Когда говорит море

Глава 1

В тот день я как обычно проснулась на рассвете. Солнечные лучи еще не пробились сквозь толщу теплых морских вод, но по моей подводной спальне уже скользили отблески утренней зари. Я сладко потянулась, разлепляя веки. Каждый новый день я встречала с трепетом, ведь город Мармарис, раскинувшийся на дне бирюзового залива, был истинным чудом.

Выплыв из своей жемчужной раковины, служившей мне постелью, я направилась к огромному окну из толстого криптонитового стекла. За ним открывался потрясающий вид на главную площадь Мармариса — самого крупного и процветающего города русалок во всем Эгейском море. Мерцающие шары-светильники освещали ультрамариновый просторный купол над центром нашего города. Под его гигантским сводом высились диковинные кораллово-жемчужные замки знати и богачей русалочьего мира.

Их причудливые очертания причудливо переплетались с живыми веточками коралловых наростов и стайками разноцветных морских рыб, снующих повсюду. Мягкий песок устилал площадь и все улочки между домами, сделанными из кристаллических глыб и раковин гигантских моллюсков. Над головами мирно проплывали изумрудные медузы и танцевали стайки рыбок-единорогов — миниатюрных созданий с золотыми рожками.

Выходные закончились и мне пора было покидать гостеприимный дом моей тетушки Лу, и возвращаться в общежитие Академии, где я жила всю неделю. До следующих выходных. Тетушки уже не было дома и поэтому я быстро собралась и остановилась только на крылечке чтобы еще раз кинуть взгляд на прекрасный подводный город.

Постояв немного, любуясь этой красотой, я выплыла из домика и отправилась к воротам Мармариса, находившимся под аркой купола. Охранники приветливо помахали мне в знак приветствия, и я оказалась на главной подводной артерии города — Променаде. Эта широкая улица, идущая от ворот через весь город к Дворцу Наставниц, самой большой резиденции в Мармарисе, была центром нашей жизни. По ее обеим сторонам теснились многочисленные лавочки торговцев, ремесленные мастерские, таверны, истекающие вкусными ароматами, веселый шумный рынок.

Услышав знакомую музыку, я повернула голову и увидела небольшой уличный оркестрик русалок. Певчие сирены с золотыми хвостами притопывали в такт, извиваясь всем телом и заливаясь веселыми трелями. Рядом несколько жителей Мармариса отплясывали один из самых популярных этим летом подводных танцев. Присоединившись к ним на минуту, я с удовольствием прошлась в вихре, кружась и радостно хохоча.

Резвясь так, я не заметила, как выплыла на перекресток, пока чуть не столкнулась с пожилой русалкой, торопливо проплывавшей мимо. Та улыбнулась и игриво потрепала меня по щеке своей ладонью с перепонками. Я узнала ее, это была старая Мелия — прославленная целительница Мармариса, вот уже полвека, неустанно спасавшая все новых и новых своих пациентов.

— Доброе утро, милая Ариэль, — произнесла она мягко. — Вижу, ты сегодня бодра и весела, как всегда!

— Доброе утро, досточтимая Мелия! — ответила я с поклоном. — Этот чудесный день вселяет в меня радость и умиротворение.

— Но береги силы, дитя мое, — загадочно произнесла целительница. — Ибо подводный мир способен вскружить голову так же, как и надводный! А я тороплюсь — только что родившаяся русалочка ждет меня.

И старушка, ловко крутанувшись, юркнула в ближайший коралловый тоннель, оставив после себя сияющий радужный шлейф чар исцеления. Я еще некоторое время стояла в оцепенении, вдыхая послевкусие этих чар, а затем, оглядевшись, заторопилась дальше.

Оставив позади центральную площадь, я поплыла по Променаду в сторону Академии Магии, расположенной ближе к внешнему кольцу города. Академию было видно почти со всех концов города — ее высоченные коралловые шпили возносились так высоко и так переливались, что, наверное, их было видно даже с поверхности воды! По мере того, как я продвигалась, улицы становились уже, а дома — все более скромными и тесно жмущимися друг к другу. Жители этих кварталов явно были беднее, чем обитатели роскошных особняков в самом сердце Мармариса.

