Клуб разбитых сердец

Глава 2

— Познакомились мы в метро. Он возвращался с вечеринки, задремал. Конечная остановка, в вагоне только он и я. Я вижу — парень приличный, немного пьяненький. Ну, тогда сами знаете какие времена были. Если нашли бы его в метро в таком состоянии, сразу отволокли бы в вытрезвитель. Вот я его под белые руки и к выходу. Оказалось, что он живет на другом конце Москвы, в общежитии медицинского института. Он тогда на третьем курсе учился. Куда его такого? Привела домой. Родители, конечно, в крик — на дворе половина первого. Я им объяснила, как могла. В общем, положили мы его спать. Наутро он поблагодарил и ушел. А через неделю снова появился. Представляете, звонок, я открываю дверь, а он мне с порога огромный букет в лицо. Как сейчас помню — розовые хризантемы. И запах такой, знаете… свежий…

— Вы поплачьте, поплачьте. Не стесняйтесь, вам нужно выплакаться. Лида, принесите водички, пожалуйста.

— О господи! Сейчас вспомнила, просто как наяву вновь пережила. Мы так любили друг друга. Я не знаю, что произошло.

— Давайте не будем торопиться с выводами. Вы начали встречаться?

— Да… Это была настоящая сказка. Он романтик: дарил цветы на последние деньги. Подарит, а потом голодает до стипендии. Я, когда это поняла, сразу и предложила, мол, чего мучиться, давай поженимся. Все равно же любим друг друга до безумия. А если отношения оформим, там и родители помогут, да и вообще, чего время зря терять. Он очень обрадовался. Признался потом, что сам бы ни за что не осмелился мне предложение сделать. Ты, говорит, москвичка. Мало ли чего заподозрить можно. У меня площади нет (он из Горького сам). Ну, чего там заподозрить, когда такие чувства. И в этом смысле ничего я не могу сказать, мы действительно поженились по любви. Свадьбу сыграли как положено. Потом первый сын родился, через два года дочка… Извините за слезы.

— Ничего страшного, не стесняйтесь. Плачьте, сколько душа требует.

— И жили так до последнего года, ну просто душа в душу. Ведь у него на работе столько девиц молодых: медсестры, врачихи только после института. А он — ни-ни. Из больницы сразу домой. И по пути всегда в магазин зайдет, купит и картошки, и хлеба, и тортик к ужину обязательно… Я ведь видите с фигурой какой — на этих тортиках как на дрожжах вширь ползла. Может, поэтому все и случилось…

— Не вините себя. Только не себя. Ваша фигура тут абсолютно ни при чем.

— Конечно, ни при чем! Я, как все поняла, сразу же худеть начала. Сначала от нервов, потом таблетки стала пить. Ведь уже сбросила килограммов пятнадцать. А представляете, какой была?

— Фигура! Большинство мужчин любят полных женщин, и остальные тоже любят, только не признаются. Кому нужны кожа да кости?!

— Вот-вот, он мне то же самое говорил. А она у него на работе год назад появилась. Я сразу заподозрила неладное. Дело в том, что мы же вместе с утра до вечера… Тут, наверное, рассказать нужно, чтобы понятно стало: пять лет назад мы вместе с мужем организовали эту клинику. В тот момент у нас очень тяжело с деньгами было: муж в своей больнице вообще ничего не получал, так что семья жила на мою зарплату. Отец мой смотрел на это дело, смотрел, потом говорит, надо что-то менять. У него друзья еще по главку остались, в общем, помогли нам с кредитами, со спонсорами, а лицензию я сама ходила выбивала. Исполком наш районный просто на коленях весь излазила — добилась. И поскольку я столько сил вложила в это дело, я ушла с работы и стала у мужа бухгалтером. Во-от…

— Лида, принесите еще водички. Ну, не плачьте вы так, милая моя. Выпейте лучше. Вот так… Очень хорошо…

