Когда он получает

ГЛАВА 32

БЛЕЙК

Руки Екатерины дрожат, когда она ставит кружки с кофе на поднос.

— Твоему мужу лучше знать, что он делает, — пробормотала она себе под нос. — Ты же не хочешь увидеть, как пахан отреагирует, когда его разочаруют.

Мой взгляд останавливается на седовласом мужчине, который только что вошел в гостиную в сопровождении четырех вооруженных людей. Даже с расстояния в двадцать футов можно безошибочно определить темные, впалые ямы его глаз. В них есть что-то совершенно бездушное.

Мой пульс учащается. В горле стоит ровный гул. Единственное, что удерживает меня на месте, — это то, как спокойно ведет себя Неро. Если он и испытывает какое-то напряжение, то хорошо его скрывает, даже когда один из охранников похлопывает его по плечу.

Неро ожидал, что Максим отведет его к пахану, а не притащит сюда без предупреждения. Что это значит для плана, который они с Джино Ферраро разработали? Скорее всего, теперь он отменяется, и нам остается только импровизировать.

Я понятия не имею, что я могу сделать, чтобы помочь нам пережить эту встречу.

Но я должен сохранять спокойствие. Замереть, как в кабинете Максима, — не вариант. Не тогда, когда на кону стоят наши жизни.

— Неро де Лука, — прохрипел пахан голосом, испорченным сигаретами и возрастом. — Наконец-то мы встретились.

— Добро пожаловать, — хрипло говорит Неро, пожимая ему руку. — Пожалуйста, присаживайся.

Я сосредоточиваюсь на задаче, беру из буфета маленькую баночку сахара и ставлю ее на поднос. Легче сохранять спокойствие, если я чем-то занята.

— Он пьет кофе с молоком? — спрашиваю я Екатерину.

Она скрещивает руки, ее глаза холодно следят за моими движениями. — Нет. Он берет черный.

В другом конце комнаты губы пахана кривятся в полуулыбке.

— Я всегда считал Мессеро умным человеком, — говорит он Неро. — Но то, что он сделал с тобой, похоже, грубый просчет. По общему мнению, ты был хорошим консильери. Что произошло той ночью?

Неро пожимает плечами. — Рафаэле запаниковал. Я не знал, что Ферраро придут, и принял их за врагов.

— Рафаэле не из тех, кто поддается эмоциям. Он стоический человек.

— Его жена была в опасности. Ты, конечно, знаешь, как она важна для него?

Пахан смеется, и резкий звук эхом разносится по комнате. — Мне хорошо известны его слабые места. Он хорошо их защищает.

— Все готово, — говорит мне Екатерина, кивая на кофейник. Ее беспокойство ощутимо, оно практически вибрирует от нее. — Пойдем. Отнеси ему.

— Почему ты так боишься его, если вы на одной стороне? — тихо спрашиваю я.

В ее глазах мелькает смесь страха и разочарования.

— На одной стороне или нет, но он не терпит дураков. Я просила Макса подождать еще немного, прежде чем обращаться к нему с этой идеей, но Максу не терпится. Если он ошибается, на кону будет стоять и моя шкура, и его. Так, больше никаких вопросов, поторопись.

В моей груди зарождается жалость к ее едва подавляемому ужасу. Я изучаю Максима, который сидит справа от пахана, на его губах играет самодовольная ухмылка. Она права, что беспокоится. Ее муж совершает ошибку.

Или, по крайней мере, совершал, пока не перевел стрелки на нас.

Весь смысл этого заговора заключался в том, чтобы дать Джино шанс убить русского лидера, но он даже не подозревает, что пахан здесь.

Телефон в моем заднем кармане вибрирует, и мое сердце учащенно забилось. Может быть, это Джино?

Я не могу ответить на звонок в присутствии Екатерины.

Я ставлю кофейник на поднос, пытаясь придумать, как улизнуть хотя бы на несколько секунд. Телефон продолжает вибрировать.

