Книга судьи

Глава б/н

…

…И когда Керкус вернулся в Ирий, война уже начиналась. Тогда почти никто из богов не обратил на него внимания, ибо слепы и самонадеянны были молодые боги, невнимательны и спесивы старшие. Росла вражда меж отцов и детей, и велико было отчуждение, и питалась глупостью ненависть. Керкус встал вдали от родных. Ни один лагерь не счел он своим, и никто не призвал его к себе. Все жаждали битвы, а за малым не разглядели великого.

Керкус же спокойно ждал. Теперь у него были знания и сторонники. Его соратники — двенадцать учеников, отправились во все концы явного мира проповедовать новое учение. Многие маги пошли за ними. Обида, амбиции, жажда знаний и справедливости — вот чем ловил Керкус души, а поймав, старался облагородить и возвысить. Близилось время людей, и он искал для них пастырей добрых, учителей-скимахов.

Скоро запылал Ирий, и сотрясся мир до основания, и вскипели реки от ярости богов, и горы склонили вершины, а ветры, обезумев, носились над землей и плакали, и стонали, и рычали, как звери. В жестоких битвах уже пали Корп — отец вод и его воздушный брат Дувит. Уже хоронила Рагда Альва, и судьбу ткущая Тонда лишилась возлюбленного Футрина, сложил голову гордый Стерх и его ближайший друг Велор. Из двух десятков богов уцелело едва ли пол дюжины, когда взошли на небе семь звезд новой эры — эры упадка. И Керкус единственный был готов и знал. Кольцо заклинаний сплелось и легко легло на колодец. И вся сила мира пролилась ему в руки, оставив остальным лишь крохотные, мелеющие источники. И поднялся он над плачущим, разоренным войной миром, и глаза его были как пламя. И готов он был судить, ибо пришло время очищения, и он избран судьей, и властителем, и пастырем, и дарителем жизни, и могильщиком. И после созвал он тех, что называли себя богами и увидел, что больше они не таковы. И тех, кто клялся служить, прогнал с гневом, а тех, кто клялись отомстить, отринул с горечью. И оставил на месте лишь Дуата в печальном царстве его, да слепую Тонду у вечной прялки. Так окончил Керкус великую бойню, и призвал к себе учеников своих, и возвысил их, и дал им право входить в Ирий. И отринул имя свое и назвался Новым богом…

Двести лет назад

— Искатель, прости своего ученика, но вопрос жжет мне сердце, — Абу-Мар низко склонился, стоя у кресла Керкуса.

Их походный шатер раскинулся на склоне Белой горы — там, где начинался одна из дорог в Ирий, доступная богам и избранным. Ткань миров здесь была тонка и даже люди иногда могли заглянуть за грань. Тогда над каменной грядой видели они смутные очертания светящихся башен, или разноцветные звезды верхнего мира. Керкус остановился тут не случайно. Он ждал и присматривался.

Меж тем в Ирии было не спокойно. Парс-отцеубийца и раньше часто покидал город, каждый раз уходя по корням Мирового дерева все ниже и ниже. Что гнало его в эти пустынные и унылые пласты мирозданья? Усталость от власти, муки совести, желание постичь что-то — трудно сказать. В этот раз он отсутствовал достаточно долго, чтобы дать созреть заговору. Его братья решили, что смогут лучше нести бремя управления миром и подняли мятеж. Именно тогда, в самом начале смуты Керкус ненадолго появился в городе богов. Его длительное отсутствие и внезапное возвращение в иное время вызвали бы массу вопросов. Тогда же все были настолько растеряны, что почти не обратили на него внимания. Буквально на следующий день часть молодых богов выступила против отцов. Ирий вспыхнул, как пук сухой соломы. Война разгоралась, а Керкус стоял в стороне и ждал. Ждал и смотрел на Ирий, а ученики смотрели на него. И вот один стоял перед ним и в глазах у него читался вопрос.

— Абу, ты хочешь спросить, почему я бездействую? — повернулся к нему Учитель. — Ты хочешь воевать, старик? Хочешь ввязаться в бой и умножить смерти?

— Нет, Великий. Но разве ты не можешь ничего сделать? Ведь разгорается смута, и огромные бедствия принесет она всему сущему.

— Знаю, старик. Но оси мира сдвигаются медленно. Обожди еще немного.

— И чего ты предлагаешь ждать? — раздался от входа голос.

Полог распахнулся, и в шатер вошла Ярла. Абу-Мар зажмурился и непроизвольно склонил голову — такова была красота богини. Керкус несколько смущенно поднялся на встречу.

