Кофе по-ирландски

ГЛАВА 20. СОЛОМИНКА СЧАСТЬЯ

28 АВГУСТА

С того самого вечера я не могла ни спать, ни есть. Писала сутками напролёт. Печатала и стирала, сама с собой разговаривала, перечитывала и смеялась, иногда плакала… Паша мне не мешал, он, наверное, даже был рад, что я просто сижу и пишу что-то, а не пилю его и не устраиваю скандалы.

Сейчас, спустя месяц, готов целый роман. Что с ним делать – не знаю. Просто послать в редакцию? А вдруг там скажут, что это полная ерунда? Что это будет никому не интересно? Ведь это всё, что у меня есть… моя жизнь… И тут мне вспомнился дедушка-ветеран, которому я когда-то, ещё работая у брата, помогала сделать альбом к майским праздникам. Он же говорил, что его сын является редактором…

В моей базе клиентов остался его электронный адрес, и я решила написать… Не ждала ответа, просто отправила и забыла, а через неделю от него пришёл ответ. Он писал, что очень рад что-то услышать обо мне, еёе раз поблагодарил за ту работу и пообещал выяснить у своего сына, что можно сделать с моим творением.

***

5 СЕНТЯБРЯ

Прошла ещё неделя. Ветеран снова написал мне, ответив, что сын не с большой радостью, но всё же согласился прочитать мой роман… Заранее просил прощения, если произведение не устроит сына – издательство-то у него серьёзное.

Но и на этом спасибо.

Отправила свой роман по указанному в письме электронному адресу. Чего я ожидаю? Даже и не знаю, ведь у меня нет опыта написания больших рассказов, поэтому не рассчитываю ни на деньги, ни на славу…

***

6 ОКТЯБРЯ

Ещё месяц не было никаких вестей. Сначала я расстраивалась, а теперь уже сочла себя полной бездарностью и думаю, что, скорее всего, редактор просто посмеялся над моим опусом. Я не расстраиваюсь, просто закрыла эту тему для себя навсегда. Живу себе дальше. Гуляю с ребёнком и Цукером, встречаю мужа с работы, кормлю ужином.

***

21 ДЕКАБРЯ

Новый год – новая жизнь без хлама и спама. Сегодня решила почистить почтовый ящик от старых писем. Давно туда не заглядывала…

Боже! Оказывается пару недель назад он всё-таки ответил! Открываю письмо и даже глазам не верю! Пишет, что роман имеет шансы издаться, предлагает встретиться и лично всё обсудить…

Неужели удастся? Не верится даже…

Набиваю на клавиатуре, что могу встретиться только или в выходной, или в будни, но после шести вечера. Ответ приходит сразу же! Договариваемся на завтрашний вечер. Метро «Сокол», кофейня «Rose». Прямо рядом с метро. Как узнаю его? Будет в красной куртке в клеточку… Да уж, точно узнаю! Не думаю, что завтра именно в этой кофейне будет много мужчин средних лет в красных клетчатых куртках.

– Паша! Мне надо завтра встретиться с редактором! Кажется, меня могут напечатать! Ты представляешь?

Кидаюсь ему на шею, целую. Он, к удивлению, не очень-то и рад…

– С мужиком, значит, поедешь кофе пить, да?

– Ну, ты чего? Какой там мужик! Ты что – ревнуешь? Это же по делу!

– Знаем мы их дела…

– Паш! Ну, ты что? Прекрати… Ну хочешь, я не поеду, хочешь – брошу всё и забуду?

– Да ладно… езжай, если так уж тебе надо…

Целую, кормлю ужином, и мы все вместе идем гулять с Настей и Цукером. Всю прогулку не могу слушать то, о чём говорят другие собачники, с которыми мы обычно выгуливаем своих четверолапых. Я вся в своих мыслях… Как себя вести? О чём говорить? Что надеть? Наверно, лучше всё же костюм…

***

22 ДЕКАБРЯ

Весь день я готовила себя к грядущему разговору. Не представляла совершенно, каким, собственно, этот разговор может быть, но всё равно готовила.

