Книга судьи

Глава 17

Глава 17

Ладислав открыл дверь и подтолкнул Лишку в комнату. Судя по всему, это были его личные покои. Девочка нерешительно топталась у входа. Княжич же никакой неловкости, казалось, не чувствовал. Он деловито прошел вперед, покопался в стоящем у стены сундуке, достал странную свечу красного воска. Затеплил ее от поминальной лампадки, висящей, как и положено, в родовом углу и установил свечу на столе.

— Располагайся, — кивнул он застеснявшейся девочке. — Здесь тебе ничего не угрожает.

— Свеча?

— Да. Мой прапрадед во время войны магов сразу встал на сторону Мельхора. В благодарность тот создал для нашей семьи несколько любопытных артефактов. Он умел помещать часть своей воли в предметы. Великий и редкий дар! Плащ ты уже видела. Свеча — еще одна диковина. Пока она горит, про эту комнату никто не вспомнит. Так что отдыхай, ничего не бойся. Что-то сдвинулось, Лишка. Что-то нехорошее. И, боюсь, что я сам подтолкнул этот камень. Мне нужно разобраться, а ты — поможешь. Сдается мне, ты тоже как-то замешана во всей той каше, что вскипает в моем городе. Сейчас я должен идти. Будет подозрительно, если я не приму участие в розыске сбежавшей пленницы. А ты отдохни.

Ладислав улыбнулся, потрепал Лишку по плечу, легко поднялся на ноги и заспешил к отцу. Когда за ним захлопнулась дверь, девочка стряхнула наваждение. Отдернула руку, которая, почему-то, оказалась на том плече, которое погладил княжич, согнала с лица глупую улыбку. Что бы окончательно прийти в себя вскочила на ноги и сделала несколько выпадов. Потом, все больше увлекаясь, закружила по комнате. Короткий меч вспарывал воздух с тонким ласкающим Лишкино ухо свистом. Левая, присушенная кисть, обмотанная ремнями с коваными шипами, то блокировала чужие атаки, то целила в глаза противнику. Раз, раз. Тело послушно двигалось, нанося и отводя воображаемые удары. Мягкие кожаные сапожки ступали быстро и почти бесшумно. Комната кружилась, огонек свечи слегка подрагивал. Наконец, почувствовав легкую усталость, Лишка сбавила темп. Она убрала меч в ножны, и откинула упавшие на лицо волосы. Прямо перед ней на стене висело большое серебряное зеркало. Невольно Лишка задержала взгляд на своем отражении. Раскрасневшееся после упражнений лицо было почти миловидным. Конечно, шрамы, оставленные болезнью на правой щеке и над губой, портили впечатление, но если повернуть голову чуть вбок, их почти не было видно. Потом, можно, наверное, действительно попробовать те притирки, которые советовала Яринка. Или белила. Говорят на юге, женщины густо покрывают лицо специальной пудрой, так под ней шрамы будут совсем незаметны. «Тьфу, пропасть!» — снова выругалась про себя девочка. Она резко отвернулась от зеркала, кинула на пол куртку, улеглась сверху и закрыла глаза и тут же провалилась в сон.

— Эй, вставай! Ты что на полу-то спишь? — разбудил Лишку вернувшийся княжич

— Мне к постелям привыкать незачем, — дернула головой девочка, поднимаясь на ноги.

— Ну, понятно, — улыбнулся Ладислав. — Бери вещички, пойдем отцу покажемся на глаза. Ух и переполох мы учинили! Всех на ноги подняли. Дядя твой фальшивый со товарищи в ярости удалились. Да и отец сердится — дураком его выставили. Так что пошли прощения просить.

Он кинул Лишке пирожок, подкрепить силы, задул огонь ни капли не уменьшившейся свечи, подошел к стене и сильно толкнул резную панель в углу. Открылась небольшая потайная дверь. Ладислав зажег факел и нырнул в проем. Они немного попетляли по узкому ходу и подошли к уходящему вверх колодцу. Внезапно земля содрогнулась. Волны магии захлестнули Лишку, остановили дыхание. Ярким светом заполыхало перед глазами. Княжич тоже что-то почувствовал. Он дернулся, как от удара. Беспокойно повел плечами и быстро полез вверх, цепляясь за железные скобы. Лишка поспешила следом. Они лезли по темной, узкой шахте, прислушиваясь к происходящему снаружи. Было тихо, но тревога не отпускала. Наконец, они оказались на небольшой площадке.

