Когда говорит море

Глава 12

Я металась в тесных объятиях солоноватых волн, неистово дергаясь и извиваясь всем телом. Аквариум был для меня слишком тесным, я едва могла развернуться в нем. Но я не могла сдаться, остановиться — слишком велика была моя ярость и жажда свободы. В эти мгновения безумного отчаяния я готова была вырваться из этой стеклянной тюрьмы, невзирая ни на что!

Однако все было тщетно. Аквариум крепко держал меня в невидимых оковах, словно каменный саркофаг. Я билась в нем, будто заключенная в коконе, и лишь облака пузырей взметались к искусственному небосводу в ответ на мои потуги.

В изнеможении я наконец обмякла, опустившись на устланное ракушками дно. Бессильная злоба постепенно сменилась горькой тоской. Я лежала, уткнувшись лицом в подводный ковер из мха и водорослей, и беззвучно рыдала, истекая солеными слезами.

Свобода… То единственное, о чем всегда мечтает каждая дочь морей, теперь была для меня потеряна навсегда. Я прозябала здесь, словно изгнанница из подводного царства — бесприютная узница Виктора в стеклянной клетке посреди его роскошного дома. Это было хуже любой темницы, хуже смертной казни, на которую меня когда-то обрекали старейшины нашего подводного племени. Здесь я лишена самого дорогого — вольного простора, волн и соленого морского воздуха!

От сознания этого сердце сжималось болезненной тяжестью. Мысленно я перенеслась на берег, где так часто любовалась ласковым прибоем и горизонтом, как будто бы небрежно очерченным синей кистью. Вспомнилось ощущение свежего ветра, овевающего разгоряченное тело. Сколько раз я нежилась меж волнами, наслаждаясь этой упоительной вольностью!

А теперь от былой беспечности не осталось и следа. Запертая, спеленатая, словно морской гад для прихотливой трапезы, я лишилась всех радостей существования, о которых даже не подозревают люди. Они проводят свои дни на суше и не ведают истинной жизни, которую ведем мы в лазурных морских далях.

Но я, я-то знала эту жизнь, дышала той вселенной, что непостижима для человеческих чувств. А теперь похищена и низвергнута, втиснута в роль дорогой безделушки, чудовищной диковинки для развлечения этого толстосума Виктора!

От этой мысли меня бросало то в жар, то в холод. Какой стыд, унижение и боль… Все из-за моего глупого увлечения Джейсоном, который и привел меня в ловушку. Наверняка теперь он рыщет где-то в поисках следующего заработка, даже не подозревая, какую кару навлек на меня своими поступками. А я, я останусь одна в этом застенке до скончания веков.

Горечь разочарования в мужчине, к которому я питала столь сильные чувства, смешивалась с обжигающим стыдом. От невысказанного негодования хотелось грызть собственные руки.

Я закружилась в круговороте отчаяния, почти теряя рассудок. Сиюминутные порывы искали выход: то хотелось разбить голову о стекло в безумной попытке вырваться, то броситься на своего мучителя Виктора с кулаками при первой же возможности. Но потом апатия вновь овладевала моей душой, и я замирала безвольной куклой на дне этого стеклянного шара…

Дни тянулись один за другим, сливаясь в тусклые недели. За стеклом то и дело мелькали равнодушные человеческие фигуры, прислуга богача приходила полюбоваться «чудом морей». Но со мной никто не разговаривал, даже Виктору я была не нужна, кроме как в роли безмолвного украшения, жемчужины его богатств. Это было даже хуже любых издевательств и мук — я стала бестелесным призраком, замурованным в этом жалком подобии истинной водной стихии. Я стала тенью внутри муляжа моего мира.

Мучительная тоска по прошлой жизни скребла мое нутро, выворачивая душу наизнанку. Чтобы не сойти с ума от горя и одиночества, я нередко впадала в забытье, уплывая в цветные видения былого…

Холодный каменный ужас сковал все мое естество, когда со стороны входа в зал с аквариумом появилась группа людей. Выстроившись цепочкой, они медленно приближались, с любопытством разглядывая мое водное логово. Я напряглась, сжалась в комок, припав к дальней стенке и выставив вперед плавники в ожидании нападения.

Первой шла высокая дама в шикарном платье и шляпке с лентами. Она опиралась на трость и прищурившись с раздражением смотрела на меня. За ней семенил тучный мужчина с бакенбардами, шумно дышащий в платок. Рядом с ним держалась молодая женщина исключительной красоты в светлом бирюзовом платье. Ее соблазнительная фигура выгибалась дугой, а глаза излучали неподдельный интерес. Замыкала процессию дама с двумя детьми — мальчиком и девочкой, которые бойко озирались по сторонам и дергали мать за руки.

