Кофе по-ирландски

ГЛАВА 18. «ЗНАКОМСТВО С ФАКЕРАМИ». RUSSIAN EDITION

21 ДЕКАБРЯ

Осень прошла, а за ней незаметно подкралась зима. Декабрь выдался на редкость обильным на клиентов. Работы было столько, что я почти не видела Даньку: приходила – он уже спал, а уходила – он ещё спал. Встречались с сыном только по выходным, да и то – половину субботы я спала. А с Пашей и того реже – виделись лишь по воскресеньям. Ходили в кино или просто сидели дома. Ни на что сил больше не хватало.

Но сегодня позвонил Юра и попросил нас приехать в Минск. Обоих. Говорил, что жутко соскучился и хочет весело провести рождественские каникулы непременно с нами.

Я с радостью согласилась – очень хотелось переключиться с работы на что-то праздничное и неизведанное. В Минске я ни разу не была, но, слушая бесконечные рассказы Паши, уже почти влюбилась в этот город. Беспокоит лишь одно: как меня воспримут Пашины родители. Они знали, что мы уже давно встречаемся, но не думаю, что хоть один родитель красавца-мужчины будет мечтать о том, чтобы его избранницей стала разведённая женщина, да ещё и с ребёнком… В любом случае, эта встреча должна была когда-нибудь произойти, и я очень стараюсь перебороть свои страхи. Лучше уж сразу всё узнать, чем бояться этого ещё неизвестно сколько времени.

Решено было встретить Новый Год в Москве, а сразу после него – ехать в Беларусь. Паша уговорил меня взять с собой и Данилу. Чудом купили билеты, и то – благодаря моим клиентам из туристического агентства.

***

5 ЯНВАРЯ

Зима выдалась холодной, и в большей степени, в моём чемодане лежали свитера и джинсы. Ничего выдающегося я с собой брать не стала. А зря…

Ехали тем же фирменным поездом, по вагонам которого я когда-то бегала, разыскивая Пашу…

Прошли таможню. Оставалось всего пара часов до прибытия – и вот тут моё волнение начало расти. Данила спал, а я смотрела на него и думала: как там встретят его? Как он там себя будет чувствовать? Чужой город, чужие люди…

Пашины родители жили в самом центре Минска. Если сравнить с Москвой, то буквально в пятистах метрах от Красной площади. Площадь, кстати, там тоже имеется. Огромная. И на ней тоже проводятся самые разные мероприятия – от парадов до праздничных гуляний. Сейчас там соорудили ледяные горы, а умельцы соревнуются в мастерстве по изготовлению скульптур.

Дом, в котором вырос Паша, оказался старинным особняком. Когда-то в нём жила дворянская семья, а потом при советской власти этот дом хорошенько «уплотнили», превратив в коммуналку.

Мы приехали раним утром: ещё толком не рассвело, но окна в доме приветливо горели. Нас явно ждали. Стук в тяжёлую дверь, отчаянно пытающуюся сохранить хоть какую-то память о временах былой роскоши.

– Паша? Сынок, ты приехал! Отец, отец, беги скорее – Паша приехал!

Дверь открывается, и к нам выходит отец Паши. Я себе его представляла совсем по-другому. Паша такой высокий, мощный, а папа – почти с меня ростом и худенький, щупленький. Но вот по лицу можно было безошибочно сказать – эти двое точно отец и сын. Глаза Паша явно снял под копирку с отцовских – они добрые, улыбаются. Нет, так мастерски сыграть нельзя. Видно, что Пашу очень ждали и… меня. Отец берёт за ручку сонного Даньку и ведёт его в глубину длинного коридора, мы же идем следом.

