Когда он получает

ГЛАВА 13

НЕРО

Сегодня снова идет дождь.

Вид на Бруклин за окном похож на огромное, угрюмое полотно, испещренное рассеянными синими и серыми мазками.

Я катаю стакан с односолодовым виски между ладонями. Я пью его в одиночестве на диване в гостиной.

Я не люблю пить в одиночестве, но некоторые дни требуют этого.

Мне нужно было что-то крепкое. Что-то, что будет обжигать горло.

Сегодня был еще один солдат Братвы, и мы с Алессио провели восемь часов, допрашивая его. Алессио уверен, что парень знает, где находится один из оружейных складов паханов.

Этот ублюдок крут. Он не хотел говорить, что бы мы с ним ни делали. Мы сохранили ему жизнь. Завтра мы попробуем снова.

Работа изматывает меня. Самое трудное, что она постоянна. Каждый день одно и то же. Я привык к большему разнообразию. Если только у тебя в голове не открутилось несколько винтиков, как у моего босса, никому не нравится заниматься этим дерьмом изо дня в день.

Уверен, Джино надеется, что в конце концов это меня сломает.

Он может продолжать надеяться.

Я не собираюсь втягивать Блейк в этот конфликт, чего бы мне это ни стоило.

— Неро? Я не слышала, как ты вошел.

Мой взгляд переходит с окна на Блейк и… Да черт возьми.

Она стоит в другом конце гостиной, одетая в самый сексуальный наряд — приталенная серая блузка, юбка с рюшами, демонстрирующая ее ноги, и зимние белые сапоги на небольшом каблуке.

Я тоскую по тем дням, когда мог просто подойти и обнять ее. Она, наверное, ударит меня ножом, если я попытаюсь сделать это сейчас.

Тем не менее один ее вид снимает напряжение.

Я поднимаю свой бокал и говорю. — Дорогая, я дома.

Я не могу забыть, как она чертовски красива.

Она кладет руки на бедра. — Ты сказал мне, что хочешь пригласить меня на ужин.

Мне хочется сделать гораздо больше, чем пригласить ее на ужин, но я провожу ладонью по губам и говорю. — Хотел. Ты отказалась.

— Тогда давай сделаем это.

Я сажусь прямо. Она хочет пойти куда-нибудь? Что это значит?

Я изучаю ее выражение лица. Она не выглядит расстроенной или счастливой, но в ее глазах читается легкая нервозность.

Иногда надеяться опасно, но мне все равно. Я сказал себе, что не буду торопить ее с тем, что произошло между нами, и теперь мне хочется думать, что, возможно, я поступил совершенно правильно.

Она идет ко мне.

Хорошо. Отлично. Черт.

Я не могу все испортить.

Мой бокал резко звякает, когда я ставлю его на кофейный столик. Я поднимаюсь на ноги и подхожу к ней, пока расстояние между нами не сокращается до нескольких дюймов. — Почему ты так изменилась?

Она поднимает взгляд на мое лицо и не отводит его. Еще один маленький намек, в котором я не могу уловить ничего особенного. Она сделала все возможное, чтобы держаться от меня на расстоянии с тех пор, как мы приехали в Нью-Йорк.

— Я бы хотела сменить обстановку.

Я уловил знакомый аромат ванили. В тот день, когда ей доставили все эти вещи, я позаботился о том, чтобы они купили шампунь, которым она пользовалась в Даркуотере. Он стал моим любимым запахом.

— Хорошо, — мягко говорю я, уже думая о том, как сделаю сегодняшний вечер незабываемым. — Пойдем.

Лучшего места для интимного свидания, чем «Velluto», не найти.

Волнение бурлит у меня в животе, когда мы входим в знакомое здание в стиле арт-деко, где шеф-повар Лоренцо готовит лучшую пасту в городе. Здесь всегда многолюдно. Я обхватываю Блейк за талию, чтобы прижать ее к себе. Она не пытается отстраниться. Кажется, она слишком увлечена изучением окружающей обстановки, чтобы заметить мое прикосновение. Стены покрыты привлекательной мозаикой с Амальфитанского побережья.

Таннер, менеджер заведения, замечает меня в толпе у входа и подходит, чтобы поприветствовать нас. Он пожимает мне руку. — Давно не виделись, Неро.

Я не уверен, знает ли он, что все считали меня мертвым в течение шести месяцев моего отсутствия, но думаю, что нет. Он гражданский, и у него хватит ума не совать нос в дела мафии, даже если он регулярно принимает у себя наших ребят. Это место — нейтральная территория.

— Рад вернуться. Как жена и дети?