В пять часов пришёл Паша, и я поехала, как и договаривались, на «Сокол». Чем ближе к кофейне, тем больше тряслись колени. Ну, а как же? Такой важный разговор…

Вот эта кофейня, прямо у метро «Сокол». Захожу, ищу глазами ярко-красное пятно. Сидит в уголочке, читает что-то… Ну, понятно – редактор всё-таки… Подхожу.

– Здравствуйте! Михаил?

– Да. Татьяна?

– Татьяна.

– Присаживайтесь. Вам кофе заказать или чай?

– Да я сама могу кофе заказать, спасибо…

– Ну что же вы так вот сразу… Я и не сомневался, что вы в состоянии себе кофе заказать, но, может быть, вы всё-таки позволите мне быть галантным?

– Извините….

Смеётся.

– А вы смешная.

– А вы хотели быть галантным…

– Да вы к тому же ещё и дерзкая, как я посмотрю…

Молчу. Потупилась и молчу. Да что же такое-то! Краснею, как девчонка…

– Простите! Я вас смутил совсем…

– Ничего, сама виновата.

Зовёт официанта и заказывает два кофе и две рюмки водки… Странный выбор!

– Так вот, Татьяна… давайте тогда ближе к делу… Ваш роман мне поначалу не очень понравился: первые фразы не привлекают, есть риск, что читатель сразу отложит книгу… Но когда читаешь дальше, меняется и стиль повествования, и динамика появляется… Замечаний немало – я всё записал и вам непременно отдам. Придётся поработать ещё, конечно… Но это всё мелочи… Техника, назовём это так… Меня больше всего привлекла жизненность этой вещи, есть в романе что-то личное, что ли… Что-то, будто бы кровью написанное. Это настолько притягивает… Просто начинаешь верить, что всё это происходило на самом деле.

– Михаил, вы абсолютно правы. Это всё и есть правда. Этот роман – почти вся моя жизнь… и почти в точности….

– Я предполагал, но отмёл эти мысли напрочь. Да…. Что я могу сказать? Это нужно доработать и издать. Давайте составим план…

Мы начали расписывать, что и как мне лучше поменять, какие и где описания вставить, что вообще стоит убрать или урезать. Я не могла не согласиться с его мнением, он, безусловно, мастер своего дела, и то, что он предлагал, делало мой роман в разы красивее и выразительнее.

Мы провели пару часов в полемике и дебатах, пришлось бороться за особо близкие сердцу строчки. Михаил иногда уступал, а иногда довольно жёстко стоял на своем. Мы смеялись над частенько встречающимися в романе нелепыми фразами… Удивительно, но этот человек мне показался таким близким, таким почти родным, что ли…

Закончив план работ, выпили уже по третьей чашке кофе, я закурила сигаретку и непринуждённо рассматривала Михаила. Наверное, его лицо должно казаться окружающим холодным и даже агрессивным. Небритость, чересчур самоуверенный взгляд… Но при этом его глаза совершенно не совпадали с выбранным самому себе образом. В глазах читалась боль. Отчего – не знаю. Он смотрел на меня с почти отеческой нежностью, и мне это было, пожалуй, даже приятно. Я ещё никогда вот так запросто не болтала с мужчиной, старше себя на десять лет. Разница смешная, если тебе уже тридцать один, но внутри всё сжималось, когда он впивался в меня своими тёмно-синими глазами и теперь уже бесстыдно оценивал мои чисто женские особенности.

Я инстинктивно прикрыла вырез блузки.

Он захохотал… Демон, а не редактор!

– Ну что, Татьяна! А теперь давайте выпьем за вас, как за будущую звезду российского женского романа!

– Михаил, вы что, издеваетесь, да?

– Отчего же? Вещь, пожалуй, даже повыше, чем банальное бабское чтиво будет…

– Спасибо! Это для меня звучит как очень весомый комплимент!

– И на этом мы с вами, Татьяна, будет прощаться. Вам нужно серьёзно потрудиться, чтобы всё довести до ума. Как только у вас будет что-то, что мне уже можно показать, – сразу пишите.