— Приветствую тебя, Великая мать. Рад твоему посещению. Я предлагаю своему ученику не торопиться и учиться ждать. Это великая и очень важная наука. Но что привело тебя ко мне?

— Да, ждать нужно уметь. Ты повзрослел, мальчик. А я зашла проведать тебя, — кивнула Ярла. — Ты не навестил меня во время своего короткого пребывания в городе. Так давно покинул нас, и вот даже не зашел.

— Прости, Ярла.

— Ладно, что уж. Я присяду?

— Садитесь, госпожа, — Абу-Мар подвинул богине кресло и, поклонившись, поспешил удалиться.

Ярла подождала, пока полог опустится за согдийцем, затем с интересом оглядела жилище Керкуса, и, наконец, остановила взгляд на самом хозяине.

— Это теперь твои друзья и твой стиль жизни? — спросила она.

— Да, — кивнул головой Искатель. — У меня есть ученики, и мы путешествуем в поисках знаний.

— Ты всегда больше хотел думать, чем чувствовать, — покачала головой Ярла. — Слушай меня, мальчик. Я не верю в совпадения. Ты вернулся уж больно ко времени. Что-то происходит в мире, он дрожит, как зверь, и его страх отзывается во мне. Скажи, что происходит. Молю тебя, если ты что-то знаешь, если что-то …планируешь, — она с трудом подобрала слово, — поделись со мной. Тебе не найти слушателя лучше и советчика вернее. Доверься мне. Я волнуюсь… волнуюсь за тебя.

— О, поверь, я в безопасности, — Керкус натужно рассмеялся. — И мне нечего добавить к тому, что тебе, уверен, и так известно. Начинается война. Мерзкая междоусобная бойня. Беспечность и снобизм одних, амбиции и глупость других, развращенность и пресыщенность, безответственность и зависть — вот корень всех зол. Кровь младенца предотвратила гибель мира, и мы все в вечном долгу перед тобой, но неужели ты не видишь, что мы оказались недостойны твоей жертвы.

— Все так, — покачала головой Ярла, — но только ли это колеблет пласты мироздания, скажи, мальчик. Мое сердце плачет, но я не могу понять причину.

— Причину… Ярла, отправляйся на поиски Парса. Возможно, если он вернется, удастся предотвратить кровопролитие.

— Ты веришь в это? Правда, веришь? И хочешь остановить войну? А те слухи, про тебя и Стерха.

— Какие слухи?

— Говорят, это ты внушил ему мысль выступить против Дувита и Корпа.

— Ерунда. Не я посеял те семена, что сейчас дают всходы. Да и какой вес имели бы мои слова, Великая мать? На меня не обращают внимание. Я — бог без ритуала, странник, если не сказать изгой. Как мог бы я повлиять на Стерха? Стерха — вождя молодых, — Куркус снова улыбнулся.

— Мальчик, тебя мало ценили. Ты всегда был немного в стороне, но, мы все любим тебя.

— Не надо, Ярла — поморщился Керкус. — Вы моя родня, но на этом все. Уходи. И мой тебе совет, отправляйся на поиски Парса.

Он отвернулся, прекращая разговор. Ярла немного постояла, но, не дождавшись, продолжения тихо покинула шатер.

— Абу, — позвал Керкус.

Старый согдиец вынырнул из-за полога и уважительно поклонился.

— Жди, ученик. Жди и смотри в оба. Так рушатся царства, так меняется история. Конец приходит изнутри, а новое потом лишь заполняет образовавшуюся пустоту.

…

…Долго пыталась Ярла найти Парса-властителя. Много слоев мира преодолела она взывая к сродному брату и умоляя его вернуться в оставленный Ирий, ибо поверила она Керкусу, и надеялась, что вернувшийся властитель остановит войну. Но нигде не смогла она найти Парса. И истощив силы, повернула Ярла обратно. А когда вернулась в верхние миры, ринулась в Ирий. Войдя же, не смогла она узнать свой город. И зарыдала она и заломила руки от горя. Как безумная ходила Великая мать по опустевшим храмам и звала по именам павших богов. Затем увидела она кольцо заклинаний, сковавшее колодец, и имя Керкуса на нем и упала на землю и лежала недвижимо. Тогда приблизился к ней Новый бог и обратился к ней нежно. И говорил долго, и просил ее разделить с ним заботы о мире. Когда же он умолк, поднялась Ярла, и встала супротив него, и взглянула ему в глаза. А затем растаяла, как не была…