— Дети хорошо себя чувствуют, когда не разрушают наш дом. Сейчас они в этом возрасте. На этой неделе Клара отвезла их повидать нашу семью в Бари.

Его взгляд переходит на Блейк.

— Это моя жена, Блейк. Блейк, это Таннер.

Таннер улыбается и кивает в знак приветствия, зная, что лучше не прикасаться к ней. — Приятно познакомиться. Дайте мне минутку, чтобы подготовить для вас столик.

Группа из четырех человек заходит в и без того тесную зону ожидания, и я, действуя инстинктивно, прижимаю Блейк к груди. Мне не нравится мысль о том, что ее кто-то толкнет.

Она чувствуется так хорошо в моих объятиях. Ее ванильный аромат снова заполняет мои ноздри, и на этот раз я не могу удержаться, чтобы не наклониться и не прижаться носом к ее волосам.

Я слышу ее прерывистый вздох.

Проходит секунда. Потом две. Она не отстраняется.

Во мне растет надежда.

— Неро?

— Что, Солнышко?

Подошел официант и повел группу к столику, который они зарезервировали.

— Ты в порядке?

Я улыбаюсь ей в волосы. — Угу. За тобой идут какие-то люди. Ты оказалась у них на пути.

— О. — Ее дыхание обдает мою грудь. — Большая группа идет?

— Да. Около десяти человек. Просто подожди еще немного. Они пройдут.

Они уже давно прошли, но моя рука крепко сжимает ее талию. Я наслаждаюсь каждой чертовой секундой, когда она так близко ко мне.

Жаль, что Таннер возвращается слишком быстро.

Проклятье. Хоть бы раз он заставил меня подождать.

Мы следуем за ним в столовую, за мой обычный столик в очаровательном уголке, где мы с Блейк сможем уединиться. Мне не нужно говорить Таннеру, какое вино нам подать. У него всегда есть бутылка моего любимого кьянти из маленькой винодельни близ Сан-Джиминьяно, припасенная на всякий случай.

Блейк спрашивает мое мнение о том, что заказать, и мне кажется, что она не стала бы этого делать, если бы все еще злилась на меня.

Черт возьми. Я собираюсь свести себя с ума, пытаясь прочесть ее мысли, не так ли? Но ничего не могу поделать. Я голодный мужчина, отчаянно нуждающийся в капле ее ласки.

Мы делаем заказ. Как только официант уходит, Блейк смотрит на меня завораживающими голубыми глазами. — Я хочу это сделать.

Воодушевление. Радость. Облегчение. Эти эмоции бушуют во мне, пьянящие и одурманивающие.

Она хочет дать нашему браку шанс. Настоящий шанс.

Ошеломленная улыбка расплывается по моим губам. — Правда?

— Да. Я хочу помочь Джино Ферраро уничтожить Пахана.

— Ты не представляешь, какое это счастье…

Подожди. Мои мысли резко обрываются.

Я перематываю ее слова назад.

Последовавший за этим всплеск разочарования оказывается глубоким. Я снова маленький ребенок, открывающий свой подарок на Рождество, а вместо игрушечного грузовика, который папа обещал мне подарить, — чертова пара носков.

Мне требуется мгновение, чтобы собраться с силами и обрести голос. — Этого не будет.

— Я сегодня встречалась с Витой.

— Что ты сделала? Как ты с ней связалась?

Она лезет в сумочку и достает мобильный телефон. — Она дала мне его вчера вечером.

Черт.

Прежде чем я успеваю выхватить телефон, Блейк уже засовывает его обратно в сумочку. — Как твоя жена, я должна иметь право голоса в этом решении, Неро. Думаешь, мне нравится знать, какую работу Алессио заставляет тебя выполнять каждый день? Думаешь, мне нравится беспокоиться о том, как ты будешь выглядеть, возвращаясь домой каждый вечер?

Я подавляю злость на Виту за то, что она действует за моей спиной — мне придется поговорить с Джино о том, как она поступила, — и сосредотачиваюсь на том, что Блейк на самом деле говорит.

Похоже, она хочет сделать это ради меня.

— Будь осторожна, — грубо говорю я. — Я могу начать думать, что я тебе небезразличен.

— Я достаточно забочусь, чтобы не хотеть видеть, как тебе больно.

Глупая надежда снова мерцает. — Значит ли это, что я прощен?

Ее взгляд падает на свечу в центре стола.

— Не думаю, что когда-нибудь смогу полностью простить тебя. Но я также не хочу провести остаток своей жизни, злясь на тебя. Что сделано, то сделано, и мы не можем вернуться в прошлое и изменить его. Я готова двигаться дальше.

Я сглатываю. — Что значит «двигаться дальше»?