– Договорились!

Домой я вернулась в чудесном настроении. Давно мне не было так легко на душе.

Паша смотрел телевизор. Я села рядышком, но он даже не взглянул на меня. Но как не пытался разыграть полнейшее безразличие, по его виду сразу было понятно, что он переживает.

Ревность? Но разве за столько лет он не понял, что мне можно полностью доверять? Разве всё пережитое нами, разве тот пуд соли, который мы делили пополам, не даёт мне право на его доверие? Разве мы не стали теми самыми товарищами по окопам, которым достаточно малейшего взгляда, чтобы понять друг друга?

– Паш! Ну, ты что? Ты даже не поинтересуешься, как у меня всё прошло?

– И как у тебя всё прошло?

– Меня будут издавать! И, кстати, не самое последнее издательство! Ты не рад за нас?

– За нас? А при чём тут мы? Это ведь твой роман…

– Так ведь он же про нас…

– Не знаю… наверное это ревность… Встречалась с каким-то там редактором… одна…

– Пашенька! Ну, ты что! Что с тобой? – Целую его глаза, глажу по волосам, прижимаюсь к нему сильно-сильно. – Милый, я всё это делаю только ради нас. Понимаешь? Ведь мне могут за это неплохо заплатить.

– Вот это меня и бесит! Моя жена сидит с ребёнком и пытается заработать на жизнь, а я… я ничего не могу! Я полное ничтожество, раз не могу достойно обеспечить свою семью.

– Прекрати немедленно! Во-первых, гонорар не будет сказочным, во-вторых, ты прекрасно справлялся со своими задачами не один год, ты тянул нас всех. И что же? Теперь ты так просто сдашься? Я тебе не позволю! Ты самый лучший, самый умный, самый порядочный. У нас всё будет хорошо, обязательно будет… Не смей отчаиваться! Мы что-нибудь придумаем!

Обнимает меня, целует ложбинку под шеей.

– Мне очень, очень плохо…Я сам себя ненавижу…

– Глупый! Зато я люблю тебя, и, поверь, моей любви нам на двоих хватит.

– Прости меня… Пойду лучше с Цукером погуляю.

Он ушёл, а я ещё долго смотрела невидящим взглядом в телевизор. Моё сердце сжимала тревога. Тревога за любимого. Как помочь? Боже, ну что мне сделать, чтобы он снова поверил в себя? Чтобы не попал в сети уныния. Помоги нам, Господи…

***

25 ЯНВАРЯ

Весь прошедший месяц я провела за компьютером. Работала чётко по плану, денно и нощно. Помню, как сильно нервничала, когда Паша отвлекал меня. Он как будто специально всё подстраивал так, что мне приходилось вскакивать и что-то делать. То воды надо собаке налить, то Настеньке подгузник поменять, то подогреть обед… Он со всем этим мог бы прекрасно справиться и сам, но ему нужно было, чтобы это сделала непременно я.

Поначалу срывалась и бежала, а потом меня начало всё это жутко бесить.

Ну как же так? Неужели ты не понимаешь, что я только вечерами и могу писать? Что днём у меня дел невпроворот с детьми? Уроки Данилки, гуляние с Настенькой и Цукером… А постирать? А убрать? А приготовить? Неужели так трудно принять мои потребности и дать несколько часов вечером даже не отдохнуть – заняться тем, что мне приносит такое удовольствие?

Что я вижу в жизни? Недовольное собой лицо, приходящее с работы вечно в плохом настроении? Мужа, который почти опустил руки? Где тот нахал, которому было наплевать – увидит он меня ещё когда-нибудь или нет? Где тот красавец, на которого готова была кинуться любая женщина? Что стало с ним?

Я устала, безумно устала бороться за нас в одиночку. Устала даже не от физической работы. Не от быта, не от забот, которые не имеют конца. Устала от игры в одни ворота. Ему плохо – да, я понимаю… Для мужчины безумно тяжело осознавать, что у его семьи нет твёрдой почвы под ногами, что приходится порой пользоваться помощью со стороны. Да, это может быть унизительно, но жизнь – довольно длинная дорога, хотя и заканчивается быстро. На этой дороге не всегда лежит идеальный асфальт. Может попасться и выбоина… Но кто-то же находит в себе силы подняться, даже если и, споткнувшись, сильно расшибёт голову?