Медленно, важно, словно на смотр какой-то диковинной зверушки в зверинце, компания обошла три четверти аквариума. Меня окатило волной брезгливости. Я была всего лишь безмолвным экспонатом для их потехи, «редкостной русалочкой», захваченной жадным богачом Виктором!

Отвращение душило меня, и в то же время я жалась по углам, опасаясь внезапного нападения или попытки поймать меня при помощи сетей или арканов. Наверняка где-то здесь прячутся подручные Виктора, готовые кинуться в воду по первому его знаку.

Дойдя до противоположного края чаши, гости остановились и принялись меня разглядывать. Сердце ушло в пятки, когда пожилой мужчина ткнул пальцем в мою сторону и недовольно проворчал:

— Эй, Виктор! Это что, какая-то мистификация? Ты что, снова над нами шутишь? Я вижу здесь только огромную рыбищу, завалившуюся на дно!

Раздались смешки, и гордая дама захихикала в кружевной платочек:

— Ох, пустая трата денег на эти твои выдумки, Виктуар! Это обычный ленивый сом, больше ничего. Но на секундочку мне показалось что это сирена, да!

Внутри у меня все похолодело от ужаса. Неужели я так сильно сжалась, что меня и правда не разглядеть? Или эти люди столь слепы, что принимают сирену из плоти и крови за рыбу или морского гада?

Виктор, который подошел к ним с другой стороны, лишь досадливо поцокал языком. Когда зрители проявляли недовольство, он всегда старался их удовлетворить.

— Ну-ну, присмотритесь повнимательнее, господа! — закудахтал богач, многозначительно подмигнув молоденькой красавице. Та присела на корточки и выгнула спину, едва не выскользнув из корсета. — Разве это рыбье тело? Обратите внимание на линии, полюбуйтесь этими формами! Это сирена! Проклятие морей!

— Да где же, я ничего не вижу! — махнул рукой джентльмен. Его взгляд приобрел разочарованное выражение. — Но ты наделал ажиотажа, мой друг, а в итоге — просто шутка и мистификация, как обычно.

— Смотрите, смотрите! — захлопотал Виктор, весь подаваясь вперед. — Вот же она, моя прекрасная русалка, это воплощение древних легенд!

Он замахал руками, призывая меня выйти на свет. Потом требовательно постучал по стеклу тростью. Я мысленно вознегодовала на дерзость обсуждать меня как вещь. Что за наглость!

Пренебрежительно фыркнув, я отвернулась и попыталась отплыть в сторону, но тут же запуталась в водорослях, громко расплескав воду. Гости издали дружный гогот, заливаясь смехом.

— Да где там русалка! — гаркнул толстяк, отсмеявшись и утирая слезы. — Ты снова нас дурачишь, Виктор? Не выйдет, друг мой, мы не маленькие!

Я сжалась в комок, доведенная до отчаяния. Неужели мне теперь вечно выслушивать эти грубые насмешки?! Люди считают нас, русалок, всего лишь небылицей, дурацкой сказкой… Сколько же унижения мне еще предстоит вынести?

Надругательства продолжались еще некоторое время. Виктор оправдывался, взывал к разуму и фантазии собравшихся, даже грозил вызвать слуг с сетями и выловить меня. Но издевки не утихали, они душили меня будто вонючая водная каверна…

В конце концов, заломив шляпку, важная дама повернулась, явно желая уйти:

— Все это пустая трата времени, я устала! Пойдемте же на воздух, Виктуар, и впредь не смейте зазывать меня на подобные представления!

Уходя, гости продолжали перешептываться и хихикать. А я осталась в аквариуме — одинокая, подавленная, изможденная душевными муками. Вот они, люди… Вот их отношение к моей расе! Но неужели оно всегда будет таким жестоким и бесчувственным?

Закрыв ладонями лицо, я разрыдалась от стыда и безысходности.

В эту минуту я поняла, что мне придется решиться на побег из этого узилища. И разум тут же подсказал мне как именно я могу убежать!

Следующей ночью я выбралась из аквариума, превратившись в женщину — тонкую и гибкую, похожую на речную наяду. Перелезть через стенку чаши и спуститься на руках, не сорвавшись, оказалось не таким простым делом, и теперь меня била крупная дрожь. Холодные капли стекали по обнаженной коже, собираясь в лужицы у моих босых ступней. Озираясь по сторонам, я ежилась от сквозняков, пробегавших по громадному залу особняка Виктора.