— Я бы хотела, чтобы мы остались друзьями.

Мое окружение тускнеет. — Друзьями?

— Просто друзьями.

Такое ощущение, что на моей шее затягивается петля. — А что, если я не хочу быть просто друзьями?

Ее глаза сужаются. — У тебя нет выбора. Точно так же, как у меня не было выбора, когда я выходила за тебя замуж.

— Ты хочешь, чтобы это было что-то вроде фиктивного брака?

— Мы начали встречаться понарошку. Тебе не кажется, что это подходит?

— Нет, не подходит, — прорычал я. — Я дал тебе клятву, и я серьезно отношусь к своим клятвам. Ты моя жена, Блейк.

Мой взгляд падает на ее кольцо.

Черт, я до сих пор не купил ей новое. Моя жена не должна ходить с дешевым кольцом из стерлингового серебра на такой идеальной руке.

Ее горло перехватывает.

— Я знаю это. Но я не собираюсь снова отдавать тебе свое сердце. Не после того, что между нами произошло. С романтической частью наших отношений покончено навсегда.

Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы сдержать бурю, нарастающую внутри меня. Неужели она думает, что я приму это? Я не верю, что это то, чего она действительно хочет.

— А как же секс? — спрашиваю я.

— Что с ним?

— Я полагаю, ты не планируешь заниматься им со мной.

— Верно.

— Тогда ты не будешь против, если я буду встречаться с другими женщинами? — спрашиваю я, пытаясь спровоцировать ее.

На ее щеках расцветают два сердитых красных пятна. — Конечно.

Это слово прозвучало сквозь стиснутые зубы. — Ты можешь трахаться по всему городу, и меня это не будет беспокоить.

— Верно. Я вижу, что тебя это не беспокоит.

Она краснеет еще больше, но вместо того, чтобы признать, что она скорее кастрирует меня, чем увидит с кем-то другим, она зарывается в землю. — Мне это очень подходит.

Ее полные губы растягиваются в тонкую улыбку. — Может быть, я найду себе еще и побочного партнера.

Из меня вырывается глубокий смех.

— Ты не представляешь, как это работает, если думаешь, что кто-то в этом городе будет настолько глуп, чтобы тронуть мою жену. Они знают, что я убью их, Блейк. Может, я больше и не консильери, но моя репутация не исчезла в одночасье. Если бы к тебе прикоснулся другой мужчина, я бы отрезал ему член, прежде чем убить, и доставил бы его тебе в коробке.

Ее рот раскрылся от удивления. Хорошо. Она уже считает меня чудовищем, так что пусть знает, насколько чудовищным я могу быть, когда кто-то прикасается к тому, что принадлежит мне.

Ее рука мелко дрожит, когда она заправляет прядь за ухо. — Это двойной стандарт, и он не работает для меня.

Я пожимаю плечами. — Тогда, полагаю, мы оба останемся безбрачными на время нашего брака.

— Хм.

Я ставлю локти на стол и наклоняюсь вперед. — Как долго, по-твоему, ты продержишься?

— Вечность, если понадобится, — шепчет она, ее глаза злятся, даже когда они опускаются к моему рту.

Она забыла, каково это, когда наши тела встречаются. Может, мне стоит напомнить ей об этом, чтобы она перестала нести подобную чушь? Одного поцелуя будет достаточно. Позволит ли она себе растаять для меня или будет упрямо сопротивляться этому?

— Зачем так себя лишать? — пробормотал я. — Знаешь, тебе не обязательно отдавать мне свое сердце, чтобы я снова заставил тебя кончить.

Ее глаза мгновенно расширяются, но она быстро меняет выражение. — Я вовсе не лишаю себя. У меня есть две прекрасные руки.

— Так вот как ты занимаешь себя, пока я на работе?

Мысль о том, что она может себя занять, мгновенно делает меня твердым.

Она вздергивает бровь. — Больше нечем заняться.

— Сомневаюсь, что ты так же хороша, как я.

— Может, и нет, — признает она. — Но с практикой я стану лучше.

— Почему бы нам не потренироваться вместе?

— Какой в этом смысл?

— Я уговорю тебя. Расскажу тебе, как красиво ты выглядишь с пальцами, засунутыми в твою капающую киску.

Она задыхается.

В поле моего зрения появляется официант, и только тогда я понимаю, что наши лица находятся на расстоянии дюйма друг от друга. Блейк издает слабый звук тревоги и откидывается на спинку кресла.

Официант доливает нам вино. — Сейчас принесут ваши закуски.

Блейк убирает волосы с шеи и прикрывается ладонью, избегая моего взгляда, но я уже получил то, что хотел. Подтверждение того, что, что бы она ни говорила, я все еще привлекаю ее.