Моя работа с текстом почти закончена. Я вычитывала в двадцать пятый раз свой текст и уже не могла найти в нём больших погрешностей – всё было сделано точно в соответствии с указаниями Михаила.

Я отправила ему исправленный роман, ждала довольно быстрого ответа, но Михаил не торопился. Как это ни странно, но весь этот месяц жила ощущением постоянного общения с ним. Я правила текст и как будто слышала его смех, или, наоборот, одобрение. Я мысленно строила диалоги с ним, советовалась, подойдёт ли это слово или его лучше заменить более подходящим по стилистике синонимом…

Но ответа до сих пор нет…

***

21 ФЕВРАЛЯ

Прошёл ещё один безумно долгий месяц. Месяц сомнений, месяц самоедства.

Отношения с Пашей строятся теперь исключительно на обязанностях. Поехать в магазин, вместе сделать что-то по дому… Со стороны мы выглядим почти идеальной семьёй и только совсем уж пытливый взгляд мог бы заметить, что между нами, с виду вполне счастливыми людьми, вовсю гуляет промозглый сквознячок.

Нет, я не отвернулась, не отстранилась. Я всё также пытаюсь вернуть наши отношения, вернуть чувство локтя, вернуть с поля боя своего верного товарища по окопам, но пока у меня это плохо получается. Паша всё больше впадает в депрессию, утягивая меня за собой.

Спасло только письмо Михаила. Оно стало той самой соломинкой, за которую я ухватилась, да так сильно, что никто даже сильной пощёчиной не сможет заставить ослабить свою хватку…

Письмо было коротким, но содержательным. Михаил писал, что я вполне справилась с задачей, а остальные недочёты исправят корректоры. Предложил встретиться и обсудить условия договора.

Сегодня пятница, и я не знаю, на какое время встречи лучше согласиться, ведь выходные – это выходные. Я должна быть с семьёй… Но мне так хочется поскорее увидеть Михаила, снова почувствовать эту атмосферу полного взаимного понимания. Это для меня словно глоток воды в жаркий полдень.

Сцепив зубы, ответила, что мне было бы удобнее в понедельник…

Паша, на удивление, в этот раз более спокойно и равнодушно отреагировал на мою просьбу прийти с работы пораньше. Лучше не спорить… Нельзя силком заставить человека восстать из пепла, словно птица феникс. Если ему нужно время, чтобы собрать себя из мелких кусочков – что ж, я дам ему время.

Решили встретиться снова у метро «Сокол». И снова в шесть. Как ни пыталась я сама себя журить за то, что слишком уж радуюсь тому, что увижу Михаила, душа пела, словно соловушка, которого выпустили из клетки и случайно позабыли закрыть окно… окно на волю.

Невыносимо больше видеть, как Паша жалеет сам себя, как смакует то, как с ним поступили партнёры по бизнесу, как упивается собственной болью.

Я ненавидела тех людей, чья алчность превратила сильного, бесшабашного героя в жалкое подобие тени отца Гамлета. И деньги тут были совершенно ни при чём – я посылала на их головы тысячи проклятий только за то, что они отняли у меня самое дорогое, которое, как казалось, отнять просто невозможно. Осталась лишь я, а мы… мы были в коме. Осталось лишь надеяться, что мы когда-нибудь выйдем из неё в полнейшей амнезии, и наша история не продолжится, а с новой силой начнётся заново.

***

24 ФЕВРАЛЯ

– Здравствуйте, Михаил!

– О! Привет, Татьян! Ничего, что на «ты»?

– Да нет… ничего…

– Да брось! Если бы ты не сказала, что роман твой почти автобиографический, я бы и сам на «ты» перейти не смог, а так… ты стала мне как родная, что ли…

– Рада, если так. Я писала искренне…

– Да вижу, вижу! И поправила всё даже лучше, чем я мог ожидать! Молодец! И не подумаешь, что всё это написала совсем начинающая писательница!