Мимо меня то и дело проплывали русалки попроще — ремесленницы, торговки, прислуга из знатных домов, спешащие по своим делам. Многие кивали мне в знак приветствия, а некоторые даже окликали по имени, зная, что я — ученица Академии. В целом, невзирая на скромные жилища, в этих рабочих кварталах царила веселая и дружелюбная атмосфера.

Я всегда ощущала эту разницу в социальном статусе жителей центра и окраин. С детства мне прививали, что в нашем сиренском обществе есть строгая иерархия. Наверху находятся знатные Семьи — в них только потомственные маги и волшебницы, чья магическая сила передавалась из поколения в поколение. Они владели роскошными дворцами, несметными богатствами в виде жемчуга, кораллов и золота с затонувших кораблей, целыми армиями верных служанок. Их власть была абсолютной и неоспоримой.

Следующую ступень занимали Ремесленные Гильдии — влиятельные объединения мастеров-умельцев, искусных ювелиров, стеклодувов, оружейников, архитекторов коралловых рифов. Они владели собственными мастерскими, держали подмастерьев и множество рабочих русалок. За их труд платили весьма щедро, и самые преуспевающие гильдии богатели и набирали все больше влияния в Мармарисе.

А вот я вместе с основной массой жителей наслаждалась более скромным существованием. Мы — простые русалки — были обычными горожанами, типичными тружениками: ремесленницами, рабочими, слугами в богатых домах, уличными торговками, ученицами в школах и академии, вроде меня. Нашим уделом были небольшие домики, самые простые развлечения и тяжелый труд за гроши. Но в этом и заключалось величие Мармариса — все русалки, невзирая на положение в обществе, жили здесь вместе, перемешанные в едином подводном калейдоскопе.

Я плавно миновала несколько перекрестков, ныряя в извилистые жилые переулки. Створки раковин-окошек были распахнуты, и можно было заглянуть в уютные жилища: матери-русалки занимались домашними делами, звонкие детские голоса раздавались из окон. Тут и там встречались уличные торговцы, зазывающие купить свежие водоросли, сочные кусочки кальмара или рыбок-ангелов, выпечку из сладкой глины и прочие вкусняшки.

Завидев знакомый поворот, я заторопилась вниз по Променаду к невысокой кирпичной стене с коралловыми воротами посередине. Это и была моя альма матер — Академия Сиренского Мастерства или Академия Магии, как ее тоже называли, где обучались юные русалочки со всего региона Эгейского моря, постигая секреты магии, истории и традиций нашего народа. За порогом Академии открывались великолепные коралловые сады, тихие ухоженные дворики и величественное здание школы в форме огромной раскрытой раковины из блестящего перламутра.

Подплыв к воротам, я прошла сквозь них, оказавшись в утопающем в зелени дворике. Живые арки из подводных растений образовывали каменистые тропинки, ведущие в разные концы Академии. Парочка сиренок, похоже младшекурсниц, о чем-то оживленно щебетала, сидя на каменной скамье. Мимо проплыла заведующая хозяйством Одетта, опять что-то бормоча себе под нос. День только начинался, а дворик был еще почти пустынным — до начала занятий оставалось еще порядочно времени.

Окинув взглядом знакомые и такие родные виды, я набрала воздуху в жабры и решительно поплыла к центральному входу. Чем бы ни был омрачен сегодняшний день: противоречиями, сомнениями и тревогами, в этом месте всегда можно было найти успокоение и поддержку. Именно здесь, в Академии, должны были раскрыться все тайны о моем истинном предназначении в этом удивительном подводном мире…

Толкнув жемчужную дверь, я вплыла в свою крохотную каморку в общежитии для студенток при Академии. Это было мое скромное жилище на протяжении вот уже трех лет обучения — небольшая комнатка под самой крышей старого кирпичного здания.

Убранство ее было весьма спартанским: узкая раковина-кровать вдоль одной стены, сколоченный из обломков кораллов столик под окошком, пара водорослевых циновок на полу и ларец для моих скудных пожитков. Но скромность этого обиталища нисколько не смущала меня. Здесь, в тишине и уюте, я была одна-одинешенька и могла предаваться своим мыслям и переживаниям, не опасаясь чужих взглядов.