Мрамор, позолота, начищенная до блеска древесина и бархат — все здесь дышало роскошью, которая душила меня, морскую дочь, ставшую пленницей. Мне было не по себе от всего этого людского великолепия. Где-то высоко под сводчатым потолком билась в агонии последняя луна августа, проникая холодными лучами сквозь разукрашенные витражи.

Я в ужасе огляделась — ни души, лишь моя голая фигурка, отбрасывающая длинную тень на пол. Сделав пару шагов, я невольно поежилась. Прикрыв грудь руками, я почувствовала себя невыносимо уязвимой и беспомощной в этом огромном каменном муравейнике.

И все же надо было идти. Свобода манила, обещая избавление от плена и возвращение в мое подводное царство. Я сглотнула комок и двинулась дальше по гулкому коридору, осторожно ступая босыми ногами по каменным плитам.

Шаг, другой… Алебастровые стены смыкались надо мной, словно грозя занавесом из пугающих теней. Со всех сторон на меня взирали бесстрастные мертвые лики богов и героев, высеченные в мраморе. В их безжизненных глазницах я видела лишь холодное презрение и осуждение.

Меня охватил первобытный страх, какой должны были испытывать древние люди в своих мрачных пещерах. Здесь, в этом чужом и неприветливом обиталище, созданном для иной расы, я чувствовала себя затравленным зверьком. Кругом безмолвно зияли пустые комнаты и кельи, уставленные непонятными предметами, шкафами и сундуками. Воздух казался вязким и склизким, пропитанным ароматами человеческих духов и благовоний.

Куда мне идти? Где выход из этого каменного лабиринта, созданного руками Виктора? По обе стороны тянулись галереи и переходы, разветвлявшиеся все дальше и дальше, норовя запутать и окончательно сбить с толку. В любую минуту из-за угла могла появиться угрюмая фигура охранника или слуги…

Все существо мое взбунтовалось, отторгая эту мертвую атмосферу заточения. Одна мысль владела мною — бежать, бежать отсюда куда угодно! Но куда? Неужели я вечно обречена скитаться среди этих людских застенков, изнывать от жажды вольного моря?

Я кралась по коридору, ежась и ежеминутно вздрагивая от каждого шороха. Остро чувствовалась моя нагота — ни ткани на теле, ни оружия в руках, ни даже подводной чешуи, способной меня защитить.

Душа рвалась прочь, к воле и простору! Не в силах более выносить это удушающее заточение, я ускорила шаг. Будь что будет, я должна выбраться отсюда! Неважно, что поджидает впереди, главное — вырваться из плена Виктора!

Галереи сменялись переходами, я бежала все быстрее, не разбирая дороги. Вытянутые полуколонны проносились мимо размытыми силуэтами. Казалось, исполинские потолки норовили раздавить меня своей гнетущей тяжестью.

И вдруг впереди забрезжил просвет — сквозь арочный дверной проем пробивались блики лунного света! Мое истерзанное сердце ударилось о грудную клетку — свобода, долгожданная свобода была где-то там!

Не помня себя, я ринулась вперед. Пройдя под аркой, я очутилась в небольшой комнатке с огромными, во всю стену, окнами. Сквозь решетчатые ставни льющиеся потоки лунного света заливали пол синевой. А за окнами открывался вид на безбрежное море!

Я застыла, не в силах сдвинуться с места и вобрать в легкие спасительный морской воздух. Так близко… Всего в нескольких шагах плескались родные зыбкие волны! Ветер, бриз с солоноватым запахом почти овевал меня, зовя, маня…

Я была почти свободна! Надо было только одним рывком преодолеть последнюю преграду…

Я уже предвкушала прикосновение вольных волн к своему телу, как вдруг из-за угла вынырнула фигура. Виктор! Богач цепко ухватил меня взглядом и расплылся в самодовольной ухмылке.

— А вот и моя ненаглядная русалочка! Но не так быстро, а то ты можешь выпасть наружу! — протянул он, преграждая мне путь к окну. — Решила все-таки сбежать от своего хозяина, рыбка?

Я попятилась, прикрываясь руками. Сердце громыхало где-то в горле. Остановившись в нерешительности, я пыталась сообразить, как миновать этого человека.

— Не труди свою хорошенькую головку, — усмехнулся Виктор, заметив мой маневр. — Никуда ты от меня не денешься.