— Извините, я уже почти закончила. Тут и рассказывать нечего. Клиенты повалили. Пластическая хирургия — очень выгодное дело. Поначалу с деньгами тяжело было: во всем себе отказывали, пришлось даже квартиру продать. Но через год уже рассчитались с долгами. Через два — встали на ноги. А потом и вовсе стали богатыми — купили новую квартиру, машину хорошую, в Европу съездили. А когда эта тварь в клинике появилась, я сразу поняла, что она положила глаз на моего мужа. Уж так вокруг него стелилась. А что — мужик еще молодой, врач известный, богатый… И вот началось: стоит мне отлучиться — она уже возле него. Я, конечно, поначалу держалась. Думала, ну сорок лет мужику, конечно, ему хочется приключений. Пусть молодого тела попробует, что, от него убудет? Потом смотрю, а ведь он тоже на нее западает: обедать — с ней, на деловые переговоры — с ней (у нее, видите ли, внешность презентабельная), ну и, разумеется, на операциях уж она всегда при нем. Потом сделал ее старшей медсестрой, зарплату повысил. Однажды приходит, а на пальце у нее бриллиантовое колечко. Через месяц она уже в новой шубке норковой. А муж стал возвращаться домой поздно. Если я его с собой зову, мол, поехали, то он — у меня еще дела. Ну, и эта тварь тоже рядышком, у нее тоже, видите ли, дела. Посмотрела я на это и предложила мужу ее уволить. Толку от нее все равно никакого, а он прямо-таки рогом уперся: она самый ценный сотрудник. Знаю я, в чем ее ценность! Все это я ему и высказала однажды. А он глаза потупил и говорит: да, дорогая, извини, люблю ее без памяти. Не знаю, что со мной приключилось, но жить без нее не могу. И развод попросил. Теперь уже полгода купается в счастье. Конечно, из клиники меня выгнал, да и вообще… Я хоть дело с бухгалтерией имела, а он все равно так все обставил, что получилось, вроде и делить нам при разводе нечего. Так что у него теперь клиника и молодая жена, а мне достались квартира наша трехкомнатная и двое детей. О-ох…

— Успокойтесь. Как вы думаете, муж не собирается возвращаться?

— Да что вы?! Они уже поженились и ребенка ждут. А он за эти полгода даже не позвонил ни разу. Я все звонила, он трубку бросал. Просто как подменили человека. Говорит — с глаз долой, из сердца вон.

— Здрасьте! А как же клиника? Ведь это ваше совместное дело!

— Он так не считает. Даже спасибо не сказал.

— И проценты от прибыли не выплачивает?

— Я тут на алименты подала. Ну, дети же хоть и взрослые, но еще несовершеннолетние. И вообще их кормить, одевать нужно… Так он такие алименты мне устроил — шестьсот рублей на двоих. Знаю, что нужно жить с белого листа, знаю, что на себя рассчитывать… но как?

— Не волнуйтесь так. Вы пришли по нужному адресу, и в беде вас не оставят. Что-нибудь придумаем. Сейчас главное — поднять ваш эмоциональный фон. И только тогда начинать борьбу. Наша с вами сила только в нашей силе. А пока вы слабы, то ничего предпринимать нельзя… Лидочка, несите графин с водой.

Утро началось обычной потасовкой у ванной комнаты. Дети не желали уступать друг другу право первого посетителя.

— Сашка, немедленно открой дверь!

Услыхав глухие ритмичные удары по дереву, Варвара открыла глаза: «Добро пожаловать в реальную жизнь!» В голове все еще плескалось море, которое она видела во сне, — «символ сексуальной неудовлетворенности», — как считает Катерина.

— Ну да! — ответил из-за закрытой двери Сашка. — Если ты в ванную заберешься, я опоздаю в школу.

— Сашка! — квартира заходила ходуном от ударов.

— Машка! Дети! — Варвара резво выскочила из-под одеяла и понеслась к месту развернувшейся баталии. — Перестань насиловать дверь. Мы же только что ремонт сделали!

Дочка ее не послушала, развернулась спиной и теперь тарабанила в дверь ногой. Сашка равнодушно воспринял этот ход, включил воду и принялся громко напевать: «Наша служба и опасна и трудна. И на первый взгляд как будто не видна-а-а».

Пробегая по коридору, Варвара запнулась за огромного Моню, вальяжно растянувшегося от стены к стене, и к ванной подлетела уже вперед головой.

— Мария, — переведя дыхание, строго позвала она, — быстро отойди в сторону.

Той пришлось подчиниться. Сдунув намокшую прядь волос со лба, красная от натуги и возмущения, она все-таки отступила и, уперев руки в бока, с вызовом взглянула на мать.

— Ну что, мне график посещений установить? — вопросила Варвара и усмехнулась.

— А Сашка опять туалетную бумагу в унитаз уронил, — пожаловалась Маняша так громко, чтобы виновный услыхал. Пение стихло.