— Чего ты ждешь? — шипит Екатерина. — Иди.

Появляется идея. Это авантюра, но попробовать стоит.

Я подхватываю поднос и несу его туда, где сидят мужчины.

— Рафаэле пожалеет, что поставил свою жену выше вашей дружбы, — говорит Пахан. — Я позабочусь об этом. А Джино Ферраро заплатит за то, как он с тобой обращался.

Неро кивает.

— Я ценю это. Надеюсь, это станет началом плодотворного сотрудничества.

Его глаза переходят на меня, когда я ставлю поднос на кофейный столик. На краткий миг в его взгляде мелькает отчаяние, но потом он отводит глаза. — Спасибо.

— Без проблем.

Телефон перестает вибрировать.

— Это твоя жена? — спрашивает пахан.

Я вежливо улыбаюсь пожилому мужчине. — Да. Я Блейк Де Лука.

Его темные, полные холода глаза оценивают меня, пока я наливаю кофе в пять чашек.

— Как любезно с вашей стороны приготовить угощение. Если вы не возражаете, одному из охранников нужно проверить вас на наличие оружия.

Неро рычит. — Никто не тронет мою жену. Она не вооружена.

Улыбка пахана холодна.

— Не сомневаюсь, что это так, но мне всегда нравилась фраза «доверяй, но проверяй». Почему бы вам не снять свитер, чтобы мы могли посмотреть, не припрятано ли у вас что-нибудь?

Я смотрю на Неро и жду его одобрительного кивка, прежде чем стянуть толстовку через голову и бросить ее на диван. Сердце колотится в груди. Что, если они заберут мой телефон?

Но Пахан выглядит довольным.

Он бросает взгляд мимо меня. — Катя, я тебя не заметил. Присаживайся, детка. И ты, Блейк. Все в порядке.

Мои легкие расширяются от облегчения, когда я опускаюсь рядом с Неро.

— Это важный момент для твоего мужа, не так ли? — продолжает Пахан. — О котором ты, возможно, когда-нибудь расскажешь своим детям. Мы нечасто рассматриваем возможность перевести итальянца на нашу сторону, но для такого легендарного человека, как твой муж, нужно сделать исключение.

Он ухмыляется, сложив руки на животе. — Неро, ты хотел поговорить лично. Полагаю, это потому, что ты хочешь получить мою личную гарантию того, что я позабочусь о Мессеро и Ферраро. У тебя она есть. Я даю тебе слово, как мужчина мужчине. Никаких сделок не будет. Они умрут от моей руки.

Неро кивает. — Я ценю это.

— С удовольствием. А что касается твоей должности… Ну, мы можем обсудить это позже. — Он делает пренебрежительный взмах рукой. — Давай не будем увязать в административных деталях. Я очень хорошо вознаграждаю тех, кто доказывает свою ценность для меня.

Неро двигается в своем кресле. — Я слышал, что вы щедрый человек.

— Тогда говорите, господин Де Лука, — говорит пахан с ноткой нетерпения в тоне. — Говорите, что хотите сказать.

Телефон снова начинает вибрировать, как раз когда я подношу чашку с кофе к губам. Я слегка сдвигаюсь на диване, пытаясь заглушить звук.

Я не могу долго удерживать эту неловкую позу, поэтому решаю просто сделать это.

Наклонив чашку слишком сильно, я позволяю горячему кофе пролиться на меня.

— Ой! — Я вскакиваю на ноги.

Внезапно на меня направляют четыре пистолета, и Неро делает выпад в мою сторону.

— Не направляйте их на мою жену, — огрызается он на охранников.

— Мне очень жаль. Я неуклюжая, — бормочу я.

Пахан поднимает руку. — Отставить, господа. Это просто несчастный случай.

Кофе капает с моей одежды на кремовый ковер. — Можно я пойду уберусь?