– Ну, какая я писательница, Михаил… ну что вы… ты… говоришь? Так многие могли бы написать при определённых обстоятельствах.

– Нет! Чтобы так написать, нужно иметь особую душу, надо иметь смелость во многом признаться прежде всего самой себе. Писать правду всегда труднее, чем вымысел!

– Странно, а мне было, наоборот, всегда труднее писать вымысел…

– Это оттого, что ты ещё не вошла во вкус! Но ничего, обещаю – на этом романе твоё творчество не закончится!

– Спасибо, Миша…

– Так, давай-ка съедим по пирожному и насладимся чашечкой кофе по-ирландски!

Удивительно: он тоже любит кофе с виски? Не зря и я чувствовала в нём что-то похожее на саму себя, что-то близкое и родственное…

Мне стало так уютно… Домой не хотелось возвращаться совсем…

– Кофе по-ирландски? Отлично! Всегда любила этот напиток!

– Ну я же говорил – ты наша! Вся и без остатка!

– В смысле – вся ваша?

– Я имел ввиду, что ты – наша душа, у тебя все внутренности писательские, только ты раньше об этом и не подозревала! Я рад, что у тебя что-то такое в жизни произошло, что заставило тебя писать.

– Ты льстишь, да?

– Вовсе нет! Давно не встречал таких странных женщин, как ты. Совсем себя не ценишь.

– Ценю. Ты ошибаешься.

– Нет! Если бы ты себя ценила, совсем по-другому бы себя вела! Уж поверь, я на таких писак нарывался – редкостный бред несут, а с таким умным видом. А ты… ты настоящая…

– Не знаю, что и сказать. Наверное, это чересчур щедрый комплимент, Миша.

– Так, прекращаем этот бесполезный разговор. Я вот тут принёс наш авторский договор, почитай… Гонорар, конечно, смешной, но для тех, кто издаётся впервые, другой, к сожалению, вряд ли кто-то предложит. Если ещё что-нибудь в том же духе напишешь…

– Я дома почитаю, ладно? А насчёт гонорара… какой есть, такой и устроит. Я вообще на него не рассчитывала. Да не совсем уверена в том, что нечто подобное получится написать.

– Так, я этого не слышал, поняла? Я уже всем сказал, что откопал самородок! Под тебя уже серию открыть хотят, а ты… Да ты хоть понимаешь, что это мечта каждого пишущего человека?

– Нет… не очень, но всё равно спасибо за заботу. Я постараюсь.

– Хорошо! Теперь иди домой, обдумай всё, почитай договор и как будешь готова подписать – снова встретимся.

– Спасибо, Михаил! Ты бы знал, как я ценю всё то, что ты для меня сделал.

– Ну-ну, будет тебе! Ничего я пока не сделал.

Домой вернулась быстро. Меня не было, может быть, каких-нибудь часа три, а Паша уже успел погулять с собакой и уложить детей спать. Но при этом сам лежал на диване мертвецки пьяным… Я раздела его, накрыла одеялом, а он вдруг проснулся и так грубо навалился на меня, что еле отбилась.

– Ты что? Прекрати это… Ты пьян… Спи давай!

– Я… я уже не нужен тебе?

– Ну вот, началось… Ты мне нужен, но трезвым. Завтра поговорим – спи.

***

25 ФЕВРАЛЯ

Договор, который передал мне Михаил, изучен мной очень внимательно. Я искала зацепки, но ничего особенного так и не обнаружила. Вполне себе обыкновенный авторский договор. Несколько фраз мне, правда, были не совсем понятны, и я очень хотела, чтобы Паша вечером, как только вернётся с работы, мне их разъяснил. Однако сильно удивилась, когда он напрочь отказался даже взглянуть на бумаги.

– Что хочешь, то и подписывай. Я в этом ничего не понимаю!

– Это же просто юридический вопрос. Ты же сто раз подписывал разные договоры, должен знать…

– Знаю или не знаю – какая разница! Ты же не интересуешься моими делами – с чего мне твои проблемы разгребать?