— Вытащил хоть?

— Вытащил! — крикнул сын и бодро запел: — «Аквалангисты! Это хорошо!»

— Мам, — дочь скорчила плаксивую рожицу.

— Ой, перестань, — Варвара махнула на нее рукой и поплелась на кухню. — Как маленькие!

На кухне пока еще было девственно чисто — результат ее вчерашних трудов. Не пройдет и получаса, как стол захламят недоеденными бутербродами, мойка наполнится грязной посудой, а пол будет усыпан хлебными крошками. Удивительное дело, но всякий раз к вечеру на кухню не зайдешь без содрогания. Не приучены ее дети к чистоте. А когда приучать-то! Если мать вся в делах с утра до поздней ночи. В школу ходят без напоминаний, и ладно. Кстати, о школе:

— Маняша, ты успела подготовиться к зачету по физике?

Дочь появилась в кухне с видом оскорбленной добродетели:

— И откуда тебе известно про зачет?

— Приехали! — Варвара включила чайник и, открыв холодильник, вгляделась в его содержимое. — Сама же целую неделю ныла: «Хоть бы физик заболел!»

— Ходят слухи, что мои мольбы были рассмотрены всевышним. — Маняша плюхнулась на стул, подтянула ноги к подбородку, но, узрев осуждающий взгляд матери, брошенный через плечо, нехотя приняла позу, достойную леди: опустила ноги на пол, выпрямила спину и положила руки на стол. — По крайней мере, вчера в лицее он не появился, и 11-й «Б» прыгал от счастья в полном составе, включая их классную. Все решили, что физик все-таки заболел, слава богу!

— Ты себя-то слышишь? — возмутилась Варвара. — Физик тоже человек. Некрасиво радоваться чужим болезням.

— В том, что он человек, сильно сомневаюсь. — Маняша пожала плечами. — Впрочем, ты, наверное, права…

— Значит, за физику ты и не бралась? — Варвара водрузила на стол батон сырокопченой колбасы. — Учти, получишь пару, потом не исправишь. Нужен тебе троечный аттестат?

— Между прочим, моему другану Федьке Полишкину мать за каждую пятерку отстегивает пять рублей. А за четверку — четыре, — заявил из коридора Сашка и тут же влетел на кухню, окинул стол алчущим взглядом и скривился. — А омлет?

— А пироги с грибами? — передразнила его Варвара, но вытащила из холодильника четыре яйца. — Я не приветствую материальные поощрения в учебе.

— Очень зря, — изрек Сашка, — я бы за деньги лучше учился.

— Достаточно того, что я плачу за твое образование. Будешь плохо учиться, тебя выпрут из лицея в районную школу.

— Там я начну пить, курить и играть в карты, — весело предположил сынуля.

— Напугал! — фыркнула мать. — Ты и так начнешь это делать. Годом раньше, годом позже — какая разница. В общем, на материальное поощрение можешь не рассчитывать.

— И много твой Полишкин зарабатывает в неделю? — ехидно поинтересовалась Маняша.

— Ну… — разочарованно протянул Сашка. — У них же там целая система. За тройку с него четыре рубля вычитают, за двойку — пять. Так что он за предыдущую четверть еще двести рублей родителям должен. Наверное, пойдет машины мыть, чтобы рассчитаться. Кстати, мама, тебе грузчики не нужны? А то машины мыть сейчас холодно. Жалко ведь Полишкина.

— Скажи своему Полишкину, чтобы дурью не маялся, а учил уроки. Ведь с такими знаниями ему прямая дорога после школы ко мне в грузчики. — Варвара поставила сковороду на плиту и принялась взбивать яйца с молоком.

Трель телефонного звонка наконец пробудила последнего члена семьи — водолаза Моню. Тот поднял голову и зычно залаял.

— Я возьму, — прежде чем Варвара дернулась с места, Маняша уже вылетела из кухни.

Через минуту вошла с трубкой в руке и, ехидно улыбаясь, протянула матери:

— По части сексуальных утех, это не ко мне.

— Сексуальных утех? — удивилась Варвара и осторожно, как бомбу, приняла трубку. — Алло.

Текст, произносимый неприятным шепотом, характеризовал говорившего как человека, мягко говоря, не совсем здорового:

— Я хочу видеть тебя в зеленых трусиках в горошек… и золото браслетов на запястье мерцает и манит одновременно…

— А вы уверены, что не ошиблись номером? — густо покраснев, пискнула Варвара и, выключив телефон, подозрительно покосилась на дочь. — Ну?!

