Когда говорит море

Глава 4

Вернувшись в Академию после встречи с прекрасным незнакомцем на берегу, я никак не могла обрести покой. Измученная душевными терзаниями, я металась и крутилась по тесной спальне. Здесь было тесно моему русалочьему телу, а моим мыслям было тесно в моей голове.

Образ этого юноши не шел у меня из головы, бесконечно прокручиваясь в сознании, он был словно натянутая струна. Вот он вглядывается в даль пронзительным взглядом, горделиво расправив плечи. Вот его томные глаза обращаются ко мне, испуганно замершей в волнах. Вот он стремительно встает и делает шаг вперед, ко мне, так и не увидев главного…

Чувства терзали меня столь яростно, что в приступе бессилия я запустила жемчужным гребнем в зеркало, расколов его вдребезги. Тяжело дыша, я уставилась на разлетевшиеся осколки, мерцающие подобно росинкам. Моим новым пугающим чувствам было тесно в отведенных для русалки рамках красоты и гармонии.

Я пыталась сосредоточиться на своем обычном окружении, заботливо выстроенном в изысканном подводном стиле. Так учили нас Наставницы — нельзя предаваться страстям, а если что-то не ладится на душе, то надо успокоиться и наблюдать за тем, что вокруг. Взгляд скользил по искусно инкрустированным жемчугом сундукам, затейливым изваяниям из кораллов, позолоченным ракушкам с узорами… И все это вдруг показалось мелким и ничтожным по сравнению с теми пьянящими чувствами, что росли во мне, точно шипастый кустарник, пробивающийся из-под земли. У меня ничего не получалось…

— Укка тарибари таримат… укка тарибари таримат… — твердила я заклинание успокоения, но оно, кажется, совсем не работало.

Я ненавидела саму себя за эти новые желания, застилающие разум каким-то странным туманом. Похожим на тот туман, что покрывает на закате побережье… Зато, как упоительно вспоминался мне образ того незнакомца на берегу. Ведь никто не готовил меня к такому — я была рождена для милого флирта с очередным поклонником-тритоном, для танца жемчужных браслетов под звуки бархатного смеха. Но тут — все иначе, по-другому, пугающе и вместе с тем необычайно притягательно. По-людски.

Подступив к зеркалу, я с неохотой всматривалась в собственные черты, пытаясь уловить их прежнюю хрупкую привлекательность для себе подобных. И не находила ничего, кроме худобы и бледности. Даже мои волосы, некогда подобные роскошной гриве из шелковистых водорослей, казались тусклыми и безжизненными. Не в них ли крылась разгадка моей слабости, любопытства к незнакомому?

Может, во мне было что-то лишнее, неприглядное для нашего племени? То, из-за чего товарки, подзуживая, хихикали у меня за спиной; то, за что я ненавидела себя, украдкой убегая к скалам, чтобы побыть наедине со своими душевными муками. Я какая-то неправильная?

А может, как раз наоборот — во мне жила та единственная искра, что отсутствовала у сирен. Порыв к чему-то новому, незнакомому, пусть пугающему, но и манящему сквозь мириады глубин. Рвение к тому прекрасному берегу, на котором правила жизнь, обретшая плоть. То, что погубило мою мать и то, что скорее всего, погубит и меня…

Сколько еще себя помнила, я всегда питала это тайное влечение. По сути, я никогда не переставала быть дочерью отступницы и отступницей. Какая разница, что я прилежно училась в академии, мои мысли о предательстве клятвы сирен всегда дремали где-то в подсознании. И сколько раз старалась убить в себе это бесполезное чувство, расправиться с ним, как с частью своей наготы, выставленной на всеобщее обозрение! Но теперь, после того как мне довелось лицезреть то высшее существо, все прежние стеснения рухнули разом. Точно старые, облупившиеся ракушки, облетели все мои сомнения.

Вновь и вновь я представляла себе мощное тело того юноши, трепетные блики на его смуглой коже, отсветы лунного света в вихрях буйных волос. На скулах вспыхивал горячечный румянец одной лишь от мысли, что когда-то, возможно, я вновь увижу его так близко, что смогу разглядеть каждый изгиб этого совершенного, зовущего образа.

Срывающимся голосом я бормотала то единственное, что мне удалось узнать. Человек… Человек… Это заветное слово рокотало во мне болью и стоном. Я жаждала воплотить его в звуки, очаровать его — но как? Разве смогу я, с моим жалким писклявым голоском, потрясти такого красавца?

