Когда он получает

ГЛАВА 6

НЕРО

На улице еще темно, когда я выхожу на улицу. Ферраро сказал мне быть готовым к семи утра, и вот я здесь. Мой пистолет запрятан за пояс, на мне удобный костюм и мои любимые кожаные туфли.

Единственное, чего не хватает, — обручального кольца.

Я носил его всего несколько дней, пока мы ехали сюда из Вегаса, но я привык к нему и скучаю без него на пальце.

Пройдет какое-то время, прежде чем я смогу надеть его снова. Я понятия не имею, что заставило Джино не нажимать на курок, и Раф, судя по всему, тоже. Пока я не выясню, что Ферраро задумал для меня, лучше, если они не будут знать о существовании Блейк.

Она не хочет торчать в доме целый день. Я понимаю. Но ее счастье вторично по отношению к ее безопасности. Я сделаю все возможное, чтобы ей было комфортно, пока я выясняю отношения с Ферраро.

Может, это и наивно, но я все еще надеюсь на нас. У меня, так сказать, новая жизнь, и я полон оптимизма. Я начну завоевывать ее доверие, шаг за шагом.

Это будет чертовски крутой подъем, это точно. Но я не зря получил этот второй шанс.

Я достаю телефон и проверяю, ответил ли мне Раф на сообщение, которое я отправил, проснувшись сегодня утром. Блейк нужны вещи, а у меня нет возможности доставить их ей сегодня, пока я занят со своим новым работодателем.

Хорошо. С последним пунктом, возможно, будет сложно договориться в нужный вам срок. Я постараюсь сделать все возможное.

Передо мной к обочине подъезжает черный автомобиль, и дверь открывается, сигнализируя, чтобы я садился.

Я запрыгиваю на пассажирское сиденье и оказываюсь лицом к лицу с Козимо Ферраро.

Просто замечательно.

Я чертовски ненавижу этого парня. Он слишком серьезно относится к себе.

Старший сын Ферраро осматривает меня, его губы складываются в тонкую линию. — Это действительно ты.

— Возвращаемся в страну живых.

Я застегиваю ремень безопасности.

— Если бы я был главой семьи, я бы покончил с тобой, как только ты появился.

— Хорошо, что ты им не являешься.

Его пальцы подергиваются. Наверное, он мечтает о том, чтобы задушить меня прямо здесь, на пассажирском сиденье.

— Мой отец слишком снисходителен, а я и мои братья — нет. — Он нажимает на газ и вливается в поток машин, ведя нас к Бруклинскому мосту. — Если ты думаешь, что все будет легко, тебя ждет очень неприятный сюрприз.

— Жаль, я надеялся на спа-день с мальчиками, может быть, на массаж для пары. Я не скажу, если ты этого не сделаешь.

— Забавно, — сухо сказал Козимо. — У тебя всегда было чувство юмора.

— А у тебя всегда была палка в заднице.

— Осторожно. Теперь я твой босс.

— Я думаю, что Джино — мой босс. А учитывая текущую ситуацию, я думаю, что ты мой водитель.

Челюсть Козимо сжимается. Я знаю, что перегибаю палку, но не могу удержаться, чтобы не взбесить его. Он — легкая мишень, как и большинство сыновей-первенцев, прежде чем они наконец получат роль, к которой их готовили всю жизнь.

К его чести, вместо того чтобы реагировать на мои подколки, он просто игнорирует меня все оставшиеся полчаса езды.

Мы заезжаем на парковку склада. Фасад из красного кирпича, пыльные окна, и выглядит он совершенно заброшенным.

Может, Козимо все-таки решил пойти против отца и убить меня?

— Что это за место?

— Алессио называет его своим дворцом, — говорит Козимо.

По спине пробегает тревожное чувство. Алессио — брат Козимо и главный наемник Ферраро. Все знают, что у него не все в порядке с головой.

Мы выходим из машины и идем к задней части склада, где есть тяжелая стальная дверь. Козимо дважды стучит в нее.

— Что мы здесь делаем?

Козимо поворачивается и смотрит на меня, в его глазах плещется удовлетворение. Он не может меня убить, но я могу сказать, что он думает, что все, что они запланировали для меня, почти так же хорошо. — Ты будешь работать на Алессио.