Плюхнувшись на циновку, я сгребла в охапку свою единственную подушку, ярко-желтую губку, и уставилась в квадрат иллюминатора за столом. Солнечный свет испускал теплые блики, плавно перетекая по песчаному дну, устланному разноцветными камешками и ракушками, за стенами Академии. Это зрелище всегда умиротворяло меня, но в тот миг я едва ли замечала его.

В очередной раз я вспомнила как третьего дня проснулась в холодном поту после очередной порции мучительных сновидений. Все они обычно были исполнены невыразимого ужаса, криков и стонов страдания. И все они вращались вокруг одного — моего непреложного долга и судьбы, навеки начертанной для всех сирен. В них я губила человеческие корабли, вызывала смертоносные штормы и убивала бесчисленное множество матросов. Обрекала людей на лютую погибель средь океанских волн и пучин — и все это якобы во имя высшего предназначения моего народа.

Эти сны все чаще и чаще терзали меня в последние месяцы, по мере того как моя учеба в Академии подходила к концу. Скоро мне предстояло начать трудиться в полную силу, применяя на практике все премудрости морской магии, в том числе и ту ее мрачную сторону, которая так терзала мой разум. И я все никак не могла побороть свои сомнения.

С самого детства, всю мою жизнь, сколько я себя помнила, Наставница твердили нам об одном: русалки — древние охранительницы морских глубин, хранительницы подводных тайн, защитницы секретов моря от алчных людей. Именно человеческая жадность и жестокость, их бездумные набеги на море за добычей привели когда-то к упадку нашей цивилизации. Поэтому древнейшее проклятие обрекло нас на вечную вражду с людьми. Мы обязаны были препятствовать их продвижению по океанам, сбивать их с пути злобными чарами и помогать морской стихии уничтожать их суда.

Долгие века сирены хранили верность этой миссии. Но в последние десятилетия, когда многие люди перестали быть безжалостными пиратами-разбойниками, а их корабли стали выходить в моря по совсем иным причинам, во мне все больше закрадывались сомнения. Зачем губить торговые суда, на которых плывут простые моряки? Зачем обрекать на смерть их самих и их пассажиров — мирных путешественников, с любопытством изучающих неведомые земли? Зачем чинить препятствия людям, которые, похоже, больше не желают зла нашему народу?

И самое главное — а что, если это древнее проклятие давно утратило свой смысл и следование ему лишь множит ненужные страдания? Вдруг мы и вовсе неверно понимаем истинный путь наших предков? На эти вопросы не могли дать вразумительных ответов ни строгие преподаватели Академии, ни собрания старинных манускриптов из библиотеки. Все они, ревностные хранители традиций, лишь упорно твердили одно: «Таков путь сирен, и его не изменить!»

И все же… Что если я — та, кто сможет изменить наш удел, найдя новую дорогу для нашего народа? Осмелюсь ли я пойти против воли древних и всех Наставниц здесь, в Академии? Обретем ли мы когда-нибудь долгожданный мир и свободу обитать не только в мировом океане, но и у побережья? Или я буду вынуждена смириться и принять нынешний закон как неизбежность?

Все эти смутные мысли терзали меня день ото дня, не находя ответов. Но в ту минуту что-то вдруг отвлекло меня от них. Прислушавшись, я расслышала звуки снаружи — торопливый перестук хвостов и громкое сиренье многоголосье. Бросив тревожный взгляд на иллюминатор, я отбросила подушку и поспешно выплыла из комнаты.

Я поспешила по коридору в сторону этого галдежа. Пройдя пару поворотов, я оказалась в огромном полукруглом помещении — столовой зале для студенток Академии. Просторный зал был увешан гирляндами водорослей и раковинами-светильниками, распространявшими приглушенное свечение. Вдоль стен тянулись длинные каменные скамьи, а по центру располагались ряды столов, также сработанных из коричневого кирпича.

Именно отсюда доносился шумный гомон голосов — большинство моих соучениц уже собрались здесь для традиционного завтрака. Русалочки разных возрастов сновали между столами, усаживаясь группками и весело перекликаясь. В центре зала расположились три особо длинных стола, уставленных огромными плетеными корзинами с разнообразной снедью — отваренными водорослями, копченой рыбой, ракушками, начиненными кальмаром, пирожными из морских ежей и прочими яствами.