Я снова смотрела на себя в расколотое зеркало и видела странное создание. Некрасивую говорящую рыбу с острыми чертами лица, выступающими из пасти зубами и отвратительным скользким хвостом.

В эту судьбоносную ночь я металась из одного угла своей комнатушки в другой, то впадая в исступление, то замирая от изнеможения. Лишь одно было неизменным — жар во мне не остывал, под грудью вспыхивало пламя одной только от воспоминаний о нем. Я знала: ничто не остановит меня от нового свидания с этим юношей. Хватит томиться в темных глубинах! Моя жизнь требовала света и воздуха, а значит — берега…

Я лежала на мягком песчаном дне, позволяя теплому подводному течению омывать мое тело. Мой взгляд был устремлен в бирюзовую толщу воды, но мысли витали совсем в другом месте. Передо мной то и дело всплывал образ того загадочного незнакомца, которого я увидела прошлой ночью на берегу. Я пыталась представить себе, кто он такой и что его привело на это побережье.

— Эй, Ариэль! — вдруг услышала я голос одной из моих подруг-русалок. — Ты что, задремала?

Резко выныривая из своих грез, я поспешно сфокусировала взгляд на группке сирен, болтающих неподалеку.

— Извините, я просто задумалась, — смущенно ответила я.

— Да уж, это на тебя похоже, — насмешливо протянула одна из них, Перла. — Но хватит витать в облаках, а то станешь похожа на снулую рыбу!

В груди у меня шевельнулось раздражение от высокомерия моих сокурсниц. Все они свысока смотрели на меня из-за моего происхождения. Дочь отступницы, принятая в Академию только для того, чтобы ее дурная кровь была поближе, под контролем сильных магов. Я поняла, что Академия — это моя тюрьма.

— Говорят, Акира потопила какой-то корабль вчера! — продолжила Перла, — И он был неподалеку от нашего города, эти чертовы людишки уже подобрались совсем близко!

— Вряд ли они хотели нам повредить, они даже не знают, что мы тут живем! Люди ведь тоже способны на хорошие поступки, — запротестовала я. — У них есть своя культура…

— Культура? — передразнила меня Перла и фыркнула так, что пошли пузыри. — Какая может быть культура у тех, кто даже не умеет дышать под водой!

Другие русалки захихикали, соглашаясь с ее словами. Я поджала губы, решив не продолжать этот бессмысленный спор. Они просто не могли понять моего интереса к людям и их образу жизни.

— Слушайте, а что, если попробовать применить на людях Безумный Вопль? — вдруг воодушевленно предложила другая подруга, Мурена. — Говорят, от него они сходят с ума и бросаются в море!

Я ощутила, как по спине пробежал холодок. До сих пор мы освоили лишь относительно невинные песенные чары, способные очаровать и привлечь моряков. Но Безумный Вопль был оружием посерьезнее — заклинанием, навсегда разрушающим рассудок.

— Думаю, пока рановато для таких заклинаний, — осторожно вставила я.

Мурена окинула меня подозрительным взглядом:

— Ариэль, ты же не жалеешь этих бездушных тварей, правда? Ты помнишь, для чего мы рождены?

«Чтобы приносить горе и страдания людям» — так учили нас с детства Наставницы. Вот только во мне эти слова все чаще вызывали протест. Я не могла представить, чтобы тот красавец, что я видела вчера, заслуживал такой жестокой участи. Мне совсем не хотелось, чтобы он сошел с ума и бросился в море чтобы там захлебнуться.

— Конечно, помню, — уклончиво ответила я, оставляя свои истинные мысли при себе.

Остальные снова захихикали, окружая меня почти видимым облаком насмешек. Эти насмешки как стая рыб-скворцов преследовали меня повсюду, то становясь более явными, то почти завуалированными. Похоже, они все уже заподозрили, что со мной что-то не так. И они были правы — все чаще меня тянуло обратно к берегу, в мир людей, к разгадке тайны того незнакомца. Я с нетерпением ждала наступления ночи, когда смогу вновь отправиться в рискованное путешествие к запретному, но такому притягательному берегу.

И вот наступила новая ночь, но на этот раз я выплыла к берегу без колебаний. После мучительных сомнений и терзаний предыдущих дней понимание неизбежности этого свидания укрепилось во мне окончательно.