Чтоб меня. Неудивительно, что он выглядит таким довольным.

Сам мужчина открывает дверь и сразу же оценивает меня.

Я делаю то же самое. Интересно сравнить двух братьев. Козимо — весь такой деловой, в строгом костюме, белой рубашке и с зачесанными назад темными волосами. Оденьте его в джинсы и поло, и он бы вписался в Гарвард или Принстон.

Алессио, напротив, не вписался бы… ну, нигде.

Он весь в татуировках, от шеи до кончиков пальцев, и от него исходит такая энергия, что любому здравомыслящему человеку захочется сбежать. За этими причудливыми светло-серыми глазами прячется совсем немного человеческого. Он одет в темные джинсы, кожаный фартук, повязанный вокруг талии, и без рубашки.

На его руках и кистях красные полосы.

Кровь.

— Это мой новый мальчик на побегушках?

В его голосе слышится хрипотца. Он не так высок, как я, и не так широк, но в его глазах есть блеск, который сразу же заставляет меня напрячься.

Одно дело — быть готовым пытать и убивать ради работы. Другое дело — получать от этого удовольствие. Не поймите меня неправильно, бывали случаи, когда переламывание костей приносило мне чистую радость, но это случалось редко и только тогда, когда дело касалось лично меня. Как это было с этими чертовыми железными хищниками. Я наслаждался каждым мгновением, убивая этих ублюдков.

Алессио другой. Он экстремал. Непринужденный. Он делает из каждого убийства обед. Он знаменит этим.

Козимо кивает. — Во плоти.

Алессио не протягивает мне руку. Его глаза буравят меня, когда он отходит в сторону и пропускает нас через дверной проем.

В мои ноздри сразу же врывается химический запах. Дезинфицирующее средство, смешанное с чем-то еще. Коридор, по которому ведет меня Козимо, имеет уклон, как будто мы движемся под землей.

Я пытаюсь понять, чем занимаются Ферраро. Раф сказал Джино, что из меня получился бы хороший сотрудник, но Джино не собирается давать мне никакой власти в своей организации. Это очевидно. Неважно, насколько я умен, опытен или быстро соображаю. В этом бизнесе главное — доверие, а Ферраро мне не доверяют.

Так какую же работу Алессио собирается мне поручить?

Мы поворачиваем, потом еще раз. Стена справа увешана стальными лампами в виде клетки, которые излучают жуткое желтое свечение. Химический запах становится все сильнее, чем дольше мы идем.

Теперь мы точно под землей. Снаружи никаких звуков не доносится, но впереди я улавливаю странный шум.

Стоны.

Я хмурюсь. Я не боюсь — я вернулся в Нью-Йорк, готовый умереть, — но это просто чертовски жутко.

Позади меня раздаются уверенные шаги Алессио.

— Мы здесь, — объявляет он, как только коридор открывается перед большой комнатой, и мы заходим внутрь.

Черт возьми.

Сцена прямо из хоррор-фильма.

Там стоит большая клетка с голым мужчиной внутри. В руках у него плоскогубцы, и, судя по всему, он усердно вырывает себе зубы.

По какой-то причине вид меня вселяет в него надежду.

— Пожалуйста, помогите! — взывает он с русским акцентом.

Я игнорирую его и оглядываюсь на Алессио, ожидая, что он или его брат объяснят мне, какого черта я здесь делаю.

— Помогите!

Господи, осмотри комнату.

Алессио, похоже, не обращает внимания на крики мужчины. Он осматривает меня отрешенным взглядом.

— У пахана Братвы десятки людей, и он не стесняется посылать их на самоубийственные задания. Большинство из них слишком молоды, чтобы что-то знать, но никогда не знаешь, поэтому мы должны их привлечь.

— Нельзя срезать углы, — добавляет Козимо.

— Я делегирую все полномочия другим людям в организации, но допросы провожу сам.

— Алессио — лучший, — задумчиво говорит Козимо, не сводя глаз с человека с отсутствующими зубами.

— Это твой второй шанс, — говорит Алессио. — Больше у тебя не будет. Один промах, и ты вылетишь навсегда. Ты понял?