Я привычно направилась к крайнему левому из этих столов, где уже обосновалась моя лучшая подруга Перл в окружении других закадычных приятельниц. Перл была моей ровесницей и, подобно мне, вот уже три года обучалась премудростям колдовства в Академии. Родом она была из небогатой семьи с Мальтийских островов, но ее ум и талант к магии позволили ей получить заветное место здесь.

— Доброе утро, Ариэль! — жизнерадостно воскликнула Перл, заметив меня. — Выглядишь какой-то бледной и расстроенной. Опять мучили кошмары?

— Все как обычно, — ответила я сдержанно, усаживаясь рядом с ней на скамью. — Надеюсь, когда-нибудь эти дурные сны оставят меня в покое.

— Не стоит предаваться унынию с самого утра! — посоветовала одна из подружек Перл, русалочка лет шестнадцати. — Лучше налегайте на еду, морские разбойницы! Вон, только что принесли свежайший салат!

Она указала в сторону маленького столика, где несколько служанок Академии сооружали огромную вазу из тонких полосок анемонов, уложенных в причудливый узор. Я покачала головой, чувствуя, что голод еще не пробудился во мне сегодня. Перл ободряюще потрепала меня по плечу своей прохладной рукой.

— Послушай, раз ты такая хмурая, может быть тебе развеяться сегодня вечерком? — предложила она, хитро сверкнув глазами. — Идем после ужина вниз к Променаду — говорят, там уличные жонглеры обосновались. Посмотрим на представление, отвлечемся…

— Не знаю, Перл, — помотала я головой. — Вряд ли мне сейчас до развлечений, честное слово…

Окончание моей фразы потонуло в приглушенном гомоне голосов — в столовую неожиданно вошла группа важных персон. Первой парила величественная Мадам Алина — ректор Академии, древняя сирена лет ста пятидесяти, облаченная в роскошные шелковые одежды и увешанная драгоценными подвесками из жемчуга и кораллов. Следом за ней, чуть поодаль, плыл ее молодой помощник и заместитель — Себастьян. Без пяти минут новый ректор Академии.

У меня перехватило дыхание при виде этого статного и прекрасного мужчины-тритона. Бронзовый оттенок его мощного торса, обрамленный развевающимися синими волосами, глубокие зеленые глаза под изогнутыми бровями, высокие скулы — все в его чертах излучало силу, власть и притягательную мужественность. Не в первый раз я залюбовалась им, стараясь делать это украдкой, хотя втайне все мои романтические мечты уже давно вращались вокруг Себастьяна.

Заметив знак от Алины, он остановился в главном проходе столовой, откашлялся и возвысил свой глубокий бархатный голос:

— Учащиеся! Юные русалочки и юноши-тритоны! Разрешите пожелать вам доброго дня и прекрасного начала новой учебной недели!

По залу прокатился радостный гул и возгласы приветствия. Себастьян сдержанно улыбнулся и продолжил:

— В это утро я хотел бы вдохновить вас на новые старания в обучении и напомнить о гордых традициях, которые вы представляете во время вашей учебы в стенах Академии…

Я уже не слушала его слов, созерцая гипнотический рисунок движения губ Себастьяна, ловя каждое подрагивание его прекрасных ресниц. Перл прыснула со смешком, вырвав меня из сладостного транса, и шепнула одними губами:

— Ох, боже, какая же ты влюбленная дурочка, Ари! Невестой проректора мечтаешь стать?

Я ощутила, как жар бросился мне в лицо при этих дерзких словах подруги. Отмахнувшись, я поспешно отвернулась в сторону, делая вид, что заинтересовалась принесенным анемоновым салатом. Но в душе уже расцветала надежда — а что, если Перл права, и моя тайная страсть к негласному повелителю Академии еще может стать явью?

После завтрака я поплыла вместе с Перл и другими сокурсницами в Арочный зал — одну из главных аудиторий Академии для лекционных курсов. Это была огромная полусферическая пещера, уходящая далеко вглубь скального массива островка. Сводчатый потолок поддерживали несколько рядов колонн, выстроенных из гигантских валунов. Между ними виднелись парящие в прозрачной воде арки из коралловых наростов невероятной красоты.

