Давай будем считать, что я мерз под твоими окнами. Как странно, правда?

— Что странно?

Он обхватил ее голову руками, поднял и заглянул ей в глаза:

— Нет, в самом деле, странно. Мы могли бы пожениться и всю жизнь быть вместе…

— А через двадцать лет ты бросил бы меня, как бросил свою жену.

Он отпустил ее:

— Вот в этом ты вся! Непременно нужно испортить. А жену я свою не бросал, мы вместе пришли к решению о разводе. Это был параллельный и постепенный процесс, растянутый на годы.

— У нее иная версия событий…

— Вот как?! — Он вытащил из пачки вторую сигарету и снова закурил. Пальцы его мелко дрожали. — Ты знаешь мою бывшую?

— Недавно встретились в компании, — быстро соврала Варвара, вовремя сообразив, что не стоит рассказывать Ивану про Клуб. Во всяком случае, пока не стоит.

— О боже! Мир тесен! Варь, я действительно ее не бросал, так получилось.

— Я не хочу, чтобы ты оправдывался, — она провела пальцем по его губам. — Не хочу.

Он перехватил ее руку:

— А то я тебя не знаю. Нет, ты всегда заставляла меня именно оправдываться, но в данном случае, — тут он ей подмигнул, — я ни при чем.

— Как это?

— А вот так! Тысячи мужиков бросают своих жен в районе сорока лет — это статистика. Об этом сейчас много пишут, знаешь, как называется это явление в науке? «Бунт сорокалетних», слышала?!

— Поясни. — На самом деле ей совсем не хотелось говорить о бунте сорокалетних, равно как вообще о каком-либо бунте. Она уже прокляла свой язык, который наперекор ее желанию предаваться молчаливой неге мелет всяческую чепуху. Ну, какое ей дело, скажите на милость, до чужих разводов?! Чего ее дернуло помянуть о его жене всуе?

— Сейчас свирепствует эпидемия разводов, — весело начал Иван. — Болезнь поражает каждого третьего мужика, которому от тридцати пяти до пятидесяти. Я совсем недавно прочел в одной статье, что к 2015 году каждая пятая сорокалетняя женщина останется без мужа, потому что мужья их уйдут к молоденьким. Вот так. Причина тут одна — страх перед старостью. Знаешь ведь, как бывает: мне уже почти сорок, а я ничего не успел, сколько всего неиспытанного, сколько женщин, а тут жена под боком, надоевшая, такая понятная, аж скулы сводит.

— Ну, тебе ли плакаться? Могу себе представить, как ты отрывался в загранках, — Варвара даже фыркнула.

— А старость? — задумчиво произнес он. — Тянет к молодому телу. С молодой девицей чувствуешь себя таким же юным и прекрасным.

— А при чем же тут мое одряхлевшее тело? Чего ты на него накинулся?

— Дурочка. Ты и есть моя молодость. С Ольгой я просто свеж и энергичен. А с тобой я действительно, словно на машине времени, попадаю в свою, не чужую, а свою юность. Это потрясающе. Неужели ты не испытываешь того же?

— Не знаю… — Почему-то неприятно засосало под ложечкой. — Мне было просто хорошо. Я не анализировала свои ощущения.

— Наверное, ты права, не стоит ничего анализировать, — он нагнулся и поцеловал ее в макушку. — Но на самом деле у меня какое-то странное состояние, словно я вернулся из плавания домой. Я много раз возвращался к жене там, в Мурманске: открываешь дверь, вроде бы дома, но все равно что-то не так… Трудно меня понять, да?

— А Оля? — Она замерла, ожидая его ответа.

«Я мазохистка. Идиотка какая-то! Ну зачем мне это нужно? На кой черт докапываться до сути?»

— Оля — это замечательная командировка. Нас с ней ничего не связывает. А с тобой нас связывает, как мне кажется, нечто большее, чем просто общая молодость. Не могу понять, что именно, но я это чувствую.

«Сказать про Маняшу? Совсем спятила? Сейчас? Никогда? Нет, сказать, конечно, но потом…»

— Что ты думаешь делать?

Он пожал плечами:

— Пойду приму душ, потом…

— Нет, я имею в виду, что ты собираешься делать в глобальном смысле? Жить с Олей, вернуться в семью, что?

— Женщины! — Иван сокрушенно покачал головой. — Да какая разница. Я счастлив, что нашел тебя, я просто хочу жить. Хочу встречаться с тобой вот в этой спальне, хочу думать о тебе, когда тебя нет рядом. И не все ли равно, куда я пойду и с кем?

— Не знаю… — Варваре было не все равно. Она прекрасно понимала, что должна что-то решить, но что именно — вот это ускользало от ее сознания.

«А может, действительно пустить все на самотек и даже не пытаться контролировать?»

Она уже два раза наступала на одни и те же грабли: сначала с Иваном, потом с Борисом, и чем это закончилось? Оба ее бросили. И все из-за того, что она старалась навязать им свое понимание того, как надо жить. А мужики-то ведь этого не любят…

— Но ты же не можешь так просто бросить семью. С глаз долой, из сердца вон. Почему бы вам с женой хотя бы не расстаться по-хорошему?

«Все-таки я полная дура. Лежать в постели с мужиком и поучать его, как лучше поступить с женой! Нарочно не придумаешь, комсомолка хренова!»

Иван вдруг расхохотался и сгреб ее в охапку:

— Варька! Я тебя поколочу. Еще один дурацкий совет по разделу имущества, и я тебя действительно поколочу. Ну нельзя же быть такой правильной до невозможности!

— Подожди! Подожди! — она с трудом высвободилась, прижала его плечи к подушке. — А если она начнет мстить?

— Кто? Жена? Шура?! Каким образом она может мне отомстить?!

— Ты еще не знаешь, на что способна обиженная женщина.

— Варь, ты начиталась романтических новелл. У нас на дворе не средние века, — Иван прижал ее к груди и перешел на шепот: — Да ну ее к черту. Давай лучше еще раз продекламируем Пастернака, а?