Глаза Максима сужаются, когда он изучает меня. — Иди, дитя. Артем будет сопровождать тебя.

Один из охранников делает шаг вперед.

— Черта с два он это сделает. — Кулаки Неро сжимаются, сухожилия на шее напрягаются. — Я не хочу, чтобы они оставались одни.

Пахан вздыхает. — Это начинает надоедать, Де Лука.

— Катя, ты иди, — приказывает Максим. — Уверен, у тебя не будет с этим проблем, Неро?

Черт возьми.

Екатерина засовывает сумочку под мышку и выходит за мной из комнаты. Я чувствую, как ее глаза буравят мою спину с каждым шагом, который я делаю в сторону своей спальни.

В шкафу она прислоняется к дверному косяку и смотрит, как я снимаю с себя промокшую рубашку. Ее губы кривятся, но глаза остаются неулыбчивыми.

— Ты хорошо устроилась, не так ли? Официантка из Миссури, а теперь живешь в роскошном пентхаусе на Манхэттене со своим красавцем-мужем. Твоя мама, должно быть, гордится тобой.

Я бросаю рубашку в корзину для белья. — Моя мама умерла.

— Хм. Тебе повезло.

— Повезло?

— Чем меньше людей тебя волнует, тем лучше. Поверь мне.

Моя кровь становится ледяной. — Почему?

— Потому что одно неверное движение твоего мужа сегодня, и все они были бы мертвы, — говорит она так уверенно, что мне хочется свернуть ей шею.

Вот сука.

— Он храбрец, что говорит с Паханом так, как он это делает. За то, что встал на твою защиту. Но он перестарался, и это ему дорого обойдется. Пахан не любит мужчин, которые слишком сентиментальны в отношении своих семей. Это создает слишком много обязательств.

У меня в животе открывается дыра. Она намекает, что Пахан может убить Неро, когда тот перестанет быть полезным? Я понятия не имею, как Неро планирует выпутаться из этой ситуации, но, похоже, у него связаны руки. Возможно, он прямо сейчас сообщает пахану местонахождение этих складов. И если он выдаст их все, здесь есть шесть вооруженных людей, которые могут его убрать.

О Боже.

Кислота подступает к горлу. Возможно, Екатерина просто пытается залезть мне в голову своими словами, но я не могу так рисковать.

Я натягиваю чистую рубашку и прохожу мимо нее, направляясь в ванную.

— Куда ты идешь? — огрызается она.

— Мне нужно в туалет. Ты собираешься смотреть, как я это делаю?

Прежде чем она успевает ответить, я закрываю дверь в ванную и запираю ее.

— У тебя есть минута, — говорит она. — Я засекаю время.

Я уже включаю кран и набираю номер Джино.

— Алло?

— Пахан здесь, — срочно шепчу я.

Резкий вздох. — Это объясняет, почему мои парни только что звонили мне о часовых машинах. Сколько их с ним?

— Четверо, плюс Максим и Екатерина. Пока они просто разговаривают, но я не знаю, что он будет делать, когда Неро передаст ему информацию.

Наступает долгая пауза, и я почти слышу, как в моей голове отсчитываются секунды. — Ты там?

— Я думаю, — хрипло говорит Джино. — Неро впустил их?

— Они взяли его отпечатки пальцев для биометрического замка.

— А твои тоже запрограммированы?

— Да.

Неро добавил их несколько недель назад.

— Ты можешь найти способ открыть нам дверь?

Тук. Тук. Тук.

— Пятнадцать секунд!

Голос Екатерины заглушается дверью.

Я могу добраться до входной двери отсюда, не проходя через гостиную, но сначала мне придется пройти мимо Екатерины.

— Я могу попробовать, — шепчу я. — Через сколько ты придешь?

— Две минуты. Мои люди уже у входа в здание. Если ты приедешь раньше них, просто уходи оттуда. Оставь входную дверь открытой и зайди в лифт.