Я киваю. Я не ожидал ничего другого. — Что мне делать?

— Все, что я тебе скажу.

Козимо смотрит на часы. — Я оставлю вас двоих. Мне нужно встретиться с мамой за завтраком. Ты придешь сегодня вечером, Лес? Ты же знаешь, она не любит, когда ты прогуливаешь праздники.

Алессио на секунду задумывается, а потом кивает. — Хорошо. Я приду. С помощью Неро я должен успеть все сделать.

— Отлично.

Козимо поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Хорошее избавление.

— Так что здесь происходит? — Я жестом показываю на его пленника.

— Я сказал ему, что сокращу процесс на одну минуту за каждый вырванный зуб.

— Процесс?

— Я удаляю некоторые части тела и сохраняю им жизнь, пока делаю это.

Господи. Что случилось со старым добрым избиением?

— Похоже, много работы.

— Этот убил одного из наших парней, выстрелив ему в спину. Ничего не могу ненавидеть больше, чем трусов, — объясняет Алессио.

— Конечно. Логично.

Это не имеет никакого смысла.

— Ну, присаживайся. Это может занять некоторое время.

Это заняло время. Шесть часов точно. Шесть часов, в течение которых я в первом ряду наблюдаю за методами допроса этого психопата, не считая получаса, который я потратил на то, чтобы сходить за обедом.

Надо отдать ему должное. Он знает, что делает. Заключенный выбалтывает все свои секреты, как маленькая птичка.

Когда Алессио наконец откладывает инструменты, я бросаю на него усталый взгляд. — Что теперь?

Он снимает фартук и бросает его на землю. — Ты будешь дежурить по уборке. Я буду в своем кабинете. Заходи, когда закончишь.

Я оглядываюсь вокруг. Кровь, кишки и зубы. Мне не приходилось заниматься подобным дерьмом с тех самых ранних времен, когда я был на самой нижней ступеньке лестницы.

У меня ушло еще четыре часа на то, чтобы все убрать. Мне нужно распилить чувака на части и положить их в чан с кислотой. Это самая тяжелая работа за всю мою жизнь.

К концу работы мое тело потеет и болит. Под ногтями запеклась кровь. Я очень жалею, что надел хорошую одежду сегодня утром. Она испорчена. Все летит прямо в эту чертову печь.

Я захожу в соседний кабинет, чтобы сказать Алессио, что я закончил. Он сидит за ноутбуком и, судя по всему, играет в Sims. Я подхожу ближе и изучаю экран. Это ферма у подножия горы, на которой разгуливают овцы, коровы и лошади. Есть сарай и парень на красном тракторе.

Ну что ж.

— Я закончил.

Он поворачивается на своем игровом стуле и складывает руки перед собой. Он переоделся в поношенную черную футболку с дырками. — Хорошо. Тогда ты готов к следующему заданию.

Я вытираю пот со лба. — Что это?

— Я слышал, что ты занимаешься боксом.

— Я занимался этим перед уходом.

— У тебя получается?

— Да, Я хорош в этом.

Он встает, и его кресло поворачивается за ним. — Следуй за мной.

Он ведет меня по коридору в темную комнату. Когда он включает свет, я вижу, что это тренажерный зал.

Он огромный.

Ряды тренажеров заполняют сторону, расположенную ближе к нам, а дальше находится приподнятый боксерский ринг. Алессио обходит его и достает из пластиковой корзины несколько обмоток для рук и перчаток. — Вот.

— Это мое следующее задание? Боксировать с тобой?

Алессио пожимает плечами. — Мне нужен партнер. Мои братья заняты, а у меня не так много друзей.

Это наименее удивительная вещь, которую я слышал за весь день. Неужели Джино пощадил меня для того, чтобы у его не совсем обычного сына появился приятель? Ни хрена подобного.

Я опускаю взгляд на свою испорченную рубашку и брюки. — У тебя есть что-нибудь, во что я могу переодеться?

Он кивает и роется в другой коробке, а потом достает пару шорт. — Вот.

Пять минут спустя мы оба переоделись, перевязали руки и были готовы к бою.