— Я тут ни при чем! — равнодушно изрекла Маняша.

«По-видимому, действительно ни при чем. И слава богу! Маньяки тоже путают телефонные номера! Или это Катькин кадр, которого я отшила. Спасибо тебе, подруга!»

— А если мне Пашка позвонит или Леша? — Дочь выхватила у нее трубку и положила на стол.

— Ничего страшного. Если ты все-таки соберешься сегодня в лицей к первому уроку, то увидишься с ними через полчаса.

— Как же Лешка, как же Пашка! — подал голос сын. — У нашей Марии нынче другие интересы.

Он тут же получил подзатыльник от сестры, но это его не остановило:

— Расскажи лучше маме, с кем ты в субботу на танцы собралась.

— Отвянь! — Маняша поплыла вон из кухни.

— Маша! — Варвара кинула недовольный взгляд на Сашку, прошипев: — Сколько раз говорить, что мужчине некрасиво сексотить!

— Ну и что тут такого? — с вызовом развернулась дочь. — Да, я собираюсь потанцевать с Романом. Что тут особенного?!

— А кто такой Роман? — осторожно спросила мать.

— Ему девятнадцать лет. Он высокий и красивый парень. Но я тебе не говорила, потому что… — Тут она подозрительно замялась и, видимо, отыскав подходящий ответ, уверенно закончила: — Только он пока нигде не учится.

— Ага! Потому что бандит, — добавил вредный брат и снова получил подзатыльник. — А что! Все об этом знают. Ромка Совков в соседнем подъезде живет. Ездит на «СААБе», и еще у него пушка за поясом.

— О господи! — Варвара взъерошила волосы и посмотрела на дочь с мольбой. — Деточка, а нельзя пойти на танцы с кем-нибудь другим?

— Да не носит он пушку! — возмутилась Маняща.

— Носит, — со знанием дела кивнул Сашка, — а еще он целый год жил с Валькой из пятнадцатой квартиры, а потом дал ей в ухо и выгнал.

— Дурак! — сквозь зубы выругалась сестра.

— Я тоже считаю, что дурак, — поддержала его Варвара, — и тебе с таким типом ходить на танцы не пристало. Кто тебя защитит, если он решит и тебе в ухо дать?

— Уж я найду, — Маняша гордо развернулась и величественно прошествовала в ванную.

— Машка, — крикнула вдогонку Варвара, — в субботу мы идем на хоккей! — Другой альтернативы не было.

— Это вы идете, а я пойду на танцы.

— Не пойдешь!

Ответом была хлопнувшая дверь ванной.

В школьном вестибюле было необычайно оживленно для этого времени — все-таки 9.30, и люди должны бы уже полчаса сидеть по классам. Однако казалось, что как минимум треть лицейской молодежи толпилась возле гардероба. Маняша на ходу сняла пуховик, но к толпе подойти не успела. Лешка поймал ее за руку и возбужденно крикнул в лицо:

— Я тебе все утро звонил. У тебя что, телефон не работает?

— Моя легкомысленная мамаша отбивается от сексуальных посягательств. Отключила телефон. А что случилось?

— Физика отменили!

— Да?! Как это отменили?

— Навсегда! Сегодня утром его нашли во дворе нашего лицея. Дворник нашел.

— В каком смысле нашел? — Маняша медленно стянула шапочку.

— В каком смысле людей во дворах находят?! В мертвом смысле! Его задушили шнурком от ботинок, понимаешь?

— Ну да! — Она уставилась на парня округлившимися глазами. — Думаешь, кто-нибудь из 11-го «Б»?

— Ладно тебе шутить. — Леха перестал кричать и изобразил на лице мыслительную работу. — Хотя они все так радовались вчера.

— Но задушили же сегодня, — усмехнулась ему Маняша, — детектив хренов!

— Почему же «хренов»? — надменно улыбнулся подваливший к ним Пашка. — Задушить могли и вчера, и даже позавчера, это нашли сегодня.

— Надо же, прямо во дворе, — задумчиво повторила Маняша. — Что же он, сутки там валялся, и его никто не видел?

— Эх ты! — Леха демонстративно постучал кулаком по лбу. — Он лежал на веранде, в углу. А кто сейчас на веранду ходит. Зима же!