О чем он говорит?

— Я не уйду от Неро.

— Блейк…

— Нет. Я не оставлю его здесь одного.

Джино ругается. — Отлично. Когда откроешь дверь, иди в самую дальнюю ванную, запри дверь и ложись в ванну. Никого не впускай, если только это не Неро.

— Пять секунд, — огрызнулась Екатерина. — Если к этому времени ты не выйдешь, я вызову охрану!

Черт. — Я ухожу.

Я кладу трубку, убираю телефон обратно в карман и выключаю кран. — Иду!

Что, черт возьми, мне делать? Как мне сбежать от нее? Мне нужно как-то вырубить ее.

О Боже, смогу ли я?

Времени на колебания нет. Я должна это сделать, если хочу быть уверена, что мы с Неро выберемся отсюда живыми.

Я хватаю с прилавка металлическую пилочку для ногтей и сую ее в карман. Затем я бросаюсь к двери.

Мы встречаемся взглядами, и напряжение между нами становится настолько сильным, что можно порезаться.

— Мне тоже нужно в туалет, — говорит она, ее голос напряжен.

Я моргаю ей. — Хорошо.

— Подожди здесь, — приказывает она сквозь стиснутые зубы.

Ее каблуки щелкают по мраморному полу, когда она заходит в отдельный туалет за дверью из матового стекла.

Я осматриваю ванную комнату в поисках чего-нибудь, что не подразумевало бы нанесения ей удара крошечным кусочком металла.

Может, вырубить ее флаконом духов?

Я беру со стойки тяжелый стеклянный стакан и прячу его за спину, как раз когда она появляется.

Она недоверчиво сужает глаза. Она увидит меня в зеркале. Как мне поступить?

Я могу выключить свет и воспользоваться ее замешательством. Но что, если я промахнусь?

Придется рискнуть.

Пока она моет руки в раковине, я выключаю свет и набрасываюсь на нее, стараясь попасть в то место, где ее голова соединяется с шеей. Вита сказала мне, что это лучшее место для удара во время одного из наших уроков.

Она вскрикивает, но бутылка в моей руке ударяется о что-то твердое, и звук затихает в ее горле. Свободной рукой я нащупываю ее и обрушиваю бутылку еще два раза, целясь ей в затылок.

Тяжелый груз обрушивается на меня, притягивая к земле. Я пытаюсь поймать себя, но в итоге падаю на локоть. Боль резкая, и мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать. Вкус крови наполняет мой рот, когда я выбираюсь из-под обмякшего тела Екатерины и включаю свет.

Она лежит на полу, глаза закрыты, из затылка сочится тонкая струйка крови. Она замерзла, но я знаю, что это ненадолго. Я должна двигаться. Сейчас же.

Соблюдая максимальную тишину, я спешу к входной двери, напрягаясь, чтобы уловить хоть какие-то звуки из гостиной. Разговор все еще продолжается — смех Максима лающим эхом разносится по коридору.

Десять шагов. Пять. Здесь.

Я провожу большим пальцем по биометрическому замку, нервы натянуты так сильно, что кажется, будто я могу сорваться. Мне нужно идеально рассчитать время. Писк и щелчок замка будут достаточно громкими, чтобы привлечь внимание, если они их услышат.

Максим говорит что-то по-русски, и тут же в комнате раздается взрыв смеха. Я прижимаю большой палец к сенсору, затаив дыхание.

Замок тихонько пищит, и я слышу слабый щелчок, когда он отпирается. Я приоткрываю дверь всего на дюйм, молясь, чтобы шум был замаскирован смехом и разговорами.

Люди Джино уже ждут снаружи.

Главарь прижимает палец к губам и молча дает знак, чтобы я отошла с дороги.

На краткий миг я разрываюсь между тем, чтобы последовать указаниям Джино и остаться рядом с Неро. Я знаю, что если он увидит меня, то отвлечется, а ему нужно сосредоточиться на защите себя.