Когда официант уходит, она снова изображает самообладание. — Мы отклонились от темы. Давай вернемся к тому, с чего мы начали разговор.

— Предложение Джино.

— Ты все время говоришь, что хочешь защитить меня. Не думаешь ли ты, что тебе было бы легче это сделать, если бы ты занимал более высокую должность?

— Возможно. Но ты предполагаешь, что мы сможем добиться того, чего хочет Джино. — Я понижаю голос. — Обмануть Пахана и его дружков будет нелегко.

— Ты не думаешь, что сможешь это сделать?

— Я знаю, что смогу.

— Но ты сомневаешься во мне.

— Ты не совсем мастер обмана, Солнышко.

Она нахмурила брови. — Может, тебе стоит немного поверить в меня?

— Что случилось с твоим презрением ко всему этому? По твоим словам, Ферраро — преступники, а значит, плохие люди. Почему ты хочешь им помочь?

— Я не хочу им помогать. Я хочу помочь тебе. — Она делает глоток вина и смотрит на меня поверх ободка своего бокала. — Несмотря ни на что, я не хочу, чтобы ты страдал всю оставшуюся жизнь. Ты не счастлив, занимаясь тем, чем заставляет тебя заниматься Алессио.

Мне становится тесно в груди. — Ты хочешь, чтобы я был счастлив даже после всего, что я тебе сделал?

Странная эмоция промелькнула в ее чертах. Это почти похоже на чувство вины, но это не может быть правдой. За что она должна чувствовать себя виноватой? Это я все испортил.

— Я не хочу, чтобы ты умирал. Сейчас ты одноразовый. Став капо, ты станешь не таким.

— Это правда, — бормочу я. — Но я все еще не думаю, что ты понимаешь, на что подписываешься.

— Вита дала мне хороший обзор. И она сказала, что мы потратим две недели на подготовку. Если в какой-то момент мне покажется, что я не в себе, я могу приостановить подготовку.

Приносят закуски. Я едва чувствую вкус антипасти, пока размышляю о том, что она предлагает.

Повышение до капо было бы чертовски хорошим улучшением моего нынешнего положения — это бесспорно. Это выведет меня из «дворца» Алессио и даст мне власть в семье Ферраро. У меня будет команда. Команда, чью преданность я смогу развить со временем и которая поможет мне защитить Блейк.

Но на самом деле она уже в безопасности. Железные хищники здесь не представляют угрозы, а Ферраро дали понять, что не причинят ей вреда.

Осуществить заговор против Братвы было бы гораздо опаснее, чем оставить все как есть.

Если только пахан не выиграет эту войну.

Беспокойство пробирает меня до костей. Это реальная возможность? Возможно. Братва, похоже, одерживает верх в этом конфликте, судя по тому, что я узнал от Алессио. Джино и Вита не стали бы обращаться к нам за помощью, если бы у них были другие варианты, не так ли?

Но Блейк хочет сделать это не для того, чтобы помочь Ферраро выиграть войну.

Она хочет сделать это, чтобы помочь мне.

И это заставляет меня думать, что у нас еще есть надежда, что бы она ни говорила.

Я скучаю по ней.

Я хочу ее.

Не как гребаный друг. Только как, мать вашу, моя жена.

Она выжидающе смотрит на меня, ожидая моего ответа. В ее глазах — решительный блеск. Она хочет, чтобы я сказал «да».

Может быть, именно так мы устраним разрыв между нами. Работая вместе. Научившись снова доверять друг другу.

И именно эта мысль заставляет меня решиться. — Хорошо. Мы сделаем это. Но мы должны…

— Быть командой. Я знаю. Вита уже дала мне напутствие.

— И я немедленно прекращу это, если покажется, что мы подошли слишком близко к огню, — предупреждаю я. — Я не стану рисковать твоей жизнью ради Ферраро, Блейк. Ты должна поклясться, что будешь меня слушаться.

Она кивает. — Хорошо.

Мы заканчиваем ужин и выходим на улицу. Дождь замедлился до надоедливой мороси. Парковщик занят «Bugatti», который только что подъехал к обочине, поэтому мы с Блейком ждем под навесом.

Когда парковщик открывает пассажирскую дверь, в глаза бросается знакомая красная вспышка.

Секундочку, «Bugatti» тоже кажется знакомым…

Женщина вылезает из машины и спешит к нам, пытаясь укрыться от дождя. Ее глаза устремлены в землю, но когда она заходит под тент, эти зеленые глаза тут же поднимаются и падают на мое лицо.

Губы Клео Мессеро раздвигаются. — Неро?