Кофе по-ирландски

ЭПИЛОГ. НАЗАД В НАСТОЯЩЕЕ

Да, вот так всё и будет. Именно так. И Цукер будет белым-белым, и Настеньку я буду рожать по программе партнёрских родов вместе с Пашей. А Паша… Паша будет необыкновенным. Он будет таким… таким… Ни у кого больше не будет такого Паши.

Ну а пока… пока я больше никогда не увижу Тёму.

И больше никогда не наступлю на те же грабли. Теперь я точно знаю, зачем ездила в Питер. Я ездила понять, что такое настоящая любовь. Моё будущее меня не страшит, потому что впереди то, чего я обязательно добьюсь! И пусть всё это лишь выдуманные истории, пусть всё, что сейчас можно было бы реально подержать в руках – измятая бумага с УЗИ будущего Тёминого ребёнка. Ничего, я подожду. Я потерплю… И всё будет именно так, как я себе нарисовала. И никакая Машенька больше не сможет убить во мне надежду – надежду на счастье.

– Через десять минут прибываем! Москва через десять минут! Сдавайте бельё!

А ночь прошла без сна – зачем бельё собирать… Пакет с влажным, сероватым спальным комплектом так и лежал рядышком, а я всё никак не могла прийти в себя от своей же чудесной фантазии. От Питера до Москвы всего каких-то восемь часов езды, но как же много можно успеть пережить меньше, чем за сутки…

Столько лет жизни… Мужчины, смешное, грустное, свадьба, рождение дочери… Я бы хотела, чтобы всё это и впрямь было в моей жизни. Как жаль осознавать, что многие события – лишь плод моего воображения, что всё, что есть у меня в этом бытие – это я сама и ещё совсем маленький Данька.

Поезд наконец остановился. Он тяжело вздохнул и начал выпускать своих пассажиров из вагонов. Я вышла на перрон. Толпа людей стремится поскорее попасть в прожорливую пасть перехода, но я не спешу: на работу идти только завтра – хорошо хоть отгулы я взяла с запасом на денёк-другой. Очень хочется кофе, а пить бурду, которую предлагают в поездах, – выше моих сил, поэтому иду в первую попавшуюся привокзальную кофейню. Внутри небольшого зала всего несколько столиков, но свободным оказался только один. Сажусь, заказываю ароматный чёрный кофе, достаю сигарету, чиркаю зажигалкой и… не выходит. Газ, что ли, закончился? Досадно…

Осматриваюсь вокруг – никто не курит. Снова пытаюсь поджечь сигарету, и вдруг кто-то подносит горящую спичку к тонкому белому столбику с фильтром, прикуриваю, не глядя, чья это спичка, и благодарю.

– Позволите присесть рядом? Везде занято…

– Да, пожалуйста.

Прихлебываю свой капучино, смотрю в окно. Люди бегут, тянут за собой чемоданы на колёсиках. Лица у всех напряжённые. Всякий думает о своём, но никто не обращает внимания на то, что я вот сижу тут, пью кофе и непринуждённо разглядываю их.

– Мне кофе по-ирландски, и сахара побольше.

По-ирландски?.. Резко поднимаю глаза на соседа по столику… Па… Паша? Нет, не может быть… Наваждение какое-то! Так не может быть, потому что не может быть никогда…

Мой взволнованный взгляд заставил соседа улыбнуться.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Не… нет…. Всё нормально… Просто вы… напомнили мне одного человека…

– Да? А я думал, что уникален… Кстати, меня зовут Павел! А вас?

– Татьяна…

– А вы куда, Татьяна, едете?

– Да я никуда не еду… Я только что вернулась… из Питера…

– А я только что друга проводил… Ну что ж, Татьяна, мне пора бежать на работу. Вас проводить до такси?

– Ну, проводите… Павел…

Мы шли к дороге, а я пребывала словно во сне. Реальность настолько смешалась с моими недавними фантазиями, что я уже вообще ничего не могла понять – где мечты, а где, собственно, я сама?

– Прошу! – Павел открыл передо мной дверцу такси. – Татьяна, какой у вас адрес?

– Жулебино…

Платит таксисту, просит его везти пассажирку аккуратно и без происшествий и закрывает дверь. Такси срывается с места и везёт меня домой.

Он даже не спросил моего телефона… Нет, так просто не бывает, должно быть, я элементарно спятила с горя…

Я пыталась прийти в себя, пыталась понять, на каком я свете… Нет, нет, не может быть… просто невозможно вот так придумать человека и потом его увидеть в реальной жизни. Я, наверное, ещё дремлю в вагоне поезда… Вот скоро проснусь – и всё встанет на свои места.

