Когда говорит море

Глава 11

Укрывшись в тени прибрежной пещеры, я вжалась в холодный камень и затаила дыхание. Мерцающий свет проникал сквозь щели в скалах, заставляя воду вокруг мерцать загадочными бликами. Здесь, в этих гротах, я часто прятался от посторонних глаз — словно русалка из старинных легенд, охраняющая свои сокровища. Ни разу еще здесь я не видела никого, только Джейсон приходил в это уединенное место. Должно быть, легенды о русалках пугали остальных людей.

Но на этот раз тишину нарушили приближающиеся шаги и голоса. Я испуганно замерла, обратившись в слух. Шорох гальки и приглушенные звуки свидетельствовали, что кто-то карабкался по узкому проходу вглубь грота. Я замерла от страха и была готова нырнуть в воду и скрыться, но мое любопытство пересилило. В конце концов, если наше место для встреч раскрыто, я должна была узнать — кем именно!

Вскоре из-за поворота показались две фигуры. Проректор Себастьян шел впереди, его лицо было перекошено гримасой брезгливости, будто он ступал по гниющим водорослям. Я узнала его сразу же, хотя он несомненно использовал магию для того, чтобы обратиться человеком. Однако в его облике осталось многое от тритона, и я бы назвала его новое лицо совершенно уродливым по человеческим меркам. А вслед за ним, отдуваясь и кряхтя, в грот пролез богач Виктор в своем неизменном расшитом костюме. Они о чем-то негромко переговаривались.

— Не бойтесь. Это место совершенно безопасно, — прошипел Себастьян, оглядываясь по сторонам. — Здесь никто не потревожит нас, дорогой Виктор.

— Надеюсь, что так, — буркнул богач, вытирая пот со лба. — Иначе наши с тобой партнерские отношения могут внезапно закончиться. Если меня увидят рядом с такой морской образиной, мне придется тебя убить.

Себастьян, казалось, пропустил колкость Виктора мимо ушей. Они остановились у небольшого озерца, просачивающегося сквозь трещины в скалах. Виктор тяжело опустился на валун, проректор замер подле него с высокомерным видом. Мое сердце бешено колотилось — догадка о причине их встречи уже закралась ко мне в голову, и от этой мысли по спине пробежал холодок.

— Ну так что? — нетерпеливо вскинулся богач. — Где же она? Я жду не дождусь нового экземпляра для моей коллекции.

Себастьян скривил губы в отвратительной ухмылке.

— Не извольте беспокоиться, достопочтенный Виктор, — его голос сочился ядовитым сарказмом. — Сирена уже у меня на крючке. Скоро я выманю эту маленькую русалочку из ее норы, и тогда…

Он многозначительно замолчал, лукаво сверкнув глазами. Виктор недовольно забарабанил пальцами по ручке трости.

— Но мне нужно быть уверенным, Виктор, что на этот раз вы все хорошо подготовили и ее не постигнет судьба всех предыдущих…

— Брось! — недовольно прервал его Виктор, — Я построил лучший аквариум, какой только возможно создать! Он крупнее чем прошлый и туда подается воздух. Сирена не задохнется как прошлая.

— Тогда вы получите живую сирену, за которой так охотитесь, — процедил Себастьян. — Эту юную дурочку заворожили человеческие чары, она часто ошивается на берегу. Стоит мне захлопнуть ловушку, и она у вас…

Я не могла поверить своим ушам! Себастьян замышлял предать меня, выдать этому скользкому богачу! От шока и разочарования я чуть не вскрикнула, едва не выдав своего присутствия. Руки сами собой сжались в кулаки, ногти вонзились в ладони.

— И какая же цена вопроса на этот раз? — поинтересовался Виктор, кривя рот в жадной усмешке. — Надеюсь, ты не слишком безрассуден, старина?

Себастьян бросил на него гневный взгляд, но сдержался.

— Как в прошлый раз, не больше. Ты же знаешь, я не люблю драть три шкуры с партнеров, — он скрестил руки на груди. — Но есть одно условие…

— Какое же? — Виктор насторожился.

Ректор наклонился к нему и хриплым, змеиным шепотом произнес:

— Эта сирена необычная… она умеет превращаться в женщину… Я хочу иметь возможность навещать ее… когда буду у вас в гостях, Виктор.

Виктор расхохотался, отставив трость в сторону.