– Тебе сейчас стыдно должно стать, потому что я уже больше года терплю такое твоё состояние, а теперь ты ещё и обижать меня начинаешь.

– Обиделась? На обиженных воду возят. Я с Цукером гулять…

Ладно. Ничего.

Переживу.

Я справлюсь.

Подпишу то, что есть.

Умываюсь и ложусь спать. Да пошло оно всё!..

***

26 ФЕВРАЛЯ

Утром дожидаюсь, пока Паша уйдёт на работу, а затем пишу Мише, что готова подписать договор. Он отвечает почти сразу, и мы договариваемся на вечер пятницы, потому как у него вся неделя сильно загружена. Отлично! Не нужно будет просить Пашу прийти пораньше – баба Катя посидит. Данька уже большой, после школы к маме моей пойдёт, а с Настенькой баба Катя очень редко сидела – я же дома почти постоянно. Не откажет – уверена.

***

28 ФЕВРАЛЯ

Вчера Миша написал, что на этот раз приглашает меня не в кафе, а в ресторанчик – отметить подписание моего первого авторского договора. Я не против. Мне нужна хоть какая-то разрядка.

Встретились у метро «Аэропорт». Миша посадил меня в свою машину, которая, кстати, тоже была красного цвета, прямо в тон его клетчатой куртки, и мы поехали в «Гончаров». Милый небольшой ресторанчик, где всё готовится и подаётся исключительно в посуде из глины. В зале даже есть настоящий гончарный круг, и нередко в заведении проводятся мастер-классы по лепке для любителей этого дела.

Кухня самая разнообразная. Меня собрано из блюд, которые принято подавать именно в керамике. Я выбрала грузинское лобио, а Миша заказал себе что-то мясное. Мне хотелось как можно быстрее покончить с делами, а потому предложила ему сразу подписать договор, чтобы больше об этом не думать. Михаил с радостью согласился, подав листы бумаги, которые быстро оформились моей подписью. Затем он убрал один экземпляр договора в свой портфель, а второй передал мне.

– Ну что, Татьяна? Отпразднуем?

– Отпразднуем!

– Официант! Принесите нам графинчик ледяной водки!

– Ты будешь пить? Ты же за рулём!

– Я тут живу совсем рядом, а тебе вызовем такси. Не каждый день есть такая возможность – выпить с красивой и умной дамой.

Стало как-то не по себе, но я подавила тревогу.

Мы разговаривали обо всём на свете. Миша рассказывал всякие забавные случаи из своей практики общения с авторами, описывал их причуды. Нет, моя натура точно совсем не походила на тех безумцев, о которых говорил Миша.

За столом делала вид, что пила, а вот мой редактор без стеснения подливал и подливал себе… К концу вечера он уже был изрядно нетрезв и вдруг, как-то совсем не в тему, перешёл на обсуждение написанного мной романа:

– Ты знаешь… твоё название «История любви» – оно слишком банальное… Ну что это за название? Не цепляет… Мне вот очень понравился кусочек про обезьяну с орехами… А давай назовём твой роман «Орешки для пустышки»? Отлично! Точно, «Орешки для пустышки»! Абрамова свалится от зависти!

– Как скажешь, Миша. По-моему, это прекрасная идея.

– Так и сделаем! Завтра же переделаю заявку на корректуру. Выпьем за это?

– За это, пожалуй, выпьем…

Мне страшно хотелось домой. Я думала о Паше, о Настеньке, о Данилке, о Цукере… Так хотелось всех их обнять, да просто побыть рядом. Этот чудесный ресторан, подписание договора – всё это какое-то совсем не реальное. Моя же реальность там, где моя семья…

– Миша, мне пора домой.

– Ладно, как скажешь. Жаль, конечно, но что поделаешь? Давай я вызову такси…

Он вызвал такси, и мы вышли на улицу. Покурили, потоптались несколько минут, но такси всё не было, а я порядком замёрзла. И тогда Миша предложил посидеть у него в машине.