Он поудобнее углубился в кресло и извлек откуда-то древний томик в кожаном переплете.

— Я ведь не просто так удерживаю тебя в плену, русалочка, — продолжил Виктор, не сводя с меня масляного взгляда. — Твоя раса для меня особый, можно сказать… фетиш. Ты воплощенная мечта, идеал красоты и чувственности. Особенно в своем женском обличье…

Он провел языком по губам, вновь окинув меня похотливым взглядом с головы до пят. От этого у меня по спине пробежала дрожь отвращения.

— Конечно, ты слишком юна и неопытна, чтобы понять, — Виктор раскрыл томик, полистав пожелтевшие страницы. — Но очень скоро я сделаю тебя своей наложницей, своей любовницей. Господствовать над прекрасной дикаркой вроде тебя — высшее блаженство для человека моего положения и вкусов.

Он откашлялся и пробежал пальцем по строчкам, бормоча что-то себе под нос. Затем отбросил книгу и повернулся ко мне:

— Эта древняя магия создана для одной-единственной цели — обольщения. Вот заклинание, которое сделает женщину самой страстной и покорной из всех!

Виктор захохотал и вновь забубнил слова на незнакомом, рычащем языке. Воздух вокруг него как будто заколыхался, завихрился тонкой сизой дымкой. Я замерла в ужасе, обмирая от предчувствия чего-то неотвратимого.

Внезапно меня окутало марево, я закашлялась и замотала головой, отгоняя сизые клубы. Но они упрямо лезли в рот и нос, проникая глубже, в самое нутро. Я согнулась пополам, хватаясь за горло, по телу разлилась горячая волна…

Это было ни на что не похоже! Между бедер вдруг вспыхнул жар, мгновенно отозвавшийся во всем теле. Затуманенный разум будто окутало маревом страсти, я ощутила томление, непреодолимое вожделение… Так вот каково заклинание похоти из старинных человеческих гримуаров!

Со стоном я опустилась на пол, выгибаясь и извиваясь всем телом. Виктор с алчностью наблюдал за моими корчами, водя ладонями по своим ляжкам. Затуманенный взгляд сирены встретился с его мутными от вожделения глазами.

— Вот он, миг высшего наслаждения… — прошептал богач севшим голосом. — Обольщение дикарки из морских глубин, покорение женщины-зверя! Создания, которого боятся самые смелые моряки… Ты вожделеешь меня, русалочка, жаждешь, как никогда…

Я простонала что-то бессвязное, действительно ощущая нестерпимое желание близости. Все существо мое испытывало неутолимую жажду, вибрировало от магических чар… Мне необходимо было утолить эту нечеловеческую страсть!

Виктор осторожно высвободил свой огромный мужской орган, лоснящийся от смазки. Встав из кресла и подойдя ко мне, он жадно облизнулся:

— Ну что ж, вот он час твоего просвещения, юная дикарка! Ты станешь первой представительницей русалочьего племени, познавшей истинно человеческое наслаждение… Наслаждение подчинением!

С этими словами Виктор бросился и навалился на меня, вжимая в пол своим весом. Его губы припали к моим, руки сжали податливую грудь. Я выгнулась навстречу, обвивая ногами его бедра, жадно ловя каждое прикосновение…

Между ног вспыхнули молнии наслаждения. Мое естество отзывалось на каждое вторжение, каждый толчок этого огромного мужского чудовища, до хруста сминавшего меня в объятиях. Крики экстаза вырывались из моего рта, слюна стекала по подбородку…

Все существо мое трепетало, изнывая от невиданной доселе страсти! Я была его рабыней, послушной куклой в руках Виктора, и не могла ничего с этим поделать. Моя воля окончательно иссякла, разум помутился… Осталось только наслаждение, бесконечное, ненасытное!

Виктор навалился на меня всем своим весом, вдавливая в пол. Я извивалась, жадно припадая губами к его рту. Его огромный, пульсирующий член терся о мои влажные складки, посылая по телу волны томительного желания.

Внезапно богач резко перевернул меня на живот, грубо сгребая за бедра и подтягивая к себе. Я охнула, приподнимаясь на локтях. В следующий миг его мощный орган ворвался в меня сзади, наполняя мою утробу горячей плотью.

— А-а-ах!!! — взвыла я, выгибаясь и роняя голову назад. Боль смешалась с невыразимым сладостным наслаждением от заполненности, от ощущения этого гигантского мужского ствола внутри себя.