— Ну надо же! Так старый греховодник все еще увлекается девчонками? Себастьян, мне еще дед рассказывал о том, как с тобой вел дела, и ты уже тогда был стар для тритона! Ладно, ладно, приходи, хм… навестить ее разок в месяц-другой, если приспичит. Только смотри, не увлекайся, проректор. Помнишь, что было в прошлый раз?

Я удивилась — Виктор угрожает древнему морскому монстру? Голос Себастьяна вдруг также сделался резким, и тоже с ноткой скрытой угрозы:

— Это были другие. Но с этой все будет иначе, обещаю!

Виктор помолчал секунду, а затем спросил проректора.

— Говоришь, она обращается женщиной? И красивой, надо полагать?

— Она прекраснее всех живых женщин! — пылко ответил Себастьян.

Я была настолько оглушена их разговором, что даже не почувствовала, как по щеке скатилась слеза…

Слова ректора повисли в гробовой тишине грота, отзываясь эхом от сводчатых стен. Я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать рыдания. Сердце оглушительно колотилось, грозя выпрыгнуть из груди. Все встало на свои места — те зловещие слухи, которым никто не хотел верить. Периодические исчезновения сирен, которые списывались на досадные несчастные случаи. Ропот и недовольство среди студентов… А ректор Себастьян все это время попросту торговал нами, юными русалками! Ради наживы и своей похоти!

Гнев, отчаяние и страх смешались в горькой, удушающей волне. Я едва не задохнулась от нахлынувших эмоций. Предательство человека, которому мы, девушки-сирены, вверяли свои жизни и судьбу, шрамом обожгло душу. Неужели все эти годы наш уважаемый проректор лишь следовал своим порывам, вероломно продавая нас одну за другой зажравшемуся богачу Виктору? И сколько это все продолжалось, раз Виктор упоминал аж своего деда?!

Я вспомнила все пропавшие лица, имена сестер, чьи судьбы так бесследно оборвались, — Каммерил, Шардрис, Ализа… Сколько же их было? Воспоминания об утраченных подругах терзали меня, одна за другой всплывали их улыбки, смех и жизнерадостные взгляды. Они канули в безвестность, и я никогда не узнаю, что с ними сталось — не иначе как погибли, томясь в неволе у этого живоглота Виктора! Или их замучил уже проректор Себастьян?

Ярость кипела во мне, грозя вот-вот выплеснуться наружу. Меня бросало то в жар, то в холод. Как он смел, этот мерзавец в проректорской мантии?! Годами обманывал наше доверие, придумывал гнусные отговорки, лгал нам в глаза! И все ради чего? Ради горстки золотых монет, чтобы пополнить коллекцию очередным «экзотическим экземпляром» для развлечения богатея?

Но больше всего меня испугала собственная возможная судьба, о которой так бессовестно торговались Себастьян с Виктором. Выходит, проректор все это время охотился на меня, выжидая момента, чтобы заманить в ловушку? Ведь я и впрямь, ослепленная жадным любопытством, постоянно была на берегу и поблизости, подвергая себя опасности… Я вдруг почувствовала себя легкомысленной дурочкой, глупышкой, на чью наивность и рассчитывал коварный тритон.

В памяти вновь замелькали образы всех тех ночей, когда я, манимая призрачными видениями человеческого мира, выбиралась на берег — нарушая главные законы подводного царства, — и устремлялась навстречу своей погибели. Никто из сирен не должен был касаться земной тверди, и вот результат моего своеволия — проректор собирался лишить меня свободы, вероломно продать!

Внезапно до меня дошел весь ужас ситуации. Ведь если раньше я могла сбежать с берега, уплыть в спасительные глубины, то в неволе у Виктора меня ждала лишь неминуемая гибель. Безрадостное прозябание в тесном застенке, вода в котором будет цвести и загнивать, а воздух портиться от человеческих испарений… Я не выдержу, погибну от тоски и одиночества, как и мои предшественницы. Перспектива медленно зачахнуть взаперти у этого чудовища в человечьем обличье повергла меня в безысходный ужас.

А рядом раздавались самодовольные возгласы моих мучителей — те грезили лишь о наживе, совершенно не ведая, какую боль и страдания готовили живому существу. В груди клокотал горький комок — я была готова разразиться воплями и рыданиями, но инстинкт самосохранения все еще брал верх, вынуждая затаиться в тени.

Клокочущий гнев, горький как морская соль, закипал во мне все сильнее. Сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони, я кусала губы в тщетной попытке сдержать рыдания. Предательство ректора, в чьи руки я когда-то с готовностью вверила свою судьбу, сводило меня с ума. Как он мог?! Все эти годы обманывать наше доверие, вероломно торговать русалками?