Проходим несколько дверей, ведущих в какие-то комнаты, и заходим, по всей видимости, в бывшую барскую залу. Именно залу – комнатой это помещение просто язык не поворачивался назвать. Высоченные потолки, паркетный пол, за которым столько лет аккуратно ухаживали Пашины родители. Наверное, когда-то в этой зале устраивали танцы под аккомпанемент пианино… На потолке сохранилась уникальная лепнина – кувшинки, на которых сидят лягушки. Тот же мотив повторялся на розетке, где висит люстра. Очень необычно видеть современные вещи в таких помещениях…

В комнате накрыт стол. Так рано, а стол ломится от еды. Входит мама. Милая женщина с тёмными густыми волосами. Глаза цепкие, не просто смотрящие на тебя, а как будто сканирующие все твои мысли, все твои жизненные установки.

Улыбается мне и протягивает руку.

– Ольга.

– Татьяна.

– Вот и познакомились! Прошу к столу. За Данилу не беспокойтесь – мой муж его уже укладывает спать. Бедняжка очень устал в пути, видимо… Ему игрушки показывают новые, а он зевает вовсю…

Боже! И вот так всё просто, что ли? Так, вообще, разве бывает? Родные бабушка с дедушкой уже год вообще не интересуются судьбой внука, а тут чужие люди готовились к приезду незнакомого им малыша, купили игрушки…

Начинают наворачиваться слёзы… Душу их в зародыше.

– Спасибо огромное, Ольга! Вы очень добры…

– Ну, хватит расшаркиваться. Садитесь и ешьте!

– С удовольствием! Я, если честно, так проголодалась!

Садимся за стол, Паша раскладывает по тарелкам салаты, а мама сидит и разглядывает своего сына. Сразу видно, что она очень по нему скучает. Пытается отгадать по Пашиному лицу, как ему жилось…

Возвращается отец.

– Так, ну что, надеюсь, вы без меня не поднимали бокалы?

– Не, пап, ты что? Садись, давай выпьем!

– Предлагаю тост – за нашу гостью!

– Ну что вы… ну какая я такая гостья, чтобы тост ещё за меня поднимать…

– Так! Татьяна, вы гостья, а нам – хозяевам – решать, за кого и в какой последовательности пить.

– Поняла, Ольга! Замолкаю!

– Отлично! И не вздумайте мне после помогать мыть посуду – терпеть не могу, когда толкутся на моей кухне!

– Удивительный вы, Ольга, человек! Обычно все страдают от того, что никто не хочет помогать убирать со стола, а вы даже желающих с кухни гоните.

– Запомните, Татьяна: в семье есть только одна женщина, и в доме – только одна хозяйка. Двум хозяйкам на одной кухне никогда не ужиться.

Выпили, едим. Всё очень вкусно. Блюда простые, но чувствуется, что сделаны от всей души. Чувствуется, что Ольга очень старалась угодить. Конечно, в первую очередь своему сыну, ну а потом уж и мне, наверное… Эти немногословные люди взывают доверие. Несмотря на то, что Пашу они видят очень редко, прекрасно ощущается их прочная связь друг с другом. Сразу понимаешь, что всё так. Всё правильно. Так и должно быть. И для этого совсем не нужно учиться красноречию.

– Значит, так, молодые люди! Вижу, что и вам не мешало бы поспать с дороги. – Ольга ведёт в комнату. Там уже постелена большая кровать. – Не будем делать вид, что вы только что познакомились, так что спать вам тут вместе, тем более что спать-то больше и негде. Я ухожу в магазин. А вы располагайтесь, отдыхайте.

Вот так. Сколько раз я прокручивала в голове сценку нашего знакомства, но даже моей богатой фантазии не хватило представить, что всё может быть именно так. Эти любящие без меры сына родители готовы принять любой его выбор и относиться к нему с уважением. Неужели остались ещё такие люди с настолько широкой душой? Готовые принять любого человека в свой круг только по той причине, что он дорог кому-то из членов их семьи?

Я поражена этим открытием. Дом достоин своих обитателей… Благородство притягивает благородство.