Выбравшись из-под прикрытия прибрежных скал, я обвела взглядом песчаный пляж. Ночь выдалась безоблачной, яркий диск луны заливал все вокруг призрачным сиянием. Морская гладь искрилась мелкой жемчужной россыпью, будто кто-то нанизал на нити волн бесчисленные драгоценные бусины.

И там, на берегу, неподвижной тенью вырисовывалась его фигура. Сердце сжалось от волнения, но я поборола последние крохи страха. Его силуэт источал спокойную уверенность, такую же безмятежную, как и у самой природы вокруг. Казалось, весь мир замер в ожидании моего решения.

Вдохнув поглубже соленый воздух, я заставила себя двинуться вперед. Волны ласково омывали мои бока, точно придавая сил для решительного шага. И вот уже мои локти оперлись о невысокий прибрежный валун, а голова возвысилась над поверхностью воды.

Он находился всего в нескольких метрах от меня. Теперь я могла вновь окинуть взглядом все его совершенные очертания, запечатлеть их в памяти. Мощные руки покоились на широко расставленных коленях, спина была ссутулена, глаза застыли в глубокой задумчивости. Легкий бриз трепал его распущенные волосы, и они струились по плечам, подобно водорослям в течении.

Зачарованная, не в силах пошевелиться, я таращилась на этого незнакомца с таким пристальным вниманием, что начинало казаться — еще миг, и он почувствует тяжесть моего взгляда. Однако он не шевелился, погруженный в какие-то свои размышления. Может, он тоже смотрел куда-то вдаль, как и в наше первое свидание? Или же грезил наяву — так же, как это делала в этот миг я сама?

Неожиданно он пробормотал что-то вполголоса, и его губы сложились в едва заметную улыбку. Должно быть, он скрашивал унылое ожидание светлыми мечтаниями, как и я все эти ночи, прокручивая в сознании каждую деталь его облика.

Все мои прежние опасения отступили, будто никогда и не существовали. Я жадно взирала на него, следила за малейшими проявлениями жизни в его теле. Вот он запрокинул голову, выставив горло навстречу лунному сиянию. Вот его рука бессознательно сжалась в кулак и разжалась вновь. А эта хмурая складка между бровями то появлялась, то исчезала, являя ту борьбу мыслей и чувств, что бушевала в его груди.

И в этот самый миг я поняла: сейчас или никогда. Ведь я столько мечтала о новой встрече, столько помышляла о ней безвылазно в моих покоях! Не время ли обратить грезы в явь, дать волю тому чувству, что жадно распирает меня изнутри?

Лунный свет прочертил серебряную дорожку вдоль водной глади, прямиком к тому месту, где восседала моя человеческая мечта, словно бы указывая мне направление. Накинув на плечи мокрую гриву волос, я вобрала полной грудью воздух и…

Я хотела окликнуть его дрожащим от волнения голосом, но не успела: в далеке вдруг прозвучал гулкий и резкий выстрел. Юноша резко обернулся в ту сторону, а я испуганно спряталась за камень. Выглянув снова, я увидела, как он быстро уходит от меня по берегу.

Лунный свет серебрил гребни волн, когда я отплыла от берега. Я замерла в прибрежных зарослях, вглядываясь в черную гладь океана. Вдалеке, там, где полоса лунного света расчерчивала воду, качался на волнах небольшой корабль. И там были еще люди, по крайней мере я слышала их отдаленные неразборчивые голоса, доносимые до меня ветром.

Постепенно я поняла, что корабль приближается, вот я уже слышу разговор команды и скрип снастей, бряцание каких-то металлических предметов — может быть оружия — и стук ящиков по палубе.

Медленно выплыв передо мной из ночного тумана, стелющегося прямо над водой в этой заводи, корабль остановился неподалеку. Я затаила дыхание, боясь пропустить малейшее движение. Вскоре небольшая лодка отчалила от судна и приблизилась к берегу. Я разглядела несколько фигур в ней — судя по всему команда. Они причалили прямо передо мной, на маленьком пустынном пляже. Я видела, как моряки выгрузили из лодки несколько тяжелых сундуков и бочек и потащили свой груз к небольшой расщелине в скалах.

— Эй, капитан! — крикнул один из них, — Джейсон!

— Тише ты! — раздался раздраженный голос, — Легавые где-то рядом!