От осознания этого кровь вскипела у меня в жилах. Дрожащими пальцами я сжала жесткие водоросли на камнях, пытаясь справиться с эмоциями. Нет, я не допущу такого! Сирены не созданы для темницы, мы — вольные дочери моря, и отродье вроде Себастьяна не имеет права лишать нас свободы!

В тот миг во мне вспыхнула искра ярости и решимости. Какой-то безрассудный порыв овладел мною. Резко выпрямившись, я расправила плечи и шагнула из укрытия на виду у ректора и Виктора. Сердце гулко стучало, рот наполнился горьким привкусом желчи, но я была готова.

— Довольно! — выкрикнула я, заставив их вздрогнуть от неожиданности. Виктор испуганно вскочил с валуна, а Себастьян обернулся с лицом, застывшим ужасной гримасой. — Я все слышала, проректор! Ваши гнусные речи, ваши замыслы… Так вот как вы поступали все эти годы? Вы… вы чудовище!

На миг мне стало страшно собственной смелости, той решимости, что вдруг овладела мною. Но жажда справедливости подпитывала мои силы. Я шагнула вперед, грозно нахмурившись и глядя прямо в глаза Себастьяну.

— Не посмеешь! — прошипел он, злобно ощерившись. — Никто тебе не поверит, русалочка. Одно слово отступницы против слова проректора!

— О, со мной все не так просто, как вы думаете, — процедила я холодно. — Теперь все узнают о ваших кознях. И если вы хоть пальцем тронете меня, я разглашу вашу черную сделку на всю Подводную Академию!

Себастьян растерянно захлопал ртом, а затем издал горький смешок:

— Глупая каракатица! Да кто тебе поверит в моей цитадели, где моя воля — закон?!

— Но это станет известно другим правителям подводного царства, и вас ждет наказание! — воскликнула я, чувствуя невиданный ранее прилив уверенности в себе. — За свои злодеяния вы не только лишитесь поста, но и навлечете позор на многие поколения своих потомков!

Глаза предателя метали молнии, он сжал кулаки в бессильной ярости. Боже, какое это было могучее чувство — самой держать в страхе того, кто еще недавно держал в кандалах всю твою судьбу! Наконец Себастьян не выдержал:

— Не угрожай мне, русалочка! Я повелеваю морями, а ты… ты просто ничтожная форелька в моем садке!

С этими словами он протянул руку, будто желая проглотить меня взглядом. И тут произошло то, чего я никак не ожидала…

Себастьян угрожающе протянул руку ко мне, в его глазах полыхала ненависть. Я была готова к борьбе, к тому, чтобы вцепиться в него ногтями и зубами, если понадобится. Но в следующее мгновение случилось нечто, повергшее меня в ужас…

— Сиерра фин анфалос! — раздался гортанный возглас позади меня.

Я дернулась, чтобы обернуться, но тело сковало оцепенение. Конечности будто налились свинцом, и я застыла безвольной марионеткой. Из приоткрытого рта вырвался лишь беззвучный хрип. Что происходит?!

Виктор, отбросив трость, встал рядом и самодовольно ухмыльнулся. В одной руке он небрежно сжимал старинный медальон с изображением языческого божества.

— Древнее заклинание подчинения, дорогуша, — произнес он елейным тоном. — Это ведь надежно сплетет твои русалочьи чары, не так ли?

Себастьян ошарашено воззрился на богача, применившего древнее морское заклинание, но тут же пришел в себя. Отвратительная гадкая усмешка исказила его лицо.

— Ловко сработано, друг мой! Теперь эта буйная русалка у нас в кулаке.

Виктор сделал шаг ко мне, сверля меня алчным взглядом. Я безвольно замерла, лишь в ужасе вращая глазами.

— И у кого же она теперь в кулаке? — протянул он, подойдя ко мне вплотную. — У тебя, проректор? Или у меня, ее нового хозяина?

Ядовитое лицо Себастьяна исказила гримаса ярости, но Виктор лишь расхохотался. Богач наклонился, почти касаясь меня своим горячим дыханием:

— Полагаю, ты не рассчитывал на такой поворот, а, проректор? Я поймал эту сирену сам, она моя по всем статьям!

Он снова засмеялся и резко выпрямился. Виктор принялся нараспев произносить новое длинное заклинание. Я скосила глаза и с ужасом увидела, как из ближайших расселин в скале выползают змеи величиной с жезл. Ядовитые твари вытянулись и замерли, повинуясь воле богача-мага.