– Таня… ты мне так нравишься… как женщина…

– Миша! Я замужем, и у меня дети! Да и ты, вроде бы, в жизни устроен…

– Ты не поняла… Я хочу тебя, я так хочу тебя, что не могу… С первой же встречи хочу.

Он рывком расстегнул на мне куртку и грубо полез целоваться. Сопротивляясь изо всех сил, с трудом отстранила его.

– Ты что? Ты так сильно напился, что ли?

– Нет. Я заманил тебя сюда специально – никуда ты не денешься от меня. Ты моя. Я не успокоюсь пока…

Пощёчина. Ещё одна. Миша отклонился к рулю, не ожидая такого ответа на свои чувства.

– Так… Мне всё ясно, Миша. Похоже, ты так со всеми начинающими писательницами договор подписываешь… Не выйдет! Я свой разрываю в одностороннем порядке, понял?

Вышла из машины и побежала в сторону дороги, поймав первое попавшееся такси. На душе как-то… грязно и тошно. Да пошёл этот роман ко всем чертям! Не нужно мне ничего такой ценой!

Тихонько открываю дверь, захожу в квартиру – все уже спят. Не раздеваясь, залезаю под одеяло, прижимаюсь к Пашиной спине и засыпаю.

***

1 МАРТА

– Вставай, дети уже проснулись.

– Ой, а сколько времени?

– Одиннадцать почти.

Смотрю на свой измятый костюм, вспоминаю вчерашний ужин в ресторане… Во рту неприятный привкус после выпитого накануне… От ворота пиджака несёт парфюмом Миши…

Чё-ё-ё-ёрт!

– Сейчас… сейчас встану… только в порядок себя приведу…

– Да не мешало бы.

– Да не мешало бы? И это всё? Тебе совсем плевать на то, где я была ночью, да? Почему ты не спросишь, как всё прошло, почему не пытаешься узнать хоть что-то?

– А надо? Если ты в таком виде приходишь после подписания договора, то что спрашивать-то?

Встала, переоделась, накормила детей. Села за компьютер. Зачем села? Кто ж его знает…

Пробежалась глазами по своему роману… опротивел. Выключила всё. Ничего не хочу. Всё надоело.

– Паша, ты с Цукером гулял?

– Нет! Твоя собака – ты и гуляй!

Ухожу с собакой в лес и долго гуляю, почти до обеда. Прихожу домой. Настя спит с папой в одной кровати, Данилка играет в своей комнате в стратегию. Хочу залезть в любимый форум собачников – душу отвести, поругаться с кем-нибудь, поспорить… Как назло – ни одной «горячей» темы нет.

Проверяю почту – пришло письмо от Михаила. Первое желание – сразу же удалить, не читая, но потом любопытство всё-таки взяло своё.

«Здравствуй, Таня. Я знаю, что ты сейчас обо мне думаешь. И ты имеешь на это полное право. Но ты не умеешь строить «закольцованный» сюжет, поэтому вряд ли поверишь в то, я напишу. Как бы то ни было – я всё равно напишу всё как есть. Я очень рад, что случилось так, как случилось. Если честно, то я тебе не поверил. Не поверил в то, что твой роман написан про тебя саму. Не поверил потому, что трудно поверить в то, что до сих пор остались такие женщины, как ты. Не поверил, что ты не поддашься моему напору и не отдашься мне прямо в машине. Не поверил в то, что ты рискнёшь своей писательской карьерой и плюнешь на всё ради своих принципов. Теперь я верю. Теперь я понимаю, что твой роман – твой. И про тебя. Только героиня, описанная в романе, готова бросить всё, рискнуть всем ради того, что считает главным. Я завидую твоему мужу и, будь на его месте, никогда бы не отпустил тебя ни к каким редакторам. Как бы ты не относилась ко мне теперь, твой роман опубликуют. Я говорил с кем нужно. Под тебя открыта целая серия. Пожалуйста – пиши. Пиши всё, что захочешь. Не подведи меня – я сказал, что ты будешь работать. Поверь, там будут совсем другие деньги…

Если сможешь – прости мне мой эксперимент.