Затем я увидела его — смуглого и ловкого капитана Джейсона. Он шагал им навстречу, а в руках у него был какой-то отсвечивающий медью продолговатый предмет с загнутой ручкой. Сердце мое заколотилось так, что я боялась — он услышит его стук. Он командовал этими людьми, пока они тащили свою поклажу и с силой бросали груз в расщелину, скрывшую остальной товар. Когда все было сделано, Джейсон вопросительно огляделся.

Его люди как будто только этого и ждали. Двое больших мужчин тут же вытащили из своих поясов по ножу и шагнули к Джейсону. Он отступил назад, выхватывая свой клинок и сжимая рукоять пистолета свободной рукой.

— Ну так что, капитан, дележка будет на этот раз? — прогремел один из матросов, лицо которого было обезображено старым шрамом.

Я затаила дыхание, не понимая, что происходит. Они ведь команда, разве нет? Почему они угрожают Джейсону?

— Будет тебе, Лодж, — спокойно отозвался Джейсон. — Ты же знаешь наши порядки. Твоя доля будет такой же, как у остальных. Как обычно. Если я вдруг начну обманывать вас, можете высадить меня на любом берегу.

Я видела, как плечи Джейсона напряглись, будто он ждал нападения. Неужели его бесстрашие обманчиво?

Внезапно где-то далеко в море возникла вспышка — я скорее почувствовала, чем увидела ее. И через секунду до берега долетел гулкий удар, а потом что-то с треском ударилось о борт корабля Джейсона, и на палубе появились новые силуэты. Со стороны воды послышались крики и лязг оружия. Я испуганно оглянулась и увидела, что с моря в бухту заходит еще один корабль, значительно больше, чем суденышко Джейсона.

— К черту! — рявкнул тот, которого назвали Лоджем. — Сматываемся, это патруль!

В следующее мгновение все матросы побежали к лодкам, а их корабль начал разворачиваться и видимо собирался покинуть бухту. Внезапно налетевший туман скрыл патрульный бриг, и только новая вспышка орудия показал, что он все еще там. Ядро со свистом пролетело надо мной и упало в воду, подняв целую тучу брызг. Джейсон среагировал молниеносно, отступив к расщелине и почти полностью скрывшись в тени. На берегу матросы спустили шлюпку на воду и отчаянно работая веслами двинулись вдоль берега. Теперь шлюпка уходила в одну сторону, кораблик Джейсона в другую, а сам Джейсон прятался тут рядом в расщелине. Тут и там вспыхивали огоньки выстрелов, доносились ужасные крики, кажется, я даже расслышала стоны раненых.

Я вжалась в скалы, парализованная страхом. Конечно, в академии меня учили презирать людей. Но этот бой, эти крики боли — все было настолько реальным и жестоким! Рука сама потянулась к колье из жемчужин на моей шее — последнему подарку матери перед тем, как она ушла навсегда, не в силах больше идти против установленных правил сирен…

Я не заметила, как Джейсон оказался почти прямо передо мной. Замерев у расщелины с пистолетом наготове, он почти физически излучал азарт и решимость. Прекрасный и страшный одновременно. Тогда во мне шевельнулось неведомое доселе желание — тоже стать настоящим, живым существом, а не морской тенью, призрачной обителью дремлющих чар и иллюзий.

Перестрелка на берегу стихла так же внезапно, как и началась. Крики смолкли, уступив место плеску отлива. Патрульный бриг ушел в море, преследуя проскользнувшись мимо него корабль Джейсона. Не в силах пошевелиться, я выжидала в зарослях, вжавшись в землю и надеясь остаться незамеченной. Только когда все снова утихло, я осмелилась выглянуть из своего убежища.

На пляже было пусто. Ни следа, ни патрульного брига, ни матросов Джейсона. Они все исчезли так же таинственно, как и появились. Лишь несколько разбитых бочек, в суматохе выброшенных матросами за борт, качались на мелководье, сверкая мокрыми гранями под лунным светом.

Мое сердце все еще бешено колотилось, отзываясь эхом пережитого страха. Я опасливо огляделась по сторонам, но вокруг не было ни души. Только маленький пляж и гладь полуночного моря.

В отдалении раздался звук, подобный крику раненой чайки. Это был человеческий крик — не то боли, не то отчаяния пополам с яростью. Следуя этому зову, как рыба на запах крови, я поползла по усыпанному галькой берегу.