Мы рассредоточились по скамьям ближе к помосту в центре зала, служившему кафедрой для преподавателей. Зрителями в эту минуту были не только студенты нашего курса, но и более младшие группы мальчиков-тритонов и русалочек, всего около сотни юных созданий. Атмосфера Арочного зала всегда благоволила к размышлениям и неспешному обучению.

Через несколько минут из-за одной из кулис медленно выплыла маленькая сгорбленная фигурка сирены в балахоне из водорослей. Это была Мадам Полли — древняя и весьма сварливая преподавательница истории подводного народа, чей возраст даже страшно было представить. Ну и она сама уж точно не помнила сколько ей вообще лет. Она слегка поклонилась аудитории и заняла свое место на вращающемся кресле за импровизированной кафедрой.

— Здравствуйте, дети моря, — протянула Полли своим скрипучим голосом. — В начале этой учебной недели я хотела бы снова напомнить вам о ваших истоках и предначертанной судьбе. Ибо только познав историю и древние традиции нашего рода, вы обретете истинное могущество.

Старуха шевельнула когтистыми пальцами, и прямо в воздухе над нею замерцали переливающиеся диковинные образы — полупрозрачные видения эпизодов из жизни сиренского народа в древности. С суровым лицом Полли повела свою необычную лекцию, комментируя каждый эпизод миража скрипучими фразами:

— Прошли тысячи лет с тех пор, как наш народ зародился в пучинах мирового океана и достиг вершины могущества и процветания там, на Атлантическом хребте. Вы видите, как вольно жили тогда наши предки, владыки морей…Но людская алчность губит все, к чему присасывается. Жадные человеческие пираты совершали набеги, разрушая и грабя наши подводные чертоги…

Сцена видений сменилась на разрушенные города, всполохи огня и бегущих в ужасе сирен. Сердце мое сжалось при этом зрелище грубого варварства.

— После Великой Войны нам пришлось рассеяться по укромным уголкам океанов и морей, таким как Эгейское море, где располагается наш Мармарис. На протяжении столетий мы хранили память о предательстве людей и клялись никогда не допустить их вторжения в наши обители…

Теперь видения показали горы потопленных кораблей с безжизненными телами матросов, а также сирен, зловеще колдующих и вызывающих штормовую стихию.

— И по сей день, дети мои, каждый из вас предназначен для продолжения этой священной миссии — очищения морских просторов от людской нечисти, губящей все живое! — провозгласила Полли с воодушевлением. — Вы научитесь призывать морских чудовищ, вызывать ураганы и топить суда! Вы станете настоящей грозой морей!

Ее слова сопровождались все более зловещими и жуткими видениями кораблекрушений, судов, увлекаемых на дно гигантскими щупальцами, моряков, захлебывающихся в пучине. От этого зрелища меня начало мутить.

Внезапно, я подняла взгляд и встретилась глазами с Перл. Подруга была абсолютно спокойна и даже улыбалась, завороженная этой устрашающей красотой древней вендетты. И тут я поняла, что одна в этом зале испытываю сомнения и ужас от самой мысли воплотить подобное в жизнь.

Я принялась судорожно озираться по сторонам. Юные русалочки и тритоны смотрели на профессора Полли с безмятежными восхищенными лицами, словно для них все было нормальным. Лишь у меня одной в голове вертелись эти назойливые вопросы о смысле ненависти и войны с людьми.

«Что же со мной не так? — пронзила меня очередная беспокойная мысль. — Почему я одна не могу проникнуться этими природными законами нашего существования? Неужели я не такая как все, не обычная сирена, а какое-то уродливое отродье сиренского рода? Ведь и моя мама…»

Но эти мысли я точно запрещала себе даже думать. От подобных сомнений в голову пришла новая волна кошмаров, окончательно испортивших мне настроение. И чем дальше развивалась лекция, чем больше омерзительных видений вставало передо мной, тем сильней становилось чувство, что я не имею права быть русалкой. Что я — нечто чужеродное, какая-то ошибка… И теперь у меня осталось только одно желание — поскорее вырваться из этого жуткого зала!