Чувствуя подступающую тошноту, я безвольно наблюдала, как Виктор жестом приказал змеям оплести меня кольцами. Одна за другой они принялись сжимать мои запястья и лодыжки, туго сплетаясь и образуя живые путы.

Себастьян позади скрежетал зубами, его лицо наливалось желчной желтизной от едва сдерживаемой ярости. Наконец он взревел:

— Что это значит, Виктор?! Мы заключили договор!

— Договор? — богач приосанился, глядя на ректора с издевкой и поигрывая своим медальоном. — Да, договор! О том что ты поймаешь сирену и приведешь ее ко мне. А если я сам поймал сирену, то о каком договоре ты говоришь, друг мой? С каких это пор я должен заниматься благотворительностью? У нас с этой прекрасной сиреной теперь новые договоренности, без посредников.

Себастьян потемнел от злости и начал шептать заклинание превращения. Он зашел в воду по пояс и уже начала оборачиваться в свой подводный облик.

— Не шути с морем, человек… Не обманывай море! — произнес проректор с такой угрозой, что даже мне стало страшно.

Раздались тяжелые шаги, и в грот вошли двое рослых громил. Проректор уже скрылся в воде и только небольшой водоворот выдавал его присутствие. Завидев меня, опутанную живыми змеями, громилы лишь ухмыльнулись — явно не в первый раз видели нечто подобное.

— Уберите эту рыбешку с глаз моих долой! — махнул рукой Виктор. — Положите в ящик с мокрыми тряпками, хорошенько полейте морской водой и привезите в мой дом, там ее уже ждет ее личный бассейн. Воды не жалейте! Если она умрет по дороге я сделаю экспонаты аквариума из вас!

Здоровяки поклонились и шагнули ко мне. Один из них достал холщовый мешок и грубо накинул на меня, будто ловил огромного угря. Скрученное жгутами тело больно прогнулось, я беззвучно вскрикнула.

Сквозь плотную ткань до меня доносились лишь приглушенные возгласы Виктора. Затем меня грубо подхватили и потащили прочь. Остатками сознания я ощутила, как меня волокут через расщелины и гроты, то и дело больно ударяясь об камни…

…В следующий раз, когда веки мои приоткрылись, я лежала на чем-то жестком. Сквозь щели ящика просачивался свет, а окружающие звуки подсказывали — я теперь в плену у Виктора, в его логове! Все произошло слишком быстро… Я не успела ничего предпринять, ошеломленная магией богача. Никто не мог предположить, что Виктор не просто взбалмошный богач, но еще и сведущий в древней магии волшебник! Кажется, даже для проректора Себастьяна это стало открытием! Но теперь я беспомощна, я снова стала заложницей своего безрассудного и почти человеческого любопытства!

Меня бросили в какой-то ящик, судя по тряске и подпрыгиваниям — в багажник экипажа. Мерзкие змеи все также сжимали мои конечности, не позволяя пошевелиться. Я металась в путах и корчилась от ужаса, боли и стыда, что так опрометчиво попалась в силки! Что ждет меня в доме Виктора? Как поступит этот негодяй с пойманной русалкой?

Единственной светлой мыслью было то, что коварному Себастьяну не досталось ничего. Этот подлец и негодяй вынужден был лишь бессильно взирать, как его заветную добычу увозят прямо из-под носа! Да, злорадство — дурное чувство, но сейчас я не могла не испытать известного удовлетворения от того, что его коварные планы рухнули, лопнули, будто мыльные пузыри.

Однако, что ждало меня впереди — неизвестно. Наверняка не менее жуткое, чем участь у сгнить в утробе чудища в тюрьме нашего подводного города. Но мне было уже все равно…

Меня вытряхнули из мешка, будто огромного угря. Грубые руки сжали мои запястья и хвост, туго стягивая крепкими веревками. Очнувшись от оцепенения, я забилась, хрипя и пуская пузыри из пересохшего рта. Я была почти мертва от обезвоживания. Но люди, те самые подручные Виктора, лишь посмеивались надо мной. Затем на меня вылили несколько ведер воды, и я поняла, что сегодня не умру.

Наконец я обессиленно обмякла на прохладных плитах пола. С ужасом осмотрелась вокруг, пытаясь осознать, куда меня забросила судьба. Громадный зал с высокими сводами и колоннами уходил ввысь, в синеву неба, пробивающуюся сквозь застекленную крышу.