Я сгибаю пальцы ног о набивку на полу. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я это делал, но это ничем не отличается от того, чтобы надеть старую пару обуви. Даже если я не в той форме, в которой был до отъезда из Нью-Йорка, я больше Алессио, а в боксе размах рук — одно из главных преимуществ…

Боль взрывается в моей брови. Я отшатываюсь назад, моргая от крови, капающей в мой чертов глаз.

— Черт!

Алессио вскидывает бровь. — Ты хотел, чтобы я объявил, когда собираюсь ударить тебя?

Конечно, этот сумасшедший ублюдок пропустит разминку.

Ну и ладно. Если он хочет жесткого боя, мы его проведем.

Я не совершаю одну и ту же ошибку дважды. Я наступаю на него, нанося джеб за джебом, но он быстрый ублюдок. Какое бы преимущество я ни имел в габаритах, у него такое же, если не больше, когда речь идет о скорости.

Когда я в первый раз наношу хороший удар ему в рот, он ухмыляется. Кажется, я впервые вижу, как он улыбается, и это просто обескураживает, особенно учитывая кровь на его зубах.

Разве после этого ему не нужно идти на ужин? Сегодня же Новый год.

И что тебя ждет?

Дом.

Блейк.

Сегодня утром, перед самым отъездом, я заглянул в ее комнату, пока она спала.

Ее покрытое синяками лицо до сих пор напоминает о боли, которую я ей причинил. О том, что я должен искупить свою вину.

Мое настроение портится. Я хочу домой, но какая-то часть меня чувствует, что я не заслуживаю быть там. Благодаря тому, что Раф помог мне разложить все подарки, в пентхаусе уже есть все, что ей нужно.

Сделало ли ее счастливой то, что я подарил ей все книги? Неужели это счастье исчезнет, как только я появлюсь? Может, мне стоит дать ей немного насладиться этим?

Я подзываю Алессио поближе. — Давай.

Он танцует вокруг меня, нападая то слева, то справа, и я вижу, как пот на его лбу блестит под светом.

Я делаю выпад вперед, чтобы нанести хук, но он ловко уворачивается и наносит сильный удар в челюсть. Моя голова откидывается назад, я спотыкаюсь и хватаюсь за канаты, чтобы удержаться на ногах.

Все отступает, кроме боли и человека передо мной.

Это то, что мне нужно. Способ покаяния. Способ расплатиться за свои грехи.

В следующий раз, когда Алессио делает движение, чтобы ударить меня, я не блокирую его. Его кулак врезается мне в живот, заставляя выдохнуть из легких. Потом еще раз, и еще, и еще.

Следующий удар, который он наносит мне в голову, отправляет меня на землю. Боль в челюсти настолько ослепительна, что на мгновение я думаю, не сломал ли он ее. Моя кровавая слюна скапливается на коврике. Я поднимаюсь на ноги и двигаю челюстью вперед-назад, используя кулак в перчатке.

Все еще держусь.

Передо мной появляются ноги Алессио. — Ты сдаешься?

Я качаю головой, глядя на землю. — Нет.

— Ты уверен?

— Да, — огрызаюсь я и откатываюсь от него. Мое тело гудит от боли, но я встаю на ноги.

Мы начинаем кружить друг вокруг друга, и я уклоняюсь от нескольких его ударов, прежде чем позволяю ему нанести мне один. Потом еще один.

В следующий раз, когда я оказываюсь на земле, Алессио приседает рядом со мной.

— В этом городе не так много людей, которые не знают о твоей репутации, Неро.

Со стоном я переворачиваюсь на спину и встречаю его холодный, оценивающий взгляд.

— В тот День труда, когда город был так близок к тому, чтобы сгореть, ты был против шести человек.

Я сплюнул кровь. — Семь.

— В ту ночь ты получил свое прозвище. Ангел Смерти.

— По мне, так в смерти нет ничего ангельского.

— Согласен. — Алессио качает головой. — У тебя закончилась практика, или ты решил быть помягче со мной?

— Разве это имеет значение? — С усилием я поднимаюсь на ноги. — Пойдем.

— Ты будешь бесполезен для меня со сломанной рукой или ногой.

Я одариваю его мрачной улыбкой. — Тогда не ломай их.