Но на свои места ничего так и не встало. Такси остановилось чётко напротив моего подъезда. Я вышла, поднялась на лифте, зашла в квартиру. В ней всё было точно так же, как и когда я уезжала в Питер. Даже вещи остались лежать разбросанными…

Меня не было всего несколько дней, а показалось, что прошла целая вечность. Как будто вот-вот я услышу Настенькин плач, а потом на меня набрсится Цукер, стараясь подпрыгнуть повыше, чтобы поцеловать и показать, как он сильно скучал без своей хозяйки.

Впрочем, что тут странного, ведь нет никакого Цукера… И Настеньки тоже нет. Все они ушли из моей жизни вместе с последним вздохом поезда, вернувшегося из Питера в Москву.

Я опустилась на пол, не в силах пройти в комнату, просто сидела и осматривалась – а вдруг? Вдруг я увижу выглядывающего из-под дивана, огонь-кота? Но нет… никакого огонь-кота тоже не было. И вроде бы ничего в этой жизни не потеряла, потому, что и терять особо нечего, но при этом я потеряла всё. Всё, что было прекрасного в моей, пусть и придуманной, судьбе. Остаётся лишь тихо рыдать от осознания того, что на самом-то деле самыми лучшими в моей жизни были только те восемь часов дороги, за которые я прожила почти половину своей жизни. И прожила её очень счастливо…

Утром едва смогла оторвать себя от подушки. Не хотелось есть, не хотелось курить, не хотелось жить, но всё же заставила себя выпить хотя бы стакан воды. Я должна, я просто обязана. У меня сын, и он-то уж точно реальный.

С работы вернулась в два часа дня. Не потому, что отпустили пораньше, а потому, что отпустили насовсем: меня уволили тихо, без извещений, ещё когда я гуляла по улицам Питера. Просто нужно было срочно выполнить работу, а я уехала…

В полной растерянности взяла чистый лист бумаги и ручку. Строчки ложились ровно, одна за одной, и с каждой строчкой душа постепенно выходила из своего оцепенения – я словно оживала.

{«Орешки для пустышки»

«Его зовут Тёма. Конечно, его полное имя звучит как Артём, но сочетание букв, образующих мягкое «Тёма», просто невероятно ласкает мой слух.

Он высокий, стройный, белокуро-кудрявый и… голубоглазый. Наверняка мечта всех девчонок! Я бы сказала, что он почти копия Хью Гранта в молодости, потому что часто сравниваю их привлекательную внешность. Подруга подарила мне на день рождения постер с любимым актёром, и я, глядя на него, представляю, что передо мной не он, а мой Тёма.

Мы познакомились на кладбище. И это было вовсе не романтично».}

Я писала так быстро и вдохновенно, что не могла остановиться ни на минуту – даже не возникало желания есть, и вовсе не хотелось спать. Мне нужно, просто необходимо было писать, как будто вместе с остановившимися строчками остановилось бы и моё сердце…

Через полтора месяца роман был полностью готов. Левой кнопкой мыши уверенно нажала иконку отправки электронного письма в последнюю выбранную мной редакцию. Какую? Да я отправила практически во все, о которых знала. И мой роман, написанный самой судьбой, кто-нибудь обязательно напечатает…

***

Это был мой первенец, мой самый любимый и самый выстраданный роман. Я нахожусь в большом книжном магазине на Новом Арбате и жду, когда придут мои постоянные читатели. Я расскажу им про свою новую книгу, а потом раздам долгожданные автографы…

– Не подпишете? Моя мама – ваша страстная поклонница. Просила подписать вот эту книгу и отправить в Минск.

Нет… Нет, нет, нет! Что это? «Орешки для пустышки». Подписываю, не глядя на владельца моего произведения. Он благодарит и уходит, скрываясь за спинами стоящих в очереди читателей.

– Простите, ради Бога простите! – обращаюсь к своим поклонникам. – Я обязательно подпишу все ваши книги, не беспокойтесь! Я всё-всё подпишу, только отлучусь на минуточку…

Бегу к выходу. У дверей стоит обладатель «Орешков» и пристёгивает к поводку белоснежного красавца – золотистого ретривера.

– Павел?

– Да…

– Можно погладить вашу собаку? Всю жизнь мечтала о золотистом ретривере.

Я больше никогда не наступлю на те же грабли. И никогда его не отпущу…