— Я, конечно, уже все узнал… — важно заявил Пашка. — Так что в субботу нам будет о чем потолковать в «Клубе детективов».

— Да ну вас с вашими детективами! — отмахнулась Маняша и направилась к гардеробу.

— Ты же хотела практики! — растерянно крикнул Пашка. — Чем тебе не практика. Мы можем провести расследование.

— У меня другие планы, — не поворачиваясь, ответила Маняша.

— Какие? — Леха одним прыжком оказался рядом и снова схватил ее за руку. Она попыталась высвободиться, но он не отпустил, повернул к себе. — Какие это планы?!

— Отвяжись от меня! — разозлилась она.

— Черта с два! Я как дурак таскаюсь с ней в этот идиотский клуб, а потом выясняется, что у нее другие планы!

— Вот потаскался и можешь быть свободен!

— Ладно. — Он отпустил ее и, резко развернувшись, пошел прочь по коридору. Маша не стала провожать его долгим взглядом.

— Чушь собачья, — необычайно оживленно заявила Леночка, — говорят, у физика руки были связаны за спиной.

— Значит, это не самоубийство, — констатировала Маняша.

— Трудно себя душить со связанными руками, — усмехнулся Пашка.

Леночка окинула его восхищенным взглядом, словно он изрек нечто оригинальное, действительно достойное восхищения. Маняша слышала подобные фразы раз десять в детективных сериалах, а поэтому не отреагировала.

— Милиции понаехало, — сообщил подбежавший Сема. — Настоящие оперативники. И баба с объективом.

Вслед за ним приблизился Андрей Абрамов, который задумчиво предположил:

— Наверное, опрашивать будут всех, у кого намечался зачет по физике.

— Да ладно вам молоть чушь! — возмутилась Маняша. — Убить из-за зачета. Абсурд! А жена его что говорит?

— Какая жена? — нехорошо усмехнулся Пашка.

— У него что, жены не было? — удивился Абрамов. — Ему ведь уже под пятьдесят!

— Почему же не было? Было, даже две.

— Да ладно гнать-то! — хохотнул Сема. — У этого сморчка две жены?

— Дур на свете хватает, — ответил ему Пашка.

— Перестаньте вы, — в Леночке проснулась женская солидарность. — Он же не вел у них физику. Возможно, в семье он и неплохой мужик был.

— Ага, — ехидно заметил Пашка. — Он жену свою первую бросил и ушел к молоденькой.

— Вот сволочь! — округлила глаза Леночка.

— Вторая жена так не считала, — улыбнулась Маняша.

— А первая?

— Кто ее знает? — пожал плечами Абрамов. — Если тебя муж бросает, значит, есть за что.

— Может быть, первая и убила, из ревности? — предположил Сема. — С женщин станется.

— Много ты знаешь о женщинах, — скривилась Леночка.

— Подождите, я же видела нашего физика с его женой, — вспомнила Маняша. — Ну да. На прошлой неделе они вместе выходили из лицея.

— Давай уточним, с какой женой, — усмехнулся Пашка, — с первой или со второй?

— Да нет, с первой. Он ее еще так бережно по ступенькам сводил, под ручку держал…

— А ты думаешь, что мужчина свою бывшую только пинками с лестницы спускает? — обиделся за всех Абрамов. — Просто интеллигентный человек.

— Наш физик интеллигентный?! — возмутился Сема.

— Хватит! — гаркнул на них Пашка и повернулся к Маняше: — Ты уверена, что он выходил с бывшей?

— Уверена. Я ее запомнила. Год назад первого сентября она привела его в лицей.

— Ну и память у тебя! — восхитился Пашка.

— Такое не забыть. Она огромная такая тетушка, как лошадь, — кивнула Леночка, — а он маленький. Пара была, скажу я вам, загляденье.

— Да уж, привела нам эта лошадь свое сокровище. И наступили для всего лицея кошмарные денечки, — грустно заметила Маняша.

— Тогда понятно, почему он от нее ушел, — со знанием дела заявил Сема.

— А ты его вторую жену видел? Может, тоже лошадь, — усомнился Абрамов.

— Да ладно, шило на мыло не меняют, — изрек Пашка. — Говорят, она практикантка из Педа. Помните, такая маленькая, симпатичная. У восьмых классов физику вела весной.

— Вот так приведешь мужа на новое место, а потом всю оставшуюся жизнь локти кусаешь, — тихо проговорила Маняша.