Виктор хрипло застонал и резко задвигался, погружая свой орган до основания и почти полностью вынимая. Я отзывалась на каждый толчок дрожью всего тела, едва хватая ртом воздух.

Разгоряченные ладони богача сминали мою плоть, оставляя следы на белой коже. Он безжалостно вбивался в меня, раздвигая бедра все шире. Казалось, меня вот-вот разорвет пополам! Но чары заклинания не давали мне шанса вырваться. Я корчилась и извивалась, всем нутром изнывая от желания, я кричала и требовала еще и еще…

Внезапно Виктор грубо перевернул меня на спину, приник сверху и вогнал орган в самую глубину лона. Я тяжело охнула, крепко обхватив его бедра ногами. Виктор схватил мою грудь и сильно сжал ладонями, а затем принялся терзать языком и губами, шумно причмокивая и засасывая напряженные соски. Его бедра продолжали свой безумный танец, вколачивая меня в каменный пол особняка. Я обхватила его руками и жадно шарила ими по его мускулистой спине, наконец остановившись на окаменевших в исступленной похоти мощных ягодицах. Я схватила их изо всех сил и пыталась помочь ему войти в меня еще сильнее и еще глубже. Я как будто бы потеряла контроль над своим телом!

Где-то на краю сознания билась мысль о том, что это неправильно, противоестественно, что надо немедленно остановиться. Но я была уже не в силах сопротивляться воле заклятия, сладострастию и чувственности, поглотившим каждую клеточку моего естества. Мое лоно изнывало, жаждало вновь и вновь принимать в себя этот каменный ствол, вбивающий в изнеможение.

То ли от нечеловеческого напряжения, то ли от безудержной страсти, во мне вдруг что-то сдвинулось, лопнула преграда… Из моего рта вырвался хриплый крик, перешедший в ликующий вопль! Все мое тело затрепетало, сведенное судорогой, меня выгнуло дугой в немыслимом наслаждении. Казалось, вот-вот разорвутся жилы, лишь бы продлить эти мгновения экстаза!

И Виктор не остался в стороне. Издав рев раненого зверя, он вогнал в меня свой орган по самый корень и замер. Затем он быстро вышел из меня и отчаянно трясясь в судороге излил мне на живот и грудь свое семя. Я в трансе и исступлении извивалась и руками размазывала липкую жижу на своему телу, все еще конвульсивно подергиваясь от проходящей волны оргазма.

Из моего горла вырывался лишь хриплый стон. Казалось, эта плоть, эта горячая влага затопила меня целиком, доведя до последней черты. Более ничего не существовало, кроме безумного сладостного экстаза, растворившего мое существование в одном долгом, пронзительном крике…

Наконец, Виктор оставил меня и вернулся в свое кресло. Я еще ощущала, как его истекающий семенем орган все еще пульсирует во мне, доставляя последние волны оглушительного блаженства. Глаза мои закатились, перед взором стояла одна белая муть…

В забытьи я провалилась в беспамятство, чувствуя лишь бесконечный рой фейерверков, вспыхивающих под веками. Наслаждение до сих пор струилось по моим жилам, согревая своим огнем частички тела.

Внутри у меня все дрожало и пульсировало после испытанного потрясения. Что это было? То безумное чувство, когда мое тело точно взорвалось вулканом страсти… Я никогда прежде не испытывала такого…

Вдруг на меня снизошло прозрение. Конечно же, все дело в чарах Виктора, в его древнем заклинании вожделения! Я просто стала его жертвой, безвольной куклой в руках человека. Ведь по природе своей мы, сирены, чужды подобным порывам. А этот богач осквернил меня, овладел моим телом, воспользовавшись древним колдовством!

От ужаса и стыда у меня перехватило дыхание. Я прикрыла глаза, сжавшись в комочек и пытаясь сдержать поднимающиеся рыдания. Мое достоинство, моя гордость… все это бесследно унесло могучим штормом человеческой похоти. А это отродье в кресле наблюдало за моей мукой с ухмылкой на бесстыжем лице.

Виктор поманил меня пальцем и сказал:

— Мы еще не закончили, морская красавица. Теперь подползи ко мне на четвереньках и хорошенько вылижи тут все… — и он начал массировать свой ствол, который снова увеличился и был готов ко второй части моих сладостных унижений.

Я почувствовала, как мое тело начинает исполнять и этот приказ моего нового властителя. Сколько же еще унижений и пыток ждало меня впереди за мое безрассудное любопытство к людям?