Вскоре я различила одинокую фигуру на краю прибоя. Джейсон! Он сидел, поджав колени и уткнувшись лицом в ладони. Даже отсюда я видела, как его плечи мелко подрагивают.

Не раздумывая больше, я поспешно выбралась из зарослей и собралась двинуться к нему по полосе гальки. Но тут же замерла, сообразив, что он может увидеть меня в моем истинном обличье морской жительницы. Да уж, с рыбьим хвостом и чешуйчатой кожей далеко не уйдешь, особенно по берегу.

Старинное заклинание Отступницы тут же всплыло в памяти, как будто бы оно ждало именно этого момента. Она говорила, что видит меня насквозь, кажется, она знала, что однажды мне может понадобиться человеческое обличье… Что ж, должно быть, это самое «однажды» и наступило прямо сейчас.

Я выпрямилась, насколько смогла это сделать, стоя на хвосте, и глубоко вдохнула соленый воздух. Старинные слова сами слетели с губ, ведомые желанием узнать Джейсона поближе, прикоснуться к нему… разделить его боль и утешить его.

«Перксари итрельда таамат!»

Этот голос будто шел из самых глубин моего сознания, пробуждаемый самыми затаенными желаниями. Сквозь пелену поволоки я разглядела, как по моей руке заструились потоки чистейшего серебристого сияния, а ладонь обрела невиданный нежно-розовый оттенок.

«Перксари итрельда таамат!» — заклинание звучало снова и снова, повинуясь моему собственному зову.

Живот сковало сладкой судорогой. На месте хвоста уже проступали два изящных продолговатых бугра, очерченных дивными изгибами. Дыхание сбилось, когда я увидела, как от моей шеи вниз по возникшей груди начинают путаться растрепанные пряди светлых волос.

«Перксари итрельда таамат!..»

Под исступленный ритм этого бормотания я увидела свои длинный стройные ноги, плоский живот с впадиной пупка, высокую и в то же время такую мягкую на ощупь грудь, изящные руки с длинными пальцами, роскошные волосы, оттенок которых я не могла определить в лунном свете. Они сияли так же, как сияет луна.

Волна странных ощущений захлестнула меня. Я пошатнулась, едва не упав на песок. Мне пришлось встать на четвереньки и я, судорожно дыша, пыталась привыкнуть к своему новому телу. Грудь на секунду соприкоснулась с песком, и я почувствовала, как он приятно щекочет меня. Я попыталась снова встать и шатаясь сделала несколько неуверенных шагов. Никогда еще не ходила на них, только читала про то, как это делается на страницах старых сказаний…

Стиснув зубы, я медленно выпрямилась, цепляясь за камни и выдергивая ноги из песка. Как странно… Я ожидала, что ходьба будет гораздо легче. На самом деле идти оказалось непросто, ощущения были какими-то неправильными и резкими. Всю жизнь я плавала, и теперь эти новые усилия выбивали меня из колеи.

Я повернулась и в свете луны увидела свое отражение в воде. Как раз стих даже слабый ночной ветер и в зеркальной глади я увидела женщину, прекраснее которой я не знала никогда. От моего прежнего рыбьего облика остались только чуть более остро чем следовало очерченные скулы. А все остальное было идеально! Я потрогала свои волосы лунного оттенка и улыбнулась отражению. А затем я повернулась и пошла по берегу.

Джейсон все еще сидел на берегу в прежней позе и переживал потерю своего корабля — сломленный, одинокий… Не раздумывая больше, я заставила себя сделать шаг, потом другой, придерживаясь рукой за скалы. Мои голые ступни скользили по промокшей гальке.

Я шла к нему, становясь с каждым шагом все более уверенной в себе. Человеческая плоть и кости слушались меня все лучше. К тому времени, как я подошла вплотную к Джейсону, походка уже не казалась такой нелепой.

Он вздрогнул и вскинул голову, заслышав мои шаги. Его красивое лицо было искажено гримасой гнева и отчаяния. Он посмотрел в упор на меня и в его глазах промелькнуло удивление и что-то еще, чего я пока не смогла распознать.

— Кто ты?! Как ты здесь оказалась?!

Я кротко улыбнулась, старясь выглядеть как можно более дружелюбной. Прямо из лона морских глубин пред ним явилась прекрасная обнаженная дева. Что же он мог подумать?

— Меня зовут Ариэль, — ответила я странным для себя звенящим голосом. — И я здесь, чтобы помочь тебе, капитан Джейсон…