— Ты молчи, я стану говорить, — кинул княжич, одновременно нашаривая на стене рычаг.

Раздался щелчок, и скрытая дверь отъехала в сторону. Перед ними открылись покои князя. Они были ярко освещены. Прямо в центре комнаты на полу у стола лежал старший Ладислав. Тонкая струйка крови стекала из приоткрытого рта. Лицо, выражало нестерпимую муку. Руки, со сжатыми в кулаки ладонями были неестественно вскинуты вверх. Сердце у Лишки стукнуло и замерло. Нестерпимый холод ужаса начал растекаться по телу. В голове было пусто и гулко. И все-таки она нашла в себе силы сдвинуться с места. Подошла к телу, присела. Проверила пульс на шее, как учили в скиту. Деревянными пальцами зашарила в мешке, распутывая завязки на травяной раскладке, хотя знала, что время лечения уже прошло. Голубой мутновато-стеклянный глаз князя, казалось, следил за ней. Девочка протянула руку, чтобы прикрыть правителю веки.

— Не смей! — услышала она окрик.

Лишка отдернула руку.

— Не смей, — повторил подходя к ней Ладислав. — Я сам должен это сделать. Помоги мне.

Он подхватил отца аккуратно за плечи, девочка взялась за ноги. Они отнесли тело к кровати и уложили поверх тканого покрывала. Уже начавшие костенеть руки, Ладислав с трудом опустил вниз и вытянул вдоль тела, как и положено. Он двигался как в бреду. Лицо было белым, пальцы подрагивали. Он закрыл отцу веки, потом опустился на пол, уронил голову. Было очень тихо. Неестественно тихо. Казалось, эта часть дворца полностью опустела. Лишка попыталась собраться с мыслями. Она оглядела комнату. Следов борьбы не было. На столике стоял небольшой кувшин, рядом кубок. Девочка подошла и понюхала содержимое. Потом макнула в напиток палец, облизала. Яда, скорее всего не было. Она обернулась, выискивая остатки пищи, или что-либо, что могла стать источником отравления. Потом подошла к кровати и еще раз, уже более-менее спокойно попыталась осмотреть князя. Она слегка приоткрыла крепко стиснутый в предсмертной муке рот. Обследовала язык. Осмотрела ногти, руки. Вены у левой кисти были неестественно темными. Лишка подошла к княжичу и аккуратно тронула его за плечо. Ладислав вздрогнул.

— Позволь мне осмотреть тело, княжич?

Он кивнул. Лишка быстро закатала рубаху на левой руке князя. Чем выше. Тем темнее становились вены. Девочка расстегнула рубаху. Словно ветка дерева оплетала сердце князя и уходила выше. Лишка почувствовала, что Ладко встал рядом. Она собрала волю в кулак, немного приподняла тело, оголила плечо. Небольшая, не больше булавочной головки ранка, окруженная вспухшей черно-желтой кожей, была там — на спине у самой шеи.

— На что ты намекаешь? Хочешь сказать его убили симпатической магией?! Вот так просто?! Как какого-то купца-недоумка? — сорвался, наконец, княжич.

Лишка молчала. Сердце ее разрывалось от жалости. А перед мысленым взором княжича уже вставала та самая низенькая фигурка в рубахе с бисером. И слабо отражался свет занимающегося утра на длинной игле, в протянутой руке. Если его отца когда-то укололи той иглой, а потом умелый маг провел обряд…

— Я не верю! — Ладислав сел на край постели и обхватил голову руками. — Этого не может быть… Нет. Только не с отцом. И потом, над нашей семьей держит руку Ведьмачий двор. Там бы почувствовали… они бы не позволили.

Внезапно раздался взрыв. Огромный язык пламени взметнулся прямо напротив терема, окрасив ночное небо красным.

— Ведьмачий двор горит… — только и вымолвил Ладислав.