Люди вокруг суетились, подтаскивали какие-то ящики и ведра, разворачивали шланги. А в центре зала, мерцая золотыми переливами воды, высилась гигантская чаша размером с купальню знатного вельможи! Но то была не просто чаша для омовений, а настоящий аквариум из толстого оплавленного стекла.

Жемчужные струи низвергались в хрустальные стены, мерно плескались, создавая циркуляцию воды. Изнутри же дно аквариума было вымощено гладким розовым и зеленым камнем, среди которого росли диковинные водоросли, такие, каких мне прежде не доводилось видеть в просторах морских глубин. Россыпи кораллов и ракушек, притащенных подручными Виктора для красоты из каких-то неведомых даже мне мест, ярко светились насыщенными красками.

Как же это место походило на мой родной дом! Но в то же время было столь… чужим, неестественным, что сердце сжалось от тоски. Водная стихия — моя вечная властительница и мать — здесь оказалась запертой, была попрана и низведена до уровня всего лишь изысканной забавы для человека. И этим человеком стал Виктор Монтегрин!

Я в ужасе завертела головой, пытаясь обозреть свое новое жилище. А ведь именно здесь, в этом богато убранном склепе мне предстояло теперь влачить существование…

— Ну как, тебе нравится мой новый аквариум для русалок, дорогуша? — Раздался знакомый елейный голос позади. Виктор собственной персоной! Богач восседал в роскошном кресле, облаченный в алый парчовый халат. Его желтоватые глаза жадно блестели.

Заметив мой взгляд, он самодовольно заулыбался:

— Великолепно, не правда ли? Лучшие мастера трудились над этим чудом человеческого гения, выкладывая драгоценными камнями дно и стенки. А стекло — семислойное, его не пробьет и пушечное ядро!

При этих словах Виктор довольно потер длинные ладони. Подручные принялись волочить меня через весь зал, к чаше-аквариуму.

— Осторожнее, олухи! — прикрикнул на них Виктор. — Она стоит больше, чем все вы вместе с вашими семьями и домами вместе взятые!

Я поразилась власти этого страшного человека над другими людьми — Джейсон мне не рассказывал про то, что такое случается на берегу. Но рабочие действительно стали вести себя со мной гораздо нежнее.

— Думал, где бы мне устроить чудо-бассейн для своей новой игрушки, — продолжал между тем Виктор, — и тут, думаю, как раз завершили ведь центральный зал виллы! Он идеально подходит для твоего жилища, русалочка. Видишь — тут потолок из стекла, чтобы свет лился целыми днями. Вода подогрета до нужной температуры, насыщена солью и всем прочим что тебе нужно. Она будет регулярно меняться на морскую. И даже маленькая рифовая гряда есть внутри для твоего удобства! Теперь ты можешь вечно жить в моем дворце, не зная забот.

Тут Виктор насмешливо фыркнул, встал с кресла и подошел ко мне поближе:

— Разве что кроме забот о свободе, но куда уж там! Эти стены не выпустят тебя, крошка. Твой маленький рай навечно запечатан в моей стеклянной западне…

Я скривилась от отвращения, когда его ладони оказались в опасной близости от моего лица. Мне хотелось вырвать этому мерзавцу глаза, расцарапать его самодовольную физиономию!

Наконец подручные втащили меня на ступеньку у обрамления аквариума. Резким толчком они сбросили меня вниз, в воду моего бассейна.

Миг — и я очутилась в плену тех красивых, но ненастоящих вод. Вязкая и слишком соленая жидкость сковала меня со всех сторон, не позволяя нормально двигаться. Я задергалась, забилась, отчаянно замолотила хвостом, но все было тщетно. Крепкие веревки крепко стянули мое тело, обрекая на почти полную обездвиженность.

Выхода не было. Огромный запечатанный аквариум, за стенами которого алчный Виктор будет рассматривать меня, как ценный музейный экспонат. Более того, он будет хвастаться мною перед друзьями и гостями, развлекая их видом пойманной русалки…

Мысль эта причиняла мне невыносимую боль. Как могла я, вольная дочь морей, попасть в такую ужасную западню?! Все из-за любопытства и жажды встреч с Джейсоном, из-за которых я бросила вызов всем правилам русалочьего мира. Я заплатила слишком высокую цену — свою свободу…

Внутри аквариума, в плену вязких волн я закричала от отчаяния, разразившись целым фонтаном воздушных пузырей. Но люди за стенками лишь хохотали, глядя на меня, как на забавную дикую зверушку в клетке…