***

Мы заснули мгновенно. Разбудил нас Данька. Дома никого не было: Ольга всё ещё не вернулась из похода по магазинам, а папа Паши ушёл на работу. А потому мы быстро привели себя в порядок и пошли гулять по городу. Первым и не самым, кстати, приятным сюрпризом для меня стало обилие очень красивых девушек. На улице зима, а они ходят в мини-юбках, и при этом на таких высоких каблуках, что я сразу мысленно поставила им пятёрки за выносливость и смелость. Ходить по ухабам из снега и льда на таких шпильках дорогого стоит. Поразило то, что девушки медленно прогуливались в таком виде даже по парку. Да, это не Москва… В Москве встретить в парке девушку на шпильках – редкость. Нет, даже не редкость – настоящий раритет. А вот грубые ботинки или утеплённые челси – постоянные проживающие в гардеробах столичных модниц.

Минск празднично украшен – почти ни одного дерева вдоль дорог, которое бы не переливалось разноцветными огоньками гирлянд. Повсюду царила атмосфера праздника – прохожие радовали расслабленными, улыбающимися лицами. Я не чувствовала себя здесь совсем чужой… Скорее, нещадно страдала моя самооценка: не принято тут по-простому одеваться – и всё. А у меня с собой только джинсы да свитера…

Ещё более неловко стало тогда, когда Паше позвонил Юра и сказал, что заедет через пару часов и заберёт нас в какое-то новое заведение. В чём же пойти? Кроме тёплых спортивных ботинок на меху в арсенале имелись одни единственные сапоги, да и те не могли сильно похвастаться статью в приличном обществе. Ну, кто же знал?.. Я же ехала к родителям жениха…

Решила наплевать на такие мелочи. В конце концов, я тут всего лишь гостья. Могу позволить себе несколько… м-м-м… отличаться от коренного населения.

Вдоволь нагулявшись по улицам города и налюбовавшись уникальными зданиями, мы вернулись домой. На часах около восьми вечера. Ольга хлопотала на кухне, а Константина, отца Паши, так до сих пор и не было. Как мне не хотелось хоть чем-то помочь Ольге, я всё же сдержалась и ждала, пока она сама меня не попросит о помощи.

Ужин был великолепен – женщина умудрилась за столь короткое время налепить гору вареников с картошкой. В Москве продаются полуфабрикаты, но я их никогда не покупала, и это было моё первое знакомство с настолько вкусными домашними варениками. А сразу же после нашего вечернего застолья приехал Юра. Находясь в радостном возбуждении, он поцеловал всех присутствующих и начал поторапливать нас. По правде говоря, я была не в восторге от его предложения, и дело тут даже не в том, что у меня не было подходящей к этому случаю одежды – я не могла, у меня просто не поворачивался язык, попросить Ольгу посидеть с Данькой, пока мы будем беззаботно развлекаться.

Я смотрела на Юру, на Пашу и не знала, что и сказать…

– Юра… вы, пожалуй, идите с Пашей без меня…

Может быть, мне показалось, но Ольга как будто ждала именно этих слов, словно проверяя меня на вшивость, потому что, услышав их, она сразу же сама стала уговаривать меня идти и оставить Даньку на неё, мол, она очень любит детей и с удовольствием повозится с ним немного, а потом ещё и уложит спать.

Я бесконечно благодарна ей и до сих пор не могу понять, чем заслужила такое к себе отношение…

Мы вышли из дома, сели в Юрин «БМВ» и поехали. Ночной Минск очень красив. Его нельзя сравнивать с Москвой, потому что этот город словно игрушечный. И всё это компактное пространство горело, светилось вывесками и поздравительными перетяжками. Вовсю гулял народ…

Подъехали к клубу с таким экзотическим названием, что вспомнить его уже просто невозможно. В холле очень людно – девушки прихорашивались перед зеркалами, служба безопасности активно работала, отсеивая «неблагонадёжных» любителей ночной жизни. Меня мерили оценивающим взглядом и, не сочтя достойной конкуренткой, брезгливо отворачивалась. Ещё бы! Мало того что я была в сапогах, а не в туфлях на шпильках, да ещё на мне красовался довольно тёплый свитер с норвежскими мотивами.

Ну и пусть! Это же не мне потенциального мужа здесь и сегодня нужно попытаться найти.