— Практикантки везде встречаются, — резонно парировала Леночка.

— Не знаю. Мне показалось, что физик со своей первой женой идут любовью заниматься. Она к нему льнула, а он не сопротивлялся, — продолжила Маняша задумчиво.

— Он ее по скользкой лестнице вел, — развеял романтику Пашка. — При чем здесь любовь?!

— А сейчас мы с вами, Варвара Константиновна, чайку попьем! — весело заявил Валерий и легким движением руки очистил стол от мусора. Дело происходило в гостиной. На пол с грохотом посыпался всякий хлам. Почему все это лежало до сих пор на полированном столе, Варвара не понимала. Ну что, скажите на милость, велосипедному насосу делать в гостиной? А консервным банкам с шурупами и гвоздями? А мылу, пардон, с мочалкой? Она тоскливо оглядела комнату, отметив, что если исходить из всего интерьера, то ничего странного в местоположении насоса нет. Над дверью висела двухместная байдарка, у стены, за стареньким креслом, заваленном грязными спортивными штанами и футболками, приютился велосипед. На шкафу, вперемешку с неровными стопками книг, красовались оловянные кубки, которыми когда-то награждали в спортивном обществе «Труд» тех, кто занимал вторые и третьи места в соревнованиях. «Где-то должны быть прилагавшиеся к кубкам грамоты…» — Она повернулась к противоположной стене и удовлетворенно кивнула: десяток «Почетных грамот», пожелтевших от времени и копоти, были веером приколоты одной большой скрепкой к обоям. Хозяин квартиры, перехватив ее взгляд, гордо распрямил плечи.

— Туризм и спортивное ориентирование — вся моя молодость здесь, — широким жестом он указал на грамоты.

«Вот дура! — обругала себя Варвара. — Надо же такое учудить. На первом свидании притащиться к нему домой! А если маньяк какой-нибудь? Чтобы я еще пошла на поводу у своей подруги! Да ни в жизнь!»

Но думать надо было раньше, а теперь приходилось пожинать плоды своего «пофигизма», как бы выразился Сашка. Впрочем, час назад, когда они гуляли по холодной улице, Варваре показалось, что Валера — вполне приличный человек. Малость сдвинутый на активном отдыхе, но и только. А в остальном чем не положительный мужчина: симпатичный, подтянутый, не пьет и даже не курит, обожает спорт, странно, что он до седин дожил холостяком.

Правда, в его квартире она поняла, почему человек так и не женился, но было поздно. Хотя Сашке этот Валера понравится. Маняша, правда, вряд ли оценит.

Тут мысли ее прервались, потому что кавалер, покопавшись в кипе смятых газет на диване, извлек батон белого хлеба, полукилограммовый кусок вряд ли свежей «Докторской» колбасы и, весело подмигнув, заявил:

— Пойду чайничек ставить.

— А я думала, мы прямо здесь костер разложим, — улыбнулась ему Варвара.

— У меня внизу такие зануды живут, — он ткнул пальцем в пол, — точно пожарников вызовут. Но если вы…

— Я не настаиваю, — быстро ответила Варвара.

— А вы знаете, — в его глазах цвета хаки метнулись желтые искры, — я ведь так и не смог найти женщину, которая разделяла бы мои увлечения.

«Да, это трудно», — про себя довольно ехидно посетовала Варвара, но, вспомнив об утренней сцене с дочерью, которая вознамерилась идти на танцы с каким-то бандитом, вдруг почувствовала себя страшно незащищенной и изобразила на лице смирение.

— Я ведь так был напуган историей, приключившейся с моими соседями, что вообще отчаялся найти себе пару. Вам позвонил просто через силу, вдруг, думаю, судьба, наконец. И ведь не ошибся.

Варваре, как женщине порядочной, показалось, что разговоры о женитьбе на первом свидании заводить рановато, даже если тебе уже под сорок, поэтому она инстинктивно уцепилась за первую часть предложения:

— А что за история?