Михаил».

Я не стала отвечать. Просто не знала, что именно ответить. Не могу сказать, что мне стало легче на душе. Мне сейчас не до романа, не до Михаила… Все мои мысли только о том, как вернуть в дом покой…

Ничего. Я потерплю. Я дождусь. Это когда-нибудь закончится. Обязательно….

Сходила в магазин, накупила всякой всячины и принялась печь торт. А вот просто так. Без всяких поводов.

– Мама! Ты что, тортик делаешь?

– Да, сынок, тортик. А почему бы и нет?

– Так ведь вроде бы сегодня и не праздник…

– А что, Данька, разве нам нужен повод, чтобы порадоваться жизни? Мы сами себе праздник сделаем, если календарь жадный такой.

– Класс! Пойду папку с Настей будить!

– Не надо, не буди. Пусть поспят.

– Да как так – поспят? Я же сейчас весь торт съем!

– Не дам!

Кидаю в Даньку полотенцем, и он уворачивается. Бегу за ним – он убегает. Валю его на диван и щекочу – Данька дико хохочет.

Тут входит сонный Паша.

– Вы чего тут устраиваете?

– Пап! Мама торт испекла! Шоколадный!

– Правда? Давно я тортиков маминых не ел… даже не верится…

Ужинаем и пьём ароматный чай с чабрецом, едим ещё не до конца остывший торт – так, кажется, даже вкуснее.

Гуляем с собакой вместе, но молча.

Приходим домой и ложимся спать. Ночью я почувствовала на своих плечах Пашину руку…

Ничего, я потерплю… Я дождусь. Обязательно.

Мы не будет говорить о будущем. Будем просто жить. Изо дня в день просто жить.

***

15 МАЯ

О том, что мне пришёл небольшой гонорар за изданный роман, а потом и новый договор с издательством, указанная сумма в котором даже немного удивила, я не сказала Паше ни слова. Ему не хочется слышать о моих успехах, и он, насколько я его поняла, давно закрыл страницу жизни, связанную с моим творчеством.

Но сегодня мой муж неожиданно вернулся с работы не в привычно угрюмом настроении, а в несколько одухотворенном и каком-то… задорном, что ли…

– Таня! Я придумал! Я придумал!

– Что же ты такое придумал, вот интересно-то?

– Не ёрничай! Я придумал, чем могу заняться!

– Заинтриговал! Давай сначала всё же поужинай, а потом расскажешь…

– Да какой там ужин! Я и есть не хочу даже!

Удивляюсь, присаживаюсь на табуретку. Паша не успокаивается, он в азарте ходит по кухне, активно жестикулирует… Я мало что понимаю, но улавливаю лишь одно – он решил заняться собственным делом, что у него уже всё для этого есть: идеи, рынок сбыта продукции. Не хватает только денег. Но он будет искать кредиты, будет обзванивать знакомых…

– Это чудесно, Паша!

Кидаюсь к нему на шею, целую куда придётся. Не верю ни в одно его слово, но все равно целую – слава Богу, у него появилась хотя бы мечта…

***

1 СЕНТЯБРЯ

С того майского вечера наша жизнь стала почти такой же, какой и была когда-то. Паша занимался оформлением индивидуального предпринимательства, а я завершала написание последнего романа из серии, но только в то время, когда была одна дома.

Сегодня мне перевели аванс за все пять романов, и это была уже, конечно же, не та первоначальная сумма, о которой я договаривалась с Михаилом, – намного выше.

– Наверное, мне всё-таки придётся искать дополнительную работу: ничего у меня пока не клеится с собственным бизнесом, не хватает немного на его запуск.

– Не придётся, любимый… не придётся.

– Как так? – Я показала сумму, высветившуюся на экране мобильного телефона – обыкновенное смс от мобильного банка. – Как? Как это может быть?

– Пусть это будет моим секретом, хорошо? Так какую настольную игру мы выпустим первой?

– Я… я думал, может, что-то злободневное?

– Отлично! Пусть будет именно так!

Мы снова в одном окопе, снова делим фляжку воды пополам.