Зал оказался двухуровневым: сам танцпол с большой сценой, а над ним – один сплошной балкон. Мы расположились на балконе. С нашего столика весь клуб как на ладони, и я погрузилась в созерцание поведения клабберов. Юра то и дело здоровался со своими знакомыми, представлял нас с Пашей, но я была всецело поглощена размышлениями о новых людях и их жизнях.

– Тань! Иди, потанцуй, чего сидишь?

– Да я бы с удовольствием, Юра, но, боюсь, я так не умею. Стриптиз не входил в сферу моих интересов, а Веруся меня учить не хочет…

Смеёмся все вместе.

– Да уж! Веруся им сейчас дала бы жару!

– Это точно!

Мы болтали о работе, о том, что Паша собирается делать, когда защитит диплом. Последняя тема была особенно больной для меня, потому что Юра очень хотел, чтобы Паша вернулся в родные пенаты и работал с ним вместе. А вот меня абсолютно не греет перспектива провести остаток жизни в чужом, по сути, городе. Да и замуж-то мне никто пока не предлагал выходить…

Я прекрасно понимаю, что если Паша уедет из Москвы один, то, скорее всего, это будет означать и конец нашим отношениям, и оттого чувствую себя такой ненужной, такой чужой здесь… И отчего-то грусть перерастает в какой-то редкий сорт злобы. Злобы на себя, прежде всего, потом – на Юру, который совершенно не заботится о том, что я чувствую сейчас, на Пашу, который не встаёт на мою защиту и не просит Юру хотя бы в другой момент всё это обсудить…

Я смотрела, какими глазами метят на нас девушки, и мне казалось, что я читаю все их немногочисленные мысли: «Ага, один мужик вообще свободен, а второй сидит с какой-то бабой в дурацком свитере. Значит, шансы есть». Ужас! Лучше бы я осталась дома, с Ольгой, с Данилой…

На сцене началось представление. Одна танцевальная группа сменялась другой. О, Боже! Пошлее спектакля я в жизни не видела… Верусин танец на столе показался мне верхом элегантности…

Становилось душно и жарко, а потому решила выйти в туалет, чтобы немного привести себя в порядок. По дороге туда и обратно я уже не разглядывала никого. Опустив голову, семенила к столу, с нетерпением ожидая конца этого двадцать пятого круга ада. Правда, насчёт двадцать пятого круга я явно сейчас преуменьшаю – у столика меня ждал ещё один: на моём месте рядом с Пашей восседала девушка с длинными волосами. Она качала головой в такт музыки и при этом её волосы то и дело попадали в мой бокал с коктейлем.

Теперь меня начало тошнить. Я прямо возненавидела её, а скорее, даже не её, а всех глупых, потерявших всякое достоинство девиц, посещавших подобные заведения во всём мире.

– Девушка, это моё место. Пересядьте, пожалуйста, к другому кавалеру, там свободно пока…

– М-да? А ты кто такая?

– А вам это действительно интересно?

– Нет, иди себе дальше…

Такой наглости я выдержать не могла. Юра с Пашей тоже не знали, что им делать: ну не лезть же парням в женские разборки?

– Мне кажется, что это вам надо бы пойти подальше…

– Да ты что – жена ему, что ли?

– Ага, жена, и очень недобрая…

То чувство гадливости, которое волнами поднималось всё выше и выше к горлу, придало какую-то почти мужскую силу. Я схватила девушку за грудки и буквально подняла её со стула. Не ожидая от меня такой прыти, она на секунду замерла, как котёнок, которого держат в воздухе за шкирку, а потом тоже пошла в бой. Вцепившись в мои волосы, пыталась ударить лицом о стол. Пока Паша и Юра вскакивали со своих мест, чтобы прекратить драку, я чудом вывернулась и со всего размаху зарядила ей кулаком в глаз. Та сразу ослабила хватку и, схватившись за пострадавшую глазницу, посылала в мою сторону тысячи проклятий. Но меня это уже не могло привести в равновесие. Я оттолкнула её от стола и дала такого пинка своим сапогом, что она отлетела метра на два.