— Я не мастер рассказывать о чужих личных проблемах. Вот всякие байки у костра… — Валерий смутился, но желание дамы он решил из рыцарских побуждений считать законом, поэтому, помявшись, продолжил: — Подо мной жила семья: муж, жена, как водится, и ребенок — чистый оболтус — пятнадцать лет, «металл», тусовки какие-то в подворотне, даже наркотики, по-моему, уже попробовал, в общем, неблагополучный. Так вот… Жена — Елена Павловна — женщина приличная, архитектор. А муж — всю жизнь так себе… художник, словом. Лет десять сидел без работы, ну с тех пор, как перестали в Домах культуры пейзажи «в русском стиле» на стенах малевать, так он и остался без заказов. А полтора года назад у Елены Павловны появилась вакансия на работе, в их конторе художник потребовался, вот она своего и пристроила. И вдруг у мужика проснулся талант. Прямо вознесли его заказчики до небес: он теперь художник по интерьеру. Я с трудом представляю, что это такое…

«Куда уж тебе!» — Варвара исподтишка покосилась на байдарку. Валерий ее взгляда не заметил и продолжал:

— Деньги ему стали платить очень хорошие, потом на три месяца учиться за границу послали. А когда он вернулся, тут все и началось. Оказывается, он за границей встретил какую-то девицу молодую, ну, расположились они друг к другу, а по приезде он жене и объявил, мол, ухожу к ней. Та, конечно, в слезы: как так, я тебя на ноги поставила, человеком сделала, только-только машину купили, деньги на дачу почти набрали, вздохнули наконец облегченно, а он — «ухожу». В общем, даже в подъезде слышно было, как бедняжка причитала. А муж одно твердит — развод, и все тут. И ушел.

А потом, примерно через месяц, я поднимаюсь по лестнице, на площадке опять сыр-бор. На этот раз его молодая прибежала, вся в слезах. Умоляет Елену Павловну, мол, спасите любимого. Я не совсем понял, в чем там дело, но что-то у него случилось, может, задолжал сильно, только понадобились ему все деньги, на дачу накопленные, и даже больше. Елена Павловна покричала, конечно, на эту молодуху, но быстренько машину продала и мужа, видимо, выручила. Так что самое интересное, этот муж то ли из благодарности, то ли еще по какой причине, но попытался вернуться в семью. И вы бы его видели — постарел он лет на десять. Седой весь, сморщенный, потерянный какой-то. А Елена Павловна его со двора погнала. Такие вот дела!

Валерий со скорбным видом удалился на кухню.

— И что же ужасного в этой истории? — не поняла Варвара. — Он, наверное, к молодой вернулся.

— Вы мужика этого не видели. Так его жизнь потрепала…

— А при чем же здесь женитьба?

— Потому что, мне кажется, это все от женщин. Попал в эти бабские жернова, как кур в ощип, — донеслось с кухни.

— Был бы приличным человеком, не изменял бы жене, так и жил бы спокойно. — Варвара даже плечами пожала, в который раз удивившись особенностям мужского мышления. При чем здесь женщины, если мужика за долги за задницу прихватили?

— Не знаю… — Валерий снова появился в гостиной и задумчиво уставился на батон хлеба. — Меня почему-то эта история насторожила. Женитьба — дело серьезное. Многие этого не понимают, потом влипают в истории.

— Ну, вам-то подобная история не грозит, — усмехнулась Варвара. — Для этого вам жениться нужно дважды, а вы даже первой ходки не сделали.

— Как мне нравится ваш здравый и легкий подход к жизни! — восхитился Валерий и вдруг совсем повеселел. — Что ж, пока греется чайник, мы, пожалуй, развлечемся.

«Ох, начинается!» — заподозрив неладное, она испугалась. Но предположить, что за этой фразой последует, не могла. Для этого нужно было бы стать поклонницей фильмов ужасов, как ее Сашка. В следующую секунду с побелевших губ Варвары слетел испуганный вопль, потому что Валерий вдруг выхватил из-за спины топор и с диким блеском в глазах ринулся к столу. Варвара и опомниться не успела. Все еще давясь страхом, округлившимися глазами она наблюдала, как ее кавалер рубит хлеб на куски, ловко орудуя этим самым топором. Так ловко, как японский повар своим японским тесаком приготовляет «суши». Нарезанную тонкими ломтиками булку Валерий отточенным движением отодвинул в сторону и принялся рубить колбасу.

Варвара хлопала глазами. Окончилось все через минуту, не больше. Но она успела так оторопеть, что сидела замороженная еще минут пять. Валерий, довольный эффектом, одарил ее обворожительной улыбкой и, оставив отходить от аттракциона в одиночестве, вернулся на кухню за чайником. Варвара представила себе лицо Маняши, если Валерий решит приготовить завтрак у них на кухне, и ей стало совершенно ясно, что и на этот раз ее личная жизнь не удалась.