Поэтому я бегу.

Как только я добегаю до своей спальни и захлопываю за собой дверь, раздаются первые выстрелы.

Страх охватывает меня, застывая на месте, а эмоции грозят захлестнуть меня. Каким-то образом я возвращаю себя к реальности. Я хватаю пистолет, который Вита дала мне все эти недели назад, из своего тайника в тумбочке, засовываю его за пояс и бросаюсь в ванную. Закрываю за собой дверь и подставляю под ручку стул.

В этот момент Екатерина начинает шевелиться.

Черт возьми.

Я наблюдаю за ней, как она моргает от резкого верхнего света, а ее руки инстинктивно тянутся к голове. Она вялая, дезориентированная. Когда она отдергивает пальцы и видит кровь, она стонет. — Что ты со мной сделала?

По квартире разносится эхо выстрелов.

— Тебе лучше лежать, — предупреждаю я, мой голос напряжен.

Ее налитые кровью глаза сужаются, когда они встречаются с моими. Она медленно поднимается с пола, неуверенно шатаясь на ногах. — Меня сейчас вырвет.

Она задыхается, поворачивается к раковине и сухим потоком обрушивается на нее.

Стрельба снаружи, кажется, становится все ближе. Я слышу чей-то крик. Внутри меня вспыхивает паника.

— Нам нужно в ванну, — призываю я.

Она все еще дергается, ее дыхание становится рваным. Как будто у нее приступ паники.

А потом, в одно мгновение, она хватает со стойки свою сумочку и достает маленький пистолет.

Время замедляется.

— Ты сука, — рычит она, надвигаясь на меня, ее глаза горят яростью.

Я вытаскиваю пистолет из-за пояса, стараясь держать его ровно. — Не подходи ближе.

Она делает еще один шаг вперед, на ее лице написано неповиновение. — Ты не выстрелишь в меня. Если бы ты была уверена в себе, ты бы убила меня, пока я еще была в отключке.

Мое тело гудит от адреналина. — Опусти его, Екатерина.

— Что ты сделала? — выплевывает она, по ее щеке скатывается слеза. — Ты хочешь, чтобы моего мужа убили?

— Не подходи! — кричу я, отчаяние сжимает горло. — Пусть они сами разбираются. Они ничего тебе не сделают.

Она стреляет.

Выстрел оглушительный, внезапный, яростный треск, который эхом отражается от стен ванной. В животе вспыхивает боль, жгучая и сильная.

Я задыхаюсь, жжение распространяется как лесной пожар. Моя рука летит к месту удара. Теплая, липкая влага стекает по моим пальцам — кровь.

О Боже.

Никогда еще я не чувствовала так остро биение своего сердца. Каждый толчок усиливает боль, пронизывающую меня до глубины души.

Осознание этого поражает меня.

Если я не приму меры, то умру здесь.

Я перевожу взгляд с крови, пропитавшей мой живот, на Екатерину. По ее глазам я вижу, что она намерена довести дело до конца.

И тут же моя паника, перехваченная дыханием, превращается в ярость.

Она стреляла в меня. Она хочет моей смерти. Неужели она думает, что я настолько слаба, что позволю ей прикончить меня?

Внутри меня просыпается сила. Сила, которая кричит, чтобы я сделала то, что необходимо. Поступить справедливо.

Курок под моим указательным пальцем словно горит, когда Екатерина снова поднимает пистолет.

Я сжимаю его.

И снова сжимаю. И еще раз.

Я выпускаю в Екатерину всю обойму, пока она не падает на пол.

Комната кружится. Я изо всех сил стараюсь осторожно опуститься на плитку, но в итоге падаю, как только оказываюсь на полпути.

Мое зрение тускнеет. До моих ушей доносятся слабые голоса, но я не могу разобрать, кому они принадлежат.

А потом все вокруг становится черным.