Отпустило.

– Ещё раз подойдёшь – слетишь к танцпола! Поняла, красотка?

Девушка ссутулилась, и, не отнимая руки от глаза, побежала к лестнице, ведущей вниз.

Мне было и радостно и стыдно одновременно.

– Паша, пойдём отсюда…

Юра повёл себя в этой ситуации как всегда оригинально: он быстренько плеснул всем водки и поднял тост:

– А давайте лучше выпьем за нокаут! Ни разу такого не видел! Это должно войти в анналы мирового женского бокса!

А, собственно, чего бы и нет? В конце концов, имею же я право отпраздновать свою маленькую, но победу?

***

Домой вернулись только под утро. Я попросила Пашу оградить меня в дальнейшем от подобных заведений, чему с радостью согласился. Хотя произошедшее в клубе его не на шутку раззадорило. Лёжа в постели, он всё время пересказывал то, что видел.

– Не, ну как ты её!

– Да брось! Ну, синячок будет… пустяки, а вот она мне реально нос могла сломать о стол.

– У неё не было шансов: видела бы ты своё лицо! Я боялся, что ты её и, правда, с балкона скинешь!

– Всё! Прекрати! Она сама виновата…

– Хорошо, хорошо… иди ко мне под бочок, боксёрша моя.

***

7 ЯНВАРЯ

Сегодня Рождество. Мы снова долго гуляли по городу, ходили на площадь, катались на коньках, пили горячий глинтвейн, а Данилка наслаждался спуском с ледяных гор. Наконец, просто смертельно устали и пошли домой. Ольга нас накормила обедом, и он снова был выше всяческих похвал. Родители Паши вели себя так, как будто знали меня уже тысячу лет. Они не задавали лишних вопросов про мою жизнь, не интересовались, кто мои родители и почему вышло так, что я осталась одна с ребёнком. И за всё это я тоже без меры им благодарна.

Мне сейчас легко как никогда. Я не ждала такого от поездки в Минск. Мне казалось, что она, безусловно, необходима, что пора уже Пашиным родителям увидеть, с кем встречается их сын, но ложных иллюзий не строила. Да даже если бы и строила, мне бы даже в голову не пришло, что всё может быть вот так: тихо, просто и по-домашнему.

После обеда Данька отправился в постель. Ольга убирала со стола и мыла посуду, я молча соблюдала наш договор – не лезть в чужое хозяйство. Но мне безумно хотелось сделать хоть что-то приятное для неё. И Паша об этом знал, хотя и без разговора с ним было понятно, что живёт семья небогато и что его родители часто экономят, лишая себя некоторых радостей жизни.

Решено было отправиться в фирменный магазин «Бисквит» и накупить там много-много сладостей и в числе них, конечно, гвоздь ассортимента «Бисквита» – фирменный многоэтажный торт. Мы потихоньку просочились на улицу и, как заговорщики, мелкими перебежками понеслись в магазин, а через полчаса уже стояли на пороге залы с кувшинками и лягушками, держа по два огромных бумажных пакета в руках. Ольга так и застыла с тряпкой в руках.

– Ну вы совсем с ума сошли! Вы что – не наелись?

– Наелись, мам! А теперь будем объедаться сладким! Вы же с папой точно себе такого не купите!

– Ну… ладно… Честно говоря, я бы не отказалась от кусочка торта… Сто лет его не ела.

Вскоре пришел Константин. Тут важно заметить, что он оказался редкостным сластёной, и большая часть всего накупленного исчезла со стола именно благодаря такой его маленькой слабости.

Я провела в кругу этой семьи чудесный вечер, потому что впервые почувствовала себя её частью. Молодёжь на улице запускала фейерверки, прохожие не спеша прогуливались по парку, и мы, выйдя перед сном на свежий морозный воздух, подошли к катку и купили в павильоне по глинтвейну. Стояли, прихлёбывая сладкий горячий напиток, и любовались на огромную ель, причудливо украшенную самыми невероятными игрушками и гирляндами. Никогда не забуду этого волшебного момента, ведь я сейчас совершенно счастлива.

Ах, да… Снова позвонил Юра и сказал, что приготовил для нас сюрприз. А чтобы его увидеть, мы должны любыми путями вырваться почти на целый день без Данилы. Я было запротестовала, но Паша заверил, что с мамой этот вопрос утрясёт сам. Что ж, я буду ждать завтрашнего дня, хотя мне уже даже немного страшно доверять Юре наш досуг…

***

8 ЯНВАРЯ

Утром Ольга в безапелляционном тоне объявила, что сегодня она с Данилой пойдёт в зоопарк, потом уложит его спать, а нам предложила заняться чем угодно, но не мешать её общению с ребёнком. Наверное, она давно мечтает о внуках, раз так быстро приняла моего ребёнку, ведь ни Паша, ни его сестра, давно живущая в Германии, не собирались осуществлять мечты своих родителей в ближайшем будущем.

Ну а мне остаётся лишь радоваться, что и Данька, в свою очередь, очень быстро привязался к «бабушке Оле» и каждый раз, подбегая к ней, целовал в щеку.

Отправив Даньку с Ольгой, мы с Пашей валялись в кровати почти до середины дня. Потом заехал Юра, и мы снова упали на заднее сиденье машины и покатили в неизвестном мне направлении.

Как я ни просила сказать Юру, куда же мы едем, он не раскрывал тайны. Паша же хитренько улыбался, по-видимому, всё давным-давно зная. Судя по всему, наш путь лежал за пределами города: многоэтажные дома остались позади, и за ними потянулись бесконечные промзоны, за промзонами открылись бескрайние заснеженные поля, а совсем вдалеке начала виднеться полоса густого леса.

Дорога виляла между вековыми соснами. Высоченные сугробы делали из узенькой дорожки что-то вроде туннеля. Загадочно-то как всё… И вдруг машина Юры остановилась. Перед ней только лес. Где мы? И зачем так долго ехали в Богом забытую глушь? Непонятно…

– Выходим!

Ну, выходим так выходим… Грунтовая дорога закончилась, и между деревьев расположилась лишь узкая, но хорошо утоптанная тропинка. Всё-таки люди здесь бывают и довольно часто.

Идём по тропинке совсем недолго, и тут передо мной открывается просто потрясающая картина – широкая река, обрамлённая перелесками. Через реку перекинут мостик с дорогой в одну машину. На берегу стоит очень странная постройка – хата гигантских размеров с намеренно сделанными кривыми оконцами и большой дубовой дверью с нарочито грубым кованым кольцом-ручкой. Из трубы белыми облаками валил дым. Вокруг «хаты» стояли плетни, беседки. Летом, видимо тут тоже можно посидеть и полюбоваться на реку. Всё вместе выглядело совершенно фантастически. Казалось, что ты попал в сказку. И ничто тебя не могло убедить, что это не так…

Я была поражена увиденным. Стояла как вкопанная, вертела головой в разные стороны. Юра весело смеялся. Он всегда получал ни с чем несравнимое удовольствие, когда ему кого-то удавалось сильно удивить.

– Что – нравится местечко?

– Юра… Это… это просто потрясающе красиво…

– Это ещё что! Пойдём внутрь!

Дверь с громким скрипом отворяется, запуская нас внутрь, а потом с оглушающим грохотом захлопывается за нами. Я даже чуть не подпрыгнула от неожиданности. Заведение называлось незатейливо, и оттого очень мило – «Пьяна хата». Интерьер зала – особый разговор, но первое, что бросилось в глаза – сколоченные из распиленных вдоль широких стволов сосны столы, и такие же скамьи. Всё сделано кустарно, чтобы ещё больше наполнить посетителей необыкновенной атмосферой. На скамьях – козлиные шкуры. Повсюду висят веники из разных трав, стоят огромные стеклянные бутыли с кривыми горлышками. Звучит музыка.

За большим столом, в самом дальнем темном углу зала, сидит большая компания.

– О! А вот и Юрец с Пашкой приехали!

Нас ждали? Компания состояла из нескольких молодых людей и, видимо, их девушек, на вид все очень приятные и добродушные. Мы прошли к столу и сели на лавку с краешка. Паша представил меня всем присутствующим.

– Знакомьтесь, это Татьяна – моя девушка.

Все хором начали произносить пушкинскую строчку:

– Итак, она звалась Татьяной…

Самый большой человек за столом перегнулся и протянул руку.

– Ну что же, Татьяна, мы рады познакомиться с тобой. Нам Юрка много чего понарассказывал. Ты белорусскую кухню любишь?

– Я-то? Да я вообще поесть люблю, ну а если это ещё и вкусно…

– О! Наш человек! Паша, поухаживай за Таней, она всё-всё должна попробовать.

И началось! Каждый норовил подсунуть мне в тарелку то драники, то шкварки, то холодник, то клёцки. Я ела с огромным удовольствием – всё оказалось безумно вкусным – не оторвёшься. Но когда мне в тарелку кинули пару налистников с грибной начинкой, сдалась:

– Всё! Смерти моей хотите, да? – И всеобщий хохот.

Непринуждённая беседа, музыка, вкусная еда способствовали тому, что я окончательно расслабилась, в голос смеялась над шутками и с охотой пропускала между делом рюмочку-другую с разными диковинными травяными настойками. Было весело и снова как-то очень просто. Пашины друзья совсем не походили на тех людей, которые мне встретились в клубе.

Мы ещё долго сидели за столом, а потом Юра куда-то пропал. Вернулся, раскрасневшийся от мороза и очень радостный.

– Ну, что? Готовы?! – прокричал он.

К чему мы должны быть готовы – не понимала, но ребята стали быстренько собираться. Я тоже накинула куртку.

Вышли на берег.

Ничего себе! Откуда появились снегоходы – не знаю, но они стояли уже заведённые и ожидали своих наездников.

Начались гонки по замёрзшей реке. Мы с Пашей никак не могли угнаться за Юрой. Снег залеплял глаза, ветер жёг щеки, но это было так весело, что все побочные действия такого катания не замечались вовсе.

После того, как вдоволь накатались, вернулись к «хате». На снегу стоял небольшой столик с напитками. Паша приобнял меня и тихонько прошептал:

– Я знаю, всё это время ты ждала кое-что, но я не умею красиво говорить… зато могу показать. Смотри, это всё для тебя…

Он указал рукой на большую поляну на берегу реки. Там ничего не было видно, и я тщетно пыталась всмотреться в чёрную пустоту. Все молчали и подмигивали друг другу.

И вдруг в этой темноте раздался какой-то треск, посыпались искры. Боже, да это фейерверк! Брызги огоньков распространялись по поляне, но не хаотично, и всего через несколько секунд на поляне появилась горящая надпись: «Таня я тебя люблю».

Я резко обернулась на Пашу, не веря своим глазам, а он улыбнулся, крепко обнял меня и при всех, не стесняясь, поцеловал. Друзья захлопали в ладоши, что-то громко говорили, чокались, но я ничего этого не слышала и не хотела слышать… Я просто смотрела Паше в глаза и шептала лишь одно слово – «спасибо».

– Я люблю тебя, поняла? Очень люблю.

– И я тебя люблю… сильно-сильно…

Юра бегал вокруг нас с большим бенгальским огнём и смеялся, словно ребёнок.

– Вот видишь, Татьяна, я же тебе обещал, что ты ещё больше удивишься.

– Ребята, спасибо вам всем за это, я не ожидала…

И всё – я заплакала… Так плакала, что не могла остановиться.

Ко мне подошла девушка того самого большого парня, Игоря, и протянула платок:

– Держи. Ты что? Ты чего плачешь? Мы так все старались… Целый день надпись выкладывали, ждали вас… а ты плачешь…

– Да это я от счастья. Никто такого никогда для меня не делал…

– Паша, ну-ка, поцелуй Таню ещё раз, а то она не верит тебе! – никак не мог уняться Юра.

Его просьба была исполнена.

Ребята начали потихоньку собираться, но, оказывается, сюрпризы в этот вечер не закончились! Покинув «Пьяну хату» мы отправились назад вроде бы той же дорогой, однако я, хоть днём и время смотрела в окно, всё же не заметила поворота в сторону от реки. Туда мы и свернули. Проехав минут десять, перед нами открылась приличных размеров вырубка, на которой размещался замок пиратов – трёхэтажное здание, стилизованное под корабль. Под самой крышей, на цепях, покачивалась от ветра здоровенная акула с оскаленными зубами. Юра посигналил несколько раз, и из «замка» вышел… пират! Одноглазый пират в треуголке и с попугаем на плече. Попугай, разумеется, не был настоящим, но всё равно – увидеть здесь, посредине леса, пирата, акулу и корабль – зрелище то ещё!

Всей гурьбой забежали в «замок. Электрический свет отсутствовал, а пират вёл нас на второй этаж при канделябрах с зажжёнными свечами – очень загадочно и немного жутковато. Там располагался внушительных размеров бальный зал, тоже освещённый свечами. В центре – небольшой круглый стол, помпезно сервированный «серебром» и «хрусталём».

– Сейчас нам такую штуку принесут – закачаетесь! – Юра в нетерпении потёр руки.

Заиграла классическая музыка, которая усиливала впечатление от всего происходящего. Мы тихо сидели и ждали, что же будет. Наконец под звуки бравурного марша в зал вошла целая делегация пиратов. Каждый в одной из рук нёс поднос, галантно заложив другую за спину. Поклонившись, пираты начали раздавать тарелки. Ими оказались десертные блюда с чем-то вроде блинчиков. Рядом с причудливо свёрнутыми блинчиками лежало по три шарика мороженого. Расставив тарелки, пираты снова ушли.

Юра приказал ждать и ничего не есть. Через несколько минут пиратская делегация вернулась, неся на подносах шампанское в гравированных под старину металлических ведёрках. За тем, как красиво они откупоривали бутылки, можно было наблюдать и наблюдать – это было настоящее представление! Пираты разлили шампанское по бокалам, а потом лучинами, которые они подожгли от свечей, прикоснулись к каждой из тарелок. Десерты вспыхнули, и от огня поверхность мороженого и блинчиков закарамелизировалась.

Все закричали «Ура» и начали со звоном встречаться своими бокалами. Это было удивительно красиво – есть изысканный десерт, поданный с таким пафосом, и запивать его ледяным шампанским.

Разделавшись с десертом, Юра стал нас торопить пойти на третий этаж. Никто и не собирался ему перечить – все встали и дружно последовали вслед за «массовиком-затейником», взяв в руки по свече. Вот тут меня снова ждал сюрприз! Третий этаж оказался дискотечным залом. Только дискотека планировалась исключительно для нас! Как только мы встали под огромный зеркальный шар, висящий высоко под потолком, Юра подошёл к диджейскому пульту управления, нажал какую-то кнопку, и тут же всё вокруг залилось разноцветными огоньками. Заиграла медленная музыка, а Юра объявил в микрофон:

– Этот танец для Паши и Тани.

Мы танцевали вдвоём в огромном зале, а остальные ребята тихо стояли рядом с Юрой и потягивали из бокалов шампанское.

– Это всё ты придумал? Для меня?

– Нет. Это Юрина затея, я бы до такого не додумался, а вот всё остальное…

– Паша, ты… ты просто необыкновенный. Поверить не могу, что ты это спланировал… такое признание…и всё ради меня?

– Ради нас, любимая, ради нас. Я знал, что тебе важно услышать именно эти слова. Я видел, как ты мучаешься из-за того, что я не могу их сказать… Теперь ты довольна?

– Да…

– Я